Трой. Дело чести

Глава 3

Глава 3

Трой бросил беглый взгляд за окно небольшого бара, в котором он сидел вместе со своим новоявленным сотрудником, Алистером Смулзом. На улице стояла просто удивительная для Хротцбера погода. Во-первых, не шёл дождь. А во-вторых, сквозь затянутое тучами небо пробивались... да-да, пробивались слабые лучи солнца.

«Воистину, чудеса творятся!» — отметил про себя наёмник и перевёл свой взгляд на своего напарника. Смулз уплетал огромный бургер, потягивая слабоалкогольное пивко. Трой же, как, впрочем, и всегда, наслаждался энергетическим напитком.

— Так, пора нам познакомиться поближе! — обратился наёмник к Алистеру. — Объясни мне, неразумному, чем же это такой с виду неприметный парень, как ты, так прогневал скинхедов, что они чуть ли не толпой пытались тебя растоптать? Ты что, пришёл на их сходку и спел мотив «семь-сорок»?

— Нет, такой изощрённый вид самоубийства я, пожалуй, приберегу для другого дня! — Алистер вгрызся в бургер так, словно в жизни ни ел ничего вкуснее. — Так, небольшой компьютерный шпионаж против «Скинни» в пользу «Техно». Кое-что спёр у скинхедов из сети, только вот следы замести не додумался. Они меня быстренько нашли и решили наказать. Если б ты не появился, не знаю, что и было б...

— Так ты у нас, оказывается, хакер? — с интересом посмотрел на него Трой.

— Да, есть такой грех! — произнёс Алистер, продолжая поедать бургер. — Конечно, сеть Пентагона не взломаю, но умею многое. Ты, кстати, зря отказываешься от бургера! — Он показал на поедаемый им бутерброд. — Такой годноты я давно не ел!

Трой задумался над словами Смулза. Так, выходит, его новый напарник — годный хакер, верно? Что ж, это очень даже неплохо! В век, в котором техника, технология и компьютеры правят всем, хакер в напарниках — очень хорошее подспорье!

Наёмник кивнул Алистеру на бургер.

— Не советую увлекаться этой гадостью! — произнёс он. — Во-первых, толстеешь от них страшно, если будешь есть их регулярно. А во-вторых... Где, скажи мне гарантия, что та котлета, которую ты ешь в бургере при жизни мычала, а не гавкала?

Смулз подавился откушенным куском бургера и закашлялся.

— Да уж, Трой! — прокашлявшись, сказал Алистер. — Умеешь ты аппетит поддержать, нечего сказать! Я теперь, наверно, неделю на эти бургеры смотреть не смогу... гавкало оно, видите ли!

И хакер отпил немного пива из бокала.

— Теперь я хочу у тебя спросить, — обратился он к Трою, показывая на его железный указательный палец. — Откуда? В бою обзавёлся? Или слишком усердно свою девушку ублажал?

Наёмник хмыкнул. Чувством юмора его новый друг обделён не был.

— Отношения с моей бывшей девушкой у меня были... — проговорил Трой, отпивая энергетического напитка. — Ну, как бы сказать... Немного странными. Вот, к примеру, все влюблённые друг друга как называют? Зверюшками там разными, котиками, зайчиками... Мы с моей друг друга тоже зверюшками называли. Я её — свиньёй, а она меня — козлиной. Думаю, эта информация о наших отношениях исчерпывающая. Проститутки forever!

— Во, с этим я абсолютно согласен! — Алистер поднял бокал пива и они, чокнувшись с Троем, дружно осушили свои стаканы.

Наёмник даже не стал спрашивать Смулза о его семейном положении. По его внешнему виду (неопрятной одежде и неделями небритой щетиной), а также по его готовности выпитьза проституток и так было всё понятно.

— Так что же у тебя с пальцем? — вновь вернулся к своему вопросу Смулз. — Где оттяпали? В неравном бою?

Трой немного поморщился.

— Вот что, Алистер, — проговорил он. — Ты бы вот, допустим, хотел бы мне рассказать о том, как потерял свой глаз?

Смулз потупил взор.

— Да знаешь, как-то не очень...

— Ну вот ты меня и понял! — сказал Трой. — Давай так: я не задаю тебе вопросов о твоём глазе, а ты меня не спрашиваешь о моём пальце. Идёт?

— Идёт! — кивнул Алистер. Он и сам был не рад, что заговорил на эту тему.

— И давно ты работаешь на Француза? — спросил Трой после нескольких мгновений молчанья.

— О, я работаю не только на него! — усмехнулся Смулз. — Я работаю на много корпорацией. Кое-что стянул у Барса для Мак Грейна, кое-что — у Мак Грейна для Француза, кое-что — у Француза для Барса... Я — можно сказать, такой же наёмник, как и ты, Трой. Только я не убиваю и к лазерному пистолету не прикасаюсь. Моё оружие — информация, и оно порой куда мощнее любого ствола. Такие дела, Трой!

Алистер опрокинул в себя второй бокал пива.

— Честно, я тебе просто поражаюсь, Трой! — проговорил он, поставив бокал на стол. — Столько рисковать своей жизнью, так отчаянно, так самоотверженно... Это просто героизм!

— Хм, никаким героизмом в моём деле и не пахнет! — произнёс наёмник. — Я выполняю свою работу, и получаю за неё деньги. Ты куда отчаянней меня, Алистер, поверь мне.

— Это почему это? — Смулз непонимающе посмотрел на собеседника.

— Потому, как ты пьёшь эту отраву! — кивнул Трой на пиво. — Если бы только представлял себе, как ты нагружаешь свою печень этой гадостью, да и вообще весь свой организм... А если учесть, что ты за это ещё и свои же деньги тратишь — это вообще, Алистер!

Смулз отодвинул от себя наполовину пустой бокал с пивом.

— Вот спасибо тебе, Трой! — произнёс он. — Теперь я не только на бургеры — теперь я и на пиво смотреть не смогу! Умеешь ты друга поддержать, нечего сказать!

— Так мы уже друзья? — Трой с усмешкой испил энергетика из своего бокала.

Ещё некоторое время недавно сведённые судьбой напарники просто молча смотрели друг на друга. Наконец, Алистер продолжил разговор.

— А что ты сделаешь с убийцей Дриксона, Трой, когда его найдёшь? — спросил Смулз. — Просто интересно: ты вот так с места в карьер кидаешься его искать — и что будет, когда поймаешь?

— Убью его! — Трой сурово поставил бокал с энергетиком на стол. — Пристрелю гада ко всем чертям! И мне не важно, кто там за этим стоял — Мак Грейн, или Барс, или Адольф — кто бы это ни был, я просто пристрелю его без всяких сантиментов. Это... Как ты сказал? «Дело чести»? Пожалуй, лучше слов и не найти! Старик столько сделал для меня... Нет, он просто не заслужил такой смерти — в подворотне, в грязи, ночью... Дело чести! Верно сказано!

— А для меня — дело чести помочь тебе за то, что ты меня спас! — произнёс Алистер, беря в руки бокал с пивом. — Выпьем же за это, Трой?

— Ну что ж... — наёмник взял в руку бокал с энергетиком. — Давай! За дело чести!

— До дна! — добавил Смулз.

И новоявленные напарники осушили свои бокалы, скрепляя своё сотрудничество.

Андроид А-031, спотыкаясь, шагал по улицам Хротцбера, слегка тронутым робким солнцем, выбивающимся из-за туч. Робот-защитник, робот-охранник, оставшийся без своей главной задачи — спасать жизнь своего хозяина, с трудом понимал, что же он должен делать теперь.

Но главное нарушение в поведении робота было как раз ни в этом. А-031 прекрасно помнил, как он две недели назад, шагая вслед за своим объектом охраны, внезапно споткнулся и полетел вниз головой с высоты своего роста на землю.

И в его голове, в центре, отвечающем за логические размышления и выполнения задач, произошла фатальная ошибка.

В его голове с тех пор царила полная чехарда.

Итак, он, андроид, модель А-031, был создан лишь с одной целью — защищать людей и, в частности, своего основного хозяина, записанного, как его основной пользователь. Казалось бы, что тут может быть странного или непонятного — ты должен охранять жизни людей от любого насильственного или другого вмешательства в их жизни, ведущие, собственно говоря, к опасности этой самой жизни. Может ли робот убить человека? Может, если этот человек несёт опасность для жизни других людей. Но после того, как робот приземлился головой на тротуар, в его голове родился один червячок в виде странной мысли.

Червячок, перевернувший всё.

А что вообще можно считать угрозой для жизни человека? Можно ли считать угрозой курение или алкоголь? Безусловно, можно, ведь и то, и другое вредит здоровью человека и ведёт к неизбежной его гибели. А значит, любой человек, угощающий другого сигаретой или же наливающий ему вино, уже автоматически считается объектом, угрожающим жизни другого человека, никак иначе!

Но если бы на этом безумие андроида остановилось...

Искусственный интеллект А-031 просканировал всю историю человечества и пришёл к тому выводу, что главной угрозой для человека является... сам человек! Ведь ни одно стихийное бедствие, ни один катаклизм, ни одна ошибка природы не унесли столько человеческих жизней, сколько унёс сам человек. Сколько людей погибли из-за других людей, которые, допустим, просто сели нетрезвыми за руль? Скольких несчастных женщин убили обезумевшие маньяки, которым голоса в голове сказали, что так будет правильно? Да что там! Войны! Войны, которые развязывают сами же люди! Ведь никто, никто кроме них в природе не устраивает таких массовых убийств себе подобных, в таких количествах, с такими ужасными последствиями.

То есть, опять же, получается, что главной угрозой для человеческой жизни является сам человек! И выходит, что спасти жизни других людей можно только, если ты убьёшь других людей, никак иначе!

У андроида был хозяин. Но этот хозяин недавно погиб. И, раз А-031 не был перепрограммирован, то его основной целью остаётся защита других людей. Но ведь по логике, выстроенной в ушибленном мозге робота, спасти людей можно, лишь начав убивать их! А это значит...

Да, андроид А-031 был готов выполнить свою миссию по сохранению человеческих жизней.

И не важно, скольких людей ему для этого нужно убить!

Бывший телохранитель Генри Дриксона медленно передвигался по Хротцберу.

Он был готов убивать людей ради их же жизней.

Найтон Дриксон сидел в своём кабинете, раздираемый противоречивыми чувствами. Вчера погиб его отец. Генри Дриксон был застрелен в грязной подворотне неизвестным. Отец, который столько вложил в Найтона, который всю его жизнь был для него опорой и защитой, теперь был мёртв.

Сын местного главы «Майтвилла» прокручивал в голове все самые яркие, самые главные воспоминания, связанные с отцом. Вот Найтона довели до слёз местные дворовые хулиганы. А затем Генри довёл до слёз их. Вот во времена студенческого обучения красивая сокурсница отказала Найтону в его ухаживаниях.

«Не волнуйся, сын! — сказал ему тогда отец. — Таких, как она, в твоей жизни будет тысячи. А она... К ней вернётся всё её зло, поверь мне!»

И зло к ней и вправду вернулось. Не прошло и полмесяца с тех пор, как она отказала Найтону — и она в срочном порядке перешла на заочное обучение.

А через два месяца после этого её и вовсе исключили.

Также Найтон не мог забыть свою первую настоящую студенческую драку. Наглец по имени Джокс дал молодому Дриксону прямо в правый глаз, оставив под ним приличного размера фингал.

Отец после этого просто обнял сына и погладил его по голове со словами: «Всё пройдёт, Найтон. Всё пройдёт».

И всё и вправду прошло. Через неделю прошёл фингал. А через две недели «прошёл» Джокс. Куда-то подевался без вести. Ни родители, ни родные, ни друзья — никто не знал, куда подевался молодой задира. Он просто пропал. Пропал из университета. Пропал из дома.

И как Найтон полагал, Джокс пропал вообще из этой жизни.

Как бы то ни было, обидчика Дриксона так и не нашли.

И вот теперь его отец был мёртв. А это означало не только то, что больше у него не было опоры и защиты.

Это значило, что опорой и защитой мог стать теперь он сам.

Ведь после убийства отца самым подходящим кандидатом на его место — место представителя компании «Майтвилл» в Хротцбере — являлся ни кто иной, как сам Найтон. Да, такой пост, конечно, официально по наследству не передавался, но сколько в этом мире было случаев, когда место главного представителя той или иной компании после смерти его сыновья! Сэм Хьюз в Гайдсе, ставший у бразд правления после смерти отца, Анри Хавэл, получивший пост за место покойного дяди, Фриц Хэнсон... Продолжать можно было до бесконечности. И теперь Найтон не сомневался, что следующим представителем компании «Майтвилла» станет именно он, а это значит...

Это значит, что весь кайф, все преимущества, все удовольствия от этого звания приплывали прямо в руки молодого Найтона Дриксона! И все те развлечения, которые были у него до этого, станут лишь бледной тенью от того, что он получит теперь, когда вся власть будет в его руках!

Дриксон прошествовал через весь свой кабинет и, подойдя к небольшому бару, достал бутылку отборного вина. Да, надо бы выпить. И смерть отца, и перспектива стать главой местного отделения «Майтвилла» — поводов, чтобы напиться, было просто навалом.

Внезапно в дверь, закрывающую кабинет Найтона от ненужных глаз, постучали. Дриксон усмехнулся. Он ни на секунду не сомневался, кто мог потревожить его покой. Конечно же, это был Кир, верный помощник отца (а теперь и его самого), обладавший железной правой рукой и верным сердцем.

«Воистину прекрасное сочетание!» — отметил про себя Дриксон.

— Входите! — воскликнул он.

Двери растворились, и перед Найтоном предстал тот самый Кир, коренастый, но при этом прекрасно сложенный помощник в безукоризненно белом костюме, как и сам Найтон.

Белый — цвет элиты «Майтвилла».

— Ну, как там Агата? — спросил Дриксон. — Уже у нас, даёт показания?

— Шеф, прошу прощения, но... — проговорил Кир. — Когда мы приехали, мисс Шпац уже не было в квартире. И она, и её любовник бесследно пропали, шеф!

Найтон слегка скривился. Агата Шпац была его главной подозреваемой по делу убийства отца. Конечно! Домработница, которую отец уволил за несколько дней до его трагической гибели — кто ещё мог так идеально подойти на роль убийцы? Нет, конечно, был ещё робот-охранник, андроид модели А-031, который за несколько дней до смерти Генри Дриксона упал вниз головой, а затем, сразу после убийства, бесследно пропал — всё, конечно, возможно... Вообще, зачем отец только приобрёл себе этого проклятого робота? Поставил бы себе какого-нибудь надёжного человека-телохранителя, что там... Нет, он решил себе купить робота, да ещё и у конкурентов, у чёртовых «Техно», у проклятого Француза! Всё, конечно, понятно, дешевле один раз купить робота-охранника, чем каждый месяц платить телохранителю, но...

Чёрт его знает, что там мог наустанавливать Француз в программу этого А-031! Может, он ему там программу задал отца убить, когда...

Впрочем, сейчас это неважно. Робот далеко не убежит и никуда от него не денется, а вот леди Агата Шпац вполне может в любую минуту сбежать в другой город, а там, глядишь, и в другую страну. Если Найтон не поймает главную подозреваемую в убийстве отца, мечты о браздах правления могут сильно пошатнуться.

— Так, слушай, Кир! — приказным тоном проговорил Дриксон. — Агата с любовником далеко сбежать не могли, я уверен в этом. Так что немедленно — понял, немедленно! — бросай все наши силы на то, чтобы найти эту сладкую парочку и привезти их к нам. А там... Там, глядишь, и до признания недалеко!

— Шеф, вы так уверены, что это они? — произнёс Кир. — Что они признаются, и всё такое... А если... Если они не сознаются, шеф? Что тогда?

Найтон устремил на него взгляд недобрых, коварных глаз.

— Признаются, Никсон! — произнёс он. — У нас они во всём признаются!

И Дриксон опрокинул в себя бокал вина.

Празднование начиналось!

В тёмном ночном клубе, освещаемом зелёными и розовыми прожекторами, жизнь кипела ключом. Распутные танцовщицы стриптиза, раздевшись по пояс (а кто уже и полностью) извивались на огромных столбах под восторженные крики запьяневших от алкоголя и вида голых грудей посетителей. Некоторые из пьяных клиентов ночного клуба лезли прямо на подиум, на котором танцевали сексуальные танцовщицы, стремясь засунуть в трусы стриптизёршам побольше денег... Ну, во всяком случае, тем, на ком ещё были эти самые трусы.

Один из в конец запьяневших посетителей залез на подиум и принялся оттанцовывать вместе со стриптизёршей что-то среднее между вальсом и гопаком. При этом он отчаянно срывал с себя рубаху и штаны.

Но такой стриптиз не оценили. Мужика оперативно оттащила с постамента охрана, после чего нарушитель спокойствия был выдворен из заведения.

Разноцветные прожекторы кружили голову, проворачивая перед глазами разноцветные огни. Полутёмный зал манил к себе. А прекрасно сложенные стриптизёрши пьянили клиентов больше, чем любой синтетический наркотик.

Именно здесь, на небольшом (но каком роскошном) диване восседал владелец этого заведения. Им был ни кто иной, как сам Барс. В окружении своих самых доверенных лиц он наслаждался жизнью, потягивая валерьянку из своего бокала.

Да, гигантский кот сумел добиться огромного успеха не только в области производства имплантов. Ночной бар, который он приобрёл просто по дешёвке, приносил Барсу немалый доход. Правда, коту пришлось изрядно вложиться в развитие этого бизнеса, ибо бар достался Барсу просто в плачевном состоянии.

Но коту удалось исправить и это. И вот теперь его собственный ночной клуб стал чуть ли не самым посещаемым заведением в Хротцбере.

— Вот скажи мне, Барс! — сквозь бит электронной музыки донёсся до него голос одного из его приближённых, Арчи. — Я вот по многим городам мира путешествовал. Много чего видел, много на кого посмотрел. Но вот, Барс... такого, как ты — кота огромного — я никогда в жизни не видел! Скажи мне, ты что — жертва какого-то безумного опыта? Или как? Или ты вообще единственный в своём роде? Объясни!

Барс слегка ухмыльнулся. Панибратство по отношению к себе (и подобные вопросы, кстати, тоже!) он позволял только самым приближённым к себе людям.

Но Арчи Фрюз и был таким человеком!

— Я не один в своём роде, если тебя это интересует! — проговорил Барс. — У меня есть ещё два собрата... Но если я начну тебе про них рассказывать, ты, пожалуй, не поймёшь.

Он испил валерьянки и бросил многозначительный взгляд на Фрюза.

— Почему это не пойму? — лицо Арчи на миг озарил фиолетовый прожектор. — Я всё пойму, Барс! Объясни мне! Я хочу знать!

Барс вновь улыбнулся.

— Хорошо, Арчи! — сказал кот. — Я расскажу тебе. Но когда твой мозг начнёт взрываться, не вини старого доброго Барса.

Во вселенной существует множество миров. Тысячи, миллионы. Некоторые из них похожи на наш. Некоторые — на современность, многие же другие — на средневековье (таких, кстати, большинство). Вот в таких мирах и живут мои братья. Их двое. И называют нас всех (обычно, конечно) Королями кошек.

Один из моих братьев, как мне известно, живёт в мире, напоминающим Россию примерно 2020-ых годов. О, он у них там революционер, агитатор за движение против угнетения и убийства кошек! Правда, все его попытки свергнуть людскую власть оканчивались неудачами... Но это и неудивительно. Что, в конце концов, могут сделать кошки против людей?

Второй брат обитает в совсем другом мире. Там в его лапах содержится целый остров, с помощью которого он заманивает в свои сети различных глуповатых искателей сокровищ. Ловит их, словно мышей, и развлекается с ними, как хочет, насылая на них новое и новое наваждение.

Достойный кот!

Ну, и третий Король кошек — это я, Барс, собственной персоной. Устроился в этом мире, причём весьма неплохо устроился. Валерьянка течёт рекой (пей — не хочу!), да и к тому же не тронет никто... Разве что приходится иногда убивать тех, кто у меня в списке, но и это меня только радует! Теперь понимаешь, Арчи, что я говорил о том, что у тебя могут мозги закипеть, когда я всё это буду рассказывать?

Барс вновь опрокинул в себя бокал с валерьянкой. Он продолжал наслаждаться жизнью.

— Постой-постой, Барс! — внезапно проговорил Фрюз сквозь грохочущую со всех сторон музыку. — Ты сказал, что вас всего трое! И кошек среди вас нет. Так как же вы тогда...

— О, смотри-смотри! — внезапно проговорил Король кошек. — Рыжая Шанни идёт! И я по запаху чувствую, что сегодня в сексе она не откажет никому, даже такому пню, как тебе! Вперёд, Арчи! Вперёд и с песнями!

Пьяный Фрюз перевёл свой взгляд на рыжую стриптизёршу, шагающую мимо него и, слегка крякнув, поднялся из-за стола и помчался вслед за ней, совершенно забыв, что он хотел узнать от Барса.

Король кошек лишь посмотрел ему вслед, поворачивая деревянную фигурку кота, висевшую у него на шее под кожаной курткой.

Кошки умеют хранить свои секреты...

— Я думаю, причину нашего отказа вы и сами прекрасно поймёте, если немного пораскинете мозгами!

В небольшой комнатке, которая представляла из себя кабинет возможного (нет, уже теперь точно невозможного!) будущего работодателя Милье, тучного невысокого человека со смешной фамилией Пукьон в таких же смешных очках, сидел он сами бывший арестант местной тюрьмы. Леонард не отрывал свой единственный глаз от Пукьона. Он уже примерно знал, что этот толстяк в очках сейчас скажет ему.

— Вы же сами прекрасно понимаете, Милье! — вальяжно развалившись в кресле, продолжил толстяк. — Сейчас в мире всем правят устои, традиции, а также строгость и предосудительность. Вы, мой друг, пятнадцать лет просидели в тюрьме Хротцбера. Пятнадцать, Леонард, только вдумайтесь, пятнадцать! И как, скажите мне на милость, как я могу вас взять к себе на работу? Как я могу спокойно принять к себе человека, который, не ровен час, что-нибудь не утащит с работы к себе домой? Тюрьма обычно не меняет человека, Милье! Лишь один процент...

— Боитесь, что я что-то украду у вас на работе? — печально хмыкнул Леонард. — И что же, скажите на милость, мне красть, работая уличным дворником? Урну для мусора?

— Кстати, а почему бы и нет? — хмыкнул Пукьон в ответ. — Вам там в тюрьмах голову будь здоров, как промывают! Может, вы и на урну позаритесь, чёрт там вас знает...

Поймите, Милье: статистика — дело неумолимое! Как я уже начал говорить, лишь один процент из тех, кто уже отсидел в тюрьме определённый срок, может вернуться в нормальную жизнь. Остальные же вновь начинают воровать, убивать, насиловать — делать всё то, за что они уже отсидели. Так что, Леонард...

— И такие, как вы, Пукьон, делаете для этого всё, что только можно! — проговорил Леонард. — Вы не берёте меня на работу, не давая мне даже шанса на возможное исправление! Как же я могу стать вновь честным, порядочным гражданином, если мне не предоставляют для этого никакой возможности?

— Ладно, Милье, давайте подойдём к вопросу иначе! — сказал толстяк. — Наше частное предприятие по поддержанию чистоты в городе имеет поддержку правительства города Хротцбера. И нам совершенно не нужно пятнать нашу годами заработанную репутацию в связи с тем, что мы возьмём на работу бывшего... Ну, скажем так, уголовника.

— Не смешите меня! — парировал Леонард. Он уже понимал, что здесь ему ничего не светит, поэтому уже начал наглеть от безнадёжности. — Репутация для организации дворников? Смешно, Пукьон, смешно!

— Хотел же ведь я по-хорошему... — нахмурился толстяк, слегка повернувшись в своём кресле. — Милье, вы просидели пятнадцать лет и, похоже, совсем отстали от жизни. Всю ту работу, что в вашем времени выполняли люди без образования или же после того, как отсидели в тюрьме, будь то кладка плитки или подметание улиц, теперь выполняют роботы. Андроиды, выпускаемые фирмой «Техно». В нашем городе для таких услуг есть такой замечательный человек, как Француз. Поверьте, мне в десятки раз дешевле закупить у него роботов (пусть даже и довольно дорогих), чем ежемесячно выплачивать зарплату живым людям! Так что, Леонард... — Пукьон указал бывшему арестанту на дверь. — Уходите! Уходите, пока я не вызвал охрану!

— Но я ведь вам даже ничего не сделал! — попытался возразить Милье.

— А я скажу, что вы на меня напали! — произнёс Пукьон. — И кому поверит моя охрана — мне, её уважаемому начальнику, или вам, отсидевшему пятнадцать лет за решёткой?

Леонард с усталым видом встал из кресла и прошествовал к выходу из комнаты. Это было уже седьмое подряд место, куда его не хотели брать на работу. Ну, здесь хоть честно всё сказали: роботов содержать им, видите ли, выгоднее, чем простых людей. Эх, найти бы того Француза, который поставляет людям этих андроидов, врезать бы ему хорошенько...

Милье вышел из небольшого офиса компании, в которой тщетно пытался устроиться на работу. На улице его встретил серый вечер, настолько покрытый туманом, что даже цветастые неоновые вывески были не слишком видны невооружённым взглядом. Более того, с неба даже не капал вездесущий фирменный Хротцберский дождь.

«Да, времена поменялись... — подумал Леонард. — Вон даже дождь почему-то не льёт! Странно...»

Что уж мог с уверенностью сказать Милье, так это то, что его дело — дрянь. Он, конечно, устроился в небольшой хостел, клятвенно заверив владельца — небольшого человечка с серым лицом — что скоро найдёт себе работу и полностью оплатит всю задолженность по всем ночёвкам. Только вот кредит доверия, судя по всё более и более грозному взгляду владельца хостела, явно истекал. Леонард прекрасно понимал, что если так и дальше пойдёт, то в скором времени ему придётся спать на улице.

А иного исхода и не предвиделось. Если в то время, когда Милье только попал в тюрьму, у бывших арестантов ещё был хоть какой-то шанс найти работу, то теперь все вакансии, которые для них подходили, просто-напросто были заняты андроидами.

Леонард достал из кармана сигареты. Сколько там осталось до того, как он лишиться и этой радости жизни? Пять? Четыре?

Из грустных размышлений Милье вырвал голос диктора, вещавшего из огромного монитора на стене одного из зданий.

— ...что труп Генри Дриксона был найден в подворотне, на углу...

Эти слова не могли не заставить губы Леонарда растянуться в широченной улыбке. Генри Дриксон мёртв! Господи, хоть одна мысль, которая греет душу! И хоть Милье об этом уже прекрасно знал (ему ли об этом не знать!), такое напоминание всё равно приятно!

Леонард ускорил свой шаг.

Возможно, для него не всё ещё потеряно!

Под серым, готовым вот-вот разрыдаться, небом Хротцбера, в доках гавани сидело пятеро человек, окутанных в тёмные одежды. Самый главный из них, Рич — человек с железной правой рукой и стальной левой ногой — с грустью смотрел на открывающийся вид серого, укрытого туманом, моря перед ним. Будущее его и его людей было таким же серым и беспросветным, как и этот серый, туманный вечер Хротцбера.

Рич был одним из мини-главарей, так называемых лейтенантов небольшой, не имевшей весомого влияния в городе банды Хейтеров, как они себя именовали. Что представляли из себя Хейтеры? Что ж, так просто на этот вопрос было не ответить.

Вообще, это движение появилось в то же время, что и начали формироваться корпорации. За Хейтерами стояли влиятельные (ну... на тот момент, они были влиятельными!) криминальные авторитеты, которым крайне не нравилось, что какие-то корпорации со своими имплантами вскоре придут и захватят всю власть над миром. Тогда Хейтеры просто выступали против всех корпораций вместе взятых и производимых ими имплантов, утверждая, что это вселенское зло и (даже до такого доходило!) вообще проделки Дьявола!

Но время всё расставило на свои места. Корпорации захватили власть над городом... Да что там, над всем миром! Криминальные же авторитеты, делавшие ставки на движение Хейтеров, потерпели сокрушительное поражение. Кто-то был разорён, кого-то упрятали в тюрьму (причём надолго!), а самых упёртых и вовсе перебили по одному.

Идейные вдохновители пали... Но движение Хейтеров осталось! Правда, лучше бы оно пало вместе с вдохновителями...

Хейтеры из величайшего движения против корпорации превратились в обычных уличных бандитов, причём весьма и весьма убогих бандитов. Те же скинхеды давали приличную фору Хейтерам, действующим в Хротцбере. И ничего удивительного в этом не было. За бритоголовыми ублюдками, отрядами убивающих несчастных одиноких бомжей, стояла, как-никак, целая корпорация, и любой из скинхедов, кого, допустим, по ошибке останавливала полиция, спокойно себе выходил сухим из воды, стоило ему только помянуть имя Адольфа.

А вот Хейтерам, спонсируемых лишь некоторыми местными богатеями, тешившими себя мыслью о том, что они тоже имеют какое-то влияние в городе, доставалось по полной. Если кого-то из них ловили, то оставалось только молиться за то, чтобы ему дали пожизненно, а не назначили смертную казнь, ну и чтоб в тюрьме заодно не убили. Ибо так свои жизни кончали многие члены банды, некогда наводившие ужас на все корпорации, а теперь сама до смерти их боявшаяся.

Рич курил электронную сигарету, размышляя о том, где им, несчастным бандитам, разжиться хоть какими-нибудь деньгами, чтобы дотянуть хотя бы до конца месяца. Есть тут в городе один небольшой ювелирный магазинчик, владелец которого, вроде, когда-то дружил с Французом, а потом разругался с ним ко всем чертям. И с другими фракциями сдружиться как-то не успел. Может, грабануть его? А что, если друзей среди представителей корпорации у него нет, это означает, что ювелирщик этот — лёгкая добыча. Правда, есть ещё опасность, что взбунтует Адольф — ведь Француз его заклятый враг, а ювелирщик выходит врагом его врага и, соответственно, его другом, а значит, за эту ювелирную лавку можно серьёзно огрести...

Боже, как всё сложно! Вот говорила же Ричу мать: иди в скинхеды, не прогадаешь! Нет, его, видите ли, на романтику потянуло, к Хейтерам, чёрт бы их всех...

Внезапно сквозь туман до пятерых Хейтеров, лениво куривших от скуки и безысходности донёсся шум мотора.

Рич встрепенулся. Что это? По шуму он с лёгкостью распознал приближающийся байк, но... Какого ещё байкера вообще может занести в доки? Что за ерунда? Разве что...

Догадка пробила разум лейтенанта Хейтеров, словно гвоздь древесину.

— Быстро! — заорал на своих подопечных. — Хватайте свои лазерные пушки! Это едет он, точно он! Скорее, скорее!..

Но было уже слишком поздно. Рассекая туман, на кроваво-красном байке к Хейтерам приближался тот, кого они меньше всего хотели бы увидеть этим вечером.

Безумный Стен. Реальный безумец, не принадлежавший ни к одной корпорации, но при этом не боявшийся ни одной из них. Он мог убить скинхедов, а на следующий день — нанести удар по парням Мак Грейна. Говорили, что один этот безумец в бою стоил семерых, а Хейтеров, собравшихся в доках, было всего пятеро.

«Да... — печально отметил про себя Рич. — Если этот идиот корпораций не боится, то что уж тут говорить о нас, Хейтерах...»

Главарь бандитов успел лишь метнуть свою руку к стволу, когда свихнувшийся байкер открыл по нему и всем его людям огонь из тяжелого пулемёта, приваренного к его байку, с дикими, воистину безумными глазами. Едва первые пули поразили Хейтеров, Стен оглушительно, страшно расхохотался.

— Ну что, суки? — проорал он, осыпая Хейтеров градом пуль. — Не ждали, да? Не ждали?

И с ужасающим смехом, который, казалось, заглушал пулемётные очереди из его оружия, Безумный Стен пронёсся на своём байке мимо незадачливых Хейтеров, оставляя всех пятерых бандитов биться на земле в предсмертных конвульсиях.

«Лучше б мы сейчас ювелирный брали... — успел подумать Рич. — Так у нас хоть какие-то шансы были бы...»

И темнота навсегда укрыла его в свои манящие и в то же время такие страшные объятья...

Ночное небо было затянуто густыми фиолетовыми тучами. Под блеском неоновых огней по тёмным улицам шагали Трой и Алистер. Смулз почти ни на минуту не замолкал, о чём-то постоянно треща, в то время как наёмник, почти его не слушая, смотрел на окружающую его темноту.

«В чём дело, Хротцбер? — подумал он, взглянув на небо. — Родной город, я тебя не узнаю!»

— ...и куда же мы всё-таки сейчас идём? — донёсся до Троя такой близкий (и такой далёкий) голос его напарника.

— К главному подозреваемому! — произнёс наёмник. — Надо с ним серьёзно поговорить.

— И кто же этот главный подозреваемый? — с интересом спросил Смулз. — Адольф? Француз? Барс?

— Ни один из них не хотел бы смерти старины Генри, как тот, к кому мы сейчас держим путь! — сказал Трой.

— Ну, так кто он? — не понял Алистер. — Говори, Трой, не изводи меня!

— Главный подозреваемый — это, конечно, Найтон Дриксон, сын покойного Генри, — спокойно произнёс белобрысый наёмник. — Тот ещё придурок, скажу тебе по правде. Совершенно не похож на отца...

— Постой, Трой! — проговорил Смулз. — Ведь Генри же был ему отцом! Зачем ему его убивать? Зачем убивать родного отца?

— Наивный ты, Смулз! — хмыкнул Трой. — Найтон — первый претендент на место своего отца в случае его смерти, которая, собственно говоря, и наступила. А ради того, чтобы урвать такой куш, чтобы стать представителем «Майтвилла» в Хротцбере... Тут уж и родную мать могут прибить, не то, что отца! К тому же, как я тебя и говорил, Найтон — тот ещё мудак. В подмётки своему отцу не годится. Такой гад мог на всё что угодно пойти, чтобы занять тёплое местечко!

— И что ты сделаешь? — оживился Смулз. — Опросишь свидетелей? Проверишь его алиби? А может... — Он широко улыбнулся. — Устроишь допрос с пристрастием?

— Да не, зачем! — махнул рукой Трой. — Просто спрошу его, и всё!

— Спросишь и... — Алистер удивлённо посмотрел на своего собеседника.

— О, а вот мы и пришли! — проговорил наёмник, указывая железным пальцем на внушительных размеров небоскрёб. — Здесь у нас располагается база «Майтвилла». Здесь же и жил старик Генри. Собственно, здесь живёт и наш главный подозреваемый. Пойдём, Алистер! Нам надо серьёзно поговорить с этим возможным убийцей!

Трой и Смулз быстро подошли ко входу в небоскрёб. На дверях стояло двое охранников. Они в одно мгновение пропустили Троя (ещё бы, не пропустили бы они главного наёмника своего погибшего босса!), а вот Смулза на секунду задержали.

— Ребята, он со мной! — решительным голосом с железными нотками проговорил Трой, лишая охрану последнее желание удерживать Алистера.

Охранники переглянулись и пропустили незнакомого человека. Всё-таки он шёл вместе с Троем. А Трой... Этому типу лучше не перечить!

Трой и Алистер зашли в просторный серебристый лифт. Алистер, не скрывая восторга, взирал на убранство и роскошь всего того, что видел. Трой с усмешкой отметил это. Да уж, когда бы ещё простой хакер увидел бы всю роскошь компании «Майтвилл», если бы не в компании с ним, главным наёмником покойного Генри Дриксона?

Лифт остановился на пятидесятом этаже (этаже, полностью предназначенном для проживания семьи Дриксонов) и остановился на месте. Алистер вопрошающе посмотрел на Троя — мол, в чём дело? Почему дверь не открывается?

Трой лишь молча улыбнулся ему, показывая, что всё под контролем. Лишь своим железным пальцем он указал Смулзу на небольшую камеру в правом верхнем углу лифта, и Алистер всё понял.

Найтон смотрел на них через эту камеру, оценивая, стоит ли впускать незваных гостей.

Наконец, двери отворились. Перед двумя сыщиками предстал просторный зал, просто потрясающий своей роскошью. Справа от лифта располагался небольшой бар, за которым и сидел Найтон. В безупречном белом костюме (фирменный стиль корпорации «Майтвилл») с широкой улыбкой на улице он протягивал бокал с вином Трою и Алистеру.

— О, кто к нам пожаловал! — с наигранной радостью произнёс Дриксон. — Сам Трой собственной персоной! Знаешь, дорогой наёмник, твои услуги мне пока не нужны, но если хочешь глотнуть отборного вина, то...

— Ты прекрасно знаешь, что я не пью! — произнёс Трой. — И свои услуги я тебе пока предоставлять не собираюсь. Мне нужно задать тебе пару вопросов.

Найтон посерьёзнел. Похоже, он понимал, что это будут за вопросы.

— Ну, валяй! — проговорил Дриксон. — Всё-таки из уважения, с которым к тебе относился мой отец... Задавай! Ну же!

— Ты убил своего отца?

Эффект вопроса был сравним с раскатом грома посреди ясного неба. Алистер с выпученными глазами смотрел на своего напарника. Он, конечно, ожидал, что разговор может быть резким, но чтоб прямо так...

Найтон рассмеялся.

— Да, отец мне рассказывал про твоё странное чувство юмора, Трой! — произнёс он. — Но что оно окажется настолько странным... Отца, как пить дать, укокошила бывшая домработница Агата! Или робот. Чёрт его знает, что там ему в голову втемяшилось после того, как он вниз головой полетел...

— Ответь на мой вопрос! — железным тоном произнёс наёмник. — Ты убил своего отца? Да или нет?

Дриксон прекратил смеяться и кинул жёсткий взгляд на Троя.

— Нет, Трой! — со злостью произнёс он. — Я его не убивал! И если ты...

— Второй вопрос! — спокойно продолжил наёмник. — Ты как-либо причастен к смерти своего отца, будь то заказ убийства или нечто подобное? Отвечай. Да или нет?

— Не-е-ет! — эту фразу Найтон скорее прорычал, чем сказал. Он знал, что шутить с Троем не стоит. — На этом всё? Вопросы исчерпаны?

— Да, Найтон! — кивнул наёмник, глядя на сына Генри Дриксона сквозь стёкла своих красных очков. — Я узнал всё, что мне нужно. Больше вопросов к тебе нет.

— Тогда можешь идти! — процедил Дриксон. — Кир, проследи, чтобы эти двое прошли до выхода!

Сутулый высокий человек выскочил откуда-то из тени и поспешил к Трою и Алистеру, который, похоже, вообще уже ничего не понимал из того, что здесь творится.

Кир, Трой и Смулз двинулись к дверям лифта, когда возглас Найтона остановил их.

— Трой! — воскликнул Дриксон. — Сейчас тебе это с рук сойдёт! Но если ты хоть сунешься ко мне за заказом...

Он поднял свои недобрые глаза.

— Я убью тебя, суку!!!

...Трой и Алистер вновь шагали по ночным улицам. Смулз не сводил своего удивлённого взгляда с наёмника.

— Трой, я... — проговорил он. — Я не понимаю! Не могу понять! Ты что, просто вот так поверил ему на слово? А тот факт, что он просто соврать на твой вопрос мог, ты не учитываешь?

— Ха! — хмыкнул Трой. — Если бы его слова были враньём, я бы просто размазал ему мозги по стенке!

Алистер в полном недоумении смотрел на своего приятеля. Теперь он уже совсем ничего не понимал.

— Видишь ли, Смулз! — Трой щёлкнул своим железным пальцем. — Этот палец — не единственная вживлённая мне механическая игрушка. Помимо него в мой мозг внедрён детектор лжи. Стопроцентная точность распознавания лжи. Стоит мне задать вопрос, на который можно ответить лишь «да» или «нет» — и человек передо мной как на ладони. Очень полезная, кстати, вещь! У одной проститутки я с помощью этого детектора выяснил, что она любит мастурбировать стаканом...

— Подожди! — обратился к нему напарник. — А Найтон... Он что, знал об этом?

— Конечно, знал! — проговорил Трой. — И знал, что не ответить мне в такой ситуации — себе дороже!

Алистер не без удивления посмотрел на своего напарника, когда с неба закапали первые капли дождя.

— О, Хротцбер! — усмехнулся Трой. — Ты всё-таки не разочаровал меня с погодой, мой любимый город! Дождь вновь в деле!

И на ликующего наёмника вместе с его поражённым последними событиями напарником пролился проливной дождь...