Тропа воскрешения

Глава 18.

Повторная встреча с Сильвером произошла в том же месте: он сидел за столом в тесном кабинете юридической коммуны на Орд-стрит. Я обратил внимание, что он вернул визитку, которую я ранее достал из щели в стене. Дверь оставалась открытой, как и в прошлый раз, но на этот раз я вошел, не дожидаясь приглашения. Сильвер, не отрывая взгляда от блокнота, что-то записывал. В помещении ощущался запах китайской еды на вынос.

— Чем могу вам помочь? — спросил он.

Я не ответил. Я положил перед ним скреплённый документ. Он поднял взгляд и остолбенел, увидев, кто стоит перед его столом.

— «Адвокат на Линкольне», — сказал он. — Что случилось, партнёр?

— Ты когда‑нибудь бывал в суде, Фрэнк? — спросил я.

— Я всегда думал, что хороший адвокат старается избегать суда. В суде случаются неприятности, верно?

— Не всегда.

Он взял документ и откинулся на спинку стула, чтобы прочитать его.

— Итак, что у нас тут? — спросил он.

— Это копия моего ходатайства об оспаривании законности заключения Санс, — сказал я. — Я подам его завтра. Я подумал, что оно должно быть у тебя на случай, если средства массовой информации что‑нибудь пронюхают. В последнее время они, похоже, довольно пристально следят за моими делами и моими действиями.

— Это потому, что ты победитель. А победители получают деньги.

— Теперь ходатайства в основном в цифровом виде. Но ты понял, о чём я говорю.

Сильвер начал читать.

— Давай посмотрим, что у нас тут, — пробормотал он.

Я заметил открытый контейнер из‑под еды на вынос, наполненный чем‑то, похожим на жареный рис. В этой крошечной комнате резко пахло жареной свининой.

Как только Сильвер прочитал формулировку дела — «Санс против штата Калифорния», — он наклонился вперёд и посмотрел на меня.

— Ты собираешься выйти на федеральный уровень? — спросил он. — Мне казалось, ты сказал…

— Я знаю, что сказал, — перебил я. — Это было до того, как мы глубоко изучили дело и кое‑что выяснили.

— Я никогда не работал с федеральными органами.

— Я стараюсь этого избегать, но на этот раз есть причины.

— Например?

— Просто читай дальше. Увидишь.

Сильвер кивнул и вернулся к документу. Верхний лист был шаблонным, с перечислением причин, по которым окружной суд США должен рассмотреть ходатайство. Вторая страница была более конкретизирована и рассказывала, как мои попытки заручиться сотрудничеством ФБР для подачи ходатайства о снятии обвинения в суде штата были сорваны полным отказом окружной прокуратуры США на мои запросы.

Сильвер кивал, читая, словно соглашаясь с фактами, изложенными на второй странице. Увидев пометку о приложенном вещественном доказательстве, он перевернул документ на оборот и прочитал короткое, лаконичное письмо из прокуратуры Центрального округа Калифорнии, в котором мне отказывали во встрече с агентом ФБР Томом Макайзеком и предупреждали о блокировке любых попыток вручить ему повестку в суд штата.

— Идеально, — протянул Сильвер.

Он вернулся на вторую страницу, затем перелистнул на третью. Именно этого я и ожидал. Третья страница содержала ключевую информацию документа: основания для удовлетворения ходатайства и назначения слушания по снятию обвинений. Я наблюдал, как Сильвер читал, кивая, будто подтверждая каждый пункт.

Но через несколько секунд он перестал кивать.

— Что за чёрт, Холлер? — сказал он. — Здесь говорится о неэффективной помощи адвоката, а ты сказал, что не пойдёшь в этом направлении.

— Я же говорил, всё изменилось, — ответил я.

— Как, чёрт возьми, всё изменилось? Ты думаешь подать это в суд, а потом слить в прессу? Это полный провал, приятель. Так не пойдёт.

Я всё ещё стоял. Мне не хотелось садиться, не хотелось находиться в этой комнате и перед этим парнем дольше, чем требовалось. Я положил руки на его стол, отодвинув кое‑какие вещи. Наклонился, но всё ещё был выше Сильвера.

— Всё изменилось, когда я узнал о тебе, — сказал я.

— Обо мне? — воскликнул Сильвер. — О чём ты говоришь? О чём узнал?

— Что ты продал Люсинду Санс.

— Чушь собачья.

— Ни хрена не чушь. Ты мог бы легко выиграть это дело. Но ты сдался, и эта женщина уже пять лет сидит в Чино.

— Ты с ума сошёл? Всё это неправда. Я заключил для неё чертовски выгодную сделку. Но даже если бы она была плохой, я её не принимал. Она согласилась. Это было её решение.

— Ты её уговорил.

— Мне не пришлось. Она знала, что её взяли. И знала, что это выгодная сделка. Мне просто нужно было всё ей объяснить, и она всё остальное сделала сама. Спроси её, она скажет то же самое.

— Я её спрашивал. Она сказала, что это было её решение, но тогда она не знала, что несколькими месяцами раньше ты представлял клиента по имени Анхель Акоста.

Сильвер не смог скрыть удивления в глазах.

— Всё верно, — сказал я. — Анхель Акоста, тот парень, в которого стрелял бывший муж твоей клиентки во время заварушки у киоска с гамбургерами.

— Это не конфликт интересов, — сказал Сильвер. — Это совпадение. Определённо не неэффективность…

— Акоста подтвердил: это не была засада, а встреча банды с продажным копом. Детали пока туманны, но ты в курсе. В любом случае, всё пошло наперекосяк, и началась перестрелка. Санс не был героем, и ты это использовал. Это была твоя козырная карта в переговорах по Акосте, твой рычаг. Так ты добился для него хорошей сделки, пригрозив раскрыть правду и обрушить её на шерифа.

— Ты действительно не понимаешь, о чём говоришь, Холлер.

— Кажется, понимаю. Потом ты увидел возможность подставить Люсинду. Забрать дело у государственного защитника, а затем использовать ту же информацию от Акосты, чтобы заключить сделку. Но на самом деле у тебя был невиновный клиент. И у тебя было всё необходимое, чтобы дойти до суда и победить. Но нет, ты — серебряный призёр. Ты сдался.

Сильвер отодвинул контейнер с едой к краю стола, но надавил слишком сильно, и тот упал, осыпав пол и стену жареным рисом.

— Чёрт возьми! — выругался он.

Он начал наклоняться, чтобы убрать его, но затем выпрямился и посмотрел на меня.

— Это было судебное решение, — сказал он. — Мы принимаем их каждый день, и ни один судья не выдаст тебе «освобождении из‑под стражи» по решению суда. Подашь это — и тебя высмеют в федеральном суде.

Документ, который я подготовил утром, был просто реквизитом. Сильвер был прав в одном: добиваться «освобождении из‑под стражи» в федеральном суде, ссылаясь лишь на неэффективность адвоката, — дело обречённое. Это ни к чему не приведёт, и я не собирался его подавать. Это был всего лишь инструмент, чтобы добраться до Сильвера и заставить его заговорить.

— Может, меня и высмеют в суде, — сказал я. — Но общественность узнает, что ты сдал в суде невиновного клиента.

— Как я уже сказал, ты ни хрена не понимаешь, о чём говоришь, — сказал Сильвер.

— Тогда это твой шанс поучить меня, Фрэнк. Расскажи, чего я не знаю.

— Мне угрожали, придурок. У меня не было выбора.

Вот. Я прорвался. Теперь я отодвинул стул от его стола и сел.

— Кто угрожал? — спросил я.

— Не могу об этом рассказывать, — сказал он. — Угроза всё ещё существует, и она реальна. Тебе нужно быть осторожным, иначе ты окажешься в ловушке.

— Неправильный ответ. Тебе нужно рассказать об этом прямо сейчас, иначе я подпишу это утром и разошлю пресс‑релиз по всем редакциям города.

— Ты не можешь так со мной поступить.

Я указал на документ на столе перед ним:

— Всё уже сделано. Хочешь это остановить — расскажи мне, что случилось с Сансом. Кто тебе угрожал и почему.

— Господи Иисусе…

Сильвер покачал головой, словно не видя выхода из ловушки.

— Выбор только один, Фрэнк, — сказал я. — Ты работаешь со мной или против меня. И я сожгу землю, по которой ты будешь ходить, лишь бы вытащить моего клиента из этой тюрьмы.

— Ладно, ладно, — сдался Сильвер. — Я расскажу тебе, что произошло, хорошо? Но ты должен относиться к этому как к секретной информации. Ты не можешь раскрывать, от кого ты это получил.

— Я не могу дать такого обещания. Пока не узнаю то, что знаешь ты.

— Чёрт…

Он тянул время. Я отодвинул стул.

— Ладно, я ухожу. Удачи завтра.

— Нет, нет, нет, подожди. Ладно, я тебе расскажу, расскажу. Ты был прав, Анхель мне всё рассказал. Санс был инкассатором у банды шерифа, которая называет себя «Бугимен». Акоста и его банда платили за защиту, а Санс был курьером. В тот день должен был состояться обычный сбор наличных, но Санс поднял ставки. «Бугимен» захотели большего. Произошла ссора, которая переросла в перестрелку. После того как Анхель рассказал мне это, мне позвонил друг Санса и сказал, что, если я пойду в суд с тем, что знаю, это будет последнее дело, которое я когда‑либо вёл.

— Друг? О ком мы говорим?

— Не знаю. Об одном из «Бугимен».

— Мне это не поможет. Мне нужно имя.

— У меня нет имени. Мне не нужно имя.

— Я тебя защищу.

— Ты, шутишь? Ты меня от них не защитишь. Они же копы!

— Откуда ты знаешь, что это копы?

— Это было очевидно, правда? После того, что мне рассказал Акоста.

— Мне всё равно нужно имя, Фрэнк, иначе мы закончим. Кто тебе звонил?

— Он не назвал своего имени, а я не спрашивал.

— Что именно он сказал?

— Он велел мне передать Акосте, что если тот будет молчать, то получит сделку от окружного прокурора. Я согласился. Я знал, что сделка будет большой победой. И Акоста тоже. Мне не нужно было его убеждать. Он был рад её принять.

— Кто был прокурор, который предложил сделку?

— Та же, что вела все тяжёлые дела. Андреа Фонтейн. Но сейчас она в центре города.

Я обдумал всё сказанное и двинулся дальше.

— Хорошо, — сказал я. — Люсинда Санс. Ты пошёл в полицию и взял её дело.

— Потому что мне так сказали, — ответил Сильвер.

— Кто? Тот же, кто звонил тебе по делу Акосты?

— Нет, на этот раз это была женщина. Она знала обо всей этой сделке с Акостой и сказала, что Фонтейн сделает предложение. Она велела мне заставить Люсинду согласиться на сделку и признать вину. И добавила, что, если я воспользуюсь тем, что знаю о Роберто Сансе и перестрелке, мне конец, просто и ясно.

Я задумался. Люсинда сказала, что тест на следы пороха ей проводила женщина, которая, по её словам, работала с Роберто Сансом.

— Вторая звонившая, знаешь, кто это была? — спросил я.

— Нет, мужик, я же тебе говорил, — ответил Сильвер. — Имен не называли. Они не были такими уж глупыми.

— Люсинда знала обо всём этом?

Сильвер опустил глаза.

— Я ей ничего не говорил, — признал он. — Я просто сказал ей согласиться на сделку. Что это единственный выход.

Мне показалось, я увидел в его глазах стыд и сожаление. Возможно, тогда он считал, что Люсинда виновна в предъявленных обвинениях, и что звонившие пытаются предотвратить очередной скандал в управлении шерифа. Но в любом случае Сильвер в глубине души понимал, что он никогда не станет больше, чем адвокатом‑неудачником из коммуны на Орд‑стрит.

— Ты всё это сделал, основываясь на телефонных звонках от безымянных людей, которые представились полицейскими, — сказал я. — Но откуда ты знал, что угрозы были реальными?

— Потому что они знали кое‑что, — сказал Сильвер. — То, что никогда не выходило наружу, что, должно быть, исходило изнутри.

— Например?

— Как будто они знали, что Акоста может проболтаться, если я вызову его на допрос и расскажет, что Роберто Санс был совсем не герой в день перестрелки.

Я сменил тему, применив тактику Босха — выбивать свидетеля из колеи неожиданным вопросом.

— Расскажи мне об агенте Макайзеке, — сказал я.

— О ком? — переспросил Сильвер.

Благодаря нескольким телефонным звонкам Босх смог узнать полное имя Макайзека и его должность в отделении Бюро в Лос‑Анджелесе. Эта часть документа была фактом, и я надеялся, что Сильвер отреагирует.

— Специальный агент ФБР Том Макайзек, — сказал я. — Это тот, с кем федеральный прокурор не разрешает мне разговаривать и кого не даёт вызвать повесткой. Он когда‑нибудь появлялся здесь, чтобы поговорить с тобой?

— Нет, я о нём никогда не слышал до сих пор. Что у него…

— У него была длительная встреча с Роберто Сансом в день его убийства. Если бы ты был хоть немного адвокатом, ты бы это выяснил и не уговаривал свою клиентку пойти на сделку о признании вины.

Сильвер покачал головой.

— Слушай, мужик, я же тебе постоянно говорю: мне угрожали, — сказал он. — У меня не было выбора.

— Поэтому ты струсил и не дал своему клиенту выбора, — сказал я. — Ты уговорил её признать вину. Ты уговорил её сесть в тюрьму.

— Тебя там не было, мужик. Ты понятия не имеешь, какое давление на меня оказывалось и какие у них были на неё улики. Она бы в любом случае села.

— Конечно, Фрэнк. Что бы ты себе ни говорил, это не даст тебе спать по ночам.

Меня охватило почти непреодолимое желание убраться подальше от Фрэнка Сильвера и его кабинета, пропахшего провалом и жареным рисом со свининой. Но я остался, чтобы выслушать его признание до конца.

— Ладно, — сказал я. — Вернёмся к Анхелю Акосте. Расскажи мне всё, что помнишь. Мне нужна каждая деталь. Сделаешь это — и ходатайство никогда не увидит света.

Я указал на лежащий на его столе реквизитный документ.

— Откуда мне знать, что ты в итоге меня не подведёшь? — спросил Сильвер.

— Ну, дружище, — сказал я, — наверное, никак.

Глава 19.

«Линкольн» стоял у обочины, за рулём сидел Босх. Я полностью отвык ездить на заднем сидении и, не раздумывая, сел на переднее.

— Сработало? — спросил Босх.

— И да, и нет, — ответил я. — Он практически подтвердил то, что мы уже выяснили. Но сказал, что ничего не знает ни о Макайзеке, ни о ФБР.

— Ты ему веришь?

— Да. Пока.

— И что же он знал?

— Он сказал, что по делам Акосты и Санса ему угрожали помощники шерифа. Сначала ему нужно было уговорить Акосту пойти на сделку, а потом проделать то же самое с Люсиндой. У него не было имён. Всё это было записано на его телефоне. Один звонок от мужчины, второй — от женщины. Каждый раз ему говорили, что окружной прокурор сделает предложение, и его клиент должен его принять, иначе будут последствия. Для него.

— Только это? Анонимные звонки?

— Каждый раз у звонившего была инсайдерская информация. Они знали подробности перестрелки с Сансом. Он поверил угрозам.

— Один звонивший — мужчина, другая — женщина. Люсинда говорила, что тест на следы пороха проводила женщина.

— Вот и я о том. Пока что назовём её Леди Икс. Но нам нужно установить личности всех, кто был в отделе Санса в то время, особенно женщин. Вместе с Циско проведите по ним полный сбор данных, и мы начнём составлять список свидетелей.

— Понял. Куда теперь?

— В Зал правосудия. Пора выдвигаться на позицию.

Босх посмотрел в зеркала и отъехал от обочины на Орд‑стрит.

— Чья позиция? — спросил Босх.

— Андреа Фонтейн, бывшая заместитель окружного прокурора, курировавшая дела Акосты и Санса, может быть ценным источником информации. В то время она работала в суде долины Антилоп, а сейчас переведена в отдел особо тяжких преступлений в центре города. Я полагаю, что было бы полезно встретиться с ней и узнать ее мнение об этих делах и заключенных по ним соглашениях. Судя по всему, она также заключила сделку и для себя.

— Ты говоришь о серьёзном сговоре. Департамент шерифа и офис окружного прокурора.

— Эй, дружище, теории заговора — это хлеб насущный для адвоката.

— Отлично. А как насчёт правды?

— В залах суда, где я бывал, её нечасто встретишь.

Босх не нашёлся, что ответить. Нам потребовалось пять минут, чтобы добраться до Зала правосудия, и ещё десять, чтобы найти место для парковки. Прежде чем мы вышли, Босх наконец заговорил:

— То, что ты сказал о составлении списка свидетелей… Чего ты ожидаешь от сослуживцев Санса?

— Я ожидаю, что они придут давать показания и будут врать. Они это сделают, и мы получим достаточные аргументы в поддержку Люсинды.

— История с тестом на следы пороха?

— Теперь ты рассуждаешь как адвокат.

— Никогда.

— Послушай, ты веришь, что Люсинда убила своего бывшего мужа?

Босх подумал немного, прежде чем ответить.

— Да ладно, — сказал я. — Ты же не под присягой.

— Не думаю, что это сделала она, — наконец сказал он.

— Ну, я тоже. Итак, наша задача - дискредитировать улики, указывающие на её вину. Если это не удастся, нам придётся признать их и предложить объяснение. Они предъявят фотографии из тира, и мы скажем: да, это она, но она стреляла плохо, и уж точно не могла выстрелить дважды в спину бывшему мужу с такой точностью и интервалом. Вот так. Понял?

— Понял.

— Хорошо. А теперь пойдём послушаем, что скажет эта заместительница прокурора.

— Ты собираешься её спросить о тесте на следы пороха?

— Да, ничего не выдавая.

Босх кивнул, мы открыли двери и вышли.

Зал правосудия находился напротив здания уголовного суда. Когда‑то здесь располагался департамент шерифа, а на трёх верхних этажах — окружная тюрьма. Но затем департамент шерифа перенёс большую часть своей деятельности в Центр «Звезды» в Уиттире, и была построена новая окружная тюрьма. Здание перепрофилировали, а тюремные этажи превратили в офисы для прокуроров, которые работали в судебных залах напротив.

Андреа Фонтейн была недовольна нашим внеплановым визитом. Она встретила нас в зале ожидания, после того как администратор передала ей нашу просьбу о встрече. Мы представились, и она проводила нас в свой кабинет, объяснив, что у неё всего несколько минут до того, как ей нужно уйти на слушание в суде напротив.

— Всё в порядке, — сказал я. — Нам нужно всего несколько минут.

Она провела нас в кабинет, который, когда‑то служил камерой: три стены из бетонных блоков и четвёртая за её столом — решётка из железных прутьев и стекла, ни один проём в которой не превышал 15 квадратных сантиметров.

Кабинет был аккуратным и не таким тесным, как у Сильвера. Перед её столом нашлось место для двух стульев, и мы все сели.

— Не думаю, что у нас есть общее дело, не так ли? — спросила Фонтейн.

— Э‑э, пока нет, — ответил я.

— Звучит загадочно. Что это?

— Два дела, которые вы вели, когда работали в долине Антилоп.

— Меня перевели сюда четыре года назад. Какие дела?

— Анхель Акоста и Люсинда Санс. Уверен, они в вашем списке самых известных.

Фонтейн пыталась сохранить бесстрастное выражение лица, но я увидел, как в её глазах вспыхнул страх.

— Конечно, я помню Санc, — сказала она. — Она убила помощника шерифа, которого я действительно знала. Редко попадаются дела, где знаешь жертву. А Акоста… Помогите мне. Звучит знакомо, но не могу вспомнить.

— Засада у бургерной «Флип’с» за год до убийства Санса, — сказал я. — Перестрелка.

— О, да, конечно. Спасибо. Почему вы спрашиваете об этих делах? Оба они были закрыты с вынесением приговора. Обвиняемые признали себя виновными.

— Ну, мы не так уверены в этом. В части, касающейся виновности.

— По какому делу?

— Люсинда Санс.

— Вы собираетесь оспаривать приговор? Она получила отличную сделку. Вы хотите рискнуть и добиться нового суда? Если мы дойдём до процесса, она может получить пожизненное. С тем, что у неё сейчас, она выйдет через четыре‑пять лет. Может, даже раньше.

— Четыре с половиной, на самом деле. Но она говорит, что не делала этого. И хочет выйти сейчас.

— И вы ей верите?

— Да, верю.

Фонтейн перевела взгляд на Босха.

— А вы, Босх? — спросила она. — Вы работали в отделе убийств.

— Неважно, что я думаю, — сказал Босх. — Для обвинительного приговора нет доказательств.

— Тогда почему она признала себя виновной? — спросила Фонтейн.

— Потому что у неё не было выбора, — ответил я. — И вообще‑то она не признала себя виновной. В этом и разница.

Фонтейн просто смотрела на нас несколько мгновений.

— Господа, мы закончили, — наконец сказала она. — Мне больше нечего сказать по этим делам. Они закрыты. Правосудие восторжествовало. А я опаздываю в суд.

Она начала складывать папки на столе, собираясь уходить.

— Может лучше поговорим сейчас, чем позже вызывать повесткой, — сказал я.

— Что ж, удачи вам, — сказала Фонтейн.

— Самой веской уликой, которую вы имели против неё, была экспертиза на следы пороха. Скажу вам сразу: мы можем её разнести в пух и прах.

— Вы адвокат. Можете найти так называемого эксперта, который скажет всё, что угодно. Но здесь мы имеем дело с фактами, и факт в том, что она застрелила своего бывшего мужа и находится там, где заслуживает быть.

Она встала и сложила собранные документы в кожаную сумку с золотыми инициалами у ручки. Босх начал подниматься. Я оставался сидеть.

— Не хотелось бы, чтобы вас втянули в то дерьмо, которое вот‑вот всплывёт наружу, — сказал я. — Когда дело дойдёт до суда.

— Это угроза? — спросила Фонтейн.

— Это скорее выбор. Работать с нами, чтобы найти правду. Или работать против нас и скрывать её.

— Тогда я найду адвоката, который действительно заинтересован в правде. А теперь вам нужно идти, иначе я вызову охрану, чтобы вас проводили.

Я не спеша поднялся, выдерживая её гневный взгляд.

— Просто помните, — сказал я. — Мы дали вам выбор.

— Просто уходите, — резко сказала она. — Сейчас же!

Мы с Босхом не разговаривали, пока не спустились в лифте.

— Я бы сказал, тебе удалось её потрясти, — сказал Босх.

— Уверен, что и её, и ещё нескольких персонажей, — сказал я.

— Мы готовы к этому? Что случилось с «присутствием следов пороха»?

— Меняем курс. К тому же кто‑то уже знает, чем мы занимаемся.

— Откуда ты это знаешь?

— Это просто. Кто‑то вломился в твой дом, потому что хотел, чтобы мы знали.

Босх кивнул, и мы молчали, пока старый лифт спускался вниз.

Когда мы вышли в вестибюль, Босх вернулся к теме.

— Итак, Фонтейн, — сказал он. — Думаешь, она продажная или жертва?

— Хороший вопрос, — ответил я. — Они угрожали адвокату, заставляя его делать то, что им нужно. Может быть, они проделали то же самое с прокурором. А может, она такая же коррумпированная, как и «Бугимен».

— Может, где‑то посередине. На неё давили, чтобы она защищала департамент шерифа от скандала. В конце концов, это родственное ведомство окружного прокурора.

— По‑моему, ты слишком добр, Гарри. Не забывай, через два года после всего этого дерьма её переводят из грёбаной Антилоп‑Вэлли в отдел по особо важным преступлениям в центре города. Мне кажется, это своего рода взятка.

— Вероятно и такое.

— Мы не можем гадать. Нам нужно всё тщательно продумать, прежде чем мы пойдём в суд.

— Ты вызовешь её в качестве свидетеля?

— Не с тем, что мы знаем сейчас. Слишком много неясного. Было бы слишком опасно её вызывать. Неизвестно, что она скажет на суде.

Мы протолкнулись через тяжёлые двери на Темпл‑стрит и направились обратно к «Линкольну».

Глава 20.

Мне нужно как можно скорее вернуться домой, чтобы приступить к работе над серьезным юридическим документом - ходатайством в защиту Люсинды Санс. Хватит формальностей и уловок. Пришло время рассказать правдивую историю, которая подтвердит невиновность моей подзащитной.

Как я и обещал Люсинде, ситуация изменилась кардинально. Теперь она считается виновной, пока не докажет обратное. Моя задача - в ближайшие дни подготовить предварительный документ, который, не раскрывая всех деталей, обозначит мои намерения и то, что я собираюсь доказать. Этот документ должен быть не просто формальностью, а мощным аргументом. Он должен быть настолько убедительным, чтобы судья окружного суда США, сидя в своем кабинете, захотел услышать больше.

К этому моменту я располагал двумя весомыми уликами, которые нельзя было игнорировать. Первая улика – подтвержденная связь Роберто Санса с коррумпированной группировкой шерифа, что указывало на организованную преступность. Вторая – его встреча с агентом ФБР незадолго до смерти. Эти новые данные расширяли круг подозреваемых, выходя за рамки Люсинды Санс. Я надеялся, что этого будет достаточно, чтобы добиться освобождения из-под стражи. Но я понимал, что для полноценного судебного разбирательства потребуется гораздо больше доказательств.

Я попросил Босха отвезти меня домой. Его задача заключалась в другом: найти других членов команды Роберто Санса, особенно женщин-заместителей. Ему нужно было выяснить личность таинственной "Леди Икс".

Босх остановился у обочины на Фарехолм, у лестницы, ведущей к моей входной двери.

— Итак, я рядом, если понадоблюсь, — сказал он. — Дам тебе знать, когда соберу имена его коллег.

— Ты знаешь, где меня найти, — сказал я. — Я освободил свой график, чтобы написать…

Я остановился на полуслове, когда посмотрел на лестницу к входной двери.

— Что случилось? — спросил Босх.

— Моя входная дверь открыта, — сказал я. — Эти ублюдки…

Мы оба вышли и осторожно поднялись по ступенькам на веранду.

— У меня нет оружия, — предупредил Босх.

— Хорошо, — сказал я. — Я не хочу здесь ещё одной перестрелки.

Более пятнадцати лет назад я перестреливался у себя дома с женщиной, которая намеревалась меня убить. Это была единственная перестрелка в моей жизни. Я выиграл её и не собирался рисковать безупречным послужным списком.

— К тому же сомневаюсь, что внутри кто‑то есть, — добавил я. — Как и у тебя дома, они просто посылают сигнал: «Мы знаем о тебе, мы за тобой следим».

— Кем бы «они» ни были, — сказал Босх.

Я первым переступил порог и убедился, что в прихожей царит идеальный порядок, словно здесь никто не бывал. Это был уютный домик с живописным видом, расположенный в стороне от дома Босха, за холмами. В передней части дома находились гостиная, столовая и кухня, а в задней – две спальни и кабинет. На небольшом заднем дворе уместились лишь терраса и джакузи, которым я так и не пользовался.

При осмотре входной зоны я не обнаружил признаков взлома. Ничто не предвещало беды, пока мы не прошли по коридору и не оказались в кабинете.

Здесь царил хаос. Злоумышленники перевернули все вверх дном: ящики стола были вытащены и разбросаны, обивка дивана изрезана, юридические книги свалены с полок. Кульминацией этого беспорядка стала разбитая бутылка кленового сиропа, которую я привез из Монреаля с дочерью год назад. Я хранил ее на полке как приятное воспоминание о нашей поездке. Теперь она лежала разбитой на полу, а ее содержимое залило клавиатуру ноутбука, стоявшего рядом.

— У тебя они просто заставили поверить, что был взлом, верно? — спросил я.

— Или заставили меня думать, что я схожу с ума, — сказал Босх.

— Ну, я бы предпочёл это, чем вот это.

— Да. Ты позвонил в полицию?

— Да.

— Я написал заявление. Ты мне сказал. Но из этого ничего не выйдет.

— У меня такое чувство, что они этого от меня и хотят.

— Как так?

— Не знаю. Это их план, а не мой. Но у меня нет времени заниматься полицейским расследованием, которое ни к чему не приведёт. Они хотят меня отвлечь.

— Кто такие «они»?

— Не знаю. «Бугимен»? ФБР? На данный момент это может быть кто угодно. Мы явно разворошили осиное гнездо.

Я оглядел комнату, оценивая ущерб.

— Мне нужно выяснить, что они украли, — сказал я. — И зайти в Apple Store.

Ногой я отодвинул ноутбук на несколько футов по полу. За ним остался след из кленового сиропа.

— С этим покончено, — сказал я. — Но у меня всё в облаке. Вернусь к работе, как только куплю новый.

— С чего ты взял, что они что‑то украли? — спросил Босх.

Я развёл руками, оглядывая разгромленную комнату.

— Они что‑то скрывали, разгромив всё, — сказал я. — Что‑то нашли.

Босх не ответил.

— Ты так не думаешь? — спросил я.

— Не уверен, — сказал он. — Много чего могло быть. Во‑первых, мы не знаем, как это связано с делом Санса. Уверен, за эти годы ты нажил себе немало врагов. Возможно, это и не связано с Сансом.

— Не обманывай себя, Босх. У нас обоих были взломы с разницей всего в несколько дней. Какая связь? Санс. Это они. Поверь мне. И нас это не остановит. К чёрту их. Это только придаст вкуса тому моменту, когда мы их достанем, а Люсинда совершит шествие воскрешения.

— Шествие воскрешения?

— Когда она воскреснет из мёртвых.

— Хорошо.

Он выглядел немного озадаченным этим термином.

— Ты должен быть там, Гарри, — сказал я. — Это будет нечто.

— Выведи её — я буду рядом, — сказал он.