Трой. Дело чести

Глава 5

Глава 5

Француз вперевалочку шагал вдоль огромного коридора, тяжело вздыхая. Да уж, избыточный (это мягко говоря!) вес давал Хротцберскому лидеру «Техно» о себе знать. Конечно, похудеть особой проблемой быть не должно — ещё в начале прошлого века жир у особо толстых (и особо зажиточных) людей научились откачивать так, что все остальные просто поражались. Но Француз не шёл на этот шаг осознано. Он прекрасно знал, чем заканчиваются такие операции. Француз своими глазами видел, что потом происходит с кожей живота у тех, кому этот жир откачали.

Менять свой небольшой недостаток на огромное уродство Француз не собирался.

Толстяк, конечно, при этом прекрасно знал о, так сказать, естественных способах сбросить вес — таких, как спортзал или диета. Но... Но как можно было заставить себя тягать неподъёмные штанги? Как можно было отказать себе в приятнейшей, вкуснейшей пищи, заменив её на отвратную Французу гречневую кашу? Как можно было так истязать себя из-за простого большого живота? Нет, Француз никогда не похудеет. Так он для себя решил, так и будет. И пусть попробует ему хоть кто сказать, что он — жирдяй! Тот на своей шкуре познает гнев не кого-нибудь там, а самого представителя «Техно» в Хротцбере!

Толстяк проходил мимо огромных рядов андроидов, выстроившихся по струнке перед своим хозяином, перед своим отцом. Да, такая покорность не могла не радовать Француза. Равно как не мог печалить инцидент, случившийся прошлой ночью. Один из его андроидов (по слухам, бывший охранник Генри Дриксона) вчера расстрелял огромное количество людей на званом ужине. Робот от «Техно», убивающий людей, которым призван служить всем своим существованием, взял и перебил уйму народа! Хуже антирекламы и придумать трудно!

Правда, Француз уже придумал, что ему делать. Прессы, купленной компанией «Техно», было немало. И если вся эта пресса (а, точнее, когда вся эта пресса) начнёт орать о том, что расстрел андроидом людей — несусветная чушь (ведь роботы по определению не могут причинить вреда человеку!), и что преступление совершил... ну, допустим, обкуренный скинхед Адольфа — вот тогда этот вопрос и будет решён!

Но вовсе не взбесившийся андроид сейчас занимал мысли Француза. О нет, гораздо сильнее его беспокоил его главный конкурент — Адольф, представитель корпорации «Скинни» в Хротцбере. Генри Дриксон, хоть и был той ещё занозой в заднице, всё-таки хоть как-то сдерживал отношения между самим Французом и этим чёртовым fasciste, не давая им разрушить плохой мир, развязав хорошую войну. Но теперь, когда Дриксон мёртв... Адольф уж точно пойдёт на всё, чтобы получить свою (как, разумеется, он думает) законную территорию для своих низкокачественных поделок («исключительно для истинных арийцев...» — pouah, плеваться хочется!). Не исключено, кстати говоря, что дедка Дриксона укокошили именно по заказу самого Адольфа — чтобы больше никто не мог его остановить.

Француз остановился посреди коридора и обвёл взглядом два ряда своей верной армии андроидов. Не знающие слова «страх», не знающие слова «усталость», не знающие никаких человеческих слабостей — да, эти роботы были воистину идеальной армией. Конечно, против них стояла, не ровен час, могла выступить другая армия — скинхеды корпорации «Скинни». Люди, которые за свои идеи готовы пожертвовать своими головами — противник, конечно, мощный и достойный. Но...

Но может ли даже самый отчаянный скинхед сравниться с любым из роботов Француза? Ведь даже самый убеждённый боец армии Адольфа рано или поздно ощутит страх перед превосходящих его сил андроидов. Рано или поздно проявит слабость, свойственную всем людям — неважно, насколько они подготовлены и какими идеями руководствуются. Робот всё равно превосходит человека, даже самого совершенного.

И если б этот разумный довод остановил Адольфа! Ведь нет же, этот fanatique всё равно натравит на Француза своих людей...

— Что ж... — проговорил Толстяк в никуда. — Хочешь войну, Адольф? Ты её получишь!

И он рассмеялся каркающим смехом, обведя взглядом свою железную армию.

Адольф что, и вправду думает, что в такой войне у него будет хоть шанс?

Барс возлежал в огромном кресле, служившем ему своеобразным троном. Пушистый хвост Короля кошек слегка покачивался в такт стучащих за окном капель вечно печального Хротцберского дождя. Главный представитель «Кэт-тона» в Хротцбере флегматично наслаждался жизнью.

А чего ещё было ожидать после пяти огромных бутылок валерьянки, которые Барс приговорил за один лишь этот вечер?

Проблемы, череда проблем носились в голове у Короля кошек, и он лишь лениво останавливал свои размышления около каждой из них. Что там такое случилось? Генри Дриксона убили? Так это было просто предсказуемо — с такими-то нарушениями всех законов сосуществования корпораций это было совершенно закономерным исходом. Неизвестно точно, кто всё-таки отправил деда в последнее путешествие (скорее всего, Адольф — этот фашист ни перед чем не остановится для достижения своей цели!), но для Барса это было и неважно. Вот как бы ему наладить отношения с тем, кто станет на место Дриксона (а это, судя по всему, будет его сын, Найтон) — это уже другой вопрос. Говорят, что у этого Найтона такой дурной характер, что...

Мысли Барса вновь куда-то уплыли от проблем насущных. Где-то поблизости запели птички, которых Король кошек хотел уже было поймать, но потом вдруг стало как-то лень.

«Постой, а откуда здесь птички? — подумал кот. — Там же за окном дождь проливной, а они чирикают...»

Но тут Король кошек всё понял. Валерьянка и без того обладала для всего семейства кошачьих наркотическими свойствами, а с келлоином — новым синтетическим веществом, не так давно разработанным настоящими профессионалами своего дела — птички в разгар дождя могли не только начать чирикать — они могли и замычать!

Улыбнувшись своим мыслям о мычащих птичках, Барс игриво перевернулся на другой бок. Так, что там у нас ещё за проблемы? Трой, наёмник, работавший на покойного Дриксона, похоже, решил поиграться в детектива. Говорят, что Найтона уже допросил. Значит, скоро и к нему, Королю кошек пожалует. Что ж, будем ждать! Не боимся мы никаких Троев...

Мысли опять куда-то уплыли от Барса. Перед его взором внезапно возникли красивые кошечки, игриво задирающие свои хвосты. Король кошек уже было потянулся к одной из них, когда сладкое видение взорвалось тысячью выстрелов фейерверков.

«А келлоин-то — мощная штука! — с некоторым удивлением отметил про себя Барс. — И чего я раньше им брезговал...»

Кот вновь повернулся на другой бок, поджав под себя передние лапки. Да уж, напиться валерьянки с мощным наркотиком, а потом валяться на мягкой перинке — что могло быть лучшим развлечением для кота, пусть даже и такого огромного, как Барс?!

Так, какие у нас там ещё насущные проблемы? Француз и Адольф? Да, тут, похоже, назревает самая настоящая война! Толстяку не нравится, что фашист торгует на его территории, Адольф считает, что эта территория принадлежит ему по праву... Тут без непосредственного вооружённого вмешательства уж точно не обойдётся! За Адольфом стоит орда скинхедов-отморозков, за Французом — армия бездумных роботов — в общем, ситуация накалена до предела! Раньше их хоть как-то Дриксон мог удержать от откровенного противостояния, но теперь, когда старый Генри мёртв, едва ли что-то может остановить этих двоих. Хотя...

А если Барсу взять на себя роль погибшего Дриксона? Мак Грейну едва ли удастся это сделать, в связи с тем, что вампиров в корпорации «Скинни» не уважают; Найтона, когда тот станет заменой своего отца, едва ли кто-то послушает; а вот его, Барса послушать вполне могут. Король кошек пользовался большим авторитетом и у Француза, и у Адольфа. Только вот...

А оно ему, Барсу, это надо? Уговаривать Француза, вещая ему о том, как хорошо жить в мире и согласии; нянькаться с этим солдафоном Адольфом, лишь бы тот только не начал войну (а войну начать мог, конечно, он); работать на два фронта, только бы сохранить хрупкий мир, висящий на ниточке... Спрашивается, зачем? Что ему даст перемирие Француза и Адольфа, пусть даже и очень долгосрочное?

Гораздо больше Королю кошек могла дать их война.

В случае реального наступления выяснения отношений между корпорациями «Техно» и «Скинни» (а это, похоже, неизбежно) акции упадут в цене и у тех, и у других. Кому охота платить свои деньги тем, кто, не найдя слов дипломатии, начал палить друг по другу? Да единицам! А если он, Барс, при этом сладко помяукает где следует, то все ушедшие от двух борцов акционеры спокойно себе придут к нему. А потом, когда один из этих драчунов — Адольф и Француз — всё-таки раздавит другого, то Король кошек просто добьёт изнурённого длительной войной соперника.

И всё! Барс со всех сторон в выигрыше!

Король кошек свернулся клубочком и громко заурчал — что называется, запел песенку.

Жизнь была прекрасна!

— Я твоим «завтра» уже по горло сыт!

Высокий, до ужаса худощавый владелец хостела с дешёвым имплантом правого глаза злобно смотрел на Леонарда Милье. Казалось, что в этом сером, убогом заведении со слегка покосившейся крышей, хозяин хостела чувствовал себя настоящим королём.

И, в общем и целом, не безосновательно.

— Всё будет в порядке! — Леонард попытался успокаивающе выставить вперёд руки перед напором грозного собеседника. — Джим, я скоро устроюсь на работу и тогда всё тебе верну — всё, до последнего цента!

— Да-да, всё та же песнь слышна мне уже который год! — Джим, уже весь раскрасневшийся от гнева, принялся размахивать руками. — Что, Леонард, думаешь, ты один такой умный, кто думает, что если бестолковому владельцу хостела лапши на уши навешать, то он и поведётся на всё — так, что ли? Да у меня каждый третий посетитель так думает! И знаешь, скольким таким умникам удалось обвести вокруг пальца старину Джима? Ни одного!

— Джим, ну пойми меня! — проговорил Милье. — Я ведь действительно ищу работу. Я ни какой-нибудь там алкаш или наркоман! Я ищу работу, и рано или поздно я её найду, во что бы то ни стало, и тогда...

— Да, а ещё раньше второй приход Христа свершится! — владелец хостела уже орал на своего собеседника. — Не держи меня за дурака, Милье! Мне тут за все мои годы работы рассказывали и не такие сказки!

— Джим, ну пожалуйста! — сказал Леонард, глядя в единственный глаз владельца хостела. — Ты же ведь прекрасно знаешь, что я — бывший заключённый. И прекрасно знаешь, насколько трудно таким, как я найти место в этом мире после пятнадцати лет тюрьмы. Подержи меня хотя бы недельку! Я всё верну, даже заплачу больше, только...

— Вот именно! — проорал Джим. — Ты ещё и бывший зэк! Грош цена всем твоим словам, уголовник! Я никогда не доверял пьяницам, наркоманам и зэкам, таким, как ты! В общем, слушай сюда, Леонард! Либо ты сейчас мне платишь, либо уходишь, понял? А если думаешь, что ты сумеешь со мной справиться в рукопашной — учти, мой палец сейчас расположен на тревожной кнопке. Стоит тебе только рыпнуться, и я нажму на неё! А потом сюда прибегут полицейские и тогда... Моли Бога, чтобы я не подал на тебя в суд, Милье! А то снова окажешься за решёткой, понял?

Леонард молча, с печальной улыбкой на устах, кивнул Джиму в ответ и пошёл к выходу из хостела. Нет, он, конечно, мог ещё пасть на колени перед Джимом и умолять его о хотя бы какой-нибудь поблажке. Но этого Милье делать не стал. Во-первых, взыграла природная гордость. А во-вторых — едва ли это принесло бы хоть какой-то эффект. Уж слишком непреклонным был владелец хостела. Получилось бы, что Леонард просто зря унизился. А это уж совсем ни к чему.

Милье оказался на ночной улице Хротцбера. Неоновые витрины — красные, розовые, зелёные — миллионы огней освещали мокрый от вечного дождя асфальт. По автострадам куда-то спешили дорогие автомобили. Откуда-то сверху сладкий женский голос вещал о том, как классно пить «Драг-колу». Леонард поднял голову. На огромном мониторе молодой красивый парень жадно наслаждался коричневым напитком.

«Хм, „Драг-кола“! — с некоторой грустью подумал Леонард. — Подумать только, ещё когда я сел в тюрьму, она была на пике популярности! Сколько лет прошло — и вот, пожалуйста, она вновь в деле! Владельцы этой компании заключили сделку с Дьяволом, не иначе...»

Милье огляделся по сторонам. Ночь уже затянула небо темнотой. Дождь ещё не лил, но это могло измениться с минуты на минуту. Необходимо было срочно найти укрытие на ночь.

И дождь здесь был последним источником опасности.

Сколько скинхедов, сколько Хейтеров бродят по ночному городу! Леонард освободился сравнительно недавно, но он уже был наслышан о ночных бандах. И уж кого-кого — а полночных бомжей, которые ночуют на улице (за которых никто и не вступится, если что), эти отморозки уничтожат первыми.

На глаза Милье попался огромный мусорный бак. Да, это укрытие ему подходило, пожалуй, идеально. Конечно, внутри жутко воняло, но лучше уж жить в извечной вони, чем быть убитым ночными отморозками!

Леонард открыл крышку бака и с лёгкостью запрыгнул внутрь. Почти мгновенно он забылся крепким сном — он не спал почти что полтора дня.

Полил проливной Хротцберский дождь...

Алистеру Смулзу не было страшно. Алистер Смулз был просто в ужасе.

И на это были веские причины.

Ведь сейчас он в сопровождение одного только Троя стоял в самом сердце вампирского стана. Или же Хротцберского отдела корпорации «Вампо», называйте это, как хотите.

Повсюду, повсюду вокруг двух самозваных сыщиков просто кишели жуткие создания, именующие себя вампирами. В чёрных кожаных куртках, бледные, как смерть, они облизывали свои белоснежные клыки, глядя прямо на своих нежданных гостей. А в центре зала стоял сам Элиот Мак Грейн, внимательно оценивая взглядом Троя и Алистера.

И такое внимание совершенно не нравилось Алистеру.

Пришли они сюда, конечно же, по инициативе Троя. Наёмник сказал, что Мак Грейн — один из главных подозреваемых в смерти Дриксона. Также он сообщил Смулзу, что диалог с главой вампиров — дело неприятное, и, в принципе, если Алистер не хочет, то может с ним не идти, на что тот ответил, что какой-то там вампир его не пугает, если рядом с ним будет сам Трой.

Алистер тогда не знал, как будет жалеть о своих словах в недалёком будущем...

И вот теперь, спустя примерно полчаса после этого разговора, они стояли прямо перед Элиотом Мак Грейном, в то время как его подчинённые с неким странным (если не сказать страшным) шипением сверлили двух друзей глазами.

«На кой чёрт я только на это согласился? — сокрушённо подумал Алистер. — Да, если б я не пошёл, я был бы последним трусом... Но ведь лучше быть живым трусом, чем мёртвым храбрецом!»

Мак Грейн перевёл свой взгляд за окно, по которому лупил своими бездонными слезами Хротцберский дождь.

— Всё-таки какая хорошая штука — дождь! — наконец произнёс вампир после долгого молчания. — Случайных прохожих он разгоняет, оставляя лишь тех, кому что-то нужно. По-настоящему нужно. Настолько, что даже капающая с неба вода им не помеха. Плюс к этому... — Мак Грейн провёл бледной рукой по стеклу. — Серые облака закрывают лучи солнца. Они ведь и убить могут как моих собратьев, так и меня самого. Но Хротцбер с его дождями как будто специально охраняет нас. А тебе, Трой? — он повернулся лицом к наёмнику. — Тебе тоже нравится дождь, верно?

Наёмник смерил вампира пристальным взглядом.

— Я сюда не для разговоров о погоде пришёл, Мак Грейн! — произнёс Трой. — Я хочу задать тебе пару вопросов. Всего пару вопросов, и больше мне от тебя не требуется.

Лицо вампира исказила противная усмешка.

«Ну всё, нам кранты!» — сокрушённо подумал Алистер.

— Вопросы, значит? — промолвил Элиот. — Знаю я твои вопросы, Трой! Наслышан о твоей беседе с Найтоном. Несчастный мальчик только потерял своего отца, а ты полез к нему с такими расспросами! Да ещё и с детектором лжи! Нехорошо, Трой, очень нехорошо!

— Мне не нужны твои нотации, Мак Грейн! — произнёс наёмник. — Мне нужны ответы. И, я надеюсь, ты мне их дашь!

Элиот продолжал смотреть на Троя и его спутника с хитрой улыбочкой.

«Теперь — точно кранты!» — сделал вывод Смулз.

— Слушай, Трой! — произнёс Мак Грейн. — Пришёл бы ко мне кто другой с такими вот наглыми вопросами, которые ты мне собираешься задать, я бы лично упился его кровью. Но твой авторитет просто не даёт мне это сделать.

Только пойми меня, Трой... Я ведь не могу же тебе прямо вот так запросто взять и дать то, что ты хочешь. Этот шаг мои парни не поймут. Да что там, я и сам этот шаг понять не смогу. Так что уволь, Трой...

Наёмник сверлил взглядом главу вампиров. Отказывается отвечать? И что это значит? Он — и есть убийца? Тогда ему ничего не остаётся, кроме как...

Рука Троя автоматически потянулась к старомодному пистолету с серебряными пулями — оружию против вампиров. Похоже, придётся устроить тут небольшой обстрел...

Алистер заметил это движение наёмника. Энтузиазма пострелять по кровососущим созданиям он никак не разделял. Смулз уже начал подумывать о том, куда ему прятаться, когда начнётся огонь (и будет ли это вообще иметь хоть какой-то смысл), но тут...

Его озарило.

— Постой, Элиот! — произнёс Смулз. — Да, вот так просто говорить простому наёмнику всё, что он хочет знать — конечно, глупо. Но... А как насчёт сделки?

Мак Грейн с интересом посмотрел на Алистера. Трой также устремил свой взгляд на друга. Да что там, все вампиры не сводили своего взгляда с внезапно заговорившего спутника Троя.

— Сделки? — сказал вампир, поглаживая подбородок. — Какой ещё сделки? Мне интересно. Продолжай.

— Ну вот смотри, Мак Грейн! — сказал Смулз. — Допустим, ты ответишь на вопросы Троя не просто так. Допустим, он окажет тебе... Ну, скажем так, услугу. А оплатой за эту услугу будут твои ему ответы! А что? По-моему, вполне достойная ситуация для главы корпорации и обычного наёмника!

Вампир с задумчивой усмешкой продолжил гладить свой подбородок.

— Знаешь, что, Трой? — проговорил Элиот после минутной паузы. — А ведь твой друг говорит дело! Если посмотреть на это, как на сделку, то в принципе...

Мак Грейн прошествовал из одного конца залы в другой. Плащ развивался в такт его шагам.

— Значит, слушай, наёмник! — сказал вампир. — Эти неверные из корпорации «Скинни» мне уже до смерти надоели! Рисуют свастики на наших стенах. Орут что-то вслед моим парням. И вообще, ведут себя крайне, крайне некрасиво.

— Все скинхеды такие! — пожал плечами Трой.

— Это так! — Элиот прошествовал обратно, в другой угол залы. — Но скинхеды, живущие в бараке по улице Глозус, эти отморозки... Они меня уже просто достали! Создаётся впечатление, что их в этой жизни ничего, кроме как искоренения меня и всех моих парней, вообще не волнует.

— Ну так ударь по ним силами своих парней! — сказал Трой. — Что тебе мешает? Армия у тебя — будь здоров!

— Да то и мешает, — процедил Мак Грейн, — что если я нанесу по ним конкретный сильный удар, это будет нести последствия. Возможно, это даже развяжет настоящую войну корпораций — а это ни как не в моих интересах! А вот если по ним нанесёт удар один из наёмников — тогда... Мало ли, кто мог послать этого наёмника? Может, Фрацуз? Или Барс? Или вообще Найтон? И злодеи будут наказаны, и себя я под удар не подставлю.

Но учти, Трой. Их там не меньше двадцати. Согласен на сделку?

Вампир протянул руку наёмнику.

— Когда такое было, чтобы Трой отказался от дела?

И наёмник пожал руку Элиота.

Не смотря на лезущие от удивления на лоб глаза Алистера...

Найтон Дриксон в полном одиночестве наслаждался отборным вином, сидя у себя в баре. Да, радостная весть о том, что он скоро станет официальным представителем корпорации «Майтвилл», должна была прийти в ближайшие недели, и не отметить этот факт было просто грешно.

В том, что он займёт место отца, Найтон практически не сомневался. Ведь смена сыном погибшего отца в корпорациях была обычным делом. Так занял своё место тот же Француз. И сотни, сотни детей представителей корпораций по всему миру занимали места погибших отцов просто по наследству. А это значит, что скоро и Найтон получит то, что принадлежит ему по праву! Ведь стать представителем его корпорации в Хротцбере было для него чем-то просто чарующим.

Единственное, что немного огорчало Дриксона, так это то, где ему приходилось отмечать столь праздничное событие. Здесь, в Хротцбере, где идут эти постоянные, бесконечные дожди... Господи, да ниспошли же ты в этот проклятый город хорошую погоду хотя бы на тот короткий срок, который Найтон будет праздновать свой триумф! Потом начнутся заботы представителя «Майтвилла», общение с дипломатами, даже политиками — но всё эти дела потом, потом, а сейчас...

Сейчас надо отметить эти дни так, чтобы на всю жизнь запомнить кайф от своего успеха. И в голове Дриксона уже рождался план того, как ему это сделать...

Найтон про себя решил, что ему надо срочно уехать на Фельдские острова. Далеко? Да. Дорого? Не то слово! Но ведь там, на этих островах, можно отметить свою грядущую победу так, что обзавидуются все вокруг! Солнце, нежно ласкающее тело, море, целующие каждого, кто войдёт в его лоно, приятный прохладный ветер, белоснежные яхты, каждая из которых стоит целое состояние — и при этом каждая из которых может стать собственностью Найтона в любой момент... Да, конечно, недешёвая покупочка, но, учитывая то, сколько денег он будет получать, когда обретёт свой заветный титул — это просто копейки!

Но самое главное для Дриксона было не солнце и не море Фельдских островов. Даже не их яхты. Такое добро можно было без проблем достать и на курортах подешевле. Нет, главным плюсом для Найтона на этих островах были, конечно, девушки. Самые богатые, самые элитные светские львицы со всех концов света — певицы, актрисы, балерины — самые красивые и дорогие шлюхи мира — все они собирались именно там, на Фельдских островах. И эти девки безумно, просто безумно манили к себе Найтона. Ведь потом, когда он станет официальным представителем корпорации «Майтвилл» в Хротцбере, ему рано или поздно придётся остепениться, завести семью, детей — а тогда уже с красивыми развратными молодыми девками не погуляешь. Именно поэтому Найтон стремился насладиться этой жизнью сейчас, пока у него были время и возможность.

— Мистер Дриксон! — внезапно услышал он голос за своей спиной. — К вам пришли, мистер Дриксон!

Найтон с бокалом в руке обернулся на голос. Прямо за ним стоял Кир — его главный помощник по всем насущным делам.

— Кто пришёл? — не понял Дриксон. Он был уже изрядно пьян. — Зачем пришёл? Что там кому нужно?

— Это дипломаты от мистера Кризона! — пояснил Кир. — Они желают с вами переговорить о будущем корпорации «Майтвилл» в Хротцбере, и...

«Кризон? — пронеслось в голове у Найтона. — Хорошо! Сам всемирный лидер нашей корпорации заинтересовался мной! Только вот... В таком состоянии, как сейчас... — он спьяну икнул. — Едва ли я скажу им что-то путное... Пусть лучше...»

Дриксон кивнул своим мыслям.

— Кир, иди и прими гостей! — произнёс Дриксон.

Помощник немного оторопел.

— Я... — произнёс он. — Но мистер Дриксон, они же хотят поговорить с вами!

— Кир, ты что, не видишь? — Найтон вновь икнул. — Не видишь, в каком я состоянии? После трёх выпитых бутылок вина я никак не могу встречать дипломатов! Так что иди и поговори с ними сам, понял?

— Но что ж я им скажу...

— Кир, я тебе не за глупые вопросы плачу! Расскажешь им о том, как у нас всё хорошо. А при моём временном правлении стало ещё лучше! Так что — вперёд! Скажи им, что у меня... — Найтон окинул взглядом непочатую бутылку вина. — ...важные дела!

— Будет сделано! — Кир кивнул и ринулся прочь из комнаты Дриксона.

«Да, как же хорошо! — подумал Найтон, глядя вслед уходящему Киру. — Как же хорошо, когда есть такие люди, которым можно поручить любую геморройную работу! Ещё мне тут не хватало сейчас с дипломатами болтать! Стану главным — тогда с ними и поговорю! А сейчас... — Он принялся откручивать штопором пробку в бутылке. — Сейчас самое время отпраздновать моё будущее повышение. Когда, как не сейчас?»

И Дриксон, откупорив бутылку, жадно припал губами к её горлышку.

Сейчас он должен был делать то, что умел делать лучше всего — наслаждаться жизнью!

Безумный Стэн под парами келлоина возлежал в своей простенькой кровати. Вся его комната была заклеена плакатами с лицом одной лишь молодой девушки. В её карих глазах играли задорные огоньки, а роскошные длинные волосы мягко ниспадали ей на плечи. Что-то в этом образе было такое, что, взглянув один раз на её карие глаза, на её волнующие, пухленькие, немного капризные губки, человек сразу забывал обо всём на свете.

И Стэну по этому поводу можно было только позавидовать. Ведь сейчас эта прекрасная нимфа, эта девушка просто невероятной красоты, эта роскошная прелестница стояла прямо перед ним, озорно улыбаясь ему.

«Кейт! — прошептал ей Стэн, восхищаясь неземной красотой своей возлюбленной. — Я сделаю всё, чтобы они прочувствовали всю твою боль. Всю мою боль. Всю нашу боль. И я покараю каждого, каждого из этих проклятых нелюдей! Они у меня поймут, что натворили! Я уже добрался до многих, и...

И скоро я доберусь до них всех!»

Безумный Стэн рассмеялся собственным словам. Да, месть его страшна, и настигнет она, безусловно, каждого. И Кейт — его дорогой, его любимой Кейт! — как он видит, одобряла каждое его слово. Вот же, вот же она — стоит перед ним, смеётся и плачет... Плачет из-за того, что эти суки с ней сделали! Нет, это не останется не отомщённым! Так ведь, Кейт? Так ведь?..

Стэн потянулся было вперёд, чтобы обнять свою возлюбленную, но её образ тут же, буквально в одну секунду рассеялся перед ним, словно стая испуганных бабочек.

Ибо живая Кейт существовала лишь в его наркотическом бреду.

Безумный Стэн бессильно свалился на пол и разрыдался крупными горючими слезами. Живая Кейт прямо перед ним — нет, этот сон был слишком красив, слишком хорош, чтобы оказаться просто видением! Это... Это воистину жестоко!

В своей маленькой комнате, стоя на коленях, тихо рыдал безумец, число убитых людей которого перевалило за сотню. И лишь Кейт со своих плакатов молча поддерживала его...

В небольшом баре за одним из столиков сидел невысокий, ничем не примечательный с виду человек. Вся его одежда была чёрной, как сама ночь. Чёрная водолазка, чёрные брюки — всё так и показывало, насколько человек предан в своих взглядах к этому траурному цвету. Чёрные волосы были подстрижены под короткий ёжик. Непосвящённые люди могли бы подумать, что этот человек — скинхед, что было бы абсолютно ошибочно. Хотя этот человек и имел хорошие отношения с бритоголовыми парнями, фашистом он себя не считал.

Что при этом не мешало ему работать на такую организацию, как «Скинни».

По небольшому монитору, стоявшему в верхнем правом углу бара (ну, надо ж было как-то развлекать посетителей!) крутили новости. Вновь и вновь на экране появлялся молодой телеведущий, до имени которого никому не было никакого дела, и опять же, вновь и вновь он вещал о деле, которое, похоже, раз и навсегда перевернуло размеренную жизнь Хротцбера.

— Итак, мы снова на связи! — проговорил всполошенный телеведущий. — С того момента, как был убит Генри Дриксон, прошло уже несколько дней, но мы так до сих пор и не знаем, кто и зачем совершил такое дерзкое и в то же время такое страшное преступление! Ведь деятельность корпораций является одной из основополагающей деятельностью на всей нашей планете! Кто же этот загадочный убийца? Анархист, решивший бросить вызов обществу? Наглый завистник, который убил Дриксона лишь за то, что тот стоял выше него в иерархической лестнице? А может, зазнавшийся конкурент? Что ж, пока все эти вопросы остаются безотве...

«Денег он мне не доплатил! — сурово подумал человек в чёрном. — Вот и сдох, как последняя крыса в грязной подворотне! Всё в этом мире взаимосвязано, Генри!»

Человек прекрасно помнил тот момент, когда это случилось. Шёл проливной дождь — что, в общем-то, неудивительно для Хротцбера. Человек стоял перед Генри Дриксоном, пожимая плечами от удивления — денег, которые ему выплатил представитель «Майтвилла», было почти в два раза меньше, чем было заявлено.

— Генри, я не понимаю! — произнёс он тогда. — Я выполнил твой заказ — неприятель мёртв, жарится в аду. Я рисковал ради этого дела собственной шкурой. Меня ищут копы. А денег здесь... мы настолько не договаривались!

— Ищут копы, говоришь? — произнёс Дриксон. — В том-то и дело, что тебя ищут копы! Ты сработал нечисто, грязно! Оставил следы — да что там, даже засветил лицо! И почему я только не послал на это задание Троя? Взял какого-то дилетанта...

— Но мы не договаривались...

— На то, что ты засветишь лицо, мы тоже не договаривались! — отрезал Генри. — Что будет, если тебя поймают? Ты меня, конечно же, сдашь! Денег у меня много, достаточно, чтобы откупиться от копов, но скандал, который поднимется в обществе, когда это случится, больно ударит по моей репутации! А там, глядишь, Кризон ещё и надумает сбросить меня с моего небольшого пьедестала... Так что бери деньги и проваливай! Там хватит и на переезд в другой город, и на пластическую операцию, чтобы полностью изменить внешность, так что копы от тебя отстанут! А теперь уходи, и больше не возвращайся! Я больше не хочу видеть тебя в этом городе!

С момента этого разговора прошло пять лет. Наёмник действительно всё это время пребывал в другом городе, и он действительно сделал себе пластическую операцию (на что, кстати, ушёл почти весь его гонорар!). Там он сдружился со скинхедами, получил поддержку от корпорации «Скинни», и вообще, за всё это время человек в чёрном стал довольно неплохим наёмником.

И теперь он вернулся в Хротцбер. Вернулся и, широко улыбаясь, упивался новостями о смерти Дриксона. Что не говори, старик получил то, что заслуживал! Не выплачивать наёмникам их гонорар после выполненного задания — это уже последнее дело.

И за такое серьёзно наказывают. Печально, что Генри Дриксон, прожив столько лет, об этом ничего не знал!

Внезапно зазвонил мобильник человека в чёрном. Он фактически в одно мгновение ответил.

Ему звонил сам Адольф.

— Алло, Коул? — донёсся стальной голос из трубки.

— Слушаю, фюрер! — ответил наёмник.

— Время для нашего небольшого дела пришло! — произнёс фашист. — Я думаю, ты сам знаешь, что делать. Все приготовления надо оставить. Пора действовать, Коул!

— Слушаюсь! — коротко ответил тот.

Коул встал со своего сиденья и, бросив на стол деньги, в три раза превышающие размер оплаты за выпитое им пиво, ринулся к выходу.

«Держись, Француз! — подумал он. — Ты доживаешь свои последние дни!»

И под капли безудержного дневного дождя Коул пошёл в сторону здания корпорации «Техно»

Он знал, что делать.