Тринадцатый миллионер

Глава вторая Контракт доктора Фаустуса

Я увидел небо, которое начинается прямо на расстоянии вытянутой руки, я ощутил капельку воды, которая внезапно упала на лицо и скатилась по небритой щеке, я почувствовал, как высоко забрался, и невольная дрожь с тала бить по коленам, как-то сразу же замутило, потянуло на рвоту. Я подавил этот приступ панического страха. В конце-то концов, не на Голгофу поднимаюсь. Хотя, кто знает, кому страшнее? И все-таки что-то мешало, что-то инородное было в этом пространстве, просторе, в этой безмятежной бескрайности.

Я присмотрелся, немного повернул голову и понял, что это что-то инородное существует на самом деле. На крыше, недалеко от ее края, на небольшом раскладном стульчике, сидел мужчина.

В моей жизни за последних полгода оказалось слишком много неожиданностей. Слишком много для того, чтобы чему-то удивляться. Тем не менее, появление зрителя на моей приватной территории расставания с жизнью было делом неприятным. Я уставился на человека, который, в свою очередь, уставился на меня. Ничего необычного: полноватенький, лицо скорее противное, нос мясистый, глазки какие-то блеклые, очки носит с легким затемнением, скорее всего, «хамелеоны». Одет прилично. Стульчик легенький, дюралевый, неужели специально сюда притащил? И кто же ты такой, зритель? Собрат по несчастью? Нет, сидишь спокойненько, мордочка такая благообразная, на самогубца никак не потянешь. Мент? Глупо. Спасатель? Еще глупее. Охотник за острыми ощущениями? Может быть. Интересное получит ощущение — посмотреть на мой полет. Вот гад, помешал сосредоточиться.

Я постарался отвернуться от нечаянного зрителя, набрал в легкие воздух, но ощущение помехи не проходило.

— Простите, вы нем могли бы переместиться со своим стульчиком хотя бы на противоположную сторону крыши?

Я постарался быть максимально вежливым. Хотя сдерживался с трудом. Какая-то глупая ситуация получалась. И никакого одиночества, которое должно было обеспечить торжественное величие момента расставания с жизнью, не получалось. Самоубийство — вещь интимная. А свидетель, это как чужой мужчина в постели с твоей женой. Так же неожиданно и так же гадко. Не верьте. Истинные самоубийцы не афишируют свое расставание с жизнью. На людях пытаются покончить с собой истероидные личности, в тайной надежде, что их спасут. На мой вопрос реакции не последовало.

— Простите, дядя, а не хотите ли вы пойти куда подальше?

Я начинал грубить, хотя в раж еще не вошел.

— Нет, я первый это место выбрал, — голос человека был не слишком приятный, чуть скрипучий, почему-то я решил, что передо мной школьный учитель. Может быть потому, что очень правильно расставлял ударения? Спокойная, чистая речь, без акцентов и суржика, скорее всего, именно учитель. Одет скромно, строго. Нет, не стильно. Простая добротная одежда без изысков. Значит, небольшой достаток есть, бегает по урокам. А вот что он на крыше делает? Тетрадки проверяет? Может, у него квартира на последнем этаже, выходит панорамой города полюбоваться, стресс снять.

— Вы знаете, вы мне мешаете.

Я сказал эту фразу уже намного мягче, стараясь не слишком зарываться, но голос мой был твердым, как сталь. И только тут до меня дошла вся нелепость и комичность происходящего: я хочу броситься вниз и препираюсь с каким-то пустобрехом из-за места на крыше. Делать мне больше нечего! И я пожал плечами:

— Что ж, воля ваша…

В конце-концов, не все ли равно, с какого края крыши падать вниз? У меня стали подкашиваться ноги: давала о себе знать извечная боязнь высоты. И именно так, на негнущихся ногах, я побрел на противоположный край крыши, где смогу, прикрытый лифтовой надстройкой, спокойно броситься навстречу упругим объятиям ветра.

— Вот скажите, господин самоубийца, а вам хочется расставаться с жизнью?

Скрипучий голос прорезал городской гул, который с этой высоты казался совершенно глухим и далеким, фраза разорвалась у меня в голове и обварила извилины жаркими каплями напалма…

— Нет, — ответил я честно.

Если не задумываться над ответом, то фраза может получится глупой, но будет все-таки честной.

— Просто у меня нет другого выхода. — Это я сказал чуть подумав, поэтому правдой фраза уже не была. Говорят, всегда есть выход. Наверное. Надо объяснить ему как-то поточнее.

— Точнее, это единственный приемлемый для меня выход. Единственный, из очень ограниченного количества возможных. Я уже не могу поступить по-другому… Это не мое решение, так сложились все обстоятельства. Они все против меня. Вот и все.

Чем больше я пытался что-то объяснить, тем больше путался и тем больше врал. Любое заокругленное объяснение без конкретики становилось мыльным пузырем, глупой отговоркой, бессмыслицей.

— Вот и все, — повторил я обреченно, понимая, что рассказывать свою жизнь человеку на крыше смысла нет, а без подробного объяснения все получалось как-то глупо и беспочвенно. Я решил было продолжить движение все в том же направлении, хотя весь мой сценарий накрылся медным тазиком и тихонько позвякивал в самом дальнем углу крыши. Но тут случилось совершенно неожиданное. Чтобы пройти в нужном мне направлении, необходимо было пройти мимо господина наблюдателя на довольно небольшом расстоянии. Я на мгновение представил, как оный господин пытается перехватить меня и помешать броситься вниз, понял, что этот господин учитель ничего подобного делать не собирается, и спокойно двинулся в избранном направлении. Вот тут-то господин учитель меня и удивил. Он достал второй раскладной стульчик из блестящего легкого дюраля, разложил его и предложил мне жестом сесть. Я был в полушаге от стульчика, и отказаться было сущей бессмыслицей.

— Можете не объяснять. Я верю, что обстоятельства, подвигшие Вас расстаться с жизнью… Более чем основательны.

В его речи сквозила старинная добротная основательность. Точнее, эта основательность была основой его речи. Абсолютное доверие помимо моей воли возникло и уже не отпускало меня до конца разговора. Есть люди, которые умеют располагать к себе. Нет, не этими новомодными техниками, когда примеряют на себя ваши интонации, копируют ваши мелкие привычки, стараясь попасть в резонанс вашему внутреннему состоянию. Нет, тут было что-то совершенно иное: простые слова, четкая речь, точные интонации. И при всем при этом — безграничное доверие к человеку, которого я вижу первый раз в жизни. Возможно, если бы мы встретились в другое время и в другой обстановке… Возможно, я бы реагировал на него совершенно иначе, но сейчас…

— Более того, я настаиваю на том, что вы ничего мне рассказывать не будете. У меня просто есть к вам деловое предложение.

— Вот как? — я постарался вложить в эту фразу максимум иронии. Странное дело: получить деловое предложение на крыше небоскреба как раз перед тем, как собираешься броситься вниз без парашюта.

— Именно. Скажите, вы тут в том числе из-за того, что ваши финансовые дела потерпели крах?

Я кивнул в ответ головой — все равно собеседник не требовал от меня никакого рассказа.

— Ну, вот и отличненько. А теперь к сути моего предложения. У вас есть год. Ровно один год. Я даю вам в руки инструмент. Вы зарабатываете за год приличную сумму денег. Миллионов семь-восемь зелеными. Больше возможно, если вы проявите больше сообразительности. Если у вас получается, то ровно через год вы перечисляете мне на мой банковский счет миллион долларов. Если нет — пожалуйте к барьеру, и сигайте вниз себе на здоровье.

Я настолько был ошарашен предложением, что не сразу уловил иронию, прозвучавшую в его концовке, а вот суть предложения тоже от меня пока ускользала. Пока ускользала.

— Я пока что не пойму, у вас что, нет партнера в бизнесе? Вы так ищете сотрудников?

По всей видимости, моя первая реакция была такая, что я представил своего собеседника в образе сумасшедшего миллионера, который занимается самым оригинальным в мире подбором кадров.

— Я работаю один и только один. Поверьте мне.

Я поверил. Но тут же предположил, что это все-таки учитель, который стал верным адептом сетевого бизнеса и сейчас расскажет мне, как построить гигантскую сеть по заработку честных денег.

— И что мне предстоит делать? Неужели открылся новый бизнес, где нужны сотрудники в офис?

— Милый мой, вы слишком мелко мыслите. Знаете, есть такой анекдот: помирает Робинзон Крузо на необитаемом острове от голода и кричит: «Господи! Я же просил тебя послать мне немножечко еды, а ты постоянно сбрасываешь эти палки с веревкой и крючками»! Знаете. Ага, значит знаете. Так вот, я дам вам удочку. А рыбу вы наловите сами.

— Ничего не понял. Нет, чуть яснее стало. В том плане, что все, что я до сих пор предполагал — это бред. А вот что конкретно вы от меня хотите — непонятно. В общину вступить? Секту? И миллионы это виртуальная благодать? Как-то точнее объясните.

— А точнее написано в контракте.

— В контракте?

Я был окончательно ошарашен.

— Именно. Ознакомьтесь с типовым контрактом, пожалуйста.

И незнакомец протянул мне бумажку. Это был лист добротной офисной бумаги, однако слог и стиль документа скорее соответствовали деловому стилю двухсотлетней давности, что не могло не наводить на грустные размышления.

— Простите, а как же гарантии?

Я начал что-то соображать, но пока еще слишком смутно.

— Гарантии в том, что вы выполните мои указания. Метод проверен. Сбоев не дает.

— Надеюсь, это не сетевой маркетинг, — выдавил из себя последнюю шпильку.

— Правильно надеетесь. Это даже не магия. Так вы согласны?

— Попробовать прожить еще один год? Только с надеждой на успех? А что я теряю? Если ничего не получиться — могу прервать контракт заранее.

— Это верно. Вы оплачиваете контракт только в случае успеха.

— А откуда вы будете знать, что контракт мною выполнен?

— По тому, что на мой счет придут деньги.

— А если я не проплачу? Как вы узнаете, что я выполнил контракт, но отказался платить?

— Я рассчитываю на вашу честность. Хотя… Поверьте. У меня есть свои методы проверить выполнение контракта.

И я поверил.