Тропа воскрешения

Глава 38.

Босх волновался. Репетиция накануне прошла успешно. Микки Холлер, изображая помощника генерального прокурора Хейдена Морриса, устроил ему жёсткий перекрёстный допрос, особенно напирая на отсутствие у Босха опыта использования данных сотовой связи в расследованиях убийств. По собственной оценке, Босха и по оценке Холлера, он держался молодцом и считал, что готов к любым вопросам, которые Моррис задаст ему в понедельник утром. Но теперь, сидя на свидетельской трибуне и ожидая, когда судья откроет заседание, он волновался, потому что за столом генерального прокурора Моррис был не один. Рядом с ним сидела женщина, в которой Босх узнал бывшего окружного прокурора. Она была мягкой и жёсткой одновременно, и тогда её звали Мэгги Макферсон. Она же была бывшей женой Микки Холлера и матерью его единственного ребёнка.

Когда‑то Мэгги Макферсон взяла отпуск в прокуратуре Вентуры, чтобы помочь бывшему мужу, которого ошибочно обвинили в убийстве. В конце концов Холлера оправдали, и Макферсон вернулась в Вентуру, где возглавляла отдел по расследованию особо тяжких преступлений в офисе окружного прокурора. Но эта информация, очевидно, устарела, потому что теперь Босх видел: она работает на генерального прокурора штата. Она сидела с Моррисом за столом оппонентов, что‑то шепча ему. На столе перед ней лежала толстая стопка распечаток данных с вышек сотовой связи, которые Холлер представил как доказательство. Моррис инициировал проверку этих материалов. Босх понимал, что перекрёстный допрос будет вести Макферсон.

Он перевёл взгляд на стол заявителя, чтобы увидеть, как Холлер реагирует на появление Макферсон, и понять, как тот собирается действовать. Но Холлер был занят: в зал суда только что привели Люсинду Санс из камеры предварительного заключения. Приставы усадили её и приковали к столу. Осмотрев зал, Холлер заметил журналистку, о которой рассказывал Босху, кивнул ей, затем продолжил осмотр. Наконец они встретились глазами. Холлер сделал жест ладонью вниз — призывая Босха сохранять спокойствие.

Босх решил, что появление Мэгги Макферсон стало для Холлера таким же сюрпризом, как и для него самого, но Микки выглядел спокойным, собранным и холоднокровным. Босх попытался взять с него пример.

Для Босха давать свидетельские показания в суде было обычным делом, он делал это множество раз. Вспоминая об этом в выходные, он вернулся мыслями к своему первому опыту, связанному с наркотиками, в 1973 году. Тогда, будучи патрульным с нашивкой P-1, он обнаружил около 30 граммов марихуаны у мужчины, задержанного возле школы Дорси.

Босх хорошо помнил этого человека, Джуниора Теодоро, бросившего школу Дорси. В то утро по рации поступило сообщение о торговце наркотиками возле школы. Босх и его напарник быстро задержали Теодоро и нашли у него наркотики.

На предварительном слушании Босх дал показания. Теодоро признал вину и получил от пяти до семи лет тюрьмы за деяние, которое спустя полвека уже не считалось бы преступлением. Босх часто задумывался о том, как меняются представления о справедливости со временем, и о том, как этот арест и приговор повлияли на жизнь Теодоро.

Став детективом, Босх периодически проверял информацию о Теодоро в полицейской базе данных. Тюрьма стала для Теодоро постоянным местом. Босх узнавал, что тот либо снова сидит в тюрьме, либо только что вышел по УДО. Спустя пятьдесят лет Босха не покидала мысль о том, что он косвенно причастен к судьбе Теодоро. Теперь его беспокоило, что его нынешние показания в суде могут привести к проигрышу Люсинды Санс, и это будет мучить его до конца жизни.

После того, как Макферсон и Моррис закончили совещаться вполголоса, Мэгги наклонилась, чтобы взять свой тонкий портфель. Она достала блокнот, быстро что-то записала, а затем положила его поверх распечатанных документов. Теперь она была готова отнести всё это в кабинет, где должно было состояться разбирательство. Она бросила взгляд на Босха и увидела, что он напряженно наблюдает за ней. Возможно, почувствовав его беспокойство, она улыбнулась. За все годы их работы ни одно дело Босха не попадало к ней, но он знал, что в зале суда она была его самым страшным врагом. Поэтому улыбка не успокоила его. Она была похожа на улыбку кошки, которая играет с мышью, загнанной в ловушку.

Наконец пристав попросил всех встать, и судья Коэльо заняла место. Она заметила Босха на свидетельской трибуне.

— Пожалуйста, садитесь, — сказала она. — Вижу, детектив Босх уже на месте, но прежде, чем мы начнём перекрёстный допрос, нам нужно кое‑что обсудить.

Вместо того чтобы сесть, Босх повернулся и хотел было уйти с трибуны.

— Всё в порядке, детектив Босх, — сказала Коэльо. — Это ненадолго. Можете остаться.

Он снова сел, отметив, что судья назвала его «детективом Босхом».

— Мистер Моррис, вижу, что сегодня вы расширили свою команду, — продолжила Коэльо.

Моррис встал.

— Да, Ваша Честь, — сказал он. — Перекрёстный допрос мистера Босха будет вести помощник генерального прокурора Маргарет Макферсон. Она обладает опытом в вопросах, по которым он давал показания на прошлой неделе.

— Что ж, это отвечает на вопрос, будет ли перекрёстный допрос, — заметила судья. — Мистер Холлер, хотите ли вы что‑нибудь донести до суда?

Холлер поднялся.

— Доброе утро, Ваша Честь, — сказал он. — На самом деле — да. Заявитель возражает против включения госпожи Макферсон в команду штата из‑за конфликта интересов.

Моррис разом вскочил.

— Присядьте, мистер Моррис, — остановила его Коэльо. — В чём заключается конфликт, мистер Холлер?

— Мы с госпожой Макферсон, когда‑то были женаты, — ответил Холлер.

Босх посмотрел на судью, чтобы увидеть её реакцию. Было ясно, что о супружеской истории двух адвокатов, стоящих перед ней, она не знала.

— Любопытно, — сказала Коэльо. — Я не была в курсе. Как давно вы развелись?

— Достаточно давно, Ваша Честь, — сказал Холлер. — Но у нас есть взрослая дочь, продолжаются связи, есть и застарелое недовольство расторжением брака и его последствиями.

— Каким именно образом, мистер Холлер? — уточнила судья.

— Ваша Честь, полагаю, госпожа Макферсон хранит обиду за то, что её карьера прокурора округа Лос‑Анджелес… была подорвана её отношениями со мной. Я бы не хотел, чтобы это помешало моей клиентке добиться справедливого и беспристрастного рассмотрения по фактам этого ходатайства.

Судья перевела взгляд на Морриса.

— Мистер Моррис, вы сознательно вводите в это разбирательство внешний конфликт? — спросила она.

— Вовсе нет, Ваша Честь, — ответил Моррис. — Ваша честь, как я уже упоминал в протоколе, госпожа Макферсон, наш эксперт по данным сотовой связи, работает в Генеральной прокуратуре Калифорнии. Она перешла к нам из прокуратуры округа Вентура в прошлом году, где её опыт в этой специфической области права был очень востребован. Данные сотовой связи – относительно новое направление в юриспруденции, часто используемое в апелляциях и ходатайствах о пересмотре дела как "новое доказательство". Мы получили эти материалы на прошлой неделе, и, воспользовавшись предоставленной судом отсрочкой, передали их госпоже Макферсон для анализа. Она готовит заключение для перекрёстного допроса свидетеля.

Что касается конфликта интересов, его нет. Насколько мне известно, госпожа Макферсон и свидетель давно не состоят в браке, у них нет споров об опеке над ребёнком, который уже совершеннолетний и живёт отдельно. Никаких текущих судебных разбирательств между ними нет. Более того, два года назад госпожа Макферсон брала отпуск в прокуратуре округа Вентура, чтобы оказать юридическую помощь мистеру Холлеру, когда ему были предъявлены обвинения.

— Всё это верно, мистер Холлер? — спросила Коэльо.

— Истинно, что нет споров об опеке или иных судебных тяжб, Ваша Честь, — сказал Холлер. — Но меня не раз обвиняли в её неудачах, понижениях и карьерных поворотах. И, как я уже говорил, я не хочу, чтобы возможная обида помешала Люсинде Санс реализовать право на справедливое и беспристрастное рассмотрение.

Судья нахмурилась, и даже Босх понял, почему. Именно суд должен был оставаться справедливым и беспристрастным. Аргумент Холлера звучал косвенно и невнятно. Но прежде, чем судья успела ответить, заговорила Мэгги Макферсон.

— Ваша Честь, можно мне сказать пару слов? — спросила она. — Все говорят обо мне, думаю, суду стоит выслушать и меня.

— Говорите, госпожа Макферсон, — сказала Коэльо. — Но будьте кратки. Это не семейный суд, и я не намерена превращать слушание в разборки распавшегося брака и потенциальных причин для обид.

— Я буду краткой, — сказала Макферсон. — Суть в том, что я не питаю к своему бывшему мужу никакой злобной обиды. Это был сложный союз прокурора и адвоката защиты, но он давно закончился. Я двинулась дальше, он тоже, а наша дочь — взрослая женщина, ищущая свой путь. Мистер Моррис не знал о моём браке, когда на прошлой неделе принёс мне материалы по этому делу. Уже изучая их, я поняла, что речь идёт о деле моего бывшего мужа, а свидетелем будет мистер Босх, с которым я иногда пересекалась в работе. Я сразу же сказала об этом мистеру Моррису, но добавила, что не вижу конфликта интересов. Наши отношения как родителей взрослой дочери тут ни при чём, и я не держу зла ни на него, ни на его клиентку, ни на его свидетеля.

— Не скажу, что это было так уж кратко, но суд ценит откровенность адвоката, — сказала Коэльо. — Что‑нибудь ещё, мистер Холлер?

— Нет, Ваша Честь — ответил Холлер.

В его голосе прозвучали поражение и смирение. Он понимал, какое решение примет суд.

— Хорошо, — сказала судья. — Суд обязан оставаться справедливым и беспристрастным, оценивая показания и устанавливая истину. Я намерена так и поступать. Возражение отклонено. Итак, мистер Холлер, есть ли что‑нибудь ещё, что вы хотите обсудить с судом до начала допроса свидетеля?

— На данный момент нет, Ваша Честь, — ответил Холлер.

Судья на секунду задержала на нём взгляд. Босх понял, что она ждёт от него упоминания о новых материалах для стороны штата. Но результатов ДНК‑анализа, начатого неделей ранее, всё ещё не было. Это означало, что сам Холлер пока не знал, есть ли у него новое доказательство в пользу Люсинды Санс, пока не услышит от Шами Арсланян, контролировавшей работу в «Аплайд Форендикс».

— Хорошо, — повторила судья. — Тогда продолжим. Госпожа Макферсон, ваш свидетель.

Глава 39.

Для Босха это стало напоминанием, как далеко он отошёл от собственной миссии. Мэгги Макферсон была истинно верующей в своё дело — профессиональной обвинительницей, которую так и не соблазнили высокооплачиваемые должности в частном секторе в обмен на отказ от правосудия. Она оставалась верна службе, и, несмотря на смену должностей и ведомств, никогда не отступала от своего пути. А Босх, когда‑то такой же истинно верующий, теперь сидел на свидетельской трибуне, готовый к тому, что с ним обойдутся так же, как обходятся с многими свидетелями защиты в уголовных делах. Макферсон собиралась представить Босха наёмным работником, который врёт по найму, халтурит и ищет лишь то, что позволяет скрыть правду или исказить её. Она, несомненно, изучила его и знала его слабые места. И воспользовалась ими с самого начала.

— Мистер Босх, как долго вы работаете следователем защиты? — спросила она.

— В сущности, никогда, — ответил Босх.

— Вы же работаете на мистера Холлера, не так ли?

— Я работаю над его конкретным проектом, который не связан с защитой.

— Разве вы не работали на защиту самого мистера Холлера, когда его обвиняли в преступлении? — прищурилась она.

— Я выступал скорее как советник. Как и вы. Вы считаете, что никогда не работали на защиту? — парировал он.

— Здесь вопросы задаю я, — отрезала она. — Извините. Итак, вы хотите сказать суду, что не считаете работу по делу Люсинды Санс, признанной и осуждённой убийцы, работой по защите?

— Мистер Холлер нанял меня для анализа дел осуждённых, утверждавших, что они невиновны. Он хотел, чтобы я изучал их и решал, есть ли случаи, заслуживающие пересмотра. Дело Люсинды Санс было одним из таких, и…

— Благодарю, мистер Босх, я не просила всю историю, — перебила она. — Значит, вы утверждаете, что работа по делу Люсинды Санс — это не защита.

— Верно. Это не работа защиты. Это работа по установлению истины.

— Остроумно, мистер Босх. А что происходит в вашей, как вы выражаетесь, работе по установлению истины, когда вы сталкиваетесь с доказательствами виновности человека в преступлении, за которое он был осуждён? — спросила она.

— Я говорю мистеру Холлеру, что дело безнадёжно, и мы идём дальше. Я беру следующее дело — сказал Босх.

— И как часто с вами происходило то, что вы только что описали? — продолжала она.

— А, да. Случалось. Пару месяцев назад, например.

— Расскажите об этом суду, — потребовала она.

— Это был человек по фамилии Колдвелл, осуждённый за организацию убийства своего партнёра по инвестиционному бизнесу. Его приговор в основном базировался на показаниях киллера, который тоже был обвинён, но пошёл на сделку со следствием. Он заявил, что получил двадцать пять тысяч долларов наличными за убийство. Среди прочих улик были банковские выписки Колдвелла. Обвинение доказало, что ровно двадцать пять тысяч были сняты наличными через банкоматы и по личным чекам, которые Колдвелл выписывал на друзей, а те обналичивали чеки и передавали ему деньги.

— Что заставило вас подумать, что он невиновен? — спросила Макферсон.

— Я так не считал. Я посчитал, что его дело может заслуживать повторного рассмотрения. Поговорил с ним, и он сказал, что может отчитаться за те двадцать пять тысяч, а ещё у него есть информация, добытая в тюрьме, которая якобы разоблачит киллера. Не стану вдаваться во все подробности, но в итоге я решил, что Колдвелл виновен, и мы отказались от этого дела.

— Нет, пожалуйста, не избавляйте нас от подробностей, — с лёгкой насмешкой сказала Макферсон. — Что именно, по‑вашему, делало его виновным?

— Он сказал, что отдал деньги любовнице, и не мог заявить об этом в суде, потому что тогда был женат, а деньги жены шли на оплату адвоката. Если бы нашли любовницу, жена лишила бы его финансирования. В конечном итоге жена всё равно развелась с ним через пару лет после приговора, и теперь он был готов «вывести» любовницу на свет. Он также рассказал о заключённой, переведённой из тюрьмы в Соледад, где сидел киллер; якобы она слышала, как тот хвастался, что подставил Колдвелла, — сказал Босх.

— Хорошо, давайте на этом остановимся. Нам нужно вернуться к делу — сказала Макферсон.

Холлер вскочил.

— Ваша Честь, это она открыла эту дверь, — сказал он. — А теперь хочет захлопнуть, потому что понимает: завершение рассказа демонстрирует честность свидетеля, а это мешает плану обвинения по подрыву его репутации.

Судья поддержала возражение без малейшей паузы.

— Адвокат прав, — сказала Коэльо. — Дверь распахнуло государство. Я хочу услышать конец истории. Свидетель продолжит, если есть что добавить.

Холлер кивнул Босху и сел.

— Я позвонил в Департамент исправительных учреждений, — продолжил Босх. — Через сотрудника оперативной части в Соледад выяснил, что киллер и названный Колдвеллом заключённый никогда не сидели в одном блоке и не пересекались в тюрьме. Это окончательно опровергло эту часть легенды. Затем я поговорил с любовницей, и выяснилось, что из неё неважный лжец. Мне хватило двадцати минут, чтобы вывести её на чистую воду. Она призналась, что Колдвелл не давал ей двадцать пять тысяч, что она солгала, потому что он пообещал ей деньги после освобождения и планировал подать в суд на штат за незаконное осуждение и заключение. На этом всё. Мы с Микки закрыли дело.

— Значит, мистер Босх, — подвела итог Макферсон, — вы хотите, чтобы суд понял: вы называете вещи своими именами.

— Не уверен, был ли это вопрос, но да, я называю их так, как вижу, — ответил Босх.

— Хорошо. Тогда давайте поговорим о деле Санс — о том, как вы его видите. Согласны, мистер Босх? — сказала она.

— Я здесь именно для этого, — ответил он.

— Вы знаете, что такое геозонирование, мистер Босх? — спросила она.

— Да. Модное нынче слово для отслеживания местоположения мобильных телефонов по данным сотовой связи — сказал он.

— Это стало полезным инструментом для правоохранительных органов, не так ли?

— Да.

— В прямых показаниях вы сказали, что работали над сотнями дел об убийствах, верно?

— Верно.

— И в скольких из них вы использовали геозонирование?

— Ни в одном. Эта технология появилась уже после моего выхода на пенсию.

— Хорошо. Сколько раз вы использовали её как частный детектив?

— Ни разу.

— А как следователь, не работающий на защиту, но привлечённый мистером Холлером?

— Это дело было первым, — признал Босх.

— Один случай. Можно ли считать, что это делает вас экспертом по геозонированию? — спросила она.

— Экспертом? Не знаю, что именно делает человека экспертом. Я умею читать и сопоставлять данные, если вы об этом, — ответил Босх.

— Как именно вы научились читать и сопоставлять данные? — не отступала она.

— Мне немного помог мистер Холлер, у которого уже был опыт с геозонированием в предыдущих делах. Но основное я почерпнул из внутреннего руководства ФБР для агентов, работающих в этой области. Его подготовила группа по анализу данных сотовой связи Бюро, по сути, это методичка для агентов. Очень подробная — больше ста страниц. Я прочитал её дважды, прежде чем взяться за данные по этому делу, — сказал он.

Макферсон явно не ожидала столь развёрнутого ответа и переключилась на сарказм:

— Ну да, пройди онлайн‑курс — и ты эксперт, — сказала она.

— Не мне судить, эксперт я или нет, — возразил Босх. — Но если хотите назвать это онлайн‑курсом, то это был курс ФБР. Руководство написано так, чтобы любой агент мог научиться отслеживать и картировать движение мобильных устройств. Если вы намекаете, что я сделал что‑то неправильно или ошибся, я с этим не согласен. Думаю, я всё сделал верно, и это ставит много вопросов относительно виновности Люсинды Санс…

— Ходатайство об исключении части ответа свидетеля как не относящейся к вопросу, — резко сказала Макферсон.

— Не относящейся? — поднялся Холлер. — Он даже не успел закончить ответ.

Судья не захотела ввязываться в перепалку.

— Давайте перейдём к следующему вопросу, — сказала Коэльо. — Продолжайте, госпожа Макферсон.

Холлер сел. Босх впервые за время перекрёстного перевёл взгляд на него. Холлер слегка кивнул и сжал кулак у груди — простой, не слишком скрытый жест: «Держитесь».

— Мистер Босх, — позвала Макферсон, возвращая его внимание, — вы больны?

Холлер вскочил.

— Ваша Честь, это уже чрезмерно, — возмутился он. — Адвокату не позволено допрашивать свидетеля о его здоровье. Как это вообще соотносится с вопросами, рассматриваемыми судом?

Судья строго посмотрела на Макферсон.

— Госпожа Макферсон, что вы делаете? — спросила она.

— Ваша Честь, состояние здоровья свидетеля имеет значение для этого дела, и я могу объяснить, если мне позволят продолжить, — сказала Макферсон. — Мистер Холлер это понимает — именно поэтому вскакивает.

— Быстрее, госпожа Макферсон, — сказала судья. — Моё терпение на исходе.

Холлер сел, и судья велела Босху ответить.

— Я проходил лечение от рака, — сказал он. — Участвовал в клиническом исследовании, которое завершилось несколько месяцев назад.

— И лечение оказалось успешным? — спросила Макферсон.

— Врачи так считали. Они сказали, что у меня частичная ремиссия, — ответил Босх.

— Клиническое исследование было посвящено лекарственной терапии? — уточнила она.

— Да.

— Какой препарат вы принимали?

— На самом деле это был радионуклид. Лютеций‑177 — сказал Босх.

— Вас лечили лютецием‑177 в то же время, когда вы работали над этим делом? — продолжила она.

— Да. Одно утро в неделю на протяжении двенадцати недель.

— Какие возможные побочные эффекты связаны с лютецем‑177? — спросила она.

— Ну, тошнота, шум в ушах, сильная усталость. Есть ещё список, но кроме этих я ничего на себе не заметил, — ответил он.

— А спутанность сознания и потеря памяти в этот список входят? — уточнила Макферсон.

— Кажется, да. Но у меня этого не было — сказал Босх.

— То есть вы не испытывали когнитивных расстройств во время работы над этим делом? — спросила она.

Холлер не выдержал.

— Ваша Честь… правда? — воскликнул он.

Судья указала на его стул.

— Возражение отклонено, — сказала она. — Сядьте, мистер Холлер.

Холлер медленно сел.

— Повторить вопрос? — спросила Макферсон.

— Не нужно, — ответил Босх. — Я помню. Ответ: нет, у меня не было никаких когнитивных нарушений.

— Вы обращались к врачу или проходили тест на когнитивные способности за последние полгода? — спросила она.

— Нет, — сказал Босх.

Макферсон посмотрела на документ, лежавший перед ней.

— Ранее в этом году вы сообщали в полицию о взломе вашего дома? — спросила она.

— Да, — ответил Босх.

— И это было в период лечения лютецием‑177? — уточнила она.

— Да, — подтвердил он.

Макферсон попросила разрешения подойти к свидетелю с документом, который она обозначила как вещественное доказательство номер один. Сначала она передала копии Холлеру и судье. Босх наблюдал, как Холлер читает документ, и видел, как в его глазах появляется тревога. Холлер поднялся и возразил, отметив, что документ не был раскрыт ранее.

— Предлагается исключительно для импичмента, Ваша Честь, — сказала Макферсон. — Свидетель только что заявил, что у него нет когнитивных проблем.

— Разрешаю, — ответила Коэльо.

Босх напрягся, когда Макферсон подошла к нему с экземпляром отчёта, а затем вернулась к кафедре.

— Мистер Босх, это полицейский отчёт о предполагаемом взломе вашего дома на Вудро Вильсон‑драйв? — спросила она.

— Похоже на то, — сказал Босх. — Это мой адрес. Но раньше я его не видел.

— Вы же были полицейским. Документ кажется вам официальным? — уточнила она.

— Да, — ответил он.

— Тогда прочтите, пожалуйста, абзац, который я выделила жёлтым, — попросила она.

— «Во время опроса потерпевший выглядел растерянным и не был уверен, действительно ли произошёл взлом. Потерпевший болен и находится на лечении. Возможно… слабоумие. Осмотр дома проведён. Признаков взлома не обнаружено. Дальнейшие действия не требуются», — прочитал Босх.

Он почувствовал, как у него загораются уши и шея. Его ошеломило, что написал полицейский.

— Я не был в замешательстве, — выдавил он. — Поскольку ничего не пропало, я не был уверен, что это именно взлом. Вот и всё. А «слабоумие» — это его слово, не…

— Ваша Честь, прошу исключить последний комментарий свидетеля как не относящийся к вопросу, — оборвала его Макферсон.

— Ходатайство удовлетворяется, — сказала Коэльо. — У вас ещё вопросы, госпожа Макферсон?

— Нет, Ваша Честь, — сказала она.

Она отступила от кафедры и села рядом с Моррисом.

В зале повисла тишина. Босх заметил, что никто не смотрит на него — даже Холлер. Казалось, всем неловко за него. Ему хотелось закричать: «Я не схожу с ума!», но он понимал, что это только сыграет на руку Макферсон.

— Мистер Холлер, — наконец сказала судья. — Есть ли у вас дополнительные вопросы?

Холлер поднялся и медленно подошёл к кафедре.

— Спасибо, Ваша Честь, — произнёс он. — Мистер Босх, сколько раз в ходе этого расследования вы ездили в государственную тюрьму в Чино навестить нашу клиентку, Люсинду Санс?

Босх оторвался от полицейского отчёта, всё ещё лежавшего перед ним.

— Четыре раза, — ответил он. — Один раз с вами, три раза один.

— Это примерно час езды, верно? — уточнил Холлер.

— Да.

— Вы пользуетесь каким‑нибудь GPS‑приложением, чтобы добраться туда? — спросил Холлер.

— Нет. Я знаю дорогу — сказал Босх.

— То есть вы ни разу не заблудились и не проехали нужный съезд? — продолжал Холлер.

— Ни разу.

— Вы довольно часто возите меня, когда мы работаем, верно? — спросил Холлер.

— Да.

— Кажется, я никогда не видел, чтобы вы пользовались GPS‑приложением. Почему? — спросил он.

— Я им не пользуюсь. Я знаю, куда еду, — ответил Босх.

— Благодарю. У меня больше нет вопросов — сказал Холлер.