Трой. Дело чести

Глава 10

Глава 10

Байк, разрезая ночную пустошь на дороге, по которой лишь изредка проезжали современные автомобили, вырвавшись из объятий бесконечно рыдающего дождя, заехал под небольшой карниз во дворе, укрывающий от вездесущих капель. Байк остановился, и с него один за другим слезли водитель (а именно, Трой в своём конспиративном костюме полицейского) и пассажир (соответственно, Леонард Милье). Там, сидя на лавочке, их уже дожидался Смулз, не сводя с них глаз.

— Ну, Леонард, приехали! — провозгласил наёмник, глядя на своего спасённого только что из тюрьмы спутника. — Здесь нас копы не достанут, так что я могу запросто с тобой... скажем так, немного поболтать!

— Болтайте, раз уж вам так приспичило! — пожал плечами Милье. — Только скажите... Вы от кого, собственно говоря? От Француза или от Адольфа? Чтобы я хоть примерно знал, каким будет результат наших переговоров!

— Хм, мы ни от того, ни од другого! — усмехнулся Трой, подмигнув через стекло своих красных очков Леонарду. — Мы... Мы, скажем так, свободные... — Он запнулся, почёсывая подбородок. Трой явно пытался придумать подходящий эпитет, но тот не лез в голову. — Свободные...

— Энтузиасты! — подсказал ему Алистер.

— Да, точно! — кивнул наёмник. — Свободные энтузиасты! А вот исход нашего разговора, мой друг Милье, зависит только от твоих ответов... Ну и от твоей честности! Готов, Леонард?

— Что ж, раз уж вы и впрямь «свободные энтузиасты»... — промолвил тот. — Ладно, готов! Спрашивайте меня, о чём хотите! Я отвечу на всё!

Трой, удовлетворённый ответом Милье, кивнул. Ему нравилось, какой оборот принимает дело.

— Итак, скажи мне, Леонард! — сказал наёмник. — Ты убил Генри Дриксона? По заказу, по своей ли инициативе, неважно. Просто скажи: ты его убил? Да или нет? Просто: да или нет?

Милье смерил взглядом Троя. Неужели тот вытащил его из тюрьмы, рискуя навлечь на себя гнев всей полиции Хротцбера, лишь для того, чтобы поинтересоваться у него об этом?

— Нет, я не убивал его! — спокойно проговорил Леонард. — Хоть я и очень об этом жалею!

Трой холодно посмотрел на бывшего заключённого. Пальцы, уже лежавшие на его лазерном пистолете (в случае, если б Милье оказался убийцей, жить после признания ему осталось бы недолго), расслабились, и наёмник отвёл руку от ствола.

— Что ж, это правда! — произнёс Трой. — Хе, даже смешно! В который раз я рискую своей шкурой ради того, чтобы узнать, что кто-либо невиновен в смерти старика Дриксона. Ладно, раз уж так, мы с Алом, пожалуй, пойдём...

— Не торопись, Трой! — одёрнул его Смулз и перевёл свой взгляд на освобождённого ими Милье. — Леонард, вы сказали, что жалеете о том, что не убивали Дриксона. Почему вы жалеете? Неужели этот человек был вами так ненавистен? И если да, то за что?

На этот раз устало хмыкнул Милье.

— Вы действительно хотите знать мою старую грустную историю? — спросил он.

— Нет! — сказал Трой.

— Да! — одновременно с ним сказал Алистер.

Подручные переглянулись.

— Ну Трой! — воскликнул Смулз. — Давай послушаем парня! Интересно же, что же такого ему сделал твой разлюбимый Дриксон этому человеку!

— Ладно! — махнул рукой наёмник. — Валяй, Леонард! Рассказывай, какие там у тебя были тёрки с Дриксоном-старшим, да мы пойдём!

— Ну, раз вы не против... — произнёс Леонард. — Давным-давно, пятнадцать лет назад, я был совсем другим человеком. Родители мои были, конечно, не сказать, чтоб особо зажиточными людьми, но бедными нашу семью назвать, безусловно, было нельзя. Я кончал третий курс подготовки к работе охранником (двадцать два года, подумать только, мне было всего двадцать два года!), и жизнь казалась мне бесконечным праздником. Уже к тому времени я прекрасно владел лазерным пистолетом (возможно, именно поэтому я и привлёк сейчас внимание Француза), и казалось, что моя жизнь так и будет чем-то чудесным, пока...

Пока в окно дома моего отца, где мы жили всей семьёй, однажды не залетел коктейль Молотова. Да, у моего отца были враги, и, как выяснилось, враги серьёзные.

Отец и мать в ту ночь погибли. Они даже не успели проснуться, прежде чем огонь добрался до газа и подорвал всё здание, в котором мы жили. Я выжил лишь чудом. Когда я проснулся от дыма, наполняющего комнату, я тут же, без колебаний, сиганул в окно своего второго этажа. Взрыв застал меня в воздухе, в результате чего часть моего лица, — Милье обвёл рукой свою правую металлическую часть головы, — серьёзно обгорела. Мне, конечно, сделали операцию, поставив железо вместо обгоревшей кожи, но...

— Если ты скажешь, что в твой дом коктейль Молотова кинул Дриксон, я тебя съем! — ухмыльнулся Трой. — За такую ложь я...

— О нет, что ты! — усмехнулся в ответ Леонард. — Генри Дриксон не бросал в моё окно этот коктейль! Возможно, лучше бы он его бросил, чем то, что он сделал...

Как вы оба, должно быть, знаете, в наш прогрессивный век, когда лишиться ноги или руки — просто вопрос времени, все семьи (которые, естественно, могут себе такое позволить) имеют страховку у той или иной корпорации. И у моей семьи, как на грех, была такая страховка. И, как на большой грех, именно у корпорации «Майтвилл». И, как уж совсем на беду — именно Генри Дриксон был страховым агентом, работающим с нашей семьёй!

Всё дело было в том, что выплаты по страховке, которые я должен был получить от «Майтвилла» в результате данного инцидента, были просто баснословными. Выплата за смерть отца и матери — раз; за разрушение единственного жилища — два; за урон здоровью — три... Мне только успели поставить железо на повреждённое лицо, как Дриксон, не теряя ни минуты, взялся за моё дело. О, уж в чём-в чём, а в хитростях и тонкостях страховки толк он знал! Этот ваш Генри в один момент повернул дело так, что я выходил виноватым! Мол, захотел деньги со страховки срубить, вот и устроил поджог собственного дома! Какие доказательства? А жив остался после взрыва, вот и доказательства!

Нет, ну вы только подумайте! Получается, что я убил своих родителей, сжёг свой собственный дом, изуродовал своё лицо лишь ради каких-то денег! В такое вообще можно поверить? Нет, скажите вы? А вот поверили! И судьи, и присяжные, — да что там! Даже мои друзья и сокурсники, все с кем клялись в вечной дружбе и верности — все они отвернулись от меня! Мол, я — убийца! Я — обманщик! И так далее, и так далее, и так далее...

В итоге меня осудили. Такое преступление, как обман страховой части корпораций карается строго. Мне вот дали сразу пятнадцать лет. И хорошо ещё, что решили, будто я родителей нечаянно убил — иначе мы бы сейчас с вами не разговаривали!

А вы сейчас ищите убийцу этого козла Дриксона, я правильно понял? Что ж, не унывайте, ищите-ищите! На эту должность подозреваемых найдётся тьма тьмущая, я вам говорю!

Трой и Алистер уже повернулись было уходить, когда Милье крикнул им вдогонку:

— Эй, парни! Вы что, и вправду думали, что человек, пятнадцать лет отсидевший в тюрьме, у которого нет даже денег на то, чтобы оплатить себе хостел, где-нибудь раздобудет ствол, чтобы убить Генри Дриксона? Вы серьёзно?

— Пошли быстрее! — шепнул Трой Смулзу. — Пошли, пока я не передумал и не вынес мозг этой жертве жизненных обстоятельств!И наёмник вместе со своим другом хакером двинулись прочь от Милье, прямо к байку Троя, оставляя Леонарда насмешливо смотреть им вслед...

«Грэг Рэзод... — мысленно повторял себе Адольф, сидя в своём огромном кресле. — Что ж ты за парень-то такой, а? Грэг Рэзод... Грэг Рэзод...»

Фюрер сидел под огромным полотном с запечатлённым на нём свастикой. В окно барабанили капли дождя, но они ни сколько не отвлекали местного главу неофашистов от дум, связанных с появлением молодого, но уже такого активного кадра.

Адольф был наслышан о громких речах, которые толкал Грэг перед парнями-скинхедами. Да и говорил-то он всё правильно: вызывал у парней злость на Француза и Мак Грейна, не трогая при этом ни «Майтвилл», ни «Кэт-тон», что уже говорит о том, что у этого Рэзода не только хорошо подвешен язык, но и мозги кое-какие имеются. Только проблем с этими двумя корпорациями «Скинни» сейчас и не хватало! И без того погрязли в грязных войнах с «Вампо», а уж про «Техно» и говорить не приходилось...

Значит, повторимся, голова у Грэга всё же есть. Раз уж он подогревает ненависть к тем, с кем уже имеются разногласия, и не трогает тех, с кем этих разногласий только не хватало — что ж, этот парень действительно не дурак. А если учесть при этом...

Если учесть при этом то, что наш любимый Рэзод на днях (в компании друзей, разумеется) порешил вампирского лейтенанта — тогда можно вполне спокойно назвать его не только умным, но и смелым парнем. Всё-таки вампиры — далеко не слабые существа, и чтобы вот так кинуться на одного из них, пусть даже в толпе других скинхедов... Что сказать, заслуживает уважения!

Кроме того, убийство этого прихвостня МакГрейна свершилось как достойная месть вампирам за то, что они наняли Троя, который расстрелял барак с двадцатью (подумать только, с двадцатью!) парнями Адольфа.

Действительно, месть за такое вышла просто превосходной!

Мысли фюрера обратились к Трою. Чёртов наёмник! Подумать только, скольких толковых парней, славных скинхедов порешил этот гад! Сколько раз покойный Дриксон посылал этого Троя в открытый конфликт с парнями Адольфа — и ведь, чёрт возьми, этот засранец Трой всегда выходил победителем, перебив уйму парней, работавших на корпорацию «Скинни» — а именно скинхедов! И вот уже, казалось бы, Дриксон мёртв, никто больше не пошлёт Троя на бой с неофашистами, конфликт исчерпан... Но нет, опять этот наёмник за своё! Валит парней фюрера если не за Дриксона, то значит за Мак Грейна! Что называется, хрен редьки не слаще!

«Насколько я понимаю, этот проклятый наёмник посещает всех представителей корпораций в Хротцбере... — подумал Адольф. — Что ж, пусть только попробует ко мне сунуться! Я из него быстро котлету сделаю...»

Фюрер вновь вернулся к рассуждениям о Грэге Рэзоде. Всё равно с Троем пока ничего он поделать не мог, так что...

Лучше поразмышлять о делах насущных. А, точнее, о том, кто с этими «делами» мог бы справиться.

Да-да, Адольф уже серьёзно подумывал о том, чтобы отослать Грэга на убийство Француза. А что? Парень он не глупый, смелый... И, главное, за ним идут люди! Пусть, конечно, пока что Грэг и не является лейтенантом (пока, ключевое слово «пока»), но это не мешает ему усердно трудиться на корпорацию «Скинни», продвигая её идеи и защищая её же интересы.

А что? Вистона же он убил, в конце-то концов! Почему бы и Француза ему не прикончить?

В любом случае, с этим парнем надо будет переговорить лично. Рассуждая о том, пригоден ли он для этого дела или нет, каши не сваришь. Надо бы пообщаться с ним с глазу на глаз, причём как можно скорее. Например...

Как насчёт прямо сейчас?

Адольф нажал на кнопку громкой связи, находившейся на столе перед его креслом. Тут же до него донёсся голос Круза Толбона.

— Слушаю, мой фюрер!

— Так, Круз! — проговорил глава неофашистов. — Есть одно маленькое поручение... Вызови-ка ко мне в кабинет Грэга Рэзода! Да-да, того самого, который недавно Вистона прикончил. Мне надо с ним побеседовать... С глазу на глаз!

— Будет сделано, мой фюрер! — откликнулся Круз.

Адольф плавно погрузился в своё роскошное мягкое кресло. Если его ставка окажется верной, то Французу лучше всего наслаждаться жизнью по полной.

Так как жизни у него этой осталось — всего ничего...

Дороти Янсен сидела в кресле в своём кабинете, упиваясь лёгкостью своего бытия. Собственно говоря, учитывая то, сколько у неё было подчинённых (которые выполняли почти что все возложенные на неё заботы и функции), Железной леди можно было всё время заседания в своём кабинете тратить на то, чтобы просматривать на компьютере новенькие сериалы, да переписываться в социальных сетях с очередными смазливыми парнишками, влюблённых в её идеальные протезы, готовые сделать всё, лишь бы прикоснуться к этим возбуждающим всех поголовно мужчин ногам... Пусть даже и зная, что те — всего лишь подделка, искусные протезы. Как говорил один русский классик, «я сам обманываться рад...»

Но сейчас мысли Янсен занимал вовсе не очередной сериал. И даже не новый смазливый паренёк-знакомый, готовый вылизать её всю ради её прекрасных протезов. Мозг Дороти был занят кое-кем другим...

Трой. Да-да, наёмник Трой. Этот непонятно откуда взявшийся блондинчик ходит по всему Хротцберу, и, не взирая ни на звания людей, ни на их положение в обществе, задаёт повсюду один и тот же вопрос: не ты ли убил Генри Дриксона? Ещё мне нашёлся сыщик! Просто вот так напрямую спрашивает об этом, даже не спросив потом о возможном алиби, мотиве и прочим... Он что, реально думает, что ему вот так просто и ответят, если Трой в лоб спросит об этом? Испугаются его, что ли? Смешной такой, ей-богу!

Дороти задумалась. Ведь этот Трой ходит ко всем, верно? Даже представителей корпораций в Хротцбере посещает... Да что там! К этим представителям белобрысый наёмник со своим дружком-хакером заглядывает со своим извечным вопросом в самую первую очередь. У Найтона он уже был, у Мак Грейна тоже... Кто на очереди? Неужели сам Барсик?

На лице Железной леди заиграла лёгкая улыбка. Да, конечно же, рано или поздно Трой завалится в это представительство корпорации «Кэт-тон» в поисках ответа на свой вопрос. И тогда... Почему бы ей тогда не рассказать ему... свой маленький секрет? Да, она молчала о том, что с ней случилось, что она сделала, и почему она так ненавидела Генри Дриксона все эти годы... Но если сейчас она во всём признается Трою — то что тогда будет? Нет, вот даже интересно — он что, вот так прямо возьмёт и убьёт её? Прямо на глазах у всего представительства корпорации «Кэт-тона»? Фактически, прямо под носом у самого Короля кошек?

Дороти самодовольно хмыкнула. Нет, не сможет он этого сделать! Кишка тонка! Или, если сказать точнее, должны же быть у этого пусть и слегка отмороженного наёмника хоть какие-нибудь мозги, чтобы позволило ему не открывать пальбу прямо в здании представительства, верно? Трой, конечно, умом не блещет, но...

Он же не такой дурак, верно?

Янсен про себя уже всё решила. Когда Трой придёт в корпорацию, она, как только будет такая возможность, расскажет наёмнику свой маленький секрет. А дальше... Дальше посмотрим, как он будет выкручиваться в сложившейся ситуации! Огонь по ней сразу он открыть не сможет, а потом... Потом Дороти наймёт себе телохранителей покрепче (желательно со встроенными датчиками самонаводящихся снарядов из лазерных пистолетов), а дальше...

Дальше начнётся настоящая потеха! Янсен уже так и видела, какие перестрелки будут вестись за её жизнь (ну, и за её чудесные ножки, разумеется!). Трой будет стрелять по ней, телохранители будут закрывать её своим телом, стрелять по Трою... Короче будет действительно весело! Поскорей бы этот белобрысый наёмничек уже пришёл в «Кэт-тон», чтобы всё это веселье смогло воистину начаться! А то Янсен уже начала скучать среди всех этих подлиз (о, сколько смысла можно вложить в это слово!), которые её сейчас окружают.

Железная леди улыбалась. И улыбка её становилась всё шире и шире...

Агата Шпац и Дэн Столз возлежали на небольшом скромном пледике в своём вынужденном убежище — а именно, в заброшенном доме — занимаясь любовью. Парень медленно входил в свою любовницу, избегая ненужной спешки и суеты. Агата лишь стонала в ответ на его размеренные, уверенные движения, всё крепче обнимая его спину, царапая его, задыхаясь от волн счастья и экстаза, вновь и вновь обуревающих её от любовного соития.

Да, весь мир искал этих двоих любовников с целью убить их (а то и сделать с ними что-нибудь похуже!), а они наслаждались друг другом, свежестью своих тел, доверяясь любви и сексу сделать своё дело.

Дэн, чувствуя, что скоро кончит, принялся двигаться быстрее. Нет, он не увеличивал свой темп очень резко (ни он, ни Агата этого не любили), но всё же движения тазом Столза несколько ускорились. Шпац застонала всё громче, царапая спину любовнику до крови. Они оба чувствовали, что оргазм подступает к ним всё ближе и ближе, вот-вот он случиться, вот-вот...

Агата кончила первой. Сладко и громко (очень громко, совершенно не боясь, что кто-то её услышит) девушка застонала, забившись в сладостных движениях, поглаживая и всё больше царапая спину своего любовника. Почувствовав, что его любовница уже кончает, Столз ещё немного ускорил свой темп. И едва крик Агаты — крик страстного счастья, крик любви, крик любовного соития — прекратился, как этот крик подхватил сам Дэн. Обильно кончив, насладившись теплом тел друг друга сполна, Агата и Дэн откинулись на разные стороны пледа, служившим для них брачным ложем.

Некоторое время любовники-беглецы просто лежали на своём пледе, просто молча глядя в потолок. Некоторые пары предпочитали покурить в такие минуты, но ни Шпац, ни Столз не курили. Да и куда им заигрывать со смертью, когда та наступает им на пятки, грозно дыша в спины!

Дэна охватили тревожные мысли. А ведь они занимались сексом с Агатой довольно громко — уж во всяком случае, громче, чем хотелось бы! Что если эти звуки услышит кто-нибудь посторонний? Что если он расскажет о них парням в белых костюмах, которые неотрывно следуют за ним с Агатой? Что тогда, а?

«Что ж... — с грустной улыбкой подумал Столз. — Тогда получится, что мы хотя бы потрахались перед смертью, что само по себе не может не радовать!»

— Скажи, Дэн! — внезапно обратилась к нему его любовница. — А кем бы ты хотел быть после того... Ну, после того, как всё это кончится? Я имею в виду наши бега от «Майтвилла».

Столз невольно усмехнулся. Смерть дышит им в спины, а Агата уже размышляет о том, кем они станут, когда сбегут! Ну смешно же, правда?

— Я бы хотел стать... — парень наигранно сосредоточенно почесал подбородок. — Ну так, не особо мечтая... Президентом мира, к примеру!

— Ну Дэн! — с напускной строгостью ткнула его в бок девушка. — Я же серьёзно говорю, а ты...

— Я тоже вполне серьёзно! — мотнул головой Столз. — Что я не могу помечтать о том, чтобы стать президентом мира?

— Да мечтай ты сколько хочешь! — откинулась на небольшую, давно прохудившуюся подушку Агата. — Я же не о том! Вот, допустим, мы с тобой выберемся, допустим, доберёмся мы до моих родственников, они нас примут с паспортами помогут... Что тогда, любовь моя? Не можем же мы вечно сидеть у них на шее! Кем бы ты вот стал, если бы у тебя появилась возможность выбрать?

— Ну, я бы, наверное, стал разносчиком пиццы! — проговорил Дэн, глядя в потолок заброшенного дома, служившего пристанищем для него с Агатой. — А что? Не дурная, скажу тебе профессия! И город получше узнаешь, и с людьми сразу знакомишься, ну и... Пиццы можно вдоволь налопаться! Так что я бы, наверно, даже особо и не расходился бы на эту тему. Разносчик пиццы — и баста!

— Послушай, Дэн! — слегка приподнялась на пледе Агата. — Мои родственники ведь не такие уж и бедные люди. Знаешь, если подумать, они могли бы дать тебе и что-нибудь посерьёзнее, чем просто быть каким-то там разносчиком пиццы. Вот скажи, что бы ты тогда выбрал? Вот если б у тебя был выбор щедрее, чем разносчик пиццы или, скажем, тот же дворник. А?

— Ну, тогда... — Дэн принял серьёзный вид. Его брови, густые чёрные брови сгустились у переносицы, а взгляд стал очень задумчивым. Красивое лицо озарили серьёзные мысли. — Тогда я... Стал бы президентом мира!

— Дэн! — в наигранной ярости Агата ударила смеющегося любовника старой подушкой. — Я же серьёзно, Дэн! А ты мне тут про своего президента! Ну как можно вообще с тобой о чём-то серьёзном разговаривать!

— О нет! — воскликнул парень, вяло отбиваясь от атаки возлюбленной. — Только не подушкой! Только не так! Только не так!

Любовники, увлёкшись игрой, казалось, даже совсем забыли о том, что люди одной из крупнейшей кибернетической корпораций мира жаждет их крови. Отбиваясь друг от друга подушками и, смеясь, они как будто и не помнили, какая опасность им грозит.

И тут внезапно, как по команде, они остановились.

— Знаешь, Агата... — произнёс Дэн. — Ты сейчас такая красивая...

— Знаю! — игриво откликнулась девушка. — Ты, надо сказать, сейчас тоже очень даже ничего...

— Правда? — Столз придвинулся губами прямо к своей любовнице.

— Правда-правда! — рассмеялась Агата, и они вместе с любовником сладко поцеловались.

Ещё не успев отойти от одного занятия любовью, они занялись ей вновь.

И казалось, что весь мир уплывает прочь под их сладострастные стоны...

— Вот видишь, Трой! — проговорил Алистер своему напарнику. — Не такой уж он и святой оказался твой Дриксон!

Наёмник и хакер стояли в небольшом переулке, куда они приехали на байке Троя. Сам же Трой уже был не в форме полицейского, а в своей обычной красной рубахе.

С неба на двух друзей накрапывал мелкий противный дождик.

— А я и не говорил, что он был святой! — сказал Трой в ответ Смулзу.

— Ну как же это! — не понял Алистер. — Ты же говорил, что он столько для тебя сделал, что он был для тебя чуть ли не как отец...

— Это ещё не значит, что он был святым.

Наёмник медленно прошёлся по мокрой земле из стороны в сторону. Накрапывающий дождь его даже радовал — этим дождём Хротцбер как будто давал ему понять, что он всё тот же, каким был всё время.

— Знаешь, скольких людей я убил по заказу Генри Дриксона? — произнёс Трой. — Тебе на пересчёт не хватит не то, что пальцев на руках — тебе не хватит их и на руках и ногах человек десяти! И после этого заявлять, что он — святой (как и то, что я — святой) я, пожалуй, просто не смогу. Из-за нас с ним двоих столько людей отправились в преисподнюю, что даже вообразить себе трудно. А ты мне говоришь: «святой-святой»...

Наёмник ещё раз прошёлся по мокрой земле и подошёл к байку.

— Другое дело, что покойный Дриксон сделал конкретно для меня! — сказал Трой. — Когда я остался один на один с этим жестоким миром, с этим городом грехов (я про Хротцбер, если что), именно он, именно Генри Дриксон помог мне выбраться, обрести себя, найти место в этом жутком мире... Без старины Генри я бы с тобой сейчас не разговаривал, Ал!

— Но ты же слышал, Трой! — проговорил Смулз. — Ты же слышал, как он обошёлся с бедным Милье! Разве это правильно? Разве это справедливо? Разве уместно такое поведение для того, на кого ты чуть ли не молишься?

— Если старик так поступил, то у него были на то причины! — произнёс Трой, поправляя свои стоящие дыбом светлые волосы. — Слушай, Ал, что ты тут пытаешься мне сказать про справедливость и честь? Я сам на этой неделе убил человека из-за того, что он не доплатил мне двадцать центов! Ради того, чтобы получить один ответ на вопрос от вампира, я убил двадцать человек. Чтобы получить ответ на тот же вопрос от заключённого, я ворвался в полицейский участок. И что ты пытаешься мне сказать, Ал? Что Генри Дриксон был преступником? Что не стоит тратить время на то, чтобы искать его убийцу?

Алистер уже готов был закивать, так как хотел он сказать именно это. Но, увидев железный взгляд Троя, Смулз прикусил язык. А то, чего доброго, вскоре кому-то придётся расследовать убийство Алистера Смулза!

— В конце концов, Смулз, ты сам сказал, что для тебя помочь мне — дело чести! — проговорил Трой. — Ну вот и решай сейчас, что для тебя важнее: слово, которое ты мне дал, или твои принципы, которые не позволяют тебе считать Генри Дриксона достойным человеком. Выбирай, Ал! Я тебя не держу и убивать в случае чего не буду! Ну же, говори!

Смулз долго не думал над ответом.

— Я с тобой, Трой! — сказал он. — А то куда ж ты без меня? Вдруг ещё где-то понадобится свет вырубить или сирену включить... Ты ж без меня пропадёшь!

Наёмник усмехнулся. Он был рад, что Алистер выбрал именно этот путь.

В конце концов, всё веселее, чем в одиночку скинхедов отстреливать!

— Пошли к байку, Ал! — Трой зашагал по направлению к своему мотоциклу.

— А куда мы хоть едем, Трой? — поинтересовался Смулз, засеменив вслед за наёмником.

— К Барсику! — с усмешкой произнёс тот. — Я думаю, навестить Господина Кота пришло самое время!

И двое подручных сели на байк Троя.

Им предстоял долгий путь.

Коул осушил банку пива до дна и швырнул её в дальний угол своей комнаты. За порядком в квартире он совершенно не следил. В конце-то концов, эта была лишь снимаемая им двушка, которую он не сегодня-завтра всё равно покинет.

«Что только делается в этом мире! — подумал Коул, взглянув на дождь, моросящий за окном. — Что только делается в этом проклятом городе, а?»

Он прекрасно знал о происходящих в последнее время событиях. Француз, как видно из новостей, не стал спускать с рук Адольфу покушение на своё убийство (что, кстати, вполне предсказуемо) и нанял на убийство главы неофашистов какого-то там бывшего заключенного. И тот (что, кстати, всё также вполне предсказуемо) не справился со своим делом. Прямо как он, как сам Коул. Можно, конечно, говорить, что наёмник сделал всю свою работу идеально, и если бы не забытый жирдяем-Французом телефон, представитель корпорации «Техно» в Хротцбер был бы уже мёртв, но...

Но у Леонарда Милье, не сумевшего убить Адольфа, наверняка так же найдётся куча отмазок в связи с его эпичным провалом.

Дальше события развиваются ещё интересней! Этого самого Леонарда Милье кто-то выкрадывает прямо из полицейского участка, где его держали после попытки убийства Адольфа. Говорят, что этим делом занялся Трой, известный в Хротцбере наёмник, и Коул уже догадывался, кто за этим стоит...

Француз, кто ж ещё! Во-первых, если бы Адольф вдруг возжелал бы вытащить Милье из тюрьмы, Коул бы, скорее всего, об этом бы уже знал. Возможно, тогда именно ему бы фюрер и поручил данную задачу.

Во-вторых, едва ли Адольф бы нанял на работу Троя — человека, который за время своей, скажем так, деятельности, порешил столько скинхедов, что и подумать страшно. Нет, союз фюрера с этим наёмником Коул представлял себе в последнюю очередь.

Ну и в-третьих... Леонард Милье ведь и без того был в руках Адольфа, верно? На кой чёрт ему вытаскивать из тюрьмы того, кто и так готов давать показания против его, фюрера, главного врага? Милье ведь, фактически, согласился лить воду на его мельницу, лишь бы его оставили в живых — так зачем же тогда устраивать этот дурацкий побег?

Нет, конечно же, за побегом стоит Француз. Где он снюхался с Троем — это большой вопрос, но это не так и важно. Наёмников вообще легко можно сравнить с проститутками — кто больше платит, на тех они и работают. Так что, в общем-то, Троя вполне можно понять...

Только вот... Что теперь будет с бедным Леонардом Милье-то? Француз вышлет его куда-нибудь за границу? Выдаст новый паспорт, придумает, где тому спрятаться, чтобы не нашли полиция и люди Адольфа? Едва ли. На это нужно слишком много денег. Гораздо дешевле будет этого Милье просто убить. Как говорил какой-то великий тиран, «нет человека — нет проблемы». Так что наилучший исход для Леонарда Милье, если его тело найдут (желательно не по частям) и захоронят, как человека.

Слегка пьяный Коул самозабвенно предавался своим рассуждениям, даже и не подозревая, насколько он далёк в них от истины...

Грэг Рэзод в восторге шагал по коридору, ведущему к кабинету Адольфа — подумать только, самому главному кабинету во всём южном краю Хротцбера, где и обреталась банда (ой, в смысле, корпорация!) неофашистов! И сейчас Грэг вполне может получить то, что заслуживает, то к чему он шёл все эти дни — а именно, звание лейтенанта корпорации «Скинни»! Конечно, может быть (один такой маленький вшивенький процентик из ста) и так, что фюрер вызывает его чтобы за что-то отругать, но... За что, спрашивается? Рэзод ведь всё это время верой и правдой ему служил, и даже убил одного из главных врагов фюрера — лейтенанта Мак Грейна! Так что... За что ему взбучку-то устраивать?

Грэг подошёл к самой двери кабинета Адольфа. Глубоко вздохнув, он трижды перекрестился и шагнул прямо в основное убежище фюрера.

Адольф с каменным лицом смотрел на скинхеда, вошедшего в его кабинет. Гигантская свастика висела у него за спиной, на письменном столе красовался огромный чёрный череп. Они с Грэгом в кабинете были совершенно одни — никакой охраны, никаких посторонних глаз — настолько фюрер был уверен в своей безопасности.

— А, Грэг? — бегло кинул взгляд Адольф на вошедшего в его кабинет скинхеда. — Пришёл? Ну, проходи, садись! Хоть посмотрю на тебя, новую «ходячую легенду»!

Последние слова фюрер произнёс не без нотки презрения. И от одних только этих двух фраз внутри у Грэга всё перевернулось.

Что такое? Неужели своими словами (или, что ещё хуже, действиями) он как-то прогневал Адольфа? Но он же старался, старался как мог, лишь бы хоть как-то...

— Я понимаю, ты хотел привлечь моё внимание, — произнёс фюрер, глядя в окно, на вечный Хротцберский дождь. — И что ты ради этого делаешь? Толкаешь речи, вызывающие у моих парней отвращение к Французу? Убиваешь одного из главных лейтенантов Мак Грейна? Накаляешь обстановку, которая и без того натянута, как струна?

Адольф перевёл свой взгляд на Грэга. Медленно, словно оценивая его.

Рэзод невозмутимо стоял супротив своего фюрера. Внутри, про себя, он отчаянно перебирал все известные ему молитвы, ибо тот самый «маленький вшивенький процентик», что фюрер будет его ругать за его действия, становился всё реальней и реальней.

Но при этом виду о том, что сейчас он отчаянно паникует внутри, скинхед не подавал. От слабостей надо избавляться. А если не можешь избавиться от какой-то слабости, то... Умей её хотя бы скрыть!

— Знаешь что, Грэг! — внезапно черты лица Адольфа размягчились. — А я ведь тебя понимаю. Ты же делаешь всё это не просто так, из, скажем, хулиганских побуждений. Ты ведь просто хочешь принести пользу своей корпорации, верно?

— Да, мой фюрер! — вытянувшись по струнке выкрикнул Рэзод.

— Понимаю... — солгал Адольф. — Я сам таким был... — вновь солгал. — Скажи мне только одно, Грэг... Чего ты хочешь? Чего ты добиваешься своими действиями? Должно же быть у всего этого какая-то цель?

Скинхед мгновенно сообразил, что его шанс настал. Если сейчас он не озвучит своих стремлений, скорее всего, более подходящего момента уже не будет.

— Я желаю стать вашим лейтенантом, мой фюрер! — провозгласил он. — Чтобы верой и правдой служить корпорации «Скинни»!

Адольф вновь смерил его взглядом.

— Что ж... — проговорил он. — Неплохо, неплохо... А знаешь что, Грэг? Я дам тебе это звание! И плюс к этому шестьсот тысяч в добавку! А? Как оно?

Грэг лишь сглотнул слюну от волнения. Он и не думал, что фюрер к нему обратиться с настолько выгодным предложением.

— Только с тебя, Грэг, одна услуга! — продолжил свою речь Адольф. — Ты должен будешь кое-кого убить. А именно — убить Француза. Думаю, с твоими амбициями (да и с командирскими наклонностями тоже) для тебя это особого труда не составит, верно?

Рэзод стоял как вкопанный. Ещё минуту назад ему грозило чуть ли не изгнание из корпорации, а теперь ему вверяют такой титул и направляют на такое задание. Что тут вообще можно было сказать?

И тут до Грэга дошло.

— Зиг Хайль! — воскликнул он, резко вскинув правую руку.

— Ну, раз уж я беру тебя на такую работу, то можно обойтись и без таких официальностей! — лицо Адольфа расплылось в улыбке. — Я предлагаю тебе серьёзное дело, Грэг! Ты примешь его?

И глава неофашистов протянул ему руку.

Раскрасневшийся от своего успеха Рэзод подошёл к сидящему за столом Адольфу.

— Конечно, мой фюрер! — он с готовностью пожал руку своему фюреру.

Да, как будто бы он не знал, что если откажется её пожать, то останется без этой самой руки...