Трофей мажора (СИ)

Глава 31

— Хорошо, — с полной уверенностью отвечаю, в позу лотоса горделиво усаживаясь. Игру на полном серьёзе воспринимаю, как и всегда, я ко всему подхожу ответственно.

На ринг с музыкой. На бой с песней.

— Ооо, — прокатывается по комнате

Засуетились, перешептываются. Готовятся к атаке.

Только и я так просто не сдамся. Пусть придумывают свои каверзные вопросы, я отвечу честно, а потом придет мой черед. И я им, Ух! Устрою!

Любка шустро подбегает к Максу и ему на ухо что-то заинтересованно нашептывает, но он от нее отмахивается, внушительной ручищей отодвигает. На это действие она сдувается, щеки пузырями, обиженно на место садится. Зрачки расширены, глаза вот-вот из орбит выпадут. Видимо, идею свою распрекрасную переваривает. Тихо радуюсь, не удалась королеве задуманная подлянка. Сама мысленно ей уже и вопросы, и задания организовала. Дойди до нее очередь — за все мне ответит.

— Варвара, а это правда, что ты вломилась в дом Тохи и зависала у него в шкафу несколько часов? — вдруг ошарашивает меня Макс.

Вот так вопросик. У меня челюсть едва не опадает, хорошо хоть не в стакан, который я как раз к губам поднесла. Надо было задание выбрать!

Но я частенько ошибаюсь. Невезение тут, невезение — там. Ничего нового.

Все на меня смотрят, рты удивленно пооткрывав. Косятся и хмыкают. Охают и ахают. Меня жаром заливает с головы до ног.

— Это… — смотрю на Антона, он весело посмеивается. — Откуда ты знаешь? Антон рассказал?

Я тогда сказала ему, что хотела поговорить насчет музыки, он же не в курсе реального положения дел. Если наша Любавушка ему не созналась. Но если Макс спрашивает про шкаф… О, нет.

Ну, ничего. Пальцы веером.

Личико кирпичом.

— Ты на вопрос отвечай, сама же согласилась, — торопит Макс.

Нетерпеливый какой.

— Да, правда.

Смысла врать уже нет, раз они все знают. В комнате гул поднимается, а я оправдываться начинаю.

— Н-но я ничего не взяла, не воровала, — к Антону обращаюсь. — Ты же помнишь?

— Помню, — соглашается он с легкой улыбкой.

— В шкафу пока сидела, многое видела, многое — слышала. Да, Варь? — вдруг добавляет вопрос Макс, голову склонив.

Я в непонятках, брови приподнимаю. Что он хочет от меня? Чего добивается? На что намекает? Шумно перевожу дыхание.

Дополнительных вопросов не положено по правилам.

— Прекрати, — жестко чеканит Антон, обращаясь к нему.

— Твой черед вопрос задавать, — шипит Макс, продолжая пристально смотреть на меня. Выглядит он грозно и немного загадочно. Но молчит.

Больше уточняющих вопросов не было и на том спасибо. Пыток я бы не вынесла. Но дух негодования и недоверия во мне не дремлет.

И у меня все подготовленные ранее слова разом из головы выпорхнули. Словно дымка заволокла и сообразить мешает. Что бы такое спросить?

— Антон, — с чего к нему обратилась? Сама не поняла. Я же хотела Любоньку своим умом и фантазией задавить. Ну раз так, не отступать же на середине. — Правда или действие?

— Действие, — не долго думая отвечает он.

О, неет, я так хотела, чтобы он выбрал правду. Была уверенна, что выберет правду. Он же у нас такой честный, сам говорил. Думала, доказательства своей честности предоставит.

А действие для него какое придумать? Что-то я растерялась, глядя в его нахально красивые серые глаза. На все готов мажор, всем своим видом мне показывает. Нет для него невозможного. Я восхищаюсь его умением владеть собой в любой ситуации.

Но сейчас он у меня попляшет.

— Сними футболку! — выкрикивает кто-то из девчонок, не давая мне и рта раскрыть.

Я думала моя очередь. Мы тут что, на базаре?

Губы недовольно поджимаю.

— Чего? — насмехается. — Детский сад!

Футболку стягивает, оголяя подкаченные мышцы. И все девчонки в комнате начинают с флиртом хихикать. Я неловко отвожу глаза, временами возвращая обратно, проходясь по четкому рельефу и татуировке. Как неприятно, когда его рассматривает стая голодных девиц.

Того и глядишь — сожрут.

— Стало жарче, — раздается чей-то голос.

Он сидит с невозмутимым лицом. Как будто каждый день перед девчонками раздевается. Меня эта мысль напрягает и раздражает.

Хочется крикнуть: Это мое!

И только мне лицезреть.

Эх, канатоходец. Смурной, заданием совершенно не впечатлился. Со скучающим видом ожидает, что будет дальше. Возможно, я бы придумала что-нибудь поинтереснее.

Ребята галдят. Начали наперебой друг другу задания и вопросы сыпать, словно семечки щелкать.

— Любаш, поцелуй нашего Антошку, — опять ее подружка тонким голоском вступается, после того, как Люба действие выбирает. Невинно ресницами нарощенными хлопает, как будто сама это придумала, а не с ее прямой наводки. — Со страстью поцелуй, — добавляет томно и протяжно.

— Ой, ты придумаешь тоже, Машунь, — улыбается Люба хитро, но довольно.

Да уж, придумать такое — много мозгов надо.

Из меня громкий недовольный вздох вырывается, когда она к нему наклоняется, бедрами игриво повиливая, и целует. И хотя он не отвечает на ее поцелуй, но и не сопротивляется, на меня порыв ревности накатывает. Не думала, что я настолько ревнива и вспыльчива, но я бы ей сейчас все лохмы белесые повыдирала. Хорошо, что он уже успел обратно футболку надеть.

И почему мне хочется ее убить? Я настолько импульсивна?

Это всего лишь игра. Нужно воспринимать легко и просто.

И пусть внутри все клокочет и сопротивляется.

И я стойко делаю вид, что меня не задело. Глазами с Антоном стараюсь не встречаться. Избегаю и игнорирую, не только его, но и свои эмоции. Возмущение, обиду, злость, ревность… И пока продолжается игра, все друг друга перецеловывают, или задают неловкие вопросы, отчаянно отгоняю от себя ревностные навящевые мысли и ненужные идеи.

— Варвара, правда или действие? — спрашивает все та же Маша, которая мне стала неприятна, наравне с Любой. Или, даже больше.

— Действие, — спонтанно выдаю, выныривая из своих завуалированных дум.

После всех услышанных ранее вопросов, переходящих дозволенные границы, я поняла, что Правда не для меня. Они друг другу настолько личные и интимные вопросы задавали, что краска с моего лица все никак не сходит. Жизнь меня к такому, явно, не готовила.

— Поцелуй Макса так, как Люба целовала Антона.

Удивленно поднимаю взгляд на нее, затем, перевожу на Макса, затем, — на Антона. И каждый из них молчит, для них — ничего серьезного и из ряда вон выходящего. Да я так сделать не смогу, для меня это невозможно, поцеловать другого.

Для меня это неестественно. Вопиющи неправильно.

— У тебя фантазии на другие задания не хватает?! — выпаливаю я ей с яростью. — Ты только и заставляешь тут всех по очереди лизаться! Хоть бы что-нибудь новое придумала, озабоченная. Не собираюсь я исполнять твои глупые прихоти!

Ну, это я немного сорвалась. Злость на нее не утихает.

Вот тут и встречаюсь глазами с Антоном, его губы трогает нежная полуулыбка. А в глазах словно читается Понимание меня.

— Сама согласилась, — она на мой выпад смеется, и народ в комнате ее поддерживает и тоже хихикают. — Кто виноват, что ты обычная монашка.

Они с Любой переглядываются и насмехаются. С одного слова друг друга понимают.

— Я не монашка! Просто я хочу целовать только Анто… на…

Комната взрывается хохотом и «Оооо» покатывается отовсюду. Антона начинают деловито похлопывать по плечу, некоторые парни протягивают ему руку, чтобы пожать. Потешаются.

Вот самая настоящая показательная клоунада. Устроили тут цирк из ничего.

Хорошо, что Антон особо не реагирует. В этом спектакле не участвует.

Вид у него не просто скучающий, а скорее недовольным становится. По — моему, ему все это не интересно, как и Максу.

— Ладно, — кричит Люба. — Тогда пусть Макс поцелует нашу Монашку.

Макс безэмоционально пожимает плечами и внезапно, с напором наклоняется ко мне. Я не ожидала, с криком отгибаюсь, прячусь за Аринку. А ребятам все смешнее с меня. Макс настойчивый и упрямый. За руку меня берет, ладонь к груди своей прижимает. «К сердцу».

Заигрались.

— Ладно, хватит, — говорит Антон, то ли снова читая мои мысли, то ли ему это все тоже надоело. — Веселье заканчиваем. Мы с Варей уходим. Вечеринка, кстати, полный отстой, — добавляет он по факту.

Макс отклоняется на свое место, в Антона яростный взгляд утыкает.

— А что так? Ревнуешь, Тох? — руку не отпускает, я тяну на себя, а он пальцы мои упрямо держит.

— Отпусти ее, — цедит Антон, голос грубее становится он поднимается и его вид устрашает.

— Расслабься, спор уже выиграл, можно дальше с ней веселиться. Или ты хочешь не только признание из нее выбить, но и все остальное? — из меня судорожный резкий вдох вырывается. — В этот раз за сколько? Меньше, чем за неделю в любви призналась. А в постель тоже за пару дней сиганешь, а Варь? — Макс на меня глаза переводит. Ледяная усмешка касается его жесткого лица. — Давай не только байк, еще и тачку свою тебе подгоню, а Тох?

— Заткнись, — прерывает его Антон. — Что на тебя нашло?

Мне дышать становится больно. Тошнота к горлу подкатывает, а на глазах странная белая пелена повисает. Мой организм явно подает сигнал бедствия.

Я руку с ярой силой вырываю, Макс внезапно отпускает, и я чуть назад не заваливаюсь. Аринка меня придерживает за плечи. Сочувственно на меня глядит, прямо в мое бледное потускневшее лицо. Плечи мне мягко поглаживает. Успокаивает.

В комнате гнетущая тишина стоит, я на Антона смотрю, но словно не вижу. Мне становится дико холодно, сродне ознобу, и в голове, вдруг, все так ярко всплывает. Вспышками озаряет. Картинка за картинкой мечутся перед взором, и я словно на карусели. Вот почему Макс меня спросил за шкаф. Вот зачем напомнил, что я могла все слышать.

Господи. Я такая дура. Вокруг все плывет и кружится. Мелькает и рябит. Мне не нравится этот аттракцион. Он падает, терпит крушение. Я сейчас взорвусь и разлечусь на мелкие-мелкие кусочки. Кто-то что — то говорит, но я не слышу.

Правда не для меня.

Мне хочется убежать.

— Мне домой надо, — выдавливаю из себя вяло.

— Пойдем, — звучит раскатистый голос Антона, рядом со мной. Это похоже на удар грома. — Варь, пойдем. Не слушай этот бред.

Он уже впритык стоит, руку мне протягивает. И я ее беру. Встаю, на дрожащих ногах. Это все не правда, это все нереально.

Я уверена — это ошибка.

Он все объяснит. Скажет мне: «Варь, это вранье. Макс это все придумал. Это глупость, совпадение.»

Или что-то такое. Сейчас я сильно путаюсь, но уверена, это будет логично и …

Это будет правильно.

— Реально веришь ему? — со смешком спрашивает Макс. В его голосе чертики беснуются.

Я оборачиваюсь, на него гляжу сверху вниз. Он сидит на полу, развалившись. И его жестокая надменность меня подавляет. Он уверен в себе. Он знает, о чем говорит.

Но я киваю.

— Верю…

Макс телефон берет, что-то нажимает и, вдруг, из динамика магнитолы голоса пространство озаряют. Разговор, который случился чуть ранее в игровой комнате. И все это слышат.

Мое признание.

«…потому что я хочу услышать…

Я влюбилась в тебя»