Твердость стали

Глава 21

Даже не знаю, что портило мне сейчас настроение сильнее: то, что Сталь осталась на стоянке и пришлось топать неизвестно куда на своих двоих с соответствующей скоростью, или пейзаж, раскинувшийся вокруг. Впрочем, я хотя бы шагал молча, а вот Джулиан не стеснялся ругаться вслух, перемежая бранные слова нытьем на тему «да почему ж все так через жопу сделано?» Пожалуй, только эти жалобы, изливаемые в окружающее пространство, отчасти примиряли меня с ситуацией, в которую мы попали. Своеобразный, конечно, но источник информации о городе. Как подкаст слушать: раздражает ведущий и звуковое оформление, но по-другому нужные новости ну вот никак не получить, потому слушаешь.

…От логистической зоны, сиречь стоянки для суровой техники постапокалипса, тупо не ходил внутригородской транспорт. Никакой, включая такси, которые в Новом Остпоинте, хвала Хель, все же существовали. И их никак нельзя было вызвать. Связи попросту не было. В смысле, не было теперь — ещё несколько лет назад у того же сторожа была телефонная линия, через коммутатор которой можно было выйти в городскую сеть, после чего воспользоваться телефонным справочником. Но линию где-то оборвало, и телефонисты, хоть и сделали вялую попытку разобраться, не нашли где. Радиоволны же тех частот, на которых работали наши танковые рации, надежно глохли, путаясь в трехмерной паутине из бетона и стали.

Из завываний Жука мне стало ясно, что фактически весь периметр города от внешней стены и на пару километров вглубь уже давно заброшен — и год от года жилая часть в середине мегаполиса уменьшается, сдает позиции. Постоянно обитаемыми оставались лишь пятачки вокруг рабочих въездов-выездов, да на накопительных площадках для танков гостей столицы все ещё дежурили сторожа.

Ну и башни — но те лишь на верхних уровнях. Пять колоссов, по которым замыкалась городская стена, задумывались своими создателями как система самообеспечения мегаполиса-аркологии. Потому именно в них теперь располагались мастерские для транспорта, вертолётные ангары, сосредоточены уцелевшие производства — там для этого находилось все нужное. А если не находилось, можно было попытаться поискать на уровнях поближе к уровню земли или даже на подземных этажах. Правда, сунуться туда отваживались лишь немногие. Смешно, но профессиональных городских сталкеров тут тоже называли «искателями».

Разумеется, к самим башням местные ездили — к тем местам, где уровни остались обжиты. С нашего путепровода, если приглядеться, можно было увидеть, как время от времени туда или обратно проносятся по акведуку ходовые огни движущихся машин. А вот вниз глядеть было откровенно стремно: там царил непроглядный мрак и, одновременно, в блеклых отсветах неона угадывалось какое-то неестественное движение. Вроде бы всего лишь клубился туман, никогда не пропадающий из-за неисправных систем вентиляции нижних уровней — его прекрасно видно было днем. Но ведь коммунальщики и искатели, несмотря на весь свой опыт, там продолжали пропадать…

Вместе со мной, Джулианом и двумя его подручными к обитаемой части столицы земель Хель выдвинулись ещё трое путешественников. Остальные решили заночевать прямо в своих бронемашинах и разбираться со всем завтра на свежую голову, либо попросили отправляющихся заказать трансфер и для них. Не за «спасибо» попросили, конечно. Кстати говоря, последовать примеру лентяев мне тоже ничего не мешало.

Однако у меня даже мысли не возникло не отправляться на не совсем безопасную вечерне-ночную прогулку по последнему уцелевшему полису погибшего мира. Похоже, я окончательно отвык доверять другим людям и предпочитал рисковать самостоятельно, если мне что-то нужно. А Сталь ещё и приучила меня к тому, что из передряг я обычно выхожу без потерь, добавив уверенности в себе. Или… Мне просто хотелось скорее закрыть все дела и вернуться в Северный Перекресток? У меня там молодая жена осталась, между прочим.

Меж тем сумерки густели, Жук начал повторятся в своих жалобах в пустоту, сбавил тон, и, наконец, заткнулся. Ему самому, похоже, наконец надоело сотрясать воздух. Путепровод огромными пролетами над тьмой вел нас туда, где светили фонари и доносился неповторимый знакомый шум, издаваемый множеством людей и машин. Слабо переливались остатки как-то сумевшего уцелеть за пятьдесят лет неона с башен, добавляя сюрреализма. И это сочетание на миг заставило меня поверить, что я возвращаюсь… домой. В ту цивилизацию, где я родился и вырос.

Ощущения были такими сильными, что я почувствовал себя прежним, словно и не было тех месяцев, что я прожил тут. Словно на самом деле просто застрял на оффроаде, только не рядом со шоссе и заправкой, а в стороне от дорог. Машину, в итоге, так и пришлось бросить в колее, а самим, всем экипажем, возвращаться пешком. И вот лес позади, и мы идем по ещё не открытому путепроводу прямо к городским кварталам… Было приключение, да закончилось. Почти.

Нет, я не выпал полностью из реальности, я по-прежнему понимал, где и с кем нахожусь. Я лишь просто взглянул на прошедшие месяцы под другим углом — и едва не схватился за голову! Ну ладно встреча со Сталью — там я сильно не в себе оказался, попав под действие аномалии. Ну ладно подработки в Релейном — словно у меня был выбор. Если бы мне дали бульдозер со всеми документами и закинули куда-нибудь в Брянск без денег и даже малейшей возможности воспользоваться телефоном, я бы тоже нанялся шабашничать, раз уж немного разобрался с рычагами. И пытался бы в меру сил следить за машиной. И от дуэли отвертеться у меня бы вряд ли получилось. Но вот дальше…

Какого чёрта, простите, меня понесло в искатели? Как мне пришла в голову идиотская, как я сейчас понимаю, мысль, что так безопаснее, чем в поселке, среди людей? Почему я, вообще, решил, что справлюсь с квестом «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что?» Тем более сидя в боевой машине, из которой толком выйти и оглядеться опасно — сожрать могут в момент? Да ещё и с гирокомпасом, который показывает куда Хель на душу положит, но точно не туда, куда пару дней назад!

Хорошо, что я двигался чуть в стороне от других и мой тихий стон, вырвавшийся сквозь сжатые губы, никто не услышал. Дебил. Дебил! Деби-ил… Сколько раз мне повезло пройти «на тоненького» по самому краю жизни и смерти? Сосчитать бы, да запутаюсь точно. И часто я просто не соображал, как мне везет! Ладно катание по горам на танке — куда б я делся после того, как меня перебросило хрен знает куда? Но вот дальше-то никто меня под руку не толкал, совершенно точно. Что мешало осесть в Высоте-114? Отсутствие денег? Точно нет, расписками я себя обеспечил. Мне ведь хватило на серьезную модернизацию «Шестерки» и ещё осталось на закупку продовольствия и расходников. Да и с гильдии художников можно было, уверен, не ливреей для танка долг забрать. Но нет, меня упрямо несло туда-не-знаю-куда! И только в Хозяйственном мозги чуть вспомнили, что располагаются в моей черепушке не для придания веса голове, а по делу.

В Северном Перекрестке мне в ментальном смысле определенно стало лучше: обзавелся домом, статусом, а выезды из города для «выгула» Стали могли стать не обременительной обязанностью — как люди собак на улицу водят, чтобы те там свои дела сделали. Ведь никто не заставлял действительно куда-то в леса на многие дни углубляться. Никто. Но прояснение кончилось — и я радостно сам покатился влипать. Одно проникновение в «тёмную зону» — или как там назвать это странное пространство с погибшими деревьями — чего стоило. Или участие в разведке появившегося участка пустыни. Но вишенка на торте, я считаю, моя женитьба.

Мари… нормальной назвать дочь даже у её собственного отца не поворачивался. Но это ладно: завихрения в голове ведь и дали ей её потрясающее понимание механики. А недостатки, в принципе, вообще у всех есть, не идеальных людей. Другое дело, я ведь совсем не успел узнать свою жену как человека до того, как с какого-то лешего решил сделать предложение. Нет, рациональные мотивы, безусловно, были, но вот так, с бухты-барахты рискнуть? Бож-же… На этом фоне мой рывок с ноутом до Нового Остпоинта не выглядит чем-то из ряда вон.

Я все-таки приложил руки к голове — потереть простреленные мигренью виски. Пока я сам себя терзал вопросами и предавался воспоминаниям, мы уже, практически, дошли. Наш никак не освещаемый путепровод под прямым углом вливался в обычную городскую улочку, с фонарями, проезжающими машинами и прохожим — разве что она тоже располагалась над землей. И фонари светили прямо с опорных конструкций такой же улицы уровнем выше, давая возможность выйти из здания наружу на разных этажах. Небоскрёбы этакого «сити» не прилегали друг к другу плотно, отчего казались связанными ажурной трехмерной светящейся паутиной с бегущими по той огоньками путевых огней машин.

Авто, кстати говоря, весьма напоминали земные, вызвав у меня очередное дежавю. Наверное, это были последние легковые колёсные машины этого мира — ну и грузовики, автобусы и далее по списку. Выезжать за периметр на такой технике, думаю, дураков не было — а если и находились, переводились очень быстро. Стекла, тонкий металл, зато под ровной красивой заводской краской, пластик: тут и ящера с мамонтом не надо, птеры сами расковыряют подарочную коробочку с вкусным живым содержимым. Тем более их тут на свалках какое-то рекордное количество кормится.

С другой стороны, зачем местным наружу? Город их даже не микрокосм, а настоящий космос, этакая маленькая вселенная, кусочек почти настоящего светлого прошлого. Если выбрать себе квартиру не на окраине, чтобы не видеть картину запустения, да не покидать центр по рабочим вопросам — так и вообще можно вообразить, что все хорошо. Вода в кране есть, еда в магазинах лежит, даже одежда явно отличается по крою от той, что на мне и Джулиане — остальные не сообразили выбраться из танковых комбезов, или не захотели. Наверное, живи я тут, смог бы задвинуть, забыть тоску о мире, из которого меня вырвало. Мало ведь чем хуж…

Я замер, едва шагнув на тротуар жилой части Нового Остпоинта. Даже не отреагировал на прощальные махи ладонями людей из сразу же распавшейся компании. Я понял. Наконец я все понял! Этот риск. Это желание сунуться в самый адский ад и там пошуровать в поисках интересных вещиц. Искательство. Желание проводить многие дни за рычагами, когда из доступной гигиены — обтереться влажным полотенцем, сдобренным довоенной армейской химией вместо душа или, скажем, сауны.

Я просто искал путь домой. Если не Землю прямо — это ж как должно повезти! — то в какой-то достаточно похожий мир. Искал, упорно гоня от себя эту мысль, потому как выглядела она, мягко скажем, самоубийственной. Пытался называть «домом» сначала мастерскую в Релейном, потом крепкий и надежный коттедж в Перекрестке. Тщетно. Я смог обмануть свой разум, смог внушить себе, что не занимаюсь игрой в русскую рулетку, а работаю на вполне обычной для этого места и времени работе. Немного опасной, зато прибыльной. Успокоил чувство самосохранения. И как головой в омут!

Чёрт.

И в ноут этот вцепился, как только Генрих намекнул, что тот может стать ключом от прохода в нормальный мир. Потащил, невзирая на опасности и, как бы, медовый месяц — на все плюнул. Поверил, что последние ученые разрушенного измерения реально смогут что-то сделать.

Что ж.

Даже хорошо, что я потерял возможность врать сам себе. Возвращать не буду.

Так лучше, с открытыми-то глазами, к своей цели идти. Теперь я точно знаю, какая она.