Тропа воскрешения

Глава 44.

Утром маршалы повезли меня обратно в федеральный суд на семичасовом тюремном автобусе. Следующие два часа я провёл в главном блоке, вместе с другими задержанными, ожидавшими развоза по залам суда и камерам при них.

Я был в тюремной робе федерального образца и понятия не имел, что стало с моим костюмом, кошельком и телефоном. Наконец меня перевели в камеру рядом с залом судьи Коэльо. Люсинда Санс уже была в соседней камере. Мы не видели друг друга, но слышали.

— Микки, вы в порядке? — прошептала она.

— В полном, — ответил я. — А вы как, Синди?

— Нормально. Не могу поверить, что вас оставили на всю ночь.

— Судья хотела сделать заявление, — сказал я.

Маршал Нейт вошёл в блок, отпер мою камеру и протянул коричневый бумажный пакет.

— Ваша одежда, — сказал он. — Одевайтесь. Судья хочет вас видеть.

Я развернул пакет. Мой костюм был скомкан и смят, ботинки тщедушно утонули в ворсе.

— Где мой телефон? — спросил я. — Кошелёк и ключи?

— В моём столе, — сказал Нейт. — Верну, когда судья скажет. У вас пять минут на переодевание.

— Нет, я не надену это, — сказал я. — Костюм уничтожен. Это «Канали», итальянский шёлк, а вы свернули его в кулёк на ночь. Если вы собираетесь вести меня к судье, я пойду так.

— Как пожелаете, — сказал он. — Без каламбуров.

— Неплохо, Нейт, — заметил я.

— Мне снова надеть на вас цепь и наручники или вы будете вести себя спокойно?

— Не надо, — ответил я.

Он вывел меня из камеры и провёл мимо камеры Люсинды к двери зала.

— Держитесь, Люсинда, — сказал я.

Мы прошли через полутёмный зал: светилась только лампа над местом Джана Брауна.

— Можно его провести? — спросил Нейт.

— Она ждёт его, — ответил Браун.

Он коротко посмотрел на меня и на мой мятый костюм.

— Вы уверены, что не хотите переодеться? — спросил он.

— Уверен, — сказал я.

Секретарь сам открыл половинку невысокой двери у стойки секретаря, и мы прошли в коридор, ведущий кабинет. Нейт постучал. Раздалось приглашение войти.

Он провёл меня внутрь и усадил на стул перед столом. Коэльо сидела по другую сторону.

— Я велела вам переодеться, мистер Холлер, — сказала она.

— Костюм испорчен, — ответил я. — Это «Канали», итальянский шёлк, его смяли и сунули в бумажный пакет на ночь. Мне нужен телефон, чтобы заказать доставку нового.

— Мы вернём вам телефон, — сказала она. — Нейт, подготовьте его для мистера Холлера, когда мы закончим. Сейчас можете вернуться в зал.

Маршал выглядел сомневающимся.

— Уверены, что мне не стоит остаться, судья?

— Я буду в порядке, — сказала Коэльо. — Я позвоню, когда нужно будет его забрать.

Нейт вышел и закрыл за собой дверь. Судья несколько секунд смотрела на меня, словно прикидывая, с чего начать.

— Мне жаль, что дело дошло до этого, мистер Холлер, — сказала она. — Но неуважение, которое вы вчера проявили к суду, недопустимо. Надеюсь, вы использовали эту ночь, чтобы обдумать своё поведение в моём зале и убедить себя, что подобное больше не повторится.

Я кивнул.

— Я много о чём думал, судья, — сказал я. — Приношу извинения за свои слова и поступки. Я сожалею. Это не повторится — обещаю.

Единственное решение, которое я принял в холодной одиночке, заключалось в том, что я больше никогда не назову её «Ваша Честь».

— Хорошо, — сказала Коэльо. — Извинения принимаются. Обвинение в неуважении к суду снимается, и мы, возможно, сумеем наверстать утраченное время, чтобы не терять всё утро. Я распоряжусь, чтобы стороны явились к одиннадцати, и мы продолжили.

— Спасибо, судья, — сказал я. — Я хотел бы поскорее закончить это дело.

— Я уже дала указание Джану, — сказала она. — Нейт сейчас принесёт ваши вещи.

— Когда вы будете рассылать уведомления о возобновлении слушания, не могли бы вы включить туда и сержанта Сэнгер? Скорее всего, она будет моим следующим свидетелем.

— Я распоряжусь, чтобы она вернулась, — кивнула судья.

Через пять минут я уже сидел в зале и доставал телефон из прозрачного пакета для личных вещей. Первый звонок я сделал Босху.

— Мик, ты на свободе?

— Да, только что, — ответил я. — Где вы, что у вас?

— Мы в «Аплайд Форендикс», — сказал он. — Привезли окурок Сэнгер, и минут пятнадцать назад Шами сказала, что им нужно ещё пару часов.

— Хорошо, — сказал я. — Я разберусь здесь. Как только получите новости — напишите.

— Понял.

Я отключился и набрал Лорну Тейлор.

— Боже, Микки, ты в порядке?

— Сейчас да, — сказал я.

— Где ты?

— В зале. Мне нужен костюм, рубашка и галстук. Сможешь привезти сюда?

— Конечно. Какой костюм?

— Серый в светлую полоску, светло‑голубая рубашка. Галстук — на твой вкус. Ключ помнишь где?

— Там же?

— Там же.

Остальное я произнёс тише, чтобы Нейт и Джан не расслышали:

— Только не торопись. Не приезжай раньше половины первого. Гарри и Шами нужно время.

— Поняла, — сказала она.

Я снова заговорил обычным тоном:

— Хорошо. Я, возможно, вернусь в камеру при зале суда, так что просто передай пакет судебному приставу. Его зовут Нейт.

— Хорошо. Уже выезжаю.

— Спасибо.

Я отключился, поднялся и уведомил маршала, что хочу подождать в камере, чтобы поговорить с клиенткой, а затем переоденусь, когда привезут костюм.

Когда меня вернули в камеру ожидания, я понял, что не ел с прошлого дня и стоило попросить Лорну захватить энергетический батончик. Пустота в желудке накладывалась на беспокойство о том, что происходило в «Аплайд Форендикс». Я знал, что это мой последний шанс в партии, которую я разыгрывал последние два дня. Кульминация была уже совсем близко.

Глава 45.

Слушание по ходатайству о снятии обвинения возобновилось почти в два часа — во многом из‑за того, что Лорна задержалась с костюмом. Судья была недовольна поздним началом, а я напротив: у меня наконец было всё, что нужно, чтобы снова вывести на трибуну Стефани Сэнгер.

Босх и Арсланян уже были в здании. Шами ждала в коридоре, готовая к очередным показаниям, а Босх сидел в первом ряду галереи рядом с художником судебных зарисовок с Пятого канала.

После того как Коэльо объявила заседание открытым и предоставила мне слово, я вызвал сержанта Стефани Сэнгер. Судья напомнила ей, что она всё ещё под присягой.

— Рад снова видеть вас, сержант Сэнгер, — начал я. — Хочу вернуться к некоторым вашим показаниям и вещественным доказательствам, обсуждавшимся на прошлой неделе, в частности — к данным сотовой связи, которые анализировал мой следователь.

— Здесь есть вопрос? — сухо спросила Сэнгер.

— Пока нет, сержант, — сказал я. — Давайте начнём вот с чего. В день, когда помощник шерифа Роберто Санс был застрелен на лужайке перед домом своей бывшей жены, вы следили за ним?

Сэнгер несколько секунд смотрела на меня своим жёстким, пронзительным взглядом, а затем ответила:

— Да.

Я кивнул и сделал пометку. Что бы Мэгги ни сделала, пытаясь подорвать доверие к Босху, цифровые следы лгать не могли, и у Сэнгер не было манёвра, чтобы отрицать то, что уже зафиксировано в данных. Но её прямой ответ на первый вопрос всё равно удивил меня. Я ожидал, что придётся вытащить это признание цепочкой наводящих вопросов.

Мой блокнот был исписан этими вопросами, и теперь большая часть их оказалась не нужна. Пришлось импровизировать — и именно это чуть не завело нас в болото.

— То есть вы признаёте, что следили за Роберто Сансом в день его смерти?

— Я только что это сказала, — ответила она.

— Почему вы за ним следили?

— Потому что он сам попросил меня об этом.

Вот так один необдуманный вопрос уводит в сторону, где я не был готов сражаться. Я понимал, что сейчас она вытащит на свет заранее заготовленную версию, объясняющую все «аномалии» в данных мобильной связи. И если я не возьму инициативу в свои руки, этим займётся Моррис при повторном допросе.

Мне пришлось идти вперёд.

— Почему он попросил вас следить за ним?

— Потому что встречался с агентом ФБР и был уверен, что его пытаются подставить, — ответила Сэнгер. — Он хотел, чтобы я наблюдала — на случай, если что‑то пойдёт не так и ему понадобится моя помощь.

То же самое делали и мы, и Генеральная прокуратура: брали негатив и пытались им управлять. Если выглядит плохо, признай, но переведи стрелки.

— То есть ему нужно было, чтобы вы спасли его от агента ФБР? — уточнил я.

— Не обязательно в тот момент, — сказала Сэнгер. — Скорее, впоследствии, если бы ему пришлось доказывать, что такая встреча вообще была и что он отказался от того, чего от него добивалось Бюро.

— Он рассказал вам, чего от него хотело Бюро?

— Нет. У него не было возможности.

— Тогда откуда вы знаете, что он использовал встречу, чтобы якобы «отклонить» предложение ФБР?

— Он сказал мне об этом заранее, — ответила она.

При ближайшем рассмотрении её история начала рассыпаться: логика хромала. Но я знал, что, если полезу глубже, могу нарваться на ловко расставленные ловушки. Я уже сделал ей подарок, дав возможность «объяснить» данные телефонов. Пора было уходить с этой тропы.

— Хорошо, — сказал я. — Давайте вернёмся к анализу следов выстрела. Сержант Сэнгер, опишите, пожалуйста, протокол, которому вы следовали, когда проводили тест на следы пороха у Люсинды Санс в вечер убийства её бывшего мужа.

— На самом деле всё довольно просто, — ответила она. — Тампоны поставляются по две в упаковке, и…

— Позвольте уточнить, — перебил я. — Что вы называете «тампонами»?

— Это круглые пенопластовые диски, покрытые клейким углеродным составом, способным собрать частицы пороха, если провести ими по коже или одежде.

— То есть, когда вы брали пробы у Люсинды Санс, вы открыли упаковку с двумя такими дисками?

— Верно.

— Вы были в перчатках?

— Да.

— Почему?

— Чтобы не загрязнить тампоны. Я ношу и использую огнестрельное оружие, на моих руках могли быть частицы несгоревшего пороха. Стандартный протокол — надевать перчатки при проведении такого теста.

— Вы говорили, что Люсинда Санс на тот момент ещё не была подозреваемой.

— Я говорила о протоколе в целом, — сказала она. — В том случае она считалась свидетелем, пока мы не собрали факты.

— Тогда зачем вы проводили тест так быстро, если она была всего лишь свидетелем?

— Потому что частицы пороха со временем осыпаются. Идеально провести тест в течение двух часов после выстрела. Через четыре часа он становится малоинформативным. И потом, мы не знали, с чем имеем дело. Надо было отработать все варианты. Я провела тест, и позже он оказался положительным. Кажется, я это уже объясняла.

— Всё верно, сержант. Просто мы должны убедиться, что всё сделано по правилам. Как вы узнали, что тест положительный?

— Главный следователь позвонил и поблагодарил меня за оперативность. Положительный тест был очень убедительным — сказала она.

Я попросил судью исключить часть ответа Сэнгер — там, где начинались оценки, — как выходящую за пределы вопроса. Коэльо отклонила возражение и велела двигаться дальше.

— Итак, вы утверждаете, что всё сделали по протоколу? Надели перчатки, вскрыли пакет, провели подложками по коже, упаковали и запечатали?

— Да.

— Никакого загрязнения?

— Нет.

— И затем вы передали пакет помощнику шерифа Киту Митчеллу, чтобы он отвёз его следователям по убийствам?

— Так и было.

Моррис поднялся.

— Ваша Честь, адвокат уже проходил всё это на прямом допросе, — сказал он. — Зачем тратить время суда?

— Я и сама задаюсь этим вопросом, мистер Холлер, — сказала судья.

— Судья, мои следующие вопросы выведут нас в новую плоскость, — ответил я.

— Хорошо, — сказала Коэльо. — Но я держу вас на коротком поводке. Продолжайте.

Я пробежал глазами свои заметки и задал следующий вопрос:

— Сержант Сэнгер, вам знакомо понятие контактной ДНК?

Моррис мгновенно вскочил.

— Ваша Честь, можно подойти к скамье?

Коэльо кивнула.

— Подойдите.

Мы с Моррисом подошли. Судья наклонилась к нам.

— Ваша Честь, — сказал Моррис, — адвокат снова лезет в область, которую суд вчера признал закрытой. Не знаю, пытается ли он спровоцировать ещё один всплеск и новое обвинение в неуважении, но он явно движется к тому, что вы уже исключили.

— Это не так, судья, — быстро ответил я. — Я не собираюсь спрашивать этого свидетеля об отсутствии ДНК Люсинды Санс на тампоне. Ваше вчерашнее решение я понял предельно ясно.

— Надеюсь, ночь в тюрьме вас в этом убедила, мистер Холлер, — сказала она.

— Убедила, судья, — ответил я. — И вы можете снова отправить меня в камеру, если я подниму вопрос о ДНК моей клиентки или её отсутствии.

— Хорошо. Продолжайте, но осторожно. Возражение отклонено.

Мы вернулись на свои места.

— Итак, сержант, ещё раз, — сказал я. — Вы знакомы с контактной ДНК?

— Я знаю, что это, — сказала она. — Но я не эксперт. У нас для этого есть лаборатория.

— Вам и не нужно быть экспертом, — ответил я. — Достаточно того, что вы понимаете суть. Как так вышло, что, если вы действительно следовали описанному протоколу при сборе образцов со следами пороха у Люсинды Санс, ваша ДНК оказалась на одном из тампонов, которые, по вашим словам, вы проводили по её рукам и предплечьям?

Моррис вскочил, будто его ударило током.

— Ваша Честь, адвокат сказал, что не будет этого делать, и сразу же сделал именно это!

— Нет, не сделал, — возразил я. — Я спросил не о ДНК моей клиентки…

— Хватит, — перебила нас судья. — Немедленно в мой кабинет. Все остальные — пятнадцать минут перерыва.

Она поднялась, чёрная мантия взметнулась, мы с Моррисом последовали за ней.

Глава 46.

Судья, всё ещё в мантии, сидела за своим столом и смотрела на нас.

— Садитесь, — сказала она. — Мистер Холлер, я снова начинаю терять терпение. Не понимаю, что притягательного вы находите в атмосфере городского центра заключения.

— Ничего, судья, — ответил я. — Поверьте.

— Тогда я не понимаю, что вы делаете, — сказала она. — Как справедливо заметил мистер Моррис, вы ходите по самому краю. Вчера я признала результаты лаборатории недопустимыми, и вот вы задаёте вопросы, прямо на них ссылающиеся.

Я кивнул.

— Судья, ваше решение заключалось в том, что защита могла провести анализ ДНК Люсинды Санс, на образцах, ещё во время первоначального процесса, — сказал я. — Значит, это не новые доказательства, а просчёт адвоката в прошлом и, следовательно, недопустимый материал для снятия обвинения. Как я сказал при обсуждении, я не собирался идти по этому пути.

— Тогда куда вы идёте? — спросила Коэльо.

— Свидетель только что описала протокол, — сказал я. — Перчатки, тампон, упаковка. Я готов предоставить суду доказательство того, что ДНК сержанта Сэнгер присутствует на тампоне, который пять лет назад передали защите и которая с тех пор хранится в «Аплайд Форендикс».

— Вы провели сравнение с её ДНК?

— Да, судья.

— И откуда вы взяли её ДНК? Я не давала распоряжения на её отбор.

— Она курит, — ответил я. — Вчера, сразу после суда, она выбросила окурок. Мой следователь и криминалист его забрали и отвезли в «Аплайд Форендикс». Там сравнили ДНК с неопознанным профилем, ранее обнаруженным на образце. Чтобы не было сомнений: мы не запрашивали доступ к самому образцу — это было бы вмешательством в вещественные доказательства и потребовало бы вашего ордера. Мы работали только с теми данными, которые лаборатория уже получила при предыдущем анализе. Результаты нам передали прямо перед началом заседания. Это ДНК Сэнгер. И я имею право спросить её, как оно там оказалось.

Моррис издал звук, похожий на стон.

— Это столь же недопустимо, как и вчерашнее, — сказал он. — И к тому же, провести полноценный анализ ДНК менее чем за сутки невозможно.

— Возможно, если вы готовы платить, — ответил я. — И, если у вас в распоряжении криминалист национального уровня, которая курирует процесс.

— Мистер Холлер, к чему вы всё это ведёте? — спросила судья.

— К тому же, к чему мы шли с самого начала, — сказал я. — Люсинду Санс подставили. Ключевым звеном этой подставы стал тест на следы пороха на её руках. Он не только «подтвердил», будто она стреляла, но и выставил её лгуньей, и с того момента следствие перестало рассматривать кого‑либо ещё. Мы полагаем, что после того, как Сэнгер взяла пробы у Санс, но до того, как Митчелл передал их следователям по убийствам, тампоны были заменены на уже загрязнённые частицами пороха. Итак, вы хотели знать, куда я клоню. Я клоню прямо к Сэнгер. Я хочу знать, как её ДНК оказалась на образце.

Судья молчала, погружённая в размышления. Я продолжил, пользуясь паузой.

— Это новые доказательства, судья, — сказал я. — Первоначальная защита не могла их предъявить, потому что имени Сэнгер не было ни в одном отчёте. Вы отклонили реконструкцию, вы исключили результаты анализа ДНК моей клиентки — но всё это, вместе взятое, выстраивает картину. Стефани Сэнгер только что призналась, что видела встречу Роберто Санса с агентом ФБР и не сказала об этом следствию. Почему? Потому что именно она его убила и подставила бывшую жену.

Коэльо смотрела на меня, но как будто сквозь. Я видел, как она мысленно проходит шаг за шагом, проверяя внутреннюю логику моей теории. Моррис, судя по выражению лица, уже всё для себя решил: если аргумент исходит от защиты, он должен быть ложным.

— Это фантазии, — сказал он. — Ваша Честь, вы не можете считать это обоснованной версией. Это дым и зеркала — то, чем славится мистер Холлер.

— Это ваша репутация, мистер Холлер? — спросила судья. — Дым и зеркала?

— Хотелось бы верить, что не только она, судья, — ответил я.

Она кивнула, лицо оставалось непроницаемым. Затем произнесла те самые слова, которые мне нужно было услышать:

— Я допускаю это, — сказала она. — Мистер Холлер, можете продолжать свою линию допроса. Посмотрим, куда она нас приведёт.

— Ваша Честь, я вынужден возразить, — начал Моррис. — Это чистая…

— Мистер Моррис, вы уже возражали, и я только что отклонила ваше возражение, — сухо оборвала его судья. — Надеюсь, этого достаточно ясно.

— Да, судья, — тихо ответил он.

— Спасибо, судья, — сказал я.

С этим решением она частично восстановила себя в моих глазах.

Судья осталась в кабинете, когда мы с Моррисом вернулись в зал. Он шагал быстро, словно надеясь уйти от меня.

— Что, язык проглотили, Моррис? — спросил я. — Или просто тяжело осознать, что вы были неправы?

Он молчал. Только молча поднял руку, сложив пальцы так, что сомнений в его послании не оставалось.

Он вошёл в зал, не придерживая дверь.

— Прелестный человек, — сказал я.

В зале я заметил, что место, где сидел Босх, пустует. Я вышел в коридор — успеть перехватить его и Шами, пока судья не заняла своё место.

Арсланян сидела на скамье у двери, но Босха рядом не было.

— Судья разрешила использовать ДНК Сэнгер, — сказал я. — Вам придётся рассказать о том, как был найден окурок и как проходил анализ.

— Отлично, Микки, — сказала Шами. — Я готова.

— Где Гарри? — спросил я. — Судье, возможно, понадобятся фотографии места, где нашли сигарету.

— Когда Сэнгер вышла из зала, он пошёл за ней, — ответила Арсланян. — Сказал, хочет быть уверенным, что она никуда не сбежит.

— Серьёзно?

— Полицейские инстинкты, наверное.

Я никогда не сомневался в инстинктах Босха. Слова Шами заставили меня задуматься, как я буду продолжать, если Сэнгер вдруг исчезнет из поля зрения.