Твоё слово

Глава 21. Звезда. Сомнения и Решения

Ева сидела на кухне, и пока в кастрюле на плите доходил суп, подшивала подол Шуриного платья. Она тихонько рассказывала сказку про храброго лиса Лу, который всегда поступал правильно, и к каким это приводило радостям и бедам окружающих.

Раш ее почти не слушал. Сказку он эту знал наизусть — в детстве она была его любимой. Он часто ее вспоминал, когда надо было принимать какое-то решение.

Что такое правильное решение? Оно определяется требованиями совести, сердца, морали? Или теми последствиями, к которым приведет? Раш всегда помнил, что решение, правильное с его точки зрения, может обернуться бедой для других. С самого детства он думал о своих решениях с точки зрения того, какие у них будут последствия, и стоят ли они того, чтобы решение было принято и осуществлено.

Из-за этого он хорошо умел анализировать ситуации и довольно точно прогнозировать события — эти его навыки были довольно полезны на должности Первого Советника, особенно в связке с импульсивным Ярмом, который частенько рубил с плеча; хорошо они вписывались в планирование операций групп Теневого Министерства. Очень они мешали ему в личной жизни только. Они были корнем его нерешительности. И хорошо работали, только когда рядом был кто-то, кто меньше думает и больше делает.

Ева продолжала говорить, тихо, но с выражением. Раш может и не вслушивался в слова, но сам ее голос успокаивал, почти убаюкивал. Но стоило вспомнить Шуру, как в душе снова поднималось раздражение и желание покусать засранку. Дразнить его вздумала.

Да она наверняка вообще не слушала, что он говорил! Она отлично умеет пропускать мимо ушей то, что ей неинтересно. Наверное, надо еще раз с ней поговорить? Или Еву попросить? Раш поднял глаза на Еву, она улыбнулась, заметив его взгляд, продолжая рассказывать про Лу, а в душе мужчины снова улеглись все тревоги от ее улыбки, и плечи расслабились, и ответная улыбка поползла по лицу.

Раш не мог ответить на чувства девушки, но и оставлять этот вопрос подвешенным не собирался.

Вдруг из окон послышался хохот ребят, и Ева отложила шитье, попросила присмотреть за плитой и пошла их встречать. Она взяла со стола конверт.

— Кому это? — поинтересовался Арши.

— А, это Шуре, от графа Сибанши, — она улыбнулась и пошла в прихожую.

Мужчина удивленно глянул ей вслед. Это было необычно, что граф ответил, да еще и так быстро. Рашу казалось, что Шура ему не особенно понравилась. Да и тратить время на ерунду он не особенно любил. С чего бы вдруг он так переменился и без вопросов ввязался в переписку с девчонкой, которая явно его раздражала. Да и вообще не походила на разумных, с которыми он мог общаться не по работе и дольше десяти минут.

Мужчина немного напрягся, забыл про плиту и тоже пошел в прихожую. Успел он ровно к тому моменту, как Шура с блестящими глазами и шальной улыбкой выхватила письмо и, даже не поздоровавшись с ним, улетела наверх. Это было немного неприятно. Чем этот отмороженный график ей так приглянулся, что стоит его имени замаячить, она тут же обо всех забывает? Чем она могла ему приглянуться, Раш понять мог — Шура яркая, Шура бьет стены напролом, а может даже не замечает их. Это и бесит и привлекает. Общаться с ней не всегда легко, но никогда не скучно.

Но он-то ей чем мог понравится? Тем, что он симпатичный?

— Ты чего фырчишь? — спросил Дорик хмуро, а потом просиял, — Ты тоже заметил, да?!

— Что именно?

Дор хмуро глянул на лестницу, по которой убежала Шура.

— Что ей этот график, чтоб его Темная задрала, приглянулся, — ответил Бор.

Ева вскинула брови.

— Не уверена, что вы правильно поняли ситуацию… — она немного неловко улыбнулась.

Дорик с Бориком переглянулись.

— Мы на сто процентов уверены. Шура втюрилась в этого графеныша!

— А она вам сама сказала?.. — снова попробовала вразуми Ева, но мужчины переглянулись и где-то там, по своим мужским связям, решили, что звучит очень логично, но совсем не воодушевляюще.

Арши покачал головой.

— А ведь и правда… Она еще при первой встрече с чего-то решила, что они похожи и должны дружить. И ведь она уже взрослеет, начинает думать о мальчиках. Логично, что она могла прийти к мысли, что раз она так сразу захотела с ним подружиться, то он подойдет для первого романтического чувства…

— Да-да! — важно покивал Дор.

Борик неодобрительно качал головой.

— Ей еще рано думать о мальчиках, тем более о таких… Лет десять бы еще подождать, мы бы ей сами первого мальчика нашли.

— Подождите, — Ева снова попыталась вразумить их, — Но ведь она и с бароном Арино сразу захотела подружиться, как только голос его в записях услышала — она сама говорила! В ее случает — это не аргумент…

— Барон некрасивый, а граф — красивый, — объяснил Дорик, — Какая молодая девушка посмотрит на этого кругляша? А вот графа будто прямо из любовного романа выписали — красивый, суровый, непонятый миром!

— Почему я сразу не подумал на графа? — сокрушенно пробормотал Арши.

— Ну, наверное, есть причины думать не на него! — Ева блеснула глазами в его сторону и даже чуть повысила голос.

— Какие? — Бор улыбнулся чуть снисходительно, — Это точно не я и не Дурик, и уж очень вряд ли это Лука! Кто еще это может быть? Не Арши же, а!

— И правда… — Арши почесал висок, с обидой глядя в окно. И правда, с чего он взял, что это он? Да, она его поцеловала, но она из тех, кто может сделать такое из простого желания смутить. И эта она в итоге первая отстранилась. И она никогда ведь не говорила, что он ей нравится! И если откинуть его собственные домыслы, ведь это действительно дико звучит — он же дракон! Не без причины такое в приличном обществе было почти извращением. С чего бы ей вообще смотреть в его сторону в этом плане?

Когда он ей все объяснял, она спокойно с ним соглашалась, не спорила. Даже не переспрашивала, не уточняла — она сама прекрасно знает, что это дикость. Так с чего Раш взял, что Шура как-то по особенному на него смотрит? За свои прошлые мысли стало даже как-то неловко, и он чуть скривился.

Но все-таки, что она нашла в этом выхолощенном равнодушном мужчине с атрофированной эмпатией? Да у него если папочки уголок к уголку не разложены, у него глаз начинает дергаться! Разве это привлекательно?..

И почему тогда она ответила на его поцелуй? Тренировалась на нем?

— Я должен с ней поговорить.

Ева устало потерла лоб.

— Не самая хорошая твоя идея.

Раш удивился.

— Почему же? Я волнуюсь. Мне важно знать, чем он ее так привлек. Да и вообще, она же такая наивная и беззащитная! — Ева покачала головой, а Дорик с Бориком согласно поддакивали, — Может он ей наплел чего, откуда нам знать? Она совсем юная, и много не знает о мужчинах!

Раш убедил сам себя в том, что его вмешательство необходимо и с поддержкой верных друзей пошел все разузнать. Вообще-то, это даже хорошо, что Шура все-таки ничего такого к нему не испытывает. Иначе это могло бы стать проблемой. Обижать ее совсем не хотелось, хотелось, чтобы ее первое чувство было счастливым.

Но все-таки, почему граф?!

Мужчина поднялся наверх и тихонько постучал.

— Шура, можно?

— Да.

Девушка сидела с ногами на кровати. Заходящее солнце скошенной линией проходилось по ее щеке и шее. Она вскинула на него чуть уставший взгляд, в котором плескался невысказанный вопрос. Ее руки плетьми разметались по бокам, плечу чуть ссутулились — она не выглядела прямо грустной, скорее озадаченной и слегка раздраженной. Но по мнению Раша, у нее это и было грустью. Его собственное раздражение тут же стекло с него вместе с мороком, он улыбнулся ей ласково и присел на ковер у ее кровати.

В ее глазах что-то вспыхнуло в этот момент, какая-то решительность, но тут же погасло вместе с блеском, и они снова стали матово-задумчивыми.

— У тебя что-то случилось? — он уложил подбородок на край кровати и посмотрел на нее внимательно снизу вверх. Взгляд скользнул по груди, открытым ключицам, шее и остановился снова на глазах.

— Да так…

— Я переживаю за тебя. Буду рад, если ты захочешь поделиться.

Раш старался не давить на нее. Глаза ее снова вспыхнули вниманием и снова погасли на выдохе. Она тяжело уронила свою голову на кровать рядом с его, свернулась и посмотрела на него.

— Я расскажу. Правда. И тебе, и Еве, и Дорику с Бориком. Просто не сейчас. Мне немного подумать надо самой. А потом уже я попрошу взгляда со стороны, и может даже помощи. Хорошо?

— Хорошо… — Раш смотрел на нее. Она улыбалась. Не так, как обычно, а как-то мягко, участливо. Она взяла кончик его прядки и просветила через последний оранжевый солнечный лучик. Захихикала и потрепала его по голове. И вдруг поймала его взгляд и застыла.

Раш смотрел на нее. Она уже не улыбалась. Но это ее не портило. Серьезное выражение лица тоже очень ей шло. И взволнованное, смущенное. Скулы порозовели, глаза вопросительно распахнуты, и чуть приоткрытые губы… Он смотрел внимательно, зная, что ее это еще больше смущает. Чуть придвинул лицо, и она, немного погодя, сделала то же. В ту жу секунду Раш резко сократил расстояние между ними, прижимаясь к ее губам, вдыхая ее судорожный выдох. Чуть куснул нижнюю губу, наказывая, что в прошлый раз оттолкнула его, не приняла его ласку.

Он целовал ее, и она отвечала, делилась с ним своим дыханием, зарывалась в волосы — и он был доволен. Доволен, что она не отталкивает, принимает. Раш отстранился, чтобы полюбоваться, и улыбнулся, сощурив глаза. Она лежала, глядя на него ошалелыми, но явно довольными глазами, дышала часто. Мужчина провел большим пальцем по раскрасневшейся щеке, по губам.

А потом дал себе мысленно подзатыльник. Что он творит… Он же хотел поговорить с ней о графе Сибанши… Граф Сибанши. Да чем он ей понравился-то?!

— Граф… — прошептал он вслух.

— М?.. — она, кажется, даже не расслышала.

— Граф Сибанши… — снова попытался Раш, продолжая все же рассматривать ее шею, — он же тебе нравится, да?

— Ага, — сказала она, ни секунды не задумавшись, продолжая гулять взглядом по его лицу.

Мужчина сглотнул вязкую слюну, чуть скривился от накатившего вдруг раздражения, но упорно продолжал.

— Тогда тебе, наверное, не стоит целоваться с другими мужчинами… — выдавить это из себя было неожиданно тяжело. Он посмотрел на нее.

Она вдруг будто застыла, в глазах появилось осознание, а потом секунду назад расслабленное лицо начало вдруг наливаться бешенством. Раш тоже удивленно замер. Ее оскорбило, что он заострил на этом внимание? Но ведь он вовсе не имел ввиду, что она легкодоступная, или что-то вроде того, просто!..

— Ах ты гад плешивый! — зашипела она, яростно сверкая глазами и отталкивая его с кровати, — Змей вонючий!.. Да как ты?!..

— Ну как, поговорил с ней о ее чувствах к Его Сиятельству? — спросила Ева со своей обычной мягкой улыбкой, но необычно язвительным тоном.

— П-попытался, — кашлянул Раш, потирая расцарапанную щеку, которая, впрочем, уже почти заросла, покрывшись чешуйками.

— Ну Арши! — воскликнул Дорик, — Не умеешь с женщинами разговаривать — не берись! Мне теперь разгребать и успокаивать…

Ева вскинула на него прищуренный взгляд.

— Вот уж не стоит, давайте-ка я сама лучше с ней поговорю, когда она немного подуспокоится.

— А может… — начал Бор.

— Нет, — Ева могла быть довольно категоричной, пусть и не часто.

Я была в бешенстве. Я очень редко всерьез злюсь, потому что это слишком утомительно и довольно бесполезно, а сейчас я даже не просто злилась — я была в бешенстве! Пинала кровать, раскидывала бумагу, била подушку и очень, очень грязно ругалась. Ко мне в комнату пытался пробиться Борик, но я так заковыристо подсказала ему дорогу, куда он мог бы пойти, подкрепив слои слова таким весомым аргументом, как кинутый в его сторону стул, что он все-таки догадался, что меня сейчас лучше не трогать. Вообще-то, догадаться можно было бы и раньше, но, как оказалось, мужики и правда редкостные тупицы!

Олежина мамка мне говорила, а я не верила! Да нет же, Алевтина Владимировна, они такие же люди, как и мы! Она мне сказала тогда, что я еще не стреляная, и вообще дура, а вот потом пойму. Поняла!

Я тут наряжаюсь, глазки строи, лежу под ним, чуть ли не на все согласная, а этот пень меня про графа спрашивает?! Сам же поцеловал, а потом: «Ой, Шура, это же не прилично, раз он тебе так нравится!». Откуда он это взял вообще?.. По-моему, он просто надо мной издевается! Ну нельзя же и правда не понять?

Как это неблагородно, Раш, а еще джентельмен!

У него вообще женщины когда-нибудь были?

Я плюхнулась на кровать и взвыла в подушку.

А я еще переживала за него. Хотела благородно отказаться от всех притязаний на его тушку. Я опять вспомнила ворох документов, по которым успела только скоро пробежать взглядом. И комментарии на полях барона Арино. И его веселый взгляд и едва слышный шепот.

— Прочтите.

«Некий господин под укрывающим заклятием целовал некую госпожу на рассвете сего дня. Это могло бы остаться тайной только двоих, но, к сожалению, за неким господином была установлена слежка, как и за некой госпожой. За некой госпожой, каюсь, следил я — из чистого любопытства. А за неким господином — существа посерьезней. Узнал я об этом потому, что существа посерьезнее пришли ко мне с утра с интересным предложением, на которое я, разумеется, согласился. Но некий господин в будущем может быть мне полезен, поэтому я предупрежу некую госпожу, чтобы она была осторожнее» — бумажка исчезла сразу, как я прочитала.

Бумаги с отчетами, газетные вырезки, стенограммы каких-то разговоров — я знала, что не успею запомнить, поэтому просто выхватывала основные мысли и откладывала в памяти, делала какие-то пометки в блокноте. Ситуация получалась какая-то очень не очень.

Я, помнится, читала о том, как для правящего рода важно не иметь никаких тесных связей с людьми — это как-то связано с их культом Отца-Дракона — потому что это чуть ли не единственное, на чем держится их власть. Конечно же, по моему скромному мнению, это было бредом собачьм. И то, что саВарши чисты перед взором своего божественного отца, и никогда с людьми даже в поле не срали; и то, что их власть на этом держится. Поэтому я и всерьез это не брала. Как вообще может такое быть, что роман не претендующего даже на трон дракона с человеческой девчонкой может поставить под удар весь его род?

Теперь я понимала, что просто дура. Тут речь не столько о вбитых с детства культурных установках, с которыми у Раша и без меня, судя по всему, полный швах, а скорее о банальной борьбе за власть, в которой эти установки являются не причиной, а поводом. Под предлогом своей «чистоты пред взором его» саВарши трон-то когда-то и захватили, устроив очередную заварушку, коих в свое время было немерено.

Так что это жирный репутационный плюсик в глазах других драконов. И вот если этот плюсик можно будет стереть, то вот тогда уже можно поставить под вопрос власть саВаршей. И мои лобызания с Рашем — если найдется достаточно серьезных доказательств тому, что это не чья-то выдумка, а чистая правда — могут этот плюсик стереть. А там уж дело техники.

Вопрос в том, есть ли у кого-то цель такая — дискредитировать правящий род? И ответ судя по всему — да, еще как! Это-то мне и показал барон Арино.

Это были разрозненные на первый взгляд случаи, разговоры, статистики и преступления, каждое из которых в той или иной мере дискредитировали императорскую семью. По чуть-чуть, по мелочи — не знаю, как барон это вообще заметил. На последнем листе было написано мелко, но размашисто: «Предположительно, через 250-300 лет».

Полагаю, речь шла о том, через какой срок можно начинать активные действия по началу новой большой заварушки в драконьих гнездах с неизбежным втягиванием всей Империи в гражданскую войну с целью переворота. Для драконов срок ерундовый, а вот новое поколение остальных граждан вырастить вполне можно. Не такое патриотичное. Потому что сейчас никаких настроений против правящей семьи я не видела, по крайней мере, масштабных. Но много ли надо, чтобы их создать? Общественным сознанием не так уж и сложно манипулировать, если есть мозги и ресурсы.

Например, среди вырезок из газет была моя статья про Вольта, главу отделения стражи. Его утвердил на это место не Городской Совет, а Императорская Канцелярия, то есть фактически ставленник Императора творил бесчинства с беззащитными слоями населения. И я просто по счастью не упомянула это в статье, просто потому, что не знала. А так могла бы и упомянуть. Потому что, а почему бы и нет? Вышло бы еще громче. Как хорошо, что я этого не знала.

И даже так, я до сих пор порой слышу упоминания о нем в разговорах на улицах, как о примере того, что императору плевать, что происходит ниже драконьих гнезд. В основном, от молодежи. И не то, что бы они не правы.

А еще там были записи каких-то девушек, которые утверждали, что сам император к ним по ночам захаживает. Мол, человечки ему по душе больше, чем его чешуйчатая императрица. И ладно бы, болтовня и болтовня, но ведь почву таким образом подготовить к обвинениям посерьезнее — самое оно.

И меня бы все это никаким боком не касалось, но…

Я тут мимоходом скропометировала одного саВарша. И не просто разговорами, а чем посерьезнее. Дважды.

На самом деле я злилась сейчас не столько на Раша — хоть он и идиот, конечно — а из-за того, что не знала, что делать. Я не хочу, вот вообще не хочу давить в себе чувства к нему. Хочу, наоборот, их холить и лелеять, взращивать — пусть цветут буйным цветом. Кто знает, будет ли еще такое в моей жизни, чтобы отказываться? Но мне и не хочется, чтобы у него были проблемы. Даже если будут они через двести лет, когда меня уже не будет.

Конечно, придется поговорить с ребятами о том, что я узнала — проблема в любом случае не моего масштаба. Пусть сам император уже и разбирается — связаны ли активные попытки приписать ему человеколюбие в самом прямом смысле этого слова и все остальное, и является ли это реальной угрозой, или нет. Со своей стороны я могу только больше не дискредитировать самого Раша. Но как же хочется!

Я опять вспомнила, с какими блестящими глазами он каждый раз вспоминал про своих племяшек. Мне страшно было стать причиной его проблем. Проблем посерьезнее, чем просто косые взгляды.

Вообще-то, корень моих проблем — этот их дурацкий Отец-Дракон! Может поработать над развенчанием его культа?..

Я опять страдальчески взвыла в подушку, потому что только это мне и оставалось… Хотя, вообще-то, у меня письмо графа не прочитано… Стоило вспомнить про графа и последнее упоминание его имени, как захотелось опять расцарапать Рашу лицо. А ведь еще поговорить с ним придется.

В любом случае, все потом. Пока у меня еще остается наивная и слабая надежда, что письмо графа сможет хоть чем-нибудь меня порадовать.

«Здравствуйте, глубокоуважаемая госпожа журналистка!

Во-первых, я бы хотел от всей души поблагодарить вас за ваши советы! Они, безусловно, ценны и важны. Тем, кто о них спрашивал.

Во-вторых — хорошо. Если вы просите не объяснять вам, насколько бесполезно, безнадежно, бессмысленно и безответственно ваше решение приударить за вообще любым драконом, тем более за драконом императорского рода — я не буду.

И, в-третьих, если уж вы решили что вам зачем-то нужен этот желтоглазый старый хрен, то вот что вы должны сделать (учтите, любое отклонение от инструкции приведет вас к неизбежному провалу операции):…»

Хм-м-м… А вот это уже интересно!

Письмо графа меня взбодрило. Во-первых, я обожаю инструкции! Во-вторых, я ненавижу грустить. В-третьих, пусть катятся к Темной Госпоже и Отец-Дракон, и Император, и все их чертовы заговоры.

Не может такого быть, что чистые и прекрасные чувства юной девы менее важны, чем интересы какой-то дурацкой империи! Я не хочу выбирать, поэтому просто буду делать что-нибудь, а там посмотрим по обстоятельствам!

Давить в себе интерес к Рашу я не буду, но и торопиться — тоже. Сначала надо поговорить с ребятами, разведать обстановку и придумать какой-нибудь план действий! А потом этот мужчина все равно будет моим.

Я шла прямо. Прямо к обрыву. Время летело так стремительно, что я ничего не видела вокруг. Где-то сквозь грохот ускоряющихся стрелок часов звонко дергались старческими руками струны. Я шла, а рядом и далеко звучали обрывки фраз, которые я порой не успевала выхватывать, хотя они казались важными.

— На правду может и не обижаются, а вот за хамство могут и в зубы дать! — Олежина мама хлестнула меня скрученным полотенцем по заднице.

— Куплю себе тогда вставную челюсть, как у вас!..

— Вы немного похожи на моего племянника… — с улыбкой заметил Раш, — он тоже очень любит смущать окружающих с самой невинной улыбкой на свете…

— Тебе говорили, что ты настоящая грубиянка?! — верещал Борик.

И я отмахивалась от него где-то и когда-то:

— Может и говорили, но я не помню!..

— Поскреби дракона — и найдешь человека!.. — хохотнул дядя Воська.

Почему-то от попытки вслушаться болеть начинали глаза, будто я вглядывалась. А потом чьи-то руки мне их закрыли, опуская в беззвучную темноту. Я спросила Ее:

— Почему я?

Я знала, что Она улыбнулась, хоть и не видела этого.

— А потому что в твоей голове так пусто, что я очень органично в ней помещаюсь. Веришь?

— Верю. А ты вообще кто? — я как будто бы знала, но и не знала ответ.

— Мамка твоя!

Проснулась я, как и обычно, когда начало светать. Полежала немного, подумала. У нас с Рашем традиционное утреннее свидание. Отменять его из-за какой-то дурацкой слежки я, конечно, не собиралась. Но и ставить своего будущего мужа в неудобное положение тоже не хотелось… Точнее, хотелось, конечно, но не так.

Пока кипятился чайник, я придумала вполне сносный по моему мнению вариант, как можно и уважить друга, и немного повеселиться.

На крыльцо я вышла с самым смущенным и грустным лицом, которое только могла изобразить. Я громко вздохнула, подняла слезящиеся глаза в небо и проморгалась, едва сдерживая слезы.

Мужчина, кажется, уже догадался, что его ждет какое-то представление, потому что его изначально слегка напряженный плечи расслабились, и он повернулся ко мне корпусом, вскинув брови.

Я еще раз очень громко и очень тоскливо вздохнула, а потом села чуть поодаль от него.

— Раш…

— Доброе утро? — заинтригованно спросил мужчина, что происходит, — Шура?

— Да-да, доброе! — отмахнулась я от него, — То есть нет! Совсем не доброе… Для моей совести!

— Даже так? — он уложил лицо в ладони и приготовился внимать.

— Мне так ужасно, так непередаваемо стыдно перед вами, Раш… — я с отчаянием посмотрела в небо и приложила руку к груди, — Я так бесстыдно поступала, что сейчас даже мысли об этом причиняют мне жуткую боль! Мое поведение!.. То, как я вешалась вам на шею… Ах! Что за бесстыдство! — я уронила лицо в ладони, явно слегка переигрывая, — Это ничем не может быть оправданно. Ведь мои проблемы с алкоголем не могут служить оправданием — они скорее отягчают преступность моего поведения… Мой начальник говорил, что это затягивает, но я не верила, что такое может случиться со мной. Я думала, что могу себя контролировать, понимаете?..

— Нет, если честно, — покачал головой мужчина, и я зыркнула на него злобно из-под пальцев, — Никогда не имел проблем с алкоголем!

— Ах, это очень обнадеживает! В общем, я только хотела сказать, — я говорила достаточно громко, — Я приношу вам свои глубочайшие извинения! И не менее глубокую благодарность, что не воспользовались сами и не позволили воспользоваться другим моим слабоволием и затуманенным разумом… Вы истинно благородный мужчина!

— Я не мог поступить иначе, милая, — Раш покивал, — но вам однозначно надо лечиться! — я снова посмотрела на него со значением, — С алкогольной зависимостью лучше разбираться на самых ранних этапах, пока она не испортила всю вашу жизнь.

— Благодарю за совет, так и поступлю.

Мы еще посидели молча какое-то время, разглядывая небо, пока Ева не позвала нас домой.

— Ты на меня больше не злишься? — уточнил Раш, когда мы уже сидели на кухне. Я мотнула головой.

— Что проку на тебя злиться? — Ева хихикнула в ладонь, блеснув керамическими глазами в сторону мужчины. Сам он на укол внимания не обратил, а просто улыбнулся.

— Тогда позволь уточнить, что это только что было?

— Я все объясню, но только когда Дурик с Бобриком проснуться. Не хочу по несколько раз одно и то же рассказывать! — я пожала плечами и с противным хлюпаньем, от которого у Раша всегда забавно дергался глаз, пригубила чай, — Так что я объявляю экстренное собрание, тема которого: «Романтические притязания в контексте внутриполитической угрозы»!

— Звучит интригующе! — улыбнулась Ева.

Раш поиграл бровями, выстукивая по столу пальцами какой-то ритм.

— И пояснять ты ничего не собираешься? — я радостно мотнула головой, — Ты же помнишь, что Дор и Бор иногда до обеда могут спать?

Я кивнула, преданно глядя ему в глаза. Томить его было вовсе не обязательно, но меня немного обидело, что он был ни капли не смущен и даже слегка не напряжен после нашего вчерашнего поцелуя. У меня вот периодически сердце вскачь уходило, а стоило вспомнить подробности — волнение сворачивалось узлом в желудке. Раш же, по-моему, просто был рад, что я на него не кидаюсь больше.

Все было немного хуже, чем я думало, хоть и не безнадежно. Женщину он во мне видел только при очень близком рассмотрении. Но зато как раз на этот случай у меня была подробная инструкция от графа Сибанши, и я собиралась ей воспользоваться, когда представиться удобный случай.

Дор и Бор, на счастье Раша, ввалились на кухню уже через полчаса. Но я опять отказалась говорить, пока всем не нальют чаю! Наверное, мне просто хотелось немного потянуть эти уютные моменты, пока никто не знает, что творится что-то не очень клевое. На улице сегодня было пасмурно — небо было монолитно-серое, низкое, из-за этого в дома было темновато даже не смотря на то, что утро. Сидеть всем вместе в теплом свете магических светильников, слушать булькающее возмущение закипающего чайника и перешучиваться друг с другом — было очень приятно.

Последние новости не вгоняли меня во вселенскую тоску, потому что к тоске я вообще была не особенно склонна, но я не могла не думать о том, что происходит что-то серьезное, на что я скорее всего никак особенно повлиять не смогу. И к чему все приведет, я ни имела ни малейшего представления. Честно говоря, больше всего мне хотелось ничего не говорить им, и просто жить, как жила.

— Итак! — я вскинула руку, призывая всех к тишине, — Я объявляю наше собрание открытым. На повестке дня несколько равноценно важных вопроса, которые не терпят отлагательства!

Все ждали, с интересом меня разглядывая. Я насладилась паузой.

— Во-первых, кто втемяшил Рашу в голову, что мне нравится граф Сибанши? — я успела уже немного прикинуть подозреваемых, пока мы ждали, поэтому перевела осуждающий взгляд в сторону Дора и Бора; как ни странно, это же сделала Ева, хотя ее осуждение было таким ласковым, что должно было их скорее успокоить, — Отвечайте честно!

Дорик немного замялся, тряхнул растрепанной темной башкой, переглянулся с нервно сглотнувшим Бориком, который зачем-то пытался прилизать и без того прилизанные волосы, и кашлянул, начиная.

— Ну, он конечно своеобразный, этот граф… Но если он тебе нравится, мы сами его тебе притащим! Просто…

— Откуда у вас вообще взялась такая информация, что он мне нравится? — уточнила я, перебивая.

Борик взял слово.

— Шура, не надо принимать нас за дураков! Мы все видим и все чувствуем! — мои глаза округлялись, пока уши слушали все хитросплетения их мыслительного процесса на пути к выводу, что я запала на графа. Надо сказать, в этом был какой-то резон, поэтому язвить я не стала, а просто в какой-то момент перебила, четко обозначив.

— Мне нравится граф, но вовсе не как мужчина, — в этот момент я пыталась из-под ресниц следить за реакцией Раша. Он просто чуть приподнял брови и посмотрел на меня. Не было ощущения, что он прямо рад этой новости, и я скривилась.

Борик и Дорик уже без моего участия начали спорить о том, кто же мне тогда нравится, ведь кто-то же должен быть! Не знаю, с чего они так решили, но кто-то действительно был!

— Мне нравится Раш! — обрадовала я друзей, с удовольствием глядя, как замерли ребята, пытаясь осмыслить сказанное мной, и как Раш поперхнулся чаем, — Знатно вы промахнулись!

— Но Арши… — начал было Дор, — Он же, ну… Дракон!

— Поскреби дракона — найдешь человека, — пожала я плечами.

— Кто тебе глупость такую сказал?! — воскликнул Бор.

Я фыркнула и огрызнулась на него первой подвернувшейся мыслью.

— Мамка моя!

Ева трогательно прижала руки к груди и посмотрела на меня с жалостью.

— Шура…

— Мне нравится Раш — и точка! Я просто ставлю вас в известность, как и обещала, — я повернулась в сторону предмета разговора, в надежде увидеть его озадаченность или смущение, но поганец расплылся в польщенной улыбке.

— Очень приятно знать, что я еще очень даже ничего, — он благодарно кивнул. Есть у меня предположение, что он не очень всерьез воспринял мои слова!

— За тобой следят, — уж от этого-то он вряд ли отмахнется. Но Раш только чуть удивленно приподнял брови, все равно продолжая улыбаться.

— О чем ты вчера с бароном Арино говорила наедине? — тут же уловил суть Бор и посерьезнел.

Я посмотрела на ребят, вздохнула и начала последовательно и неторопливо все выкладывать, умалчивая только о поцелуе с Рашем. Ну точнее немного преуменьшила, сказав, что просто чмокнула его в губы.

— …я запомнила некоторые статьи, которые он мне показывал — у меня есть более-менее точный список заголовков. Можно проверить. Там еще были какие-то отчеты о том, что сокращаются расходы на развитие «Нижних Этажей» — это, я так понимаю, все, что ниже ваших гнезд? — я посмотрела на Раша.

Он кивнул.

— Я уже давно не слежу за отчетами, и вообще руку на пульсе не держу, но все Гнезда периодически сокращают расходы на Нижние Этажи — это очень распространенная практика, когда надо увеличить расходы на Верхние. Насколько сильно это будет в ущерб младшим расам зависит от конкретного сюзерена. Ярм перегибать и сам не будет скорее всего, и Первый Советник у него — довольно ответственный в этом отношении. Я не могу точно сказать, есть ли там повод для беспокойства, пока не увижу сами отчеты, — Раш задумался, постукивая пальцами по столу, — Но по своему опыту могу сказать, что одни и те же цифры можно очень по-разному показать, в зависимости от цели демонстрации того, кто отчет составляет. Я сам так делал. Все так делают. Я могу переделать свои старые отчеты так, что в них не будет ни цифры лжи, но они будут ясно указывать, что государство летит к Темной. А могу эти же цифры составить в таблицу так, что мы окажемся самым процветающим государством мира.

— Но причины-то для беспокойства есть? — спросила я.

Раш внимательно на меня посмотрел, а потом кивнул.

— Есть кое-что, что я не могу вам рассказать. С учетом этого — причины для беспокойства есть. Хотя паниковать пока не стоит. Но если кое-что, о чем я вам не расскажу, всплывет, то сроки, обозначенные бароном, можно смело делить на четыре.

Раш откинулся на стул и опять забарабанил пальцами по подлокотнику.

— Дор, возьми список заголовков у Шуры — отыщи и сами статьи и все, что сможешь еще. Кто писал, по чьему заказу, откуда информация, когда публиковали, как отреагировали. Забеги к Ариэлю — у него еще поспрашивай.

Дорик кивнул и взял у меня листочек.

— Я схожу во дворец, постараюсь к вечеру вернуться… — он вдруг повернулся в мою сторону, — У тебя сейчас ведь есть работа?

— Да, — я кивнула, — интервью барона оформить и отправить и у меня еще куча заказов непросмотренных лежит.

— Но у тебя ведь уже есть какое-то идеи по этой ситуации? — спросил он, зная ответ.

— Естественно!

— Набросай, если успеешь, к вечеру. Хочу посмотреть.

— А потом мы будем спасать империю? — я хрюкнула в кулак.

— Вообще-то, это не наша работа, — вздохнул мужчина, — есть разумные, которые золотые обрезы за это получают. Но, пожалуй, неплохо бы для начала самим почву прощупать и узнать, с кем мы вообще дело имеем? Ярм-то точно, стоит ему рассказать, развернет активную деятельность… Не хочу пока торопиться, так ведь и спугнуть можно.

Ева чуть нахмурилась.

— Может не стоит самодеятельности? Ты правильно сказал — не наша это работа. Я знаю, что для тебя Ярролим все еще ребенок, но на самом деле он Император. Дай ему самому разобраться.

— Ты меня тоже за ребенка держишь уже не одно столетие! — ого, претензия прозвучала и правда по-детски! — Ярм не умеет работать тихо. У нас вот есть, например, барон Арино, который работает на два фронта. Думаешь, если Ярм разведет кипишь, наш предполагаемый враг не сложит два плюс два и не спросит с барона?.. А он меня вполне устраивает на своем месте!

Вообще-то, я не была уверена, что барон работал на два фронта. Точнее, не так, как предполагал Раш. Ведь тогда получается, что он абсолютно бездарно слил информацию, что в случае чего на него и правда выйти легче легкого! Барон показался мне мужчиной осторожным и вовсе не глупым. Возможно, предложение, о котором он говорил, никак не связано с предметом наших обсуждений? Кто тогда следил за Рашем?

Я не стала пока озвучивать свои сомнения, и молча слушала, как Раш убеждает всех пока самим разведать обстановку. Честно говоря, я эгоистично думала о том, что если Раш сейчас пойдет и выложит все Императору, меня-то уж точно больше до всего этого не допустят, и я узнаю гораздо меньше, чем могла бы. А у меня уже проснулся аппетит во время еды!

Поэтому я не мешала Рашу, а набрасывала в голове, что я могу сделать для служения Императору. Надо сказать, была у меня одна идейка…