Тридевять земель

Дни 46–47 Силы зла

— Выпейте, — Марцелл указал на чашку с чаем. — Скоро отпущу вас домой. Уже не хватает специалистов — и техники. Нам под это дело новые помещения обещали, новую технику, и новых специалистов. А вам — благодарность от командования, — оружейник пожал Артёму руку. — А также от родственников Марка Флавия. Он полностью оправдан — по новым данным, у нас нет оснований считать его военным преступником. Хотя следствие всё ещё идет. Жаль, что поняли это с таким опозданием. Возвращаюсь к нашим баранам. Никакой путаницы нет, время на «локации М», это рабочее название той планеты, течёт в пять с небольшим раз медленнее по сравнению с Айуром. Что такое релятивистское замедление времени, в курсе?

— Формулу не помню, но в курсе, сэр.

— Замечательно. Мы предполагаем, что «локация М» движется со скоростью на два процента меньшей скорости света в вакууме. По отношению к Айуру. Отсюда и замедление времени.

Артёму стало сильно не по себе.

— Целая планета летит с такой скоростью?!

Оружейник кивнул.

— Это гипотеза. Возможно, планета движется по очень близкой орбите вокруг весьма массивного тела. Так ли это, или она в свободном, так сказать, полёте — сказать трудно. Мы склоняемся к первому варианту, планета на орбите вокруг весьма массивного тела. Например, сверхмассивной чёрной дыры.

— И… где она находится?!

Оружейник пожал плечами.

— Кандидатов вокруг хватает, указать координаты не берусь. Меня больше интересует, сэр Ортем, каким образом вы перемещаетесь между Айуром и «локацией М». Если вкратце: чем больше дистанция телепортации, чем выше относительная скорость, тем больше энергии требуется для установления стационарного канала, с сохранением гладких мировых линий. Поясняю: если бы наблюдалась простая «сшивка» двух областей пространства-времени, то при перемещении вы двигались бы в конечной точке — в направлении и со скоростью, равной разнице скоростей.

Артём попытался представить себе движение с околосветовой скоростью в точке прибытия. Воображение почти сразу же отказалось живописать детали. Хотя какие там детали — превращение в сгусток весьма горячей плазмы, с вытекающими последствиями. Оружейник покивал.

— Вижу, понимаете. Мы только приступаем к освоению телепортации, в самом начале пути, так сказать. Хотя сами видите — это уже произвело переворот и в медицине, и в бытовой технике. Можно представить, насколько совершенной должна быть технология, и насколько колоссальными затраты энергии — чтобы обеспечить ваш переход между локациями без катастрофических последствий.

— Если у них такие запасы энергии, и такие технологии, я бы остерёгся привлекать их внимание, — медленно проговорил Артём.

Оружейник снова покивал.

— И это тоже. Но, судя по собранным Марком Флавием и вашей командой данным, они и так за нами наблюдают. Буду краток. Нам очень нужны новые данные по той локации. Можно без контакта с тамошними формами жизни, кем бы они ни были. Если удастся выйти на поверхность, и записать, что оттуда видно — это может ответить на ряд вопросов. Миссия в высшей степени опасная, командование пока что не одобрило — но уже понятно, что ситуация может быть куда сложнее, чем мы считали. Если Айуру грозит новая волна вторжения, нам необходимо узнать о противнике как можно больше. Что скажете?

— Я согласен, — ответ дался, если честно, не сразу. Далеко не сразу.

— Замечательно! У меня приказ: дать вам столько времени на отдых, сколько потребуется. Известную вам песню пока не исполняйте, Колизей не посещайте. Понятно, что если перемещение будет спонтанным, мы мало что можем сделать — возьмите рюкзак вон там, у стены. В нём — снаряжение, которое вам теперь всегда носить с собой. Когда будете спать — держите на расстоянии протянутой руки. От этого может зависеть ваша жизнь.

— Вас понял, сэр. Что насчёт Миранды Красс и Мари Фурье?

— Они подписали бумаги о неразглашении военной тайны. Мы не сомневаемся в их благоразумии. Ну, пока всё — увидимся завтра. Здравствуйте!

Дома все обрадовались возвращению Артёма, Миранды и Мари — и передали сразу, что Марина с Арлетт вышли по делам, будут ближе к вечеру. Что ж, самое время немного прийти в себя. Марина и так уже знает, что они в Риме — видимо, потому и занимается своими делами как ни в чём не бывало. Звонить, если только не случилось беды, не принято. Нет новостей — хорошие новости.

Артём только успел присесть у себя в кабинете — в голове не укладывалось всё произошедшее, и словно не пять дней отсутствовал, а пять лет — как постучалась Мари.

— Подойди к Миранде, если не занят, — попросила она. — Не нравится мне, как она выглядит.

Миранда, действительно, выглядит — кричи «караул». Неулыбчивая, осунувшаяся. Врач — там, в городке — проверил всех и признал, что со здоровьем всё в норме, и нужен только отдых и положительные эмоции. И вот главный поставщик положительных эмоций сидит — мрачнее тучи.

— Останься, — Миранда посмотрела на Мари, когда та сделала шаг к двери — я пошла? — Мы теперь все вместе. Я справлюсь, — она обняла Артёма. — Просто в себя ещё не пришла.

— Если у тебя остался шоколад — может, организуешь чай? — Артём посмотрел в лицо Мари.

— Запросто, — кивнула она. — Марине и остальным нашим я уже отложила. Сейчас всё будет!

— С ней не скучно, — прошептала Миранда, и тихонько рассмеялась, прижимаясь щекой к плечу Артёма. — Столько энергии! Представляю, какое нужно терпение!

Она отпустила Артёма и села за стол — там остался альбом, который не так давно листала Мари.

— Я-то думала, что чем больше знает цивилизация, тем она добрее, — Миранда закрыла альбом. — Зачем тебе быть злым, если ты такой могучий? Всё равно не с кем биться — можно изучать Вселенную, находить других разумных, находить с ними общий язык. Помогать, вместе что-то строить. Неужели это неинтересно? А получается, что мы для них — просто еда. Или вообще мусор. И мы, и те, кто жил здесь до нас. Если им так нужна была эта планета, для своих целей — почему не оставить предупреждение? Ну или просто дали бы понять, что высаживаться нельзя, мы бы дальше полетели. В учебнике истории это есть — колонисты чуть не сотню планет по дороге изучили, только Айур подошёл. Не было здесь ни зондов, ни спутников, ни посланий. Пустая планета, и всё.

— Может, они нас и не считают разумными?

Миранда кивнула.

— Может. У меня просто в голове не укладывается. И те люди с нашими лицами. Ну, на вид люди, я не знаю, что там у них внутри. Получается, они нас исследуют? Иначе зачем они собор сделали, настолько точную копию, зачем нас копировали? И при этом — только чудом нас всех не уничтожили. Я понять не могу, как такое может сочетаться.

— Они — не люди. Может, для них это естественно, — Артём взял её за руку. Бледность и морщины на лбу покинули лицо Миранды — уже хорошо. — К тому же, у них могут быть свои представления о добре и зле. А может, и вообще нет никаких. Мы же про них ничего толком не знаем.

Миранда покивала.

— Я просто представила, что будет, если вся их армия к нам прилетит. Или если они тем же путём пройдут, скольжением. Ведь они нас просто раздавят. Если только захотят — против их технологий мы ничто. Ну, только что планету сможем уничтожить, чтобы никому не досталась. Мне страшно, Ортем, — она сжала его ладонь. — Я думала, что зло — это просто философское понятие, что-то образное. А мы увидели силы зла, самые настоящие.

Мари, постучавшись, вошла с подносом — и чайными принадлежностями.

— Что-то у вас у обоих вид — тушите свет, — заметила она. — Проще надо быть, вот что я вам скажу. Переживать неприятности по мере поступления. Ну, всё, отставить кислый вид — чай скиснет!

Миранда рассмеялась и отпустила ладонь Артёма.

— Этого не допустим, — заявила она. — Наливай.

— То есть они хотят устроить туда длительную экспедицию, — Мари уже дважды приносила свежий чай, а всё равно не хватало. — С тобой. Не знаю, как другие, а я — пас. Надолго туда не хочу.

— Мне казалось, тебе понравилось больше остальных, — заметила Миранда.

— Да, я вообще обожаю приключения. Но…

— Марк Флавий был там один. Почти двадцать здешних лет. Сама говоришь, никто ему не помогал. А у вас есть его записи.

— Уговариваешь меня, что ли? — Мари усмехнулась. — Да я бы с радостью. Но ведь там можно застрять. Марк Флавий много раз застревал, и надолго. Не знаю, как ты, а я предпочту рожать здесь, а не там. То есть…

До Артёма не сразу дошло. Миранда посмотрела на Мари странным взглядом.

— Чёрт, так он что — не знает? — удивилась Мари, заметив выражение лица Артёма.

— Теперь знает, — Миранда вздохнула, и выразительно посмотрела на Мари. — Пять минут, хорошо?

Мари кивнула, и скрылась за дверью. Миранда встала перед Артёмом — он тоже поднялся.

— Ну вы и конспираторы, — только и сумел сказать.

— Не хотела говорить там, — улыбнулась Миранда. — Неподходящее место, — и, обняв его, шепнула на ухо: — Мальчик.

— Замечательно, — Артём обнял её крепче. — Теперь понимаю, почему так переживали.

Миранда кивнула.

— Доктор сказал мне то же самое, что и ей: всё хорошо, но — больше никаких приключений. Потом почесал в затылке, и добавил: если получится.

Они оба рассмеялись.

— Не знаете, что сказать? — Миранда-прежняя возвращалась на глазах. — Ничего не говорите. Всё, пусть войдёт, а то так и будет считать, что я обиделась, — Миранда приложила ладонь к уху, и ещё секунд через десять вошла Мари. С новым чайником в руке.

— Извини, не хотела, — она перевела взгляд с Миранды на Артёма. — Всё нормально? Без обид?

— Без обид, — подтвердила Миранда. — Ты права. Застрять там надолго — последнее дело. Аптечка аптечкой, но ей одной не обойдёшься.

— А что тебе Марцелл в рюкзак сложил? — поинтересовалась Мари, указав Артёму на спину. — Что, так и сказал, всегда с ним ходить? Понятно — как спасателям, в общем. Мне тоже всегда специально снаряжение выбирали, чтобы скользить не мешало. Помню, как-то раз за одним охолом недели две гонялась…

Марина и Лилия всё ещё заняты. Оставив заметно повеселевшую Миранду и Мари — можно уже не беспокоиться, Миранда успела прийти в себя — Артём вышел из дома, не очень понимая, если честно, куда идти. В рюкзаке за спиной килограммов восемь будет. Получается, теперь дополнительная гимнастика, которая всегда с тобой. Мари посмотрела на сложенные туда вещи, и присвистнула: помимо вездесущей аптечки и основных инструментов — нож, зажигалка, верёвка — там и походный запас еды — половина общего веса, и палатка — примерно такая, в которой врач осматривал Лилию. На предмет ненужных запахов.

И оружие. Запасные обоймы к пистолету — оружейник пояснил, что в очередной раз модернизировал пистолет, прочитайте инструкцию — обоймы с вирусом против нечисти, и гранаты. Те, что с вирусом — и термические. В общем, всё, что нужно для загородной прогулки.

Артём и сам не заметил, как вышел в квартал, где живёт связист. И время подходящее, осталось только… Артём позвонил ему — Марк Катон, как выяснилось, дышал свежим воздухом в сквере неподалёку, и вполне был настроен поговорить.

— Чем могу помочь, сэр Ортем? — он энергично пожал собеседнику руку. — Слышал о ваших последних приключениях. То, что всем можно знать, то есть. Больше не было сбоев оборудования?

— Нет, сэр, всё работает. Я хотел узнать — помните наш разговор? — есть ли способы защититься, если переводчик используют, чтобы намеренно сообщить неверные переводы?

— Это легко проверить. Все симуляторы у меня на работе — завтра же проверю. Но почему вас это беспокоит, если не секрет?

— Что есть защита от случайной передачи переводчика — когда включен и прикреплён чужой переводчик — я понимаю. А от намеренной? Если человек специально желает запутать того, кого учит, намеренно передать неверные данные?

Связист задумался.

— Умеете вы задавать неприятные вопросы, — заключил он. — Но я понял вас. Конечно, никому и в голову не пришло бы ставить защиту от подобного — кому захочется намеренно внести в чужую голову путаницу? Но я проверю, — и он, достав блокнот, сделал там несколько пометок. — Нет, не принимайте близко к сердцу. Наоборот, я рад, что вы задали этот вопрос. Так, говорите, вы занимались тестированием, до того, как стали дросселем?

Артём вкратце рассказал, в чём была суть его работы. Если вкратце — то делать именно то, на что разработчики игр внимания могли не обратить. Нелепые действия, действия из серии «такого всё равно никто делать не будет», и всё такое. Сколько всего удавалось обнаружить — просто уму непостижимо. Странно, что разработчики игр сами о таком не думали.

— Замечательная у вас была работа! Мы проверяем нашу технику на симуляторах — во многих вариантах её использования, чтобы на любое случайное действие у нас был известный ответ. Но вот проверять на заведомо некорректное — не уверен, что всё схвачено. Я обязательно проверю!

Артём вспомнил, что Марк Катон, вообще-то, приходит сюда отдыхать от работы.

— Не буду мешать вашему отдыху, сэр, — Артём встал и пожал ему руку. — Рад, если оказался полезным. Здравствуйте!

По пути домой Артём заметил охрану — среди прочего снаряжения он носил теперь «зеркало заднего вида» — простое и незаметное, со стороны, устройство, которое следило за окружающим пространством и, помимо того, что умеет выявлять и сравнивать лица и другие детали окружающего мира — ещё и предупреждать умеет так, что другие не заметят. Неприметные люди: всегда поблизости, всегда видят Артёма, но никогда напрямую тем же курсом не движутся. И, похоже, лицо одного из них знакомо: он задержал того человека, который собрался стрелять тогда не то в них с Мари, не то в свидетеля убийства Юлия Корту.

Валери Обэр и её напарница неплохо потрудились, подумал Артём. Они успели «распутать» десятки мелких «дел» внутри дома — помимо того, что Марина, с её фотографической памятью, быстро привела в чувство некоторых недобросовестных домочадцев, так теперь ещё и вполне официальные представители полиции всегда рядом. В общем, за ум теперь взялись все.

— …Сэр Ортем! — похоже, у Валери и Марселины небольшой перерыв от работы. — Рада видеть! Каких только слухов не ходило — но вижу, что слухам верить нельзя. Чем могу помочь? Марселина, мы ведь собирались полчаса ничего не делать! Оставь бумаги в покое.

— Если можно узнать, — Артём сел на предложенное ему место. — Помните, задержали свидетеля убийства Юлия Корту? И человека, который собирался стрелять, пока неясно, в кого?

— Последнее уже выяснили. Он собирался убрать свидетеля, потом, если получится — вас обоих. Видимо, свидетель для группы Росс опаснее. Свидетель повторил показания — и выяснилась одна интересная деталь: нечисть, по его словам, не трогала Юлия. Старалась не напасть на него, а обойти. И только когда Юлия толкнули в самую гущу, напала — и тоже внезапно, вся сразу.

— Думаете, это связано с Клавдией Росс?

— Несомненно. Участники её группировки показали — все, кого мы допрашивали — что нечисть не трогала Клавдию. Не слушалась — никто не смог припомнить, чтобы нечисть выполняла её приказы — но и не трогала. Сама Клавдия, и её дочь молчат — думаю, они и будут молчать теперь. Хотя, конечно, в каменоломни их не отправят — тюрьма для дросселей выглядит иначе. Полагаю, вы уже предполагаете, как.

— Стены из того сплава, из которого делают каркас танков — и чтобы не было возможности стоять на твёрдой поверхности. И изоляция от электромагнитных волн.

— Всё верно, — кивнула Валери. — Место, где их содержат, открыть не могу без приказа вашего командования. Можно попросить вас выпить с нами кофе? Мы давно мечтали. Поговорить о чём-нибудь, кроме вашей или нашей работы. Неофициально. Хоть немного.

Артём посмотрел на часы. Полчаса ещё точно есть, даже час — потом Марина и Лилия могут вернуться в любой момент, их надо будет встретить.

— Да, с удовольствием, — чувствую себя немного нелепо с этим рюкзаком, подумал он. Особенно за столом.

— Можете поставить его рядом со стулом, — предложила Валери. — Мы видели, как вы исчезали. Не беспокойтесь, не растеряемся, если что.

Марина долго сидела, прижавшись к его плечу. Ничего не говорила — просто сидела. Наконец, нашла в себе силы отпустить его — не держать хотя бы одной рукой.

— Вы вернулись, — повторила она в который уже раз. — И опять всё секретно, да? Миранда намекнула, что многое там — как страшный сон. Не буду допытываться.

Она сходила на кухню и сама принесла чай — чайник, чашки и всё прочее.

— Я обещала рассказать про Арлетт, — Марина заговорила, только когда выпили по первой чашке. — Не стану пересказывать тот её звонок. Я сначала ничего не поняла, если честно — только то, что она была пьяна, и считала, что это я настояла, чтобы вы больше с ней не виделись. Слово за слово, я ей и сказала, чтобы не смела появляться у нас. А потом вся эта история… У неё тоже нет других родственников, как и у Мари. Я не могла просто бросить её — ну, наговорила глупостей, чего не скажешь от обиды. Я увидела, что она очень жалеет обо всём, что тогда сказала. И уже не стала сомневаться. У неё теперь нет своего магазина, нет друзей, нет средств — в Париже её мало кто на порог пустит.

— Мари намекала, что детей дросселей в Париже боятся ещё больше самих дросселей, — медленно проговорил Артём.

Марина кивнула.

— Почти везде так. Может, везде, кроме Рима. Считают, что раз вы — ну, то есть большинство дросселей — настолько беспорядочно живёте, то здоровых детей от вас не может быть. Хотя все знают, что давно уже не рождаются больные дети.

— А ваши родители?

Марина улыбнулась.

— Они не суеверны. Просвещённые люди. И меня отучили от суеверий… ну, почти. Нас обеих — когда у Миранды родители погибли, мои приняли её в семью. И Лилию тоже, хотя она почему-то старается там не появляться.

Она поднялась на ноги и налила им обоим ещё по чашке. Пили, как и положено: молча, не торопясь.

— Арлетт — очень хороший кондитер, — сказала Марина. — Это она сегодня приготовила пирожные — весь дом хвалит. Наверное, это и есть её призвание. Главное, чтобы с Мари помирились. Обе хороши — если заупрямятся, то хоть кол на голове теши. Всё, Ортем, хватит о других! — она обняла его. — Пять дней без вас — это ужасно долго. Теперь — только вы и я.

Половина четвёртого. Марина спит — как в ту первую ночь, прижавшись лбом к его плечу. Очень не хотелось её будить, но и лежать так, глядя в потолок, тоже вскоре стало невмоготу. Сумел выскользнуть из-под одеяла так, чтобы не разбудить её. Улыбается во сне… Артём тоже улыбнулся. Бесшумно прошёл в свой кабинет и занялся зарядкой. Хотя зачем нужна та зарядка — и так весь словно наэлектризован. Только что освежиться — и можно заняться чем-нибудь.

Освежился. Ночью никто не станет будить повара — но он давно уже знает привычки и вкусы домочадцев, вот и сегодня: в холодильнике уже стоит коробка — контейнер, в нём еда сохраняется удивительно долго и не теряет вкуса — в которой те самые бутерброды, которые Артём любит есть на завтрак. Всё подписано — не он один любит бутерброды. Разогреть — похожая на микроволновку печь работает бесшумно — добавить стакан минералки, и вот он, завтрак. К моменту настоящего завтрака, когда в доме уже все проснутся, голод станет нестерпимым.

Валери и её напарница постарались, чтобы охрана и не бросалась в глаза, и чтобы всегда была начеку. В доме, вроде бы, никого — в коридорах дежурное освещение, ночное; в коридорах, в том числе в нишах, где обычно дежурит охрана — на вид никого. Но случись что — а камеры зорко следят за коридорами — и охрана возникнет как из-под земли. Очень удобно.

Четыре двадцать — чем заняться теперь? Пробежка в парке — через час с лишним. Артём двинулся по коридору — они с Мариной живут на втором этаже, Миранда — на первом, Лилия, Мари и Арлетт — на третьем. Сам не понимая, почему, поднялся на третий этаж. И опять — смотри-ка — дверь в комнату Лилии не заперта, и нет сигнала «не беспокоить». Забыла? Не спится? Артём тихонько постучал и вошёл.

Показалось даже, что повторяется то самое утро, когда Лилия была готова покинуть дом — и уже не вернуться в него.

— Так и знала, что вы придёте, — Лилия стоит у окна, спиной к двери, одетая в халат. — Вы не могли пройти мимо, да? — она оглянулась, и Артём увидел довольную улыбку на её лице.

— Вам надо чаще улыбаться, — он закрыл за собой дверь.

— Разве у меня плохо получается? — Лилия присела на диван, и похлопала ладонью рядом с собой. Артём уселся рядом. — Благодарю, без вас бы не научилась. Это не ирония.

— Вам осталось отучиться оправдываться, — Артём посмотрел ей в лицо, и Лилия… весело рассмеялась.

— Все мне это говорят. Неужели так часто оправдываюсь? Лучше скажите, зачем пришли. Только честно.

— Честно? — Артём посмотрел на часы. — Была одна мысль, но времени уже не хватит, могут вызвать в городок, в самый неподходящий момент.

Лилия улыбнулась.

— Тогда пойдёмте, пробежимся вместе по парку. Иначе отвлекут в самый неподходящий момент.

— Уже не спишь? — задала Миранда ненужный вопрос. — Думала пойти с ним в парк, а его и след простыл. Может, тебя удастся хотя бы раз уговорить?

Марина отложила тетрадь — приходится много записывать, и ей лично обычная бумага удобнее любых электронных приспособлений. Так вот получилось. Отложила и оглянулась.

— Конечно, — кивнула она. — Он обычно так рано встаёт, что сил ещё нет подниматься. А ты теперь будильник включаешь?

— Откуда знаешь?! — поразилась Миранда, и вспомнила: вчера Марина заходила вечером — узнать, как дела. Ну разумеется, если зашла — то запомнила всё, что увидела. В том числе могла и будильник увидеть. — Ах, да, глупый вопрос. Да, включаю. Что-то со мной странное последние дни — то ли уставать начала, наконец, то ли… — она погладила свой живот. Встретилась взглядом с Мариной, и улыбнулась. — Не знаю. Что-то уже изменилось. Всё, не отвлекаю, жду у выхода!

Они присели на скамейку — Лилия запыхалась, сразу видно, что редко бегает. Артём, наоборот, совершенно не сбил дыхания. Наконец, Лилия устала и присела на скамейку, отдохнуть.

— Лилия, кто ещё знает, что вы были дросселем? — спросил Артём, понизив голос.

— Надеюсь, что никто, — ответила она, и на короткий миг вернулась безжизненная маска царевны Несмеяны. — Хотя есть одно подозрение. Помню, сэр Тиберий Москат тогда меня долго расспрашивал. Хотя он не мог видеть, как я скользила. Может, проговорилась, хотя я старалась следить, что и кому говорю. Вы знаете, что сэр Тиберий всюду следует за вами?

— Что, серьёзно? — Артём неподдельно изумился. Вот ещё радость!

— Совершенно серьёзно. Я сама за вами следила — нет смысла теперь скрывать. И догнала вас в Венеции, помните? И всякий раз видела его. Может, конечно, это случайность.

— Вы его недолюбливаете, — заключил Артём. Видно было, как изменилось её лицо.

— Да. Многие недолюбливают. Он и мне делал предложение — стать хозяйкой, а потом я услышала много интересного. Из обязанностей хозяйки его больше всего интересует постель. И никак не мог оставить меня в покое, когда я отказалась. Отстал, только когда меня в ангары сослали.

Артём покачал головой.

— И ещё вопрос, пока мы одни. Вы не видели, случайно… — и описал диск — диски, между которыми их перемещало.

Лилия помрачнела, и оглянулась.

— Да. Мы с Августом именно на таком стояли. Именно он был в сердце лабиринта. Как вы узнали?

— Я видел такие своими глазами. Не имею права говорить подробнее.

— Понимаю, военная тайна, — Лилия взяла его за руку. — Да. Я могу описать его очень подробно, если хотите. Только…

— Я не выдал вашу тайну, — Артём сжал её ладонь. — Если прикажут, и не будет возможности отказаться — я вам скажу.

— С ума сойти, — потрясение на лице Лилии вряд ли наигранное. — Наверное, Марина сказала правду тогда ещё, в приюте. То же, что и вы говорили. Вы оба из другого мира. Всё, пора домой, — она поднялась. — Спасибо, что спросили. Есть тайны, которые нет сил держать в себе. Вы ведь поняли, да?

— Можно, спрошу кое-что? — Миранда и Марина сидели на скамейке. Видно было, что Марина с непривычки устала — так что в основном они сидели и дышали свежим воздухом. — Даже не знаю, как выразиться… Ты точно та самая Марина, с которой мы вместе росли и играли на «Сердце мира»?

— Корабль назывался «Солнце мира», — поправила Марина, глядя в сторону. — А за три дня до того ужаса ты стащила из аквариума угря, и играла, как будто это…

— Всё-всё, перестань, — Марина посмотрела в лицо подруги и увидела, что та… покраснела. — Всё, верю. Ты и это помнишь?! Я ведь никому про угря не рассказывала, до сих пор стыдно.

Марина рассмеялась, и Миранда, секундой позже, присоединилась.

— Для детей не бывает неприличного, — сказала Марина. — Ты же знаешь. Это всё взрослые выдумывают, чтобы голову всем запутать. То есть ты всё ещё думала, что меня подменили?

— Я же говорю — не знаю, как выразиться. Я так обрадовалась, что ты жива, что уже всё было неважно. Даже то, что говоришь на непонятном языке. Тем более, к вечеру вспомнила наш родной. Просто… ты по-другому стала всё оценивать. Иногда такое говорила, как будто намного старше стала. То, что ребёнок никогда не сказал бы. Может, потому с тобой немногие играть хотели.

— Я тоже не знаю, как выразиться. Помню дома — такие некрасивые, серые, огромные такие высокие коробки. Много домов. Может, я жила в таком. Помню, что в тот день очень сильно обиделась…

— На него? — уточнила Миранда, кивком указав на скамейку шагах в пятидесяти — там сидели Артём с Лилией. Тоже о чём-то говорят.

Марина кивнула.

— Не помню, что такого случилось. Убежала, спряталась — не то в лесу, не то в парке, не помню. Потом помню, что очень холодно, звёзды на небе, это ужасное лицо и вопрос. А потом очнулась на плоту, вместе с тобой.

— А он пришёл следом, — заключила Миранда. — Точно, сказка! Только пусть будет со счастливым концом. Или вообще без конца — просто сказка.

— Чем могу помочь? — Арлетт впустила Мари, но — без особой радости, по лицу видно. Зато у Мари вид — сплошное жизнелюбие.

— Улыбнись, — Мари легонько хлопнула её по плечу. Арлетт усмехнулась. — Нет, улыбнись, а не усмехнись. Я что, настолько гадкая, что мне и улыбнуться нельзя?

Арлетт рассмеялась, уже без кислого выражения на лице. Мари её поддержала, и закрыла за собой дверь.

— Это тебе, — Мари положила на стол небольшой свёрток. — Подарок из очень, очень далёкого места. Ужасно далёкого. Может, сядешь? Я ненадолго.

— Хорошо, — Арлетт присела на соседний стул, и развернула свёрток. И ахнула, увидев плитку того самого шоколада.

— Да, это то, о чём ты подумала, — подтвердила Мари. — Долгая история. К тому же очень секретная, не могу рассказать. Это наш трофей, на память. Ну так что, мир? Или так и будешь на меня злиться?

— Мир, — согласилась Арлетт, и приняла протянутую руку. — Похоже, на тебя невозможно долго злиться. Может, научишь, как это у тебя получается?

— Не вопрос. Ты мне — свой секрет, как готовить тот знаменитый торт, который с шоколадной стружкой, а я тебя научу. Видишь, шоколад я уже принесла.

Арлетт снова рассмеялась, и махнула рукой — да ну тебя!

— Тебя весь дом обожает, — поднялась на ноги Мари. — Я серьёзно. Повара в Риме что надо, спорить не буду, а кондитеров толковых мало. Наши, получается, всё равно лучше. Ты уж постарайся, ладно?

Артём сидел, глядя на стопку книг — то, что надо прочесть, на латинском языке — и всё сильнее ощущал, что его тянет вернуться к приключениям. Странная планета, которая очень далеко летит с ужасающей скоростью… и где ждут своего часа те самые «силы зла». Теперь невозможно было считать её чем-то малозначащим. И эти диски: Лилия с братом стояли на таком, Мари с другом стояли на таком же. Ну или похожем. Что, совпадение? И самое странное: где все эти диски? Ну не может быть, чтобы дети сумели уйти в дикие земли — а взрослые потом не сумели найти тот таинственный замок? Да его ведь со спутников должно быть видно! Что-то не склеивается, не сходится.

Марина зашла в его кабинет.

— Не очень отвлекаю? Хотела просто рядом посидеть, если можно, — она улыбнулась. — Может, снимете рюкзак?

— «Теперь и лыжи снять можно», — пробормотал Артём, и рассказал, не без колебаний, этот, не вполне приличный, анекдот, когда Марина попросила объяснить. Марина долго смеялась, и взяла его за руку.

— Только другим не рассказывайте, хорошо? Вы ведь и другие анекдоты знаете? Ну, на самом деле смешные?

Вежливо так намекнула, подумал Артём. Впрочем, верно: анекдот дурацкий. И в голову пришла идея. Проверки, если можно так сказать. И рассказал ей известный анекдот про смородину на рынке: «— Это красная? / — Нет, чёрная. / — А почему белая? / — Потому что зелёная!» Вот на этот раз Марина досмеялась до слёз.

— Благодарю, — она взяла его за руку. — Странное чувство — я будто знала его, но забыла. А ещё? Только по-настоящему смешные!

Вот тут Артём и понял, что хороших, универсальных, так сказать, анекдотов он знает очень и очень мало. Но всё-таки знает.

— Это вам, — оружейник указал на чёрный, буквально, ящик. — Предупреждаю, он тяжёлый. Что такое гирокомпас, слышали?

— Так точно, сэр.

— Можно по-простому, вы пока не на задании. Буду краток. Магнитное поле в «локации М» неустойчивое, часто меняется. Полагаться на магнитный компас нельзя. Будем использовать старый добрый волчок, он надёжнее в таких случаях. Мой совет: испытайте его дома. Он поможет определить продолжительность суток и ориентироваться в пределах «локации М». Инструкция в коробке, запас питания — на неделю непрерывной работы. Вы говорите, что в комнате Марка Флавия есть незапертый репликатор?

— Так… да, сэр. Мари сняла копию его кассеты, — и протянул кассету, банк памяти репликатора, оружейнику. Репликаторы на Айуре не находятся в свободном доступе, частным лицам владеть ими запрещено. Формально, за сам факт того, что Артём или кто-нибудь ещё без разрешения властей пользовался репликатором…

— О, замечательный трофей! — оживился оружейник. — Бросьте, вы прекрасно понимаете, что наши законы в «локации М» не действуют. Мы сейчас сверим, что в памяти его репликатора, а пока — может, что-то ещё вспомните?

Мари не случайно «забыла» передать кассету вовремя, подумал Артём. Зачем? Успела где-то проверить, что на кассете?

— Там же нормализатор атмосферы. И много блоков питания — похоже, репликатор умеет их делать. Оружия я там не видел.

— Булаву всё равно не… — оружейник осёкся, глядя на список. — Я недооценивал Марка Флавия. В хорошем смысле. Смотрите: в его кассете есть программы для выпечки разных видов оружия, но сделал он всего двенадцать единиц, из них восемь термических гранат, четыре единицы холодного оружия. Получается, что оружием охолов снабжал кто-то другой. Непохоже, чтобы счётчики стирали, остались бы следы.

— Марк Флавий не мог замести следы?

— Я проверю, разумеется. Предполагаю, что не мог. В любом случае оружие охолам делали не на этом репликаторе: не те сигнатуры.

Артём потёр лоб. Репликаторы оставляют «метки», вполне материальные, во всём неорганическом, что производят. По этим сигнатурам можно однозначно определить, в каком репликаторе произведён предмет, у каждого репликатора уникальные метки. Естественно, если идти путём последовательного скептицизма, то Марк Флавий мог подделать что угодно. Технически такая возможность у него была.

— А это вам, — оружейник вручил Артёму кассету. — Распишитесь вот тут. Кассета сделана совместимой с тем репликатором, как будете снова в той комнате — можете заменить. Я добавил в список кое-что полезное. Думаю, не стоит говорить, что даже упоминать о кассете на Айуре не следует.

— Вас понял, сэр, благодарю, — Артём слегка оторопел. Впервые на его памяти оружейник так грубо нарушал инструкции. Чтобы выдать такую кассету, нужна санкция лично командующего.

— Ещё кое-что. На всякий случай, настройте кассету на тех ваших домочадцев, которым безусловно доверяете. На случай, если им придётся ей пользоваться. Инструкции скажу устно, записывать их не нужно.

— Благодарю, сэр, — Артём смотрел в глаза Марцелла Катона, а тот… подмигнул.

— Это опасное путешествие, — сказал оружейник, в конце концов. — Завтра вы выступаете. Главное — остаться в живых и вернуться. По возможности, сделать все замеры, сделать снимки. Как можно больше снимков. Но главное — вернуться живым.

— Вас понял, сэр.

— Если нужен ещё день, или два, или больше — скажите. По глазам вижу, что вы готовы. Но не тороплю. Я всего лишь доложу лорду Стоуну, что вы готовы — я знаю, какое решение он примет. Готовы?

Артём припомнил сессии в университете. Самые неприятные дни — ожидание экзамена. Когда уже готов, и всё выучено назубок, и задач решено без счёта — сдать бы прямо сейчас, снять камень с плеч. Но — экзамен послезавтра, и ждёшь, и гложет это нелепое ощущение, хотя настолько в себе уверен, что разбуди среди ночи — и то на все вопросы правильно ответишь.

— Готов, сэр. Но остаток дня — всё ещё мой.

— Несомненно. Сейчас прослушаете инструкции по настройке кассеты — и больше не задерживаю.

— Что, на задание завтра? — поинтересовалась Мари, когда застала Артёма у дома — смотрел вокруг, на площадь, на людей. — По глазам вижу. Меня не отпускают — так что сам справляйся.

— Придётся, — развёл руками Артём, и Мари улыбнулась. Улыбнулась и хлопнула его по плечу.

— Я на Арену, ученики ждут. Тебя не зову — тебе только ушибиться не хватало сегодня. До вечера!

…Вот и время нашлось, подумал Артём, проверяя бумаги. Те, что Марина оставляет в его кабинете — то, что называет отчётами. Вот уж точно, всё схвачено. Сама Марина, когда есть время, продолжает набирать бусы — похоже, ей очень нравится это занятие, помимо чтения. И ценятся те бусы очень дорого. Какую бы авантюру Лилия тогда ни придумала, польза всё равно есть — вон сколько камней. Или правильно «каменьев»?

— Госпожа Инес Батаник передаёт, что приглашают нас обоих сегодня, — оказалось, Марина стоит за спинкой его стула. Вот так увлёкся чтением, не заметил! — Что ей ответить, Ортем?

Она улыбалась. И опять чуть не отвела взгляд в сторону — смущается? Но чего? Артём взял её за руки, и сказал: — Что мы согласны. Если у вас нет срочных дел.

— Сегодня нет, — прошептала Марина. — Разрешите?

Она вернулась в «гостиную» — их общую комнату — и оттуда позвонила Инес. Опять не дочитаю, подумал Артём. Что ж, будет чем заняться в один из следующих таких дней. Столько событий, столько впечатлений — если на чтение времени не хватает, что уж говорить о куда более пустых занятиях! Уже то, что люди предпочитают ходить друг к другу в гости, как в старые добрые времена было и на Земле, уже многое значит. Не сидеть перед здешним аналогом телевизора, не погружаться в компьютерные игры… Вылечился, подумал Артём. Поставь сейчас передо мной мой компьютер — вот честное слово, даже и включать бы не стал.

— Всё в порядке? — Марина снова за спинкой стула. Понятно, почему спрашивает: Артём вновь взял в руки тетрадь с её отчётами.

— Да, всё понятно, спасибо. Когда у вас только время находится отчёты составлять?

— Мама говорит, «когда в голове порядок, то всё успеваешь сделать», — Марина погладила его по голове. — Пока я сама не начала хозяйством заниматься, не понимала, как она права. Вы споёте что-нибудь новое? Там, у Инес? Что-нибудь, что мы не слышали?

Артём кивнул. Сказалось, видимо, напряжённое ожидание завтрашнего похода: на память пришли «Натянутый канат» и «Баллада о борьбе» Высоцкого — и то, и другое исполнил не раз в тот вечер. Громче всех аплодировал, пожалуй, сэр Тиберий Москат — отчего-то он отличался в тот вечер учтивостью речей и хорошим настроением. На прощание — глава дома и хозяйка лично провожают каждого гостя — сэр Джеймс сказал — так, чтобы никто больше не услышал:

— Если будет перерыв в вашей новой работе, сэр Ортем, как вы смотрите на то, чтобы продолжать походы? Ребята говорят — с новым дросселем не так, с вами куда веселее и интереснее.

— Буду рад, сэр, — Артём пожал протянутую руку. — Как только будет возможность.