Трой. Дело чести

Глава 1

Глава 1

Проливной дождь гулял по безлюдным улочкам Хротцбера. Неоновые витрины раскрашивали дождливую ночь новыми, причудливыми красками, но наёмника, нёсшегося на своём байке сквозь темноту, они нисколько не завлекали. Трой знал где, если что, в этом городе находятся лучший бордель и лучший бар, и этого для поиска удовольствия вполне хватало.

Капли дождя нещадно хлестали наёмника по рукам и по лицу, но это Троя ни капли не волновало. Он прожил в этом городе уже целую жизнь и научился не предавать значения таким мелочам, как ночная темнота и бесконечный дождь. Это не только не мешало его работе; наоборот, Трой уже со счёту сбился, сколько раз его друг дождь и любовница ночь спасали ему жизнь.

Трой кинул раздражённый взгляд на свой искусственный указательный палец левой руки. Нет, железный протез был вовсе не единственным роботизированным улучшением его тела. Проблема была в том, что в отличие от того же встроенного в его мозг автоматической системы прицеливания, позволявшей ему стрелять во врагов чуть ли не вслепую, протез левого указательного пальца просто тупо заменял ему потерянную конечность. И каждый взгляд на этот протез вызывал в голове Троя крайне неприятные воспоминания: о том, как он просчитался, как сел в лужу, как облажался по полной, дав врагам лишить себе пальца...

Этот протез порой просто бесил белобрысого наёмника.

Но без этого протеза было бы ещё хуже. С этим не поспоришь.

Трой от нечего делать стал вспоминать всех тех пятерых людей... Нет, точнее выразиться, существ, которые заправляли этим городом. И это были вовсе не мэры с губернаторами. Это были представители пяти крупных корпораций, которые, на деле, давно уже захватили мир.

Первым из пяти этих негласных правителей Хротцбера на ум Трою пришёл почему-то ни кто иной, как Адольф. Господи, каким же всё-таки отмороженным идиотом вообще надо было быть, чтобы назвать своего сына именем самого главного фашиста двадцатого века? Да, понятно, что с этих пор времени прошло уже уйма, но всё же...

Адольф был представителем компании «Скинни». И, кстати говоря, он не только не стеснялся своего имени, но даже гордился тем, что он приходился тёзкой Гитлеру. Мало того, он делал всё, чтобы полностью на него походить — отрастил те же усики, зачёсывал такую же чёлку... Дикость? Ну, если учесть, что на «Скинни» работали исключительно скинхеды, то всё становится вполне логично.

«Хм, скинхеды! — подумал Трой, резко поворачивая свой байк на крутом повороте. — Подумать только, какой гений придумал использовать эту рабочую силу для устранения нежелательных лиц! Заплатишь их лидеру пару десятков тысяч, он выступит перед своими лысыми (и, как правило, пьяными) собратьями, прокричит, что такой-то чувак — жид и педофил, и всё, нужного объекта, которого надо устранить, считай, что уже разорвали на части негодующие скинхеды. Во власти этого Адольфа целая армия, а платить надо только какому-нибудь негласному лидеру за то, чтобы тот направлял их всех в верное русло. Воистину, гениально!»

Сразу вслед за Адольфом в голове выплыл образ Француза. Огромный, просто непомерно толстый человек, работающий на корпорацию под названием «Техно» (с ударением на «о», всё ж таки это французский концерн), как говорили, и вправду был настоящим французом. Во всяком случае, он не прочь был ввернуть в разговоре какую-нибудь французскую фразочку.

Основной армией его были роботы. Корпорация «Техно» в серьёз увлекались разработкой андроидов, которые у обычных людей, правда, были довольно тупыми. Порой они даже могли забыть, что мусор нужно выбрасывать из квартиры в мусорный бак, а не наоборот. Только представьте себе лицо того, кому робот с прогулки приносит сюрприз в виде пяти мешков с мусором, которые тот вываливает прямо на чистейший пол комнаты своего хозяина...

Но это были андроиды для простых семей. Настоящие же андроиды, которых Француз держал для охраны (а также устранения врагов, если что), были просто идеальны. Они прекрасно стреляли, прекрасно бегали, прекрасно водили машины...

В общем, Трою не хотелось бы впасть в немилость к Фрацузу, ни в коем случае!

Следующий, кто приходил на ум Трою, когда он мысленно перебирал всех главных лиц этого города, был представитель корпорации «Кэт-тон». Признаться честно, название для Троя было очень удивительным, пока он не узнал, кто представляет эту корпорацию...

Этого типа звали «Барс». И наёмник бы ни капли не покривил душой, если бы сказал, что тот был просто прожжённым котярой!

Следующая корпорация имело смачное название «Вампо». Её представлял Элиот Мак Грейн — высокий тип с утончёнными чертами лица, крайне худой, а также обладающий правой рукой-протезом. Говорят, что он сам себе оттяпал свою руку, чтобы ему сделали протез его корпорации во имя рекламы «Вампо» — вот, мол, смотрите, наша компания творит чудеса!

Трой усмехнулся. Хм, говорят! Говорят много чего! Ещё говорят, что этот Элиот — настоящий вампир, чего там! Правда, сам наёмник не торопился лезть в рот Элиоту, чтобы на деле убедиться, что у того нет клыков. Слишком уж много охранников (все, кстати, сплошь в чёрных кожаных куртках и таких же чёрных очках) его охраняло.

И вот, наконец, Трой добрался и до «Майтвилла», организации, на которую он работал уже не счесть, сколько лет. Генри Дриксон, старый добрый дед Дриксон всегда находил для него работу, с которой Трой, в свою очередь, прекрасно справлялся. И именно сейчас он ехал на встречу с этим самым Генри. Им надо было серьёзно поговорить по вопросу Холлу.

Байк Троя резко затормозил около одной из подворотней. Там, на другой стороне улицы, в белоснежном костюме, под чёрным зонтом стоял высокий человек с утончённым лицом. Волосы его овальной головы изрядно покрыла седина, но на теле человека не было ни одного искусственного импланта. Дожить до его возраста, не потеряв ни одной конечности, чтобы потом заменить их на протез — серьёзное достижение!

— Господин Дриксон! — Трой слез со своего байка и подошёл к подворотне — их давнее со стариком условное место встречи для переговоров — и посмотрел прямо на своего непосредственного заказчика. — Вы меня вызывали, господин Дриксон?

— Вызывал, Трой! — со спокойным выражением лица посмотрел на наёмника старик. — Это по поводу Холлу. Я хотел бы...

«Всё понятно! — понял Трой. — Хотел бы услышать мои оправдания! Нет, слишком низко падать перед ним не буду — он сам этого не любит! — просто всё объясню, и всё...»

— Этот человек не полностью оплатил мои услуги! — проговорил наёмник. — Мы в нашем кругу наёмников не прощаем такого. Клиент должен оплатить всю мою работу полностью, так что... Не стоит уж слишком сильно на меня ругаться, господин Дриксон!

Брови Генри слегка приподнялись.

— Ругаться? — переспросил он. — Нет, Трой, что ты! Ругать тебя за твой поступок я хотел бы меньше всего. Ты убрал Холлу как раз во время — он успел рассказать всё, что знает, нам и не успел рассказать всё это другим корпорациям. Всё сошлось просто прекрасно для нашей организации. Я велел перевести на твой счёт награду за такую расторопность, деньги придут примерно...

Он взглянул на часы. Да-да, в век роботов и высокоразвитой техники Генри всё так же пользовался обычными механическими часами!

— Хм! — усмехнулся он. — Придут они прямо сейчас!

В эту же секунду телефон Троя звякнул наёмнику о том, что деньги пришли к нему на счёт. Блондин в одну секунду достал свой телефон. Слёзы дождя поспешили залить экран, но Трой лишь отмахнул их. Его телефон (как и у всех остальных в это время) совершенно не боялся воды.

«Двести пятьдесят тысяч долларов! — отметил про себя Трой. — Неслабый, однако, бонус, за какого-то там Холлу!»

— До встречи, Трой! — донёсся до него голос Дриксона. Он уже сидел на заднем сиденье в своём автомобиле. — Когда ты мне будешь нужен, я тебя вызову, можешь не сомневаться!

— Хорошо, господин Дриксон! — кивнул Трой. — Буду ждать!

Наёмник стоял под проливным дождём, наблюдая за тем, как мимо неоновых огней проезжает машина его босса.

В эту ночь Трой в последний раз видел его живым.

Грэг Рэзод, бритый наголо парень, возлежал на старом диване, куря сигарету. Дождь за окном его дома отчаянно стучал по стеклу, но Грэг даже не обращал на него никакого внимания. В противоположном от него углу сидел его давний знакомый Рик Хорум — такой же бритый, как и он сам.

Рэзод с усмешкой глянул на Рика. Тот своей правой железной рукой пытался что-то выковырять у себя из зубов.

«Забавно! — подумал Грэг. — Даже интересно: каково это иметь вот такой вот протез, как у Рика?»

У самого Грэга никакого протеза не было и в помине.

Рэзод и Хорум были скинхедами. Они уже много лет работали на корпорацию «Скинни» и, непосредственно, на Адольфа. Причём оба они были, что называется, совсем не рядовыми скинхедами. Нет, они были не теми, кто работает только за водку и за идею. Грэг и Рик были теми, кто направлял армии скинхедов против тех, кто был неугоден корпорации «Скинни».

В общем-то, сложного ничего и не было. В случае появления человека, мешающего корпорации, Рэзоду было достаточно собрать примерно пять-шесть надёжных парней, объяснить им, что так называемый «мешающий человек» — жид порхатый, которого надо уничтожить любой ценой — и всё, проблема считай, что была решена. Корпорация избавлялась от ненужного оппонента, скинхеды оставлялись удовлетворены тем, что убили врага нации (ну, им ещё там на водку перепадало), а Грэг получал непосредственно оплату за то, что сделал (причём, надо сказать, немалую оплату).

Рэзод взглянул на свою сигарету. Да, в век, в котором почти полностью правит техника, Грэг всё ещё курил обычные бумажные сигареты вместо модных электронных сигарет.

«Электронные сигареты — жидовья выдумка! — подумал Грэг. — Говорят, мол, они безвредные, там смол нет... Дым — он сам по себе вреден, и не важно, есть там смолы или нет. Даже если поджечь бумагу и нюхать идущий от неё дым — это всё так же вредно для лёгких, как и курение. А эти электронные сигареты — тот же вред, но за большие деньги! А если нет разницы, чем травиться — зачем переплачивать?»

— Эй, Грэг! — внезапно окликнул его Рик. — Знаешь, я тут недавно в одной книжке такое вычитал... Философский вопрос называется!

— О, Рик, ты умеешь читать! — с сарказмом произнёс Грэг. — Похвально, похвально...

— Не, ну без шуток, Грэг! — сказал Хорум. — Там вопрос весьма интересный. Хочешь, расскажу?

— Ну, валяй! — затянулся сигаретой Рэзод.

Рик с улыбкой поудобнее уселся в кресле, глядя прямо на Грэга. Рассказывать что-то умное он любил просто безмерно.

— Вот представь себе ситуацию, Грэг! — произнёс он. — Допустим, враги схватили тебя и твою бывшую классную руководительницу. И говорят тебе: либо мы её убиваем жуткой мучительной смертью, либо тебе отрубаем... ну, пусть мизинец левой руки. Без наркоза. И вот смотри, какая ситуация получается...

— Пусть убивают классную руководительницу! — произнёс Грэг. — Я эту сучку возненавидел даже за те три года, что я в школе учился!

Рик вздохнул.

— Так, похоже, я не совсем верно сформулировал ситуацию! — произнёс он. — Хорошо, пусть убьют не учительницу. Пусть убьют ну... Допустим, Тома. Нашего парня, что на входе стоит. И смотри, какая дилемма получается: вроде Том тебе ничего плохого не сделал, чтобы его на мучительную смерть обрекать, верно? Стоит себе на входе, никогда тебя не обзывал, просто свою работу выполняет... Ну разве можно его отправлять на верную смерть?

Но с другой стороны... А что тебе такого хорошего этот Том сделал, чтобы из-за него пальца лишаться, а? Да ещё и без наркоза? Он тебе когда-нибудь наливал? Нет. Он тебе шлюх подгонял? Нет. Да ты этого Тома вообще едва знаешь! И из-за него лишаться пальца?

Хотя секундочку... Тебе этот мизинец на левой руке прямо так нужен? Прямо вот настолько необходим, чтобы из-за него человека живьём резали? Тебе-то если что, могут и протез сделать. А так — жизнь человеку спасёшь. Хоть и малознакомому, но всё же...

А палец-то всё равно жалко!

Вот тебе и философский вопрос: кто важнее — Том или палец? Палец или Том? Дилемма...

Грэг закрыл глаза, чтобы не видеть улыбающееся лицо Рика. Господи, где его научили таким дурацким мыслям?

— Я что-то не пойму, Рик, в чём здесь проблема! — сказал он. — Конечно, я палец сохраню! Я этого Тома едва знаю. А палец резать я не собираюсь ни при каких обстоятельствах.

Рик помрачнел. Он явно не ожидал от Рэзода такой решительной позиции. Хорум-то уже вообще размечтался, как Грэг будет сидеть, мучительно выбирая между пальцем и жизнью человека, а он...

— Ладно, Грэг! — кивнул он. — Если для тебя всё это так просто, то представь себе такую задачку: либо тебе режут палец, либо убивают твою мать! А? Как тебе такой вопрос, Грэг? В тупик ставит же, верно?

Рэзод скинул пепел от сигареты в пепельницу.

— Не ставит, Рик! — произнёс он. — В этом случае я бы в течение пары секунд согласился бы на то, чтобы мне палец оставили. Не хватало ещё его терять из-за такой суки...

Хорум изумлённым взглядом смотрел на своего собеседника. Да уж, чего-чего, а такой реакции от него он не ожидал.

— Так, всё, Рик! — сурово произнёс Грэг, в очередной раз затягиваясь сигаретой. — Хватит с меня этих разговоров на сон грядущий! Дай отдохнуть! А то пристал тут со своими пальцами...

Рэзод лениво глянул в окно. Безудержные слёзы дождя застилали ночные улицы.

«Моя любимая погода!» — подумал Грэг и затушил сигарету.

Отдых шёл своим чередом.

Огромные ворота в Центральную тюрьму Хротцбера медленно, с ужасным скрипом давно несмазанных петлей, тяжко растворились, и оттуда, навстречу серому городу с мелко накрапывающим дождём с печальных небес, не торопясь, вышел высокий человек в старомодном сером плаще. Практически вся правая часть его головы покрывало стальное покрытие — да, он был киборгом, таким же, как и примерно 85% человек живущих на планете Земля к 2181 году. Человек устремил взор своего единственного голубого, как море, глаза вверх, в тоскующее небо. Оттуда одна за другой летели капли извечного дождя.

«Дождь... — подумал бывший арестант. — Ну, конечно! Чем ещё меня будет встречать Хротцбер, когда я, наконец, вышел на волю! Нет, уж в чём-в чём, а в этом ты, мой родной город, остался всё таким же — с небо если не льёт, то обязательно капает!»

Человек сунул правую руку в карман. Так, здесь, насколько он помнит, у него лежала...

Бывший арестант зашёлся неожиданным даже для самого себя хохотом. Да, спустя все эти годы, пачка с десятью недокуренными сигаретами всё ещё лежала в его кармане! Всё-таки не зря говорят, что тюремщики — честный народ! За все те годы, что он провёл за решёткой, никто из них не позарился на считавшиеся на момент его попадания за решётку очень дорогими сигареты. Человек просто смеялся, даже не в состоянии объяснить, что уж такого смешного он нашёл в этом факте.

Он смеялся из-за сигарет. Явно из-за них, не из-за того, что вышел на волю. Что у него было здесь, на воле? Ни родных. Ни друзей. Ни жилья. Было лишь имя — Леонард Милье — но это мало чего ему давало.

Бывший арестант огляделся. Да, мир, в который он вышел, сильно отличался от того, в котором он попал в тюрьму. Огромные, непостижимые его уму, неоновые вывески, машины, которые без колёс летали по городу... А ведь когда-то, в годы молодости Милье, летающие машины считались чем-то из разряда научной фантастики! Правда, летали эти машины не намного выше от тротуаров, но всё же, сам факт летающего автомобиля сильно бил по психике Леонарда.

Так, и куда же теперь идти? Что делать? Как найти себя в этом огромном, странном для него мире?

В первую очередь Милье планировал найти себе работу. Настоящую, честную работу, за которую он будет покупать себе еду — а там, глядишь, и на какой-нибудь номер в хостеле заработаешь. Стать дворником, доставщиком еды — да хоть бомжом, зарабатывающим уборкой небольших территорий! — Леонарду было уже всё равно! В тюрьму он возвращаться не собирался!

«Для начала надо ознакомиться с устоями города, в который я попал! — подумал Милье. — Несмотря на извечный дождь, Хротцбер — уже совсем не тот город, в котором я попал в тюрьму. Он совсем другой!»

Леонард достал из кармана свою старую сигарету и, после того, как поджёг её старыми спичками (они лежали там же, где и сигареты, в его кармане), двинулся вверх по улице, знакомясь со старым городом заново.

Да уж, за пятнадцать лет здесь многое изменилось.

На небольшой старой кровати занимались сексом мужчина и женщина. Мужчине было лет сорок, и его тёмные непослушные волосы торчали в разные стороны. На лице любовника застыла широкая, не совсем здоровая улыбка. Девушка же, которую он трахал, была почти что в два раза моложе его.

И крики страсти её были слышны, должно быть, на всё двухэтажное здание, в котором и происходило данное соитие.

Мужчина, лёжа на девушке сверху, трахал её просто с бешеным темпом. Затвердевший член его входил в нежное влагалище любовницы с невероятной скоростью. Девушку трясло от страсти так, будто она ехала на какой-нибудь старой телеге по деревенской дороге, которую не чинили с двадцатого века. Своими руками, одна из которых была по локоть железной, любовник страстно сжимал её прекрасные, большие груди, разжигая в ней такое наслаждение, столько удовольствия, что девушка просто не могла сдержать своих громких, очень громких криков.

Она кончила спустя примерно пять минут этого дикого, безудержного секса. Похоже, тот факт, что он довёл девушку до оргазма, подстегнул и любовника к завершению полового акта. Громко вскрикнув, мужчина вскинул взгляд в потолок и обильно кончил...

...вскоре он уже был одет по пояс. Использованный презерватив валялся в другом конце комнаты, а девушка не сводила взгляд со своего любовника. Нет, она смотрела на него не потому, что тот провёл с ней такой яркий, такой мощный секс.

Она смотрела на него потому, что тот до сих пор ей не заплатил. Ибо за секс с проституткой надо платить всегда. Это правило живёт с самых давних пор, не изменилось оно и в век техники и имплантов.

Любовник как будто бы прочитал её мысли.

— Что, ждёшь, пока я заплачу? — проговорил он. — Долго придётся ждать. Денег от меня ты не получишь!

Проститутка вскинула брови. Что? Что за наглость? Сколько лет она уже занималась проституцией, но с таким заявлением ещё не сталкивалась.

— Ты думай, что гово... — попыталась произнести она, когда любовник перебил её.

— А что, тебе разве не понравилось то, как я тебя трахнул? — с усмешкой спросил странный клиент. — Ты ведь кончила, я же вижу! Ты получила оргазм, я полностью удовлетворён... Видишь? Мы помогли друг другу, так что никто никому ничего не должен. Хотя... Это я ведь тебя трахал, не ты меня, верно? Значит, получается, что основную работу выполнял я, так? Выходит, что это не я тебе должен, выходит...

Он хитро улыбнулся.

— Выходит, ты должна мне!

Девушка пришла просто в ярость. Да кем он себя возомнил? Он что, думает, на него управы не найдётся? Сильно ошибается!

— Так, слушай, ты! — сердито произнесла молодая проститутка. — Видишь вот эту кнопку? — она показала на небольшую красную кнопку на столике около кровати. — Если я нажму на неё один раз — придут охранники и выбьют из тебя всю дурь! Если нажму дважды — заявится мой сутенёр, Лекси. А у этого парня, между прочим, ствол есть! Прибьёт тебя, и глазом не моргнёт!

— А нажимай! — со всё той же усмешкой произнёс нерадивый клиент. — Пусть приходят все, хоть сам Папа Римский! Нас ещё и не такими пугали!

Терпение проститутки лопнуло. Да, клиент, конечно, доставил ей удовольствие, но это вовсе не значило, что он вот так, в наглую, может уйти от неё, не расплатившись.

Девушка два раза нажала на кнопку и посмотрела на гадкого клиента.

«Всё, гад! — подумала она. — Не хочешь платить — получишь по полной! Можешь даже не пытаться бежать — всё равно тебя...»

Но клиент даже и не предпринимал никаких попыток к бегству. Он просто спокойно оделся и обулся, посмотрел на небольшой кейс, с которым он пришёл к проститутке, а затем уставился на двери.

Клиент как будто ждал, когда сюда придёт охрана.

Не прошло и пары минут, как дверь в комнату отворилась. В дверном проёме показались два здоровяка и высокий человек в чёрном фраке.

Этим человеком был Лекси Хилл, сутенёр проститутки.

— Так, ну и что здесь творится, Лизи? — спокойным тоном произнёс он. — Клиент балуется?

— Деньги платить не хочет! — насупившись, произнесла та.

— Ах, обычное дело! — всё таким же спокойным тоном сказал Хилл. — Шварц, Бен! Проучите-ка этого недо...

Его спокойные слова перебил дикий вопль клиента.

— Сдохните, проклятые псы!!!

Все присутствующие в комнате посмотрели на нарушителя спокойствия. Тот стоял в противоположном конце комнаты с совершенно безумной улыбкой.

А в правой руке он сжимал непонятно откуда взявшийся лазерный пистолет.

Лекси попытался было что-то сказать, когда первый выстрел из пистолета пронзил его грудь. За первым выстрелом последовали второй, третий и следующий, и следующий... Клиент с осатанелым смехом расстреливал сутенёра и вышибал мозги его помощникам на глазах у орущий от страха Лизи.

Вскоре всё было кончено. Три трупа лежало на входе в комнату, а клиент с нездоровым смехом смотрел на то, что только что натворил. Затем он взял свой кейс и повернулся к дрожащей от страха проститутке.

— Нет! — в ужасе завизжала она. — Не надо! Не убивайте меня! Я никому ничего не скажу, только... НЕ УБИВАЙТЕ МЕНЯ!!!

Взгляд клиента внезапно потеплел.

— Что ты, дорогая! — произнёс он. — Я и не собирался этого делать! Я лишь собирался отдать тебе это!

Он поднёс кейс к кровати, на которой лежала Лиззи, и открыл его. Проститутка с выпученными глазами посмотрела на его содержимое. Там было не меньше ста тысяч долларов.

— Это для тебя, дорогая! — произнёс он. — Теперь у тебя есть деньги, а твой угнетатель, этот подлый сутенёр, он мёртв! Ты свободна, Лиззи, свободна! Больше никто и никогда не причинит тебе боли или страдания. Тебе не придётся зарабатывать на жизнь этим грязным делом! Я, Безумный Стэн, дарую тебе свободу!

И убийца поцеловал ничего непонимающую проститутку в губы.

Затем клиент встал с кровати и медленно прошёл к дверям, где валялись три трупа. Перешагнув через них, Безумный Стэн обернулся к Лиззи и произнёс:

— А ты что, глупая, и вправду думала, что я тебе не заплачу за услуги? Запомни: что бы ни случилось, Безумный Стэн всегда платит по долгам!

И оставляя несчастную проститутку в полнейшем шоке, убийца медленно двинулся к выходу из небольшого придорожного борделя...

Француз сидел за своим столом и жадно ел. Ужасно, просто непомерно толстый человек продолжал наедаться так, будто не ел месяца два. На столе перед ним были представлены различные яства — от бутербродов с икрой (просто огромнейших, кстати, бутербродов!) до большой сытной зажаренной курицы и свежего поросёнка.

Этот стол мог накормить обычного человека примерно на два дня. Для Француза же это был лишь полдник.

Дождь стучал по окну, как бешеный, но представителя компании «Техно» абсолютно не обращал на него внимание. А что там? Дождь для Хротцбера обычное дело, а Француз настолько редко выходил из дома, что это погодное явление совершенно ему не досаждало.

Толстяк продолжал набивать свой и без того огромный живот едой, размышляя в это время над ситуацией, сложившейся в городе между корпорациями. А ситуация эта, как и во всём мире, была крайне напряжённой.

В первую очередь Француза раздражал его ближайший сосед, а именно Адольф, который в наглую торговал своими товарами прямо на его территории. Это был уже верх наплевательства на все правила, установленные самими же пятью корпорациями. Весь город (да что там — весь мир!) давно был поделён на участки между компаниями, выпускающими основные в этом мире неона и имлантов товары.

«Нет, ну надо же быть таким наглым! — подумал Француз, уплетая приличный кусок курицы. — Мало того, что этот Адольф полгорода запугал своими скинхедами-отморозками, так он ещё и на чужую территорию лезет! И лез бы ещё на чью-нибудь — лезет ведь на мою! Чёртов bouc! Нет, надо с этим что-то делать, решительно что-то делать!»

И если бы все проблемы заканчивались на этом нарушении правил Адольфом! Нет, ведь были неприятности похуже! Генри Дриксон, этот дед из «Майтвилла», похоже, совсем страх потерял! Нет, ну подумать только — забивать свою рекламу на всех территориях, его корпорации не подлежащих, пропагандировать свой «Майтвилл» как самую лучшую компанию в городе — Дриксон, ты что? Где твои мозги, скажи мне на милость? Ты ведь вроде не глупый viellard, раз достиг ранга городского представителя «Майтвилла» — так что же на тебя, скажи на милость, нашло? Ты хоть понимаешь, Дриксон, что в связи со своим поведением ты просто стал костью в горле у всех корпорацией в городе, а?

Француз уплёл очередной кусок свинины. Что-то в этом мире в ближайшее время точно намечается, не иначе.

И Дриксону с Адольфом в связи с этим лучше просто молиться.

Найтон Дриксон со спокойной улыбкой стоял перед огромным, почти что четырёхметровым, окном своего личного кабинета, наслаждаясь видом ночного Хротцбера под проливным дождём. Большие капли пролетали мимо Найтона за стеклом дорогущего окна и падали вниз, прямо на многоцветные неоновые витрины, которыми просто пестрил город. Волосы молодого сына были зачёсаны назад, а белый пиджак с такими же белыми брюками идеально сидели на его стройном прекрасном теле. От отца ему передались утончённые черты лица и хладнокровие.

Да, парню было всего-то двадцать два года, а он уже имел свой собственный кабинет. Его папа, Генри Дриксон, хорошо позаботился о том, чтобы Найтон не нуждался ни в чём в этой жизни, как в удовольствиях (коими тот себя щедро ублажал), но и в положении в обществе. У Найтона было всё, о чём только можно было мечтать — яхты, особняки, деньги, в которых молодой наследник Дриксона просто тонул — да, сын Генри не мог пожаловаться ни на что. Элитные проститутки, топ-модели, актрисы — все были рады хотя бы раз запрыгнуть в кровать Найтона и некоторые даже не брали за это денег — так, просто спали с ним кто для статуса, кто для личного удовлетворения.

При этом сын старика прекрасно понимал, что так длиться вечно не может. Рано или поздно отец окажется на том свете (и, если учесть его кашель по утрам, то скорее рано, чем поздно) и тогда...

Тогда жизнь станет ещё лучше! Кто Найтон сейчас? Заместитель руководителя отделения «Майтвилла» в Хротцбере, ну, в смысле, своего отца. А что будет, когда отец умрёт? Кого Саймос Гиз, главный руководитель «Майтвилла» поставит на место погибшего отца?

Вот именно. Почти что на сто процентов Найтон был уверен, что бразды правления Хротцберского отделения «Майтвилла» перейдут к нему. И что произойдёт тогда? О, если сейчас Найтон просто упивается своим положением, своими деньгами, своими девками, то когда он станет руководителем подразделения корпорации, он получит всё то же самое, только в двойном, да что там — в тройном эквиваленте!

«Скоро у меня День Рождения! — подумал Найтон со своей холодной улыбкой. — И главный подарок, который ты можешь мне сделать, отец, это...

Сдохнуть. Ведь именно в этом случае я получу всё, что хочу и даже больше. Так что, Генри Дриксон, ты сделал для меня многое, а теперь...

Теперь всё, что ты можешь для меня сделать, — это просто умереть!»

Найтон холодно смерил падающие с неба капли за окном.

Скоро всё изменится.

Он знал это.

Он чувствовал это.

Генри Дриксон под своим чёрным зонтом в тёмной подворотне. С неба лил проливной дождь, но местного главу «Майтвилла» этот факт нисколько не смущал. Дождь был настолько частым явлением в Хротцбере, что всеми он уже давно воспринимался как нечто вполне естественное. Можно даже сказать, повседневное.

И любой, кто увидел бы Дриксона, стоящим под дождём в этой Богом забытой подворотне, одного, без единого охранника, задался бы вполне логичным вопросом — а что он здесь, собственно говоря, забыл?

Объясняло всё всего лишь одна маленькая деталь: записка. Загадочная записка, которую Дриксон получил в начале этого дня. Загадочность её была в первую очередь в том, что она была написана на бумаге — в век, когда общество полностью перешло на цифровое общение и электронные письма, записка была чем-то... Ну просто из ряда вон выходящим.

Так же странным было содержание этой записки. Корявым почерком на ней были выведены следующие слова:

«Если ты сохранил хоть каплю чести, то приходи в полночь в подворотню на улице Раймс, 12. Один, без охраны. Я хочу тебе отплатить!»

Записка заставила серьёзно задуматься Генри. Кто в наше время пишет записки на бумаге? Разве что... Какой-нибудь гад, который не хочет, чтобы вычислили устройство, с которого он отослал своё письмо? В век, в котором жил Дриксон отследить автора любого электронного письма не составляло никакого труда, а если уж учесть, что Генри был региональным представителем «Майтвилла», того, кто написал бы ему это, нашли бы за две минуты.

Но кто же решил написать это письмо, фактически бросить вызов самому Дриксону? Кто-то из его конкурентов? А что, это вполне в духе того же Барса — пригласить куда-то без объяснения причин. Да и ещё почерк корявый... Точно, кошак постарался!

В чём причина такого вызова? Можно было, конечно, предположить, что во всём виновата навязчивая реклама услуг «Майтвилла», которую Дриксон распространял по всему городу, вопреки негласному закону корпораций о распределении территорий. Но что ему было делать? Прибыль падала, а деньги сами собой не появлялись. Вот и пришлось немного нарушить эти правила. В конце концов, на чужой территории Генри, в отличие от того же Адольфа, своими товарами не торговал. Так что ничего такого уж он и не совершил!

Куда больше Дриксон склонялся к мысли, что записку написал какой-нибудь шантажист. «Если ты сохранил хоть каплю чести...» Так, похоже, этот Мистер Аноним что-то на него нарыл. Причём что-то серьёзное. Жизнь Генри прожил долгую, и грехов за ним осталось немало. Найти можно было много чего.

Именно из-за этого Генри решил прийти на сомнительный вызов — прийти ночью, один, без охраны. В прошлом Дриксона было много всяких грехов, и некоторые из них должны были остаться тайными.

Единственное, что смущало Дриксона — вторая часть записки. «Я кое-что хочу тебе отплатить». Хм, обычно шантажисты так не пишут. Обычно они заявляют, что должны им, а здесь...

«Надо подождать! — подумал старик. — Думаю, всё станет ясно само собой...»

Едва эта мысль пролетела в голове у Генри, как перед ним предстал силуэт человека. Блеск неоновых вывесок бил Дриксону в глаза, и он даже не мог понять, мужчина перед ним или женщина.

Просто чёрный силуэт. С лазерным пистолетом в руках. И ствол направлен прямо на Дриксона!

— Что... Кто... Зачем... — Генри в страхе выронил свой зонт. Он, старый хитрый лис, попался в такую примитивную ловушку! Как же так, Дриксон? Как же так?

— Сдохни! — процедил силуэт и пять раз нажал на спуск.

Алые лазерные нити пронзили дождливую ночь. Генри Дриксон ахнул, схватился за пробитое сердце и свалился на землю.

В грязной вонючей подворотне он медленно умирал, не зная даже, кто именно его убил...