У народов Восточной Африки

ПРЕДИСЛОВИЕ

Первое издание книги польского путешественника В. Корабе-вича вышло в свет в 1950 году. Однако читателю может показаться, что речь здесь идет о далеком прошлом Восточной Африки, о временах, отделенных от нас многими десятилетиями. И лишь попытавшись проанализировать это свое восприятие очерков, чита тель поймет, с чем связана их «архаичность». За 10–15 лет после путешествия польского этнографа произошла подлинная смена эпох, разразилась освободительная революция. Колониальные рабы, с которыми он имел дело, в 1961 году стали гражданами самостоятельного государства. И местные жители, к которым путешественники конца 40-х — начала 50-х годов испытывали чисто «этнографический» интерес, заняли посты министров, членов Национального собрания и комиссаров провинций.

Мы позволим себе привлечь внимание читателя к истории района, по которому путешествовал В. Корабевич.

Племена банту — основное население прибрежных районов — появились здесь примерно две тысячи лет назад, когда недостаток соли в областях, расположенных в южной части бассейна Нила, вынудил их покинуть родные места и двинуться к Индийскому океану. Это переселение банту продолжалось несколько сот лет и закончилось около 500 года нашей эры. Банту, обосновавшиеся на побережье, знали не только бронзу, но и железо и, в частности, имели изготовленное из железа оружие.

Языковая группа банту насчитывает в Танганьике и Кении десятки племен. Одни из них оседлы и занимаются земледелием (наиболее распространены на побережье бананы, кофе, цитрусовые, маис, маниок, овощи). Другие — кочевники-скотоводы.

Советские журналисты, посетившие в последние годы Танганьику, рассказывают об обычаях и внешнем виде жителей этой страны; для некоторых племен эти обычаи, тип жилищ, одежда остаются неизменными в течение десятков лет.

Оседлые племена находятся на более высоком уровне культуры и быта, чем кочевники. У них лучшие жилища, их одежда напоминает европейскую. Правда, покрой одежды очень старомоден, а сочетание цветов необычно яркое.

Одежда кочевников совсем иного типа. Они носят напоминающий тогу плащ терракотового цвета, сотканный из луба фикусовых деревьев с примесью шелковистых волокон плода дерева сейба. Оружие кочевника, как и сотни лет назад, — копье и щит. Мужчины и женщины кочевого народа масаи носят на руках и ногах по нескольку десятков браслетов, огромные серьги; женщины масаи — лысые, все волосы они выщипывают, чтобы удовлетворить местные представления о красоте. В результате длительного взаимного влияния местных диалектов и арабского языка в Восточной Африке постепенно сложился весьма распространенный новый язык — суахили, который помогает расширению торговых связей и обмена между государствами и территориями в этой части материка.

На островах Занзибар и Пемба население смешанное. Африканцы, арабы Аравии, иранцы, индийцы — участвовали в складывании грех групп племен, населяющих оба острова: вагадиму и вапемба — земледельцев и рыбаков, и ватумбату — потомственных мореходов.

Выгодное географическое положение побережья Танганьики, Кейни и острова Занзибар уже много столетий назад сделало их перевалочными пунктами для арабских купцов, бороздивших воды океана. Привлекаемые сказочными богатствами Восточной Африки, арабские купцы бросали якоря в удобных бухтах, хорошо обеспеченных пресной водой. С VIII века арабы стали основывать на восточном берегу Африки свои поселения. В X веке эти области захватили персы, вскоре вытесненные арабами. Объединенное арабское государство получило название «Империи Земб». Красивые мусульманские мечети, хорошо распланированные улицы с домами из дерева и камня свидетельствовали о высокой строительной культуре жителей Момбаса, Ламу, Килва и других основанных арабами городов, управляемых султанами.

Слоновая кость, золото и серебро вывозились отсюда в города Аравии, Индии, Ирана; большие парусники, подгоняемые попутными муссонами, везли в султанаты побережья и на Занзибар изделия ремесленников Басры, Маската, Бомбея и Майсура. Но не только красивые ткани Индии и Аравии доставляли купцы в Восточную Африку. Они принесли сюда и страшное горе. Очень скоро здесь возникла позорная отрасль торговли — торговля людьми. Вооруженные экспедиции отправлялись в селения банту, хватали там молодых мужчин и девушек и со связанными руками гнали, как скот, к побережью. Остров Занзибар приобрел недобрую славу огромного невольничьего рынка Восточной Африки.

В 1497 году у побережья Восточной Африки бросил якорь португалец Васко да Гама. Соотечественники Васко да Гама начали посылать суда во вновь открытые земли. В 1503 году португалец Раваско Маркиш на военном корабле за два месяца объехал группу островов у побережья Восточной Африки и самый крупный из них назвал «Земзибар» (отсюда и происходит нынешнее название острова). Солдаты и матросы с корабля Раваско Маркиша высаживались на берег, грабили жителей. Занзибарцы пытались оказать сопротивление. Четыре тысячи местных жителей на маленьких лодках — каноэ вступили в бой с захватчиками. Но пушки европейцев рассеяли защитников острова; несколько десятков занзибарцев были убиты После этого португальцы штурмом взяли столицу острова и разграбили ее. В том же году они захватили города прибрежной полосы континента. Цветущие города быстро захирели, ремесло пришло в упадок.

Только в середине XVII века арабы, освободившие к тому времени от португальцев порты Аравийского полуострова, сумели отвоевать у них кусок побережья от Магадишо до реки Рувумы и остров Занзибар (к 1729 году в руках португальцев остался лишь Мозам бик). Султан Омана стал номинальным владетелем этих территорий но фактически шейхи в городах Восточной Африки действовали как самостоятельные правители. Так продолжалось до начала XIX века когда на престол Омана вступил молодой Сейид Саид, по справедливости считающийся одним из самых значительных деятелей Западной Азии.

Саид действовал быстро и решительно. Он сумел подчинить шейхов побережья и вскоре после вступления на престол перенес свою столицу из Аравии в Восточную Африку, на остров Занзибар. Это было время экономического расцвета нового султаната. Момбаса и Дар-эс-Салам стали начальными пунктами караванных путей, ведущих в глубь Африки, к верховьям Конго и Нила. Десятки кораблей каждый месяц швартовались у причалов портовых городов побережья. На плодородных землях султаната стали культивировать гвоздику, и уже к концу XIX века острова Занзибар и Пемба давали 90 процентов мирового производства гвоздики. Важную статью вывоза составляли пальмовое масло и сизаль.

Но, так же как и в средние века, значительную часть прибыли купцы получали от торговли «живым товаром» — черными рабами В начале XIX века до 15 тысяч банту ежегодно доставляли на Занзибар и продавали купцам и комиссионерам из Ирана, Египта, Аравии. В некоторые годы через занзибарский рынок проходило по 300–400 тысяч рабов. Их закупали для плантаций в Соединенных Штатах и Южной Америке.

Европейские и американские дельцы спешили закрепиться на восточноафриканском рынке. В 1833 году султан Сейид Саид подписал первый торговый договор с Соединенными Штатами Америки. Шесть лет спустя здесь поставили «заявочный столб» в виде торгового договора англичане, а еще через пять лет, в 1844 году, — французы. В 1849 году в султанате открыла филиал гамбургская торговая фирма.

К этому времени относятся и первые столкновения европейских держав в Восточной Африке. Обеспокоенный активностью французов на побережье и на острове Занзибар, тогдашний руководитель английской политики лорд Пальмерстон сделал специальное представление французскому правительству. Учитывая, что в это время предметом вожделения французских колонизаторов был главным образом Мадагаскар, англичане предложили Франции подписать договор «на основе взаимного отказа» от нарушения суверенитета султана Занзибара и Омана. В 1862 году договор был подписан. Английское правительство зорко следило за выполнением этого договора своим партнером, по само действовало так, как если бы договора не существовало. Англичане сумели добиться преобладающего влияния в султанате и не хотели его потерять. Английский представитель Кирк стал при султане Сейид Варганю (1870 1883) неофициальным премьер министром султаната. Две английские компании держали в своих руках почтовую и телеграфную связь между Аденом и султанатом.

Декрет султана о запрещении работорговли (1875 год) был использован англичанами для вмешательства в дела страны. В 1877 году по предложению Кирка были созданы отряды местных жителей «для борьбы с работорговлей». Во главе этих отрядов Кирк поставил английского лейтенанта Мэтьюза, а в 1881 году молодой лейтенант перешел на службу к султану и сразу получил чин «генерала». Предприимчивый Кирк направил Мэтьюза на побережье, рассчитывая прибрать к рукам огромные материковые владения султана, границы которых никогда не были точно определены. Так постепенно, шаг за шагом, побережье Восточной Африки и Занзибар превращались в британскую колонию.

Но в это время на арене колониальной политики появился новый крупный хищник — Германия. Германская буржуазия, быстро богатевшая после создания империи, требовала от своего правительства проведения «мировой политики», т. е. выхода за пределы Европы и захвата рынков и источников сырья в заморских странах. Бисмарк выжидал благоприятный момент, когда международная обстановка позволит ему с наименьшим риском ввязаться в борьбу за колонии.

1884 год в определенном смысле является поворотным в истории колониальной политики в Африке. 24 апреля 1884 года был объявлен германский протекторат над территорией в районе бухты Ангра-Пекена, «купленной» бременским купцом Людерицем у местных вождей за 200 старых ружей и 80 фунтов стерлингов. Бисмарк решил, что пришло время поставить перед Англией вопрос о легализации германских захватов в Африке.

Момент для постановки вопроса о колониях был особенно благоприятным потому, что Англия, желая устранить международный контроль над египетскими финансами, предложила созвать в Лондоне конференцию по египетским делам. На этой конференции англичане неминуемо должны были столкнуться с резкой оппозицией со стороны Франции, и поддержка Германии была для них очень ценна.

Однако под давлением колониальных кругов английское правительство было вынуждено выступить против установления германского протектората над Ангра Пекеном. Министр колоний лорд Дерби принял в мае 1884 года делегацию южноафриканских купцов, которым сказал, что если Англия и не намерена сама захватить Ангра-Пекена, то все же имеет право не допустить другие державы (т. е. Германию) овладеть этой территорией. Бисмарк был возмущен этой, как он говорит, «африканской доктриной Монро».

Некоторые немецкие историки считают, что именно с этого момента, в связи с вопросом об африканских территориях, германская политика «приняла антианглийское направление». Правда, приближение сроков Лондонской конференции по египетскому вопросу (конференция была назначена на 28 июня) заставило Англию уступить в отношении Ангра-Пекена, и 22 июня она признала германский протекторат над этой областью. В июле-августе 1884 года германский путешественник Нахтигаль по поручению Бисмарка основал германские колонии в Того и Камеруне. Это была пора «поднимания флагов», когда предприимчивые немецкие купцы и путешественники — агенты правительства и компаний — старались утвердиться на каждом куске еще «не занятой» земли. В соответствии с установившейся в XIX веке практикой страна, завладевшая побережьем, получала право распространить свой суверенитет и на прилегающие к нему территории (на так называемый хинтерланд). В декабре 1884 года английское правительство признало германский протекторат над большой территорией в Юго-Западной Африке.

Между тем полем колониального соперничества империалистических держав стала и Восточная Тропическая Африка. Аппетиты германской буржуазии росли с каждым днем. Уже в 1884–1885 года возникли планы создания сплошного массива немецких владений в. Экваториальной Африке — от Атлантического до Индийского океана. Практическое воплощение этих планов взял на себя Карл Петерс. Ему удалось заключить с вождями племен Танганьики, Виту и Кении двенадцать договоров, по которым огромные территории становились фактической собственностью Германского восточноафриканского общества, созданного в феврале 1885 года. Правительство Бисмарка немедленно взяло под свою защиту приобретения общества, а вскоре его энергичные представители заключили новые договоры с местными царьками и поставили под германский контроль береговую полосу протяженностью в несколько сот километров к северу от Мозамбика[1]. Большая часть этих территорий входила в султанат Занзибар. Английское правительство, на глазах у которого молодой германский соперник в течение трех-четырех месяцев захватил обширные районы Восточной Африки, попыталось вмешаться. Побуждаемый своими английскими советниками, султан Занзибара заявил Германии протест против захвата его владений на материке. Однако германское правительство ответило, что султан потерял свои права на спорные территории, ибо не осуществлял на них «эффективной оккупации»[2].

Весной 1886 года германские колонизаторы начали оккупацию области Виту, султан которой издавна подчинялся султану Занзибара. Султан Занзибара Сейид Баргаш резко возражал против новых захватов; он направил в Берлин официальную ноту протеста. Ответ германского правительства был быстрым и решительным. 7 августа пять немецких военных кораблей вошли в гавань столицы султаната, — командующий эскадрой Пашен предъявил султану ультиматум, потребовав немедленно признать все германские «приобретения» в Восточной Африке. Султан вынужден был уступить.

Немецкие колониальные круги уже мечтали о создании в Юго-Восточной Африке колонии, равноценной Британской Индии. Но английская буржуазия и не думала отступать без боя. В результате не скольких английских экспедиций по «подниманию флагов» владения Имперской британской восточноафриканской компании в ряде мест вклинились в территории, захваченные Петерсом.

Но в целом англо-германские отношения в 1886–1888 годах характеризовались сближением в области колониальной политики и получили в германской историографии название «колониального супружества». Пора «поднимания флагов», т. е. формального закрепления суверенитета на африканских землях, прошла. Своим главным врагом в Африке Англия еще считала Францию и часто в колониальных вопросах выступала совместно с Германией. 1 ноября 1886 года обе стороны заключили соглашение о разграничении сфер влияния на территории, принадлежащей на материке занзибарскому султану. Южную часть этих обширных областей (Танганьика) получила Германия, а северную (Кения) — Англия, но захваченный Германией султанат Виту клином вдавался в британскую территорию. Владения султана Занзибара были теперь ограничены четырьмя островами (Занзибар, Пемба, Мафия и Ламу), а также десятимильной полосой побережья от устья Мниньяни до города Кипини и несколькими городами к северу от этой линии. Однако уже 30 июля 1887 года по договору, подписанному представителями Германии и Занзибара, султан передал управление десятимильной береговой полосой Германскому восточноафриканскому обществу на 50 лет.

Новый султан Занзибара — Сейид Халиф (1888–1890) под давлением английских агентов согласился передать вновь созданной Имперской компании Британской Восточной Африки (одним из директоров ее стал Кирк) береговую полосу между реками Умба и Тана. Компания получила право устанавливать на территории «концессии» налоги, назначать и смещать чиновников и т. д.

Между тем период англо-германского «колониального супружества» подходил к концу. В 1889 году обе стороны направили с восточного побережья Африки экспедиции в глубь материка, к верховьям Нила. К весне 1890 года немецкие отряды продвинулись далеко на территорию Уганды, и Петерсу удалось добиться от короля этой страны признания протектората Германии. Это был серьезный удар по планам английских империалистов.

Ареной интриг и соперничества германских и английских консулов и купцов был и занзибарский султанат. Дипломаты и торговцы не стеснялись в средствах. От борьбы европейских цивилизаторов больше всего страдало местное население. Генеральные консулы немец Рольфе и англичанин Кирк изощрялись в изобретении различных диверсий друг против друга, а также натравливали местных вождей и старейшин на колониальных чиновников соперничавших сторон. Нередко эта деятельность консулов расходилась с планами их правительств. Тогда консулов дезавуировали, и они в свою очередь бросали на произвол судьбы своих местных протеже; дело кончалось карательной экспедицией против мирного населения.

Иногда европейские резиденты прибегали и к более радикальным средствам для упрочения своего влияния. В феврале 1890 года внезапно умер тесно связанный с немцами султан Занзибара Сейид Халиф Бен Саид. Предполагали, что он был отравлен. За месяц до смерти султан заключил соглашение с Германским восточноафриканским обществом о передаче последнему всей территории, «принадлежавшей ему на материке».

К 1890 году английские империалисты владели широкой полосой африканской земли — от Кейптауна на юге до южной оконечности озера Танганьика на севере. Эта территория включала Капскую колонию, Бечуаналенд и области, названные позднее Южной Родезией. Северной Родезией и Ньясалендом. Дальше к северу, между тремя большими озерами, лежала «ничья» земля и контролируемая немцами Уганда, которые отделяли южноафриканские владения Англии от Британской Восточной Африки и Судана. Приобретение «ничьей» земли, находившейся фактически в сфере влияния немцев, и соединение южных и северных владений Англии в единый территориальный комплекс от Кейптауна до Каира было заветной мечтой британской буржуазии. Немцам принадлежали две области — султанат Виту и Германская Восточная Африка, разделенные территорией Британской Восточной Африки, выходившей к морю. Десятимильная береговая полоса, остававшаяся в руках султана Занзибара, отделяла Германскую Восточную Африку от моря.

Английская сторона предложила урегулировать колониальные разногласия и провести разграничение в Южной Африке, прежде всего поделить спорные земли северо-западнее озера Ньяса и между озерами Виктория — Ньяса — Танганьика. За уступки в указанных районах Германия должна была передать Англии протекторат над султанатом Виту, включая острова Манда и Патта. Но больше всего англичан интересовал Занзибар. На восточном берегу Африки британский флот не имел своей базы. Занзибар наряду с Гибралтаром, Мальтой, Кипром и Аденом был одним из пунктов, которыми Англия хотела овладеть ради сохранения господства над Индией.

Германское правительство и адмиралтейство решили воспользоваться благоприятной обстановкой и овладеть островом Гельголанд в Северном море, принадлежавшим Англии.

Обе стороны думали, что обманывают друг друга. Англичане считали, что отдают бесполезную скалу в Северном море за три королевства в Африке. Немцы старались оставить англичан в этом заблуждении, хотя сами уже готовились к превращению Гельголанда в морскую крепость.

1 июля 1890 года в Берлине четыре европейца, никогда не ступавшие на берега Восточной Африки, — два англичанина и два немца — подписали договор, который надолго определил судьбу нескольких миллионов негров, арабов и индийцев, населявших султанаты Занзибар и Виту, королевство Уганду, остров Пемба, обширные территории Восточной Африки от Дар-эс-Салама до озера Танганьика. Четыре Англии могли бы разместиться на этих землях. Их естественные ресурсы были огромны. Договор состоял из 12 статей. Первые 11 статей касались разграничения сфер влияния в Африке, а последняя — передачи острова Гельголанд Германии.

Все условия англо-германского договора были претворены в жизнь еще до конца 1890 года. 17 октября немцы вступили во владение побережьем, принадлежавшим султану Занзибара. В ноябре англичане установили протекторат над Занзибаром, Виту, Патта и Манда.

Англия получила не только обширные и богатые области па материке, из которых одна Уганда занимала территорию, превышавшую площадь метрополии (285 тысяч квадратных километров), и остров Занзибар, но и опорные пункты на западном побережье Индийского океана. Это было большим успехом английской дипломатии. Германские земли в Африке со всех сторон теперь оказались окруженными территориями других стран. Создание барьера на пути расширения германских владений было вторым успехом английской дипломатии.

Германская буржуазия, отдавая часть колоний в 1890 году, вовсе не предполагала отказаться от своей доли добычи в Африке и в любой другой части света. Приобретение Гельголанда — важнейшего опорного пункта на Северном море — сыграло большую роль в развитии германской империалистической экспансии. Заключая этот договор и отступая в Африке, правящие крути Германии надеялись создать флот и впоследствии сторицей вернуть утраченное.

Договор, подписанный 1 июля 1890 года, не привел и не мог привести к длительному сближению между Англией и Германией. Наоборот, он способствовал обострению противоречий между ними. Соглашение закрепило изоляцию северо-африканских владений Англии — долины Нила от ее южных территорий — Капской колонии и других и помешало проведению в жизнь плана английских империалистов, выраженного в формуле Кейптаун — Каир.

Трения в колониях продолжались и принимали порой очень резкий характер. В сентябре 1890 года в Виту были убиты восемь немцев. Англичане создали в Виту такую невыносимую обстановку для немцев, что к октябрю все они вынуждены были покинуть эту страну. Только что был заключен договор, преподнесенный общественности как доказательство доброго согласия между Англией и Германией, а в феврале 1891 года в германском рейхстаге уже раздавались призывы к борьбе с английской конкуренцией в Южной Африке.

Одним из внешнеполитических следствий договора было признание обеими странами протектората Франции над Мадагаскаром.

Так судили и рядили европейские правительства, нимало не заботясь о судьбах и воле миллионов африканцев. Никого из жителей огромных территорий, ставших объектами раздела, не спросили, согласен ли он отдать свою страну чужеземцам и на многие десятилетия стать их подданным и рабом. Ничтожными пешками на шахматной доске международной политики были народы Африки.

Как мы видели, договор 1890 года закрепил колониальное положение стран Восточной Африки. С тех пор эти страны прошли тяжелый и вместе с тем славный путь.

Коренное население Восточной Африки подвергалось жесточайшей эксплуатации. На плодородные земли глубинных районов и в приморские города направился поток белых поселенцев. Под натиском властей и военных отрядов африканские племена были оттеснены на худшие земли. Результатом такой политики было полное обнищание местного населения, голод и массовые болезни. Цивилизаторы из Англии и Германии ничего не делали и для того, чтобы африканские дети и молодежь могли учиться. Не в каждом селении Танганьики и Занзибара можно было в начале XX века найти грамотного человека, но и через несколько лет после второй мировой войны на тысячу молодых людей Танганьики лишь четверо имели среднее образование.

С момента своего появления в Восточной Африке в 80 х годах прошлого века европейские чиновники, офицеры и солдаты грабили и унижали местное население. В захваченных областях царил произвол; фактически никаких законов не существовало. Гнев и возмущение накапливались с каждым днем. Первый крупный взрыв произошел в августе 1888 года. В районах, захваченных немцами, началось всеобщее восстание. Немецкие чиновники, торговые агенты и воинские отряды были изгнаны со всей территории, кроме двух портовых городов (Дар-эс-Салам и Багамойо)[3].

Во глазе восставших стоял араб Бушири бен Слим. Бисмарк назначил капитана Г. Висмана командиром карательных отрядов в султанате Занзибар. Англичане, боявшиеся распространения восстания на их сферу влияния, приняли участие в его подавлении. Объединенный флот обеих стран блокировал берега султаната.

При поддержке десантов с немецких кораблей хорошо вооруженные отряды Висмана начали борьбу против повстанцев; возле прибрежных городов разыгрывались кровопролитные бои. Немецкие солдаты сжигали живыми воинов-африканцев, защищавших свои дома, женщин и детей. Мужественно сражалось против карателей племя вахехе, дважды разгромившее наступавшие европейские части. Население сопротивлялось до конца года, но к декабрю основные очаги восстания были подавлены. 15 декабря 1888 года немецкие каратели повесили мужественного руководителя повстанцев Бушири в городе Багамойо. Король вахехе Мтва Мквава был казнен; череп его выставлен в качестве экспоната в Берлинском музее. Волнения, однако, продолжались. Тысячи солдат и полицейских патрулировали ночью в городах, охраняя колонизаторов от народного, гнева. На островах и па побережье все европейцы не расставались с оружием. В январе 1889 года германское правительство запросило у рейхстага дополнительные ассигнования в 12 миллионов марок для усмирения парода султаната, а в ноябре 1889 года — еще около 2 миллионов.

Второе крупное восстание местного населения произошло в 1905 году. Руководители восстания, вошедшего в историю под названием «маджи-маджи», сумели увлечь за собой почти все племена Танганьики и освободить от немецких колонизаторов две трети ее территории. Но, сохранив за собой портовые города, немецкое командование в следующем году стянуло к побережью крупные военные силы, поддержанные артиллерией, и двинуло их в глубь страны. Командование немецких войск разжигало расистские страсти у своих солдат, призывало их не щадить никого. В результате «усмирения» были истреблены около 120 тысяч человек.

После подавления восстания жестокость и алчность колонизаторов проявились с удвоенной силой. К 1913 году немецкие колонисты захватили у местных жителей 840 тысяч гектаров земли. Они разделили страну на округа, поставив во главе каждого из них немецкого комиссара. Десятки тысяч жителей сгоняли на строительство железной дороги, которая должна была соединить основные районы плантаций с побережьем Индийского океана.

После 1918 года немцы были изгнаны из Африки. Их колонии разделили между собой страны — победительницы в первой мировой войне. Танганьика в 1922 году была передана под английское управление в качестве подмандатной территории Лиги Наций.

В отличие от Германии, посылавшей многочисленных чиновников для управления каждым районом своих колоний, Англия использовала систему косвенного управления. Высшая власть в Танганьике принадлежала английскому губернатору; в помощь ему был создан Исполнительный совет из высших чиновников колонии. Однако на местах англичане предпочитали проводить свою политику через вождей племен и старейшин-африканцев. Феодальные порядки охранялись и поддерживались колонизаторами; местные царьки и вожди были их надежной опорой.

В 20-е годы при губернаторе был создан также Законодательный совет из колонистов и представителей монополий, захвативших всю экономику страны. Плантационное хозяйство росло быстрыми темпами. К 1928 году производство сизаля в Танганьике увеличилось в два раза (по сравнению с 1914 годом), а производство кофе — в восемь раз. Колонизаторы беззастенчиво применяли принудительный труд, напоминавший феодальную систему отработок. Самовольный уход рабочих с плантаций карался полугодовым тюремным заключением. Каждый мужчина — житель Танганьики — был обязан отработать определенное количество дней в году на общественных работах.

Вместе с тем развитие отраслей хозяйства, связанных с экспортом, неизбежно вело к разложению натурального хозяйства и зарождению денежных отношений. Появились зажиточные крестьяне, которые начали применять наемный труд.

В 1938–1939 годах в Танганьике насчитывались уже сотни тысяч работавших по найму, главным образом крестьян-отходников. В это время, вплоть до окончания второй мировой войны, в Африке происходило сплочение освободительных сил. Значительную роль в этом процессе играла молодая африканская интеллигенция. Те немногие африканцы, которым удавалось получить образование, по книгам или во время пребывания в других странах знакомились с революционными идеями и становились в ряды борцов за свободу.

В соседней Кении с 1921 года существовали политические организации местного населения, ставившие своей целью добиться участия африканцев в законодательном органе и предоставления местным жителям политических и гражданских прав и свобод. В Танганьике не было создано сколько-нибудь крупных политических организаций; но и здесь зарождалось освободительное движение, которому суждено было с большой силой проявиться позднее. В 1929 году возникла организация местной интеллигенции — Ассоциация африканцев Танганьики. Крестьяне организовали сбытовые кооперативы. В конце 20-х — начале 30-х годов усилилось профессиональное движение в Танганьике и произошли первые крупные забастовки.

Разгром германского и итальянского фашизма Советским Союзом и другими участниками антигитлеровской коалиции дал новый толчок борьбе народов Восточной Африки. Танганьика стала в 1946 году английской подопечной территорией. Англия обязалась «содействовать развитию свободных политических институтов в Танганьике, защищать интересы туземного населения».

Однако английская администрация стремилась совсем к другому — она рассчитывала сохранить в стране колониальный режим. Высшая исполнительная власть по-прежнему принадлежала английскому губернатору. Созданный при нем Исполнительный совет состоял из девяти «официальных» и семи «неофициальных» советников. Только трое из них были африканцами. В 1955 году была проведена «демократическая» реформа администрации. В результате 9 миллионов африканцев получили 10 мест в новом Законодательном совете — столько же, сколько получили 100 тысяч выходцев из Азии и 22 тысячи европейцев. На деле и этот «прогресс» был фикцией, ибо все решающие рычаги управления остались в руках колонизаторов.

Им принадлежали и все богатства Танганьики. Английские компании «Гейта голд майнз», «Танганьика коттон компани», «Танганьика шугар компани» и другие захватили производство и сбыт почти всего, что добывают и делают руки африканских рабочих и крестьян. Примерно 20 тысяч европейцев владели почти 3 миллионами акров земли, а 9 миллионов африканцев — 11 миллионами акров. Сельскохозяйственные рабочие получали на плантациях 1 шиллинг в день В середине 50-х годов на долю африканца приходилось около 3 фунтов стерлингов годового дохода, на долю одного европейца — 400 фунтов стерлингов. Заработная плата устанавливалась в прямой зависимости от расовой принадлежности рабочего. Никакого социального обеспечения не было. Рабочий, искалеченный на фабрике, больной или ослабевший в результате изнурительного труда, изгонялся с предприятия и оставался буквально без всякой помощи.

Но еще более бедственным было положение крестьян. В деревне сохранялось общинное землевладение. Вождь племени был полновластным хозяином в деревне — от неги зависел размер земельного надела, на него каждый крестьянин должен был работать часть года или приносить ему значительную долю урожая, мясо, яйца, шерсть. Вождь был и судьей и тюремщиком для непокорных. Рядом с вождем стоял колдун, в чудодейственную силу которого верил темный, забитый крестьянин. Голод и болезни косили население. Сто тысяч прокаженных, чаще всего остававшихся без медицинской помощи, населяли города и деревни страны. Танганьика была одной из самых нищих стран в мире.

Все это и застал В. Корабевич во время своего путешествия в Дар-эс-Салам и глубинные районы страны. Прошло лишь несколько лет после путешествия польского этнографа, и Танганьика стала одним из центров антиимпериалистической борьбы в Африке. Национальная буржуазия, появившаяся после второй мировой войны, вместе с национальной интеллигенцией возглавила борьбу танганьикского народа за независимость. В 1954 году на базе Ассоциации африканцев была создана массовая организация — Национальный союз африканцев Танганьики (ТАНУ).

ТАНУ выдвинул требование предоставить стране независимость. Опорой движения стал растущий пролетариат. В 1960 году численность работающих по найму достигла 400 тысяч. Еще в середине 50-х годов профсоюзы объединились в Федерацию труда Танганьики. В городах и на плантациях страны происходили крупные забастовки (в 1960 году бастовало около 90 тысяч человек). Руководители ТАНУ были сторонниками мирных, легальных форм борьбы, но они не всегда могли контролировать ход событий. Несколько вооруженных столкновений африканцев с колониальной полицией, сборщиками налогов и другими представителями властей наряду с массовым пассивным сопротивлением населения заставили английское правительство шаг за шагом отступать.

1 октября 1960 года Танганьике было предоставлено ограниченное самоуправление В Совет министров были включены несколько африканцев, по возглавил его английский генерал-губернатор. Это не могло у удовлетворить народные массы. Борьба продолжалась.

1 мая 1961 года правительство возглавил руководитель ТАНУ Джулиус Ньерере, а 9 декабря была провозглашена независимость Танганьики. Ровно год спустя три альпиниста-африканца водрузили флаг своей родины на горе Килиманджаро. В этот день, 9 декабря 1962 года, Танганьика стала республикой. Генерал-губернатор английской королевы покинул страну. Правительство Танганьики выдвинуло задачу искоренить бедность, отсталость и невежество в стране. «Население Танганьики, — сказал президент Д. Ньерере, — унаследовало положение, при котором еще осталась несправедливость колониальных времен, имеется еще расовая дискриминация и нужно устранить ту деградацию и те бедствия, которые возникли в результате колониализма.

Поэтому наша первая обязанность — осознать тот факт, что Танганьика, которую мы унаследовали, весьма отличается от той, которую мы намерены построить и завещаю нашим детям».

Народ с энтузиазмом трудится на благо своей освобожденной страны. Путешественник, который сегодня прочитает книгу В. Корабевича и вслед за тем посетит Танганьику, многого не узнает в ней. Новое правительство решительно проводит африканизацию государственного аппарата, и вместо чиновников англичан путешественника почти повсюду встретят молодые африканские деятели — комиссары областей и районов. Правительство лишило вождей племен всех административных функций, нанеся тем самым сильный удар по родоплеменному строю. Повсеместно возникают сбытовые и производственные кооперативы, общества по совместной обработке земли.

Разработан и воплощается в жизнь пятилетний план экономического развития страны, создана единая школьная система. Весной 1964 года Танганьика объединилась с Занзибаром в единое государство (с октября 1964 года — Танзания).

Перед народом Танзании стоят труднейшие задачи. Страна еще остается в экономических тисках империализма. Не решен пока и вопрос о выборе основного пути развития республики. Провозглашенный руководителями ТАНУ социализм весьма отличается от научного социализма, ибо предусматривает сохранение частной собственности на орудия и средства производства.

Вопрос о дальнейших путях развития решит сам народ Танзании. Его упорная борьба за независимость против колониализма завоевала ему симпатии народов всех стран. Советский Союз, установивший в 1961 году дипломатические отношения с Танганьикой, в 1963 году заключил с ней соглашение о торговле и культурном сотрудничестве. Дружеские отношения Советский Союз сохраняет и с Объединенной Республикой Танзанией.

На континенте, где в год путешествия В. Корабевича независимые государства были лишь островками в колониальном мире, теперь островками стали последние колониальные территории европейских держав. Но в то же время нельзя забывать, что легче добиться политической независимости, чем коренным образом преобразовать социально-экономическую структуру страны Поэтому книга В. Корабевича с ее чисто «этнографической» направленностью сохраняет свое значение и сегодня. Следует, правда, иметь в виду, что автор не всегда точен в своих определениях и терминологии. Мы можем встретить в книге вождей, которых автор именует «королями», народы, названные племенами, и т. п. Однако детали быта и обычаи народов Восточной Африки, о которых рассказывает путешественник, представляют интерес для тех, кто изучает историю и современную жизнь огромного и многообразного «черного континента».