Ты не такая! Да, я майор спецназа

Глава 53

Войдя в спальню Ирая, я увидела его неподвижно лежащее тело. Он лежал на кровати, словно живописное полотно, написанное мастером, который знал, как уловить игру света и тени. На белоснежной подушке были аккуратно разложены его фиолетовые длинные волосы. Лицо его было спокойно, губы — чуть приоткрыты, словно он только что вспомнил о чем-то важном.

Руки, расслабленно сложенные на груди, вызывали желание прикоснуться к ним. Кожа его, нежная и ровная, казалась светящейся, словно подхваченная мягким утренним светом. Каждый мускул был на месте, тело подчеркнуто изгибами мышц, которые напоминали о его силе и грации. Он выглядел, как идеальный спутник на бескрайних просторах мечты, где очарование переплетается с тайной.

В этой его неподвижности заключалась некая магия. Каждое дыхание, порой тихое и почти незаметное, наполняло комнату особым трепетом. Время в этот момент словно остановилось, даруя мгновение для размышлений о том, что скрыто за этой нейтральной оболочкой. Кто он? Каковы его мечты и страхи?

Его молчание было гипнотическим, как музыка, льющаяся издалека. За стенами этой комнаты город окутался вечерним туманом, но в комнате царил свет, созданный, казалось, только его присутствием. Каждый взгляд на Белора напоминал о чувственности жизни, о том, что порой простое «здесь и сейчас» может быть самым чудесным моментом. Мир за пределами этих стен казался далеким и неважным, лишь призраком, неспособным затмить ту магию, что растворилась вокруг.

В его безмолвии таился призыв. Отчего-то возникло желание разгадать его тайну, узнать, что скрывается за закрытыми глазами и расслабленной улыбкой. Возможно, он был пленником собственных грез, так же, как и все мы, мечтая о свободе, о запредельных горизонтах, где царят яркие краски и запах свежести. Эта мысль наполняла мою душу надеждой и тревогой одновременно.

Этот образ, запечатленный в воздухе, стал важным напоминанием о том, что каждый миг стоит ценить — ведь любая минута в нашей жизни важна, но также она может стать последней. Мне не хотелось больше терять время на размышления, единственное, чего я хотела — это прижаться к такому уже родному боку и уснуть, зная, что он рядом и с нами все хорошо. Как только я прижалась к Ираю и поцеловала его неподвижные губы, я стала проваливаться в сон.

— Ирана, — услышала я тихий шёпот на грани слышимости перед тем, как провалиться в сон.

Жаль, долго насладиться сном в столь дорогих объятиях мне не дали. А точнее, к нашей компании решили присоединиться, только кровать, как и комната, не были на это рассчитаны. Да и, прежде чем всем лечь спать, они решили поболтать и повыяснять, кто из них имеет право где лежать. Все это я слушала в полусне, и от усталости открывать глаз и прогонять их не было сил, а послушать хотелось.

— Ты что тут делаешь? В квартире же стоит специальная защита, которая блокирует ваши теневые норы! — как змея шипел Лисьэн.

— Что я тут делаю, узнаешь, когда подрастешь, сейчас твоя детская психика может не выдержать. Тоже мне защита, и не стоит, а стояла, я ее отключил на время, — наглость в голосе вампира прям концентрированная была.

— Смотрите, какой сильный взрослый, который потерялся в космосе, а свои же еще, как маленького наказали — отлупили и под замок посадили, — ответил колкостью Лисьэн и стал аккуратно устраиваться за моей спиной.

— А ты чего это рядом с Ираной ложишься?! Тебе кто разрешал? — судя по звукам голоса, вампир сейчас стоял над нами.

— Да не орите, вы Ирану разбудите, она недавно только уснула. Она столько всего пережила за день, а тут вы решили ей спать мешать и разборки устраивать, другого места не нашли, ерики космические! — прошипел еще один голос и, если я не ошибалась, это был тот, кого отец Гарах узлом планировал сложным завязать.

— В отличие от вас, приблудных, я ее муж, поэтому имею полное право быть в одной комнате с женой и спать с ней в одной кровати! — все-таки не удержался и ответил Лисьэн, напоминая вампиру, что сейчас он имеет больше прав.

— Муж тоже мне, в первый же день брака жену из-под носа украли и без брачной ночи оставили. Браком с тобой Ирану не наградили, а, прям, наказали, непонятно за что! — да откуда в вампире столько яда.

— Да прекратите, она кажется просыпается! — уже более угрожающе прошипел наагат.

В комнате наступила тишина, я продолжала прикидываться спящий, надеясь, что никто до конца не догадается.

— Какое неправильное у нее сердцебиение, что-то не пойму — спит она или нет? — очень тихо сказал вампир.

— Не удивительно, она же первое существо, кто сочетает в себе две совершенно разные расы, — послышалось шуршание змеиного хвоста по полу.

— Так ты, вроде, тоже аномалия? Ты куда полез-то? — удивленно спросил Лисьэн.

— Может проголодался, жучков ловит! — тихо сказал вампир, и эти двое хмыкнули, потом послышалось несколько хрустов и вновь шуршание.

— Последние узелки развязал! — констатировал он, не вампир, а язва какая-то, теперь понятно, за что его заточили в ту камеру.

— Тоже на себе хочешь испытать, зубастый? — послышался грозный голос с шипящими нотками, но в ответ вампир решил промолчать, жаль, не видела сейчас их лица.

— Но ведь он прав, ты же тоже аномалия среди своей расы? — повторил вопрос Лисьэн.

— Да, аномалия, но она — необычный гибрид, которого в принципе быть не может по всем законам. Если во мне сочетались и проявились особенности одной расы, но двух разновидностей, и такое крайне редко, но случается из-за нарушения магического баланса в момент беременности, то она сочетает два вида, которые должны были бы поглотить друг друга. Это так же, как кусок льда никогда не сможет лежать в пламени огня — он будет таять, а огонь при этом будет затухать. Но, по факту, получилось, что на одном корабле смогли встретиться две аномалии, и волей богов она стала моей избранной. Среди наагатов очень редко такое случается — найти того, кто будет подходить тебе идеально, и кого ты сможешь искренне полюбить сердцем и разумом, сейчас уже миф почти, — последние слова были сказаны очень тихо, с каким-то придыханием и счастьем.

— Ну да, когда любить больше женщину нечем, остаётся только сердце и разум! — хмыкнул вампир.

— Если я покажу тебе, чем я планирую дарить любовь Иране, то тогда твоя психика не выдержит, и ты свои клыки от зависти и признания своей несостоятельности сточишь, — наагат опять зашуршал хвостом и потом, видимо, улегся спать, игнорируя всех.

Только я почувствовала, как под одеяло что-то медленно заползло и нежно погладило, пока обвивало мою ногу. И каждое прикосновение было таким осторожным и нежным, будто влюбленный мальчишка впервые целует девочку, которая ему безумно нравится.

— Опять ты! И что ты тут вообще делаешь, у нас же защита от таких, как ты? — послышался злой голос Вилейна.

— Что я тут делаю? Как и все, спать собираюсь, а вы мешаете. Ерунда ваша защита, лежит теперь при входе, аккуратно горочкой сложена, — я слышала только, что менялся голос вампира от изменения расстояния, а вот шагов не было слышно.

— Тебе, можно подумать, спать больше негде, что ты к моей дочери пришёл? — голос отца звучал грозно, но от него не исходило злости — это странно, он что, просто разыгрывал вампира?

— А я не один пришёл, нас тут много! И все, не шумите, дочь разбудите, а она только недавно уснула, после того как ее украли, — я почувствовала, как прогнулась кровать за спиной Ирая.

— Кто же нас проклял так, что в мою семью тебя принесло! — а вот теперь отец действительно злился.

— Серьезно? Считаете у старейшины жнецов смерти совсем нет врагов? Да и прекратите вы тут устрашать своей аурой, на меня она не действует, а дочери спать помешаете, и, вон, раб заворочался уже, все, идите, не переживайте, никто ее тут не обидит. И уж точно не сможет украсть, — высокомерно ответил вампир.

Потом послышался непонятный звук, следом упало тело на пол и недовольно зашипело. Отец довольно хмыкнул и вышел, ничего больше не сказав.

— Ты в порядке? Помощь нужна? Я чувствую кровь, — спросил наагат, вот тебе и лекарь, несмотря на обидные слова, готов помочь.

— Нет, сейчас затянется. Не жнец смерти, а гад какой-то, он меня чуть не лишил самой важной части моего тела и шанса на продолжение рода. Как они, блин, свою косу на такие маленькие острые штуки делят, непонятно, но, гадство, как же больно, — побубнив еще немного на полу, вампир вновь залез на кровать и поудобнее устроился.

Послышался неожиданный смешок от Лисьэна.

— Представь реакцию раба, когда он проснётся, ожидая увидеть Ирану, а в итоге обнаружит, что к нему тесно в кровати прижимается незнакомый ночной вампир! — и Лисьэн гаденько так захихикал.

— А когда увидит меня, совсем плохо станет бедолажному! — не удержался от комментариев наагат.

Остальные тоже не смогли сдержать смех, благодаря их дружному гоготу и тряске на кровати, мой смех они не заметили. Больше разговоров не было, и вскоре мы все уснули, наконец-то.

Только во сне я видела глаза неизвестного мне Ванкала — глаза этой расы не перепутать ни с чьими другими. И слышала постоянно повторяющий одну и ту же фразу красивый голос «Что же ты наделала, девочка!».