Ты не такая! Да, я майор спецназа

Глава 27

Успокоив циклон моих эмоций и вытерев с лица весь водопад слез, отцы покинули мою комнату, кроме Вилейна. Ирай тоже, сославшись, что ему нужно что-то очень срочное и важное сделать, ушел, оставив меня один на один с отцом. В том, что он остался тут не просто в качестве няньки, а для того, чтобы поговорить наедине, я не сомневалась.

— Я так понимаю, ты хочешь поговорить со мной о тех тайнах, что должны остаться между Ванкалами? — спросила его после того, как он сел на пол и повернулся ко мне, вот только кроме черного капюшона видно не было ничего.

— А ты готова это услышать? — очень странно было говорить с говорящим капюшоном.

— Другого варианта у меня точно нет, ведь теперь, чтобы выжить, вы впихнули в меня эту косу. Понятия не имею, как вам это удалось сделать с технической точки зрения, но то, что помню про обряд и как все происходило — второй раз я на такое не подпишусь, лучше убей стразу. Поэтому после пережитого ужаса хочется наконец-то узнать, что я такое и чем стала — вряд ли это меня испугает. И мне бы хотелось, чтобы ты снял капюшон, мы все-таки тут вдвоем, и я привыкла говорить, глядя в глаза, — воспоминания об обряде заставили мое тело дернуться.

— Раньше для тебя было важно смотреть в глаза, так как по ним ты пыталась понять, как и по мимике лица, обманывает ли тебя говоривший, сейчас тебе этот навык больше не нужен — у тебя есть более надежный и точный инструмент. Вижу, что для тебя это очень важно, хорошо, открою тебе лицо, и пока буду рассказывать, ты сможешь меня рассмотреть. Но, как ты понимаешь, то, что ты увидишь, должно остаться между нами? — сказано это было с какой-то особенной силой в голосе, которую я ощутила и уверено ответила согласием, понимая, что действительно никому ничего не скажу.

Когда он снял капюшон, я была готова увидеть ужас из своих воспоминаний, но увидела я совершенно другое. От неожиданности и удивления мои руки смогли набраться сил, и я, облокотившись на локти, приподнялась и теперь смотрела практически, уткнувшись носом в его лицо.

Передо мной сейчас сидел и улыбался красивый мужчина. Его красота была мужской и экзотической, но было в ней что-то, что не позволяло оторвать свой взгляд. Все отцы носили длинные волосы, но не Вилейн — его стрижка была короткой спереди и сзади уже переходила в длинный хвост, который он прятал под одеждой. Волосы его были невероятного графитово-черного цвета, который был настолько темным, что даже свет в виде блеска не отражался на них, это было удивительно.

Лоб был обычным, нос аккуратным, а вот глаза были как два омута, которые затягивали внутрь себя, обещая раскрыть тайны жизни и смерти. Они были миндалевидной формы, с очень густыми и черными ресницами, белок был полностью черного цвета и у него было два неоново-синих зрачка. Казалось, что каждый из зрачков живет своей жизнью. Тот, что был больше отвечал за зрение и двигался вместе с переводом взгляда. Второй был в два раза меньше, и понять, за что отвечает он, было сложно. Так как он перемещался по глазу, то появлялся, то вообще пропадал, прячась под верхним веком. Предположила, что он отвечает за особенности периферического зрения.

Видя, как восхищённо и завораживающе я рассматриваю его, отец улыбнулся. Его улыбка была очень красивой и теплой. Нижняя губа была немного больше верхней и, когда он улыбнулся шире, то показал, что эти красивые губы прячут идеальные зубы, о которых даже стоматологи у нас мечтать не могут. На фоне бронзового цвета кожи они казались кристально белыми.

Я почувствовала, как моего подбородка коснулась рука, и мне закрыли рот, который я, оказывается, открыла. Перевела резко взгляд на руку, ведь я помню ее с когтями и холодную. Сейчас она была теплой, с шероховатостями, видимо, от постоянных тренировок с косой.

— Судя по твоим эмоциям, а точнее тому, как они изменились, ты ожидала увидеть что-то другое!? — улыбаясь спросил он.

— Да ты прав, мои воспоминания совершенно другие, — я описала ему то, что видела и достаточно подробно.

— Удивительно то, что ты видела мою боевую форму и так хорошо ее запомнила, так как мы больше узнаем друг друга по магии, исходящей от оружия. Или по специальным магическим нашивкам на наших одеждах, — сказав это он, задумался.

— А что тогда на лице была за лента, с непонятными письменами и частями различных существ? — сейчас все та же лента была нарисована по всему его лицу, только сейчас это смотрелось, как тату, и оно не двигалось.

— Это книга смерти Ванкалов. Она написана на моем лице, костях и на моем оружии. Её получают только старейшины, поэтому не волнуйся, на твоем прекрасном личике такого не будет, если конечно ты сама этого со временем не захочешь, и это будет подвластно твоей силе, — после того как он сказал, что такого рисунка на мне не будет, уже легче стало.

— Я теперь тоже буду иметь такие же глаза, как у тебя? И что это за книга смерти — это что, свод законов для Ванкалов? — сомневалась, что на его костях и лице просто так написана обычная книга.

— Вообще да, твои глаза должны были стать такими же, но не стали пока почему-то, я предполагаю, что это связано с тем, что ты имеешь особенности двух рас. Точно мы с тобой это увидим после твоего первого оборота в жнеца смерти, и когда ты извлечешь и снова уберешь оружие внутрь себя, — после его слов вздрогнула всем телом, представив это. — А насчет книги ты права — это законы для Ванкалов, по которым я, старейшина, являясь судьей для всей нашей расы, могу приговорить к смерти и совершить ее.

— А как же другие расы? Ты не судишь их? — я как-то не очень поняла этого разделения.

— В любом сообществе существует иерархия. Если существа призвали жнеца смерти, чтобы тот совершил праведный и честный суд над ними, то он обязан его совершить. Но также и над жнецами должны быть те, кто может наказать их и призвать к ответу, это тоже очень важно для соблюдения гармонии и порядка тех, в чьих руках власть и сила смерти. Думаю, ты уже почувствовала физические изменения в своем теле, особенно этот жуткий, смертельный холод внутри тебя, благодаря которому кажется, что внутри тебя образовалась бесконечная дыра? — чем больше я говорила с отцом, тем больше понимала, что не все тут так просто и, как на военной службе, есть устав и есть командиры, чьи приказы нужно исполнять.

— Такое нельзя не почувствовать, — на произнесенные мной слова внутри меня будто зашевелился этот холод.