Убить Императора. Шаг 1

Глава 4

Настрой Сазерленда тут же смягчился, когда он узнал в наглеце старого знакомого юриста.

— Дорогой Ллойд Аддерли… А я-то думал, кому же так осточертело жить?

— Всего лишь мне, ваше высочество. Смею уточнить… Кажется, вы говорили о скромном приёме в узком кругу лиц? — юрист встал, взмахнув полами камзола, и обвёл рукой собравшихся.

— Поверьте, дорогой друг, — мягко щелкнув пальцами, принц породил пущую суету среди прислуживающих и направился к трону, куда медленно осел. — Здесь лишь самые необходимые лица, — в протянутую руку тут же втиснули бокал с вишнево-алой жидкостью, девичьи пальцы вложили в приоткрытые губы губернатора кислую ягоду белого винограда. — К тому же… Тут не только мои прислужники. Анна! — сердито окликнул глашатую принц, заставляя девушку подпрыгнуть на месте. — Я же велел следить за ней. Неужели не ясно, что принцесса не должна находиться без присмотра?

— Ох, милорд, я… Извините, я лишь… — Анна стала неуверенно отступать, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы задобрить принца, что с самого утра был недоволен ею.

— Поразительно, Ллойд, как некоторые не дорожат их собственными конечностями, — озорной взгляд лишь на секунду коснулся Аддерли и снова вернулся к Анне. — Кажется, я велел привести принцессу, а не топтаться здесь.

— Конечно, милорд, — не намереваясь повторять собственных ошибок, она моментально вылетела из зала.

— Даю бедняге ещё денек, — лениво заметила Эмма, обращая на себя внимание губернатора. Тот скривился в сомнениях и как бы невзначай проронил:

— Думаю, не более двух, — обняв очередную ягоду губами, Сазерленд отставил бокал и звучно хлопнул в ладоши, заставляя лысого графа почти рухнуть в обморок. — Начнем с наиболее приятных вопросов, — окинув всех ожидающих его совета оценивающим взглядом, он снова задержал его на юристе. — Ллойд Кристалл Аддерли. Девятнадцатый граф Стратмора.

— И по совместительству лояльнейший из всех адвокат, что видит нарушения лишь там, где это необходимо, — юноша склонился в почтении, наслаждаясь вызванным у губернатора приступом смеха.

— Что же тебя смутило, дорогой защитник моего доброго имени, чтобы ты обратился к моему слову?

— Вы наверняка слышали об ужасных трагедиях, что рушатся на нашу голову одна за другой. Сначала Лорд Пейрон, потом граф Карлайл… Вся аристократическая общественность крайне обеспокоена сложив…

— Братец! — молодая девушка в пышном красном платье вбежала в залу и тут же кинулась к принцу в колени. — Эта женщина — редкая грубиянка! Представь, почти затолкала меня сюда! Что с того, что я хочу осмотреть резиденцию любимого брата? Ой… — взгляд принцессы наткнулся на Ллойда, что невозмутимо ожидал, пока ему снова дадут слово. По её лицу невольно расплылась наглая улыбка, и она почти нежно махнула графу пальчиками.

— Не волнуйся, Биа, — Сазерленд наградил перепуганную до чертиков Анну, что теперь жалась к дверям, и бегло погладил сестренку по спине. — Не расстраивайся. Так вот, мой дорогой друг, — снова обратился принц к юристу. — Не переживай, я уже осведомлен о проблеме и приступил к её решению. В ближайшее время в нашу столицу прибудут Цепеши.

Эмма при упоминании их имени встрепенулась и брезгливо сморщилась, словно кто-то неосторожно напомнил ей о чем-то омерзительном во время трапезы.

— И, хотя мои доблестные рыцари яро против вмешательства армии, боюсь, что без них проблему терроризма не решить. Насилие пресекается лишь насилием.

— Кстати, об этих больноватых на голову. То есть, о рыцарях, — Эмма закинула ногу на ногу и положила в рот фисташку. — Наши никак не могут поделить этого идиота, что пошёл на графа в одиночку. Этот… Эстфр… Новенький, короче, тянет одеяло на себя, а Роду все неймётся устроить представление покраше.

— Представление?! — с восторгом вскрикнула Биа, тут же отвлекаясь от Аддерли. — Я обожаю представления!

— Юная леди, должно быть, не совсем понимает, о чем идет речь… — попытался вмешаться юрист, но принцесса лишь рассмеялась.

— Конечно знаю, глупый! Ты такой смешной! Это же публичная казнь, правда, братец?! — не дав брату даже кивнуть, девушка радостно подпрыгнула, почти залезая принцу на колени. — Ах, как здорово! Надеюсь, что Родерик сделает все, как я люблю… — мечтательно протянула она, выскользнула из мягких объятий Сазерленда и снова вылетела из зала, заставляя Анну ринуться за ней.

— К слову, именно ты проспонсировал данное представление, — пригубив бокал, заметил губернатор. — Помнишь, в прошлом месяце ты выделял средства на деятельность рыцарей? Твоя доля вложений ушла Родерику, что и устроит сегодня праздник. Так что ты… Приглашен.

Ллойд хорошо знал Сазерленда. Если бы не разница в их титулах, их вполне можно было бы назвать преданными друзьями. Сэлл — наследник властвующей династии, которому не повезло родиться в числе первых. Капризен, избалован и до ужаса одинок. Не создан для политики. Был бы куда лучшим человеком, не попади в его руки власть и титул. Все мерзкие деяния его вытекают из простой потребности в любви. Пусть лживой, но видимой. Он согласен с тем, чтобы за спиной его поливали грязью. Главное, чтобы, заметив его, все падали ниц, воспевая его имя.

Биа — младшая дочь великого Императора, отчего избалована ещё пуще брата. То, что на прочих наводило ужас, для неё было забавой. Девушка без высоких моральных принципов. Возможно, это понятие и вовсе ей незнакомо.

Аддерли нервно повёл челюстью, прогоревшая сигарета старой леди рухнула на белоснежную скатерть, оставляя чернеющий след, а несчастный толстяк задышал так часто, что все-таки рухнул на служку, поддерживающего его со спины.

— Что еще из важного ты хотел мне сообщить, друг мой? — нараспев протянул Сазерленд, сверля Ллойда улыбчивым взглядом.

Граф набрал воздуха, чтобы выдать новую сладкую речь, но его вновь прервали. В залу зашел высокая длинноногая женщина, держащая в руках стопку писем. Её длинные черные волосы покачивались из стороны в сторону при каждом шаге, а непроницаемые, словно два жука, такие же темные глаза, слегка надменнее, чем следовало, прошлись по присутствующим.

— Александра! — восторженно воскликнул принц и вскочил с трона, обращая к вошедшей все свое существо.

— Добрые вести из Лондона, ваше высочество, — сообщила женщина, склоняя голову в бережном поклоне. — С вами настоятельно хочет поговорить вторая наследница императорского трона, принцесса Шеннон Британская.

Обомлевший от услышанного, Сазерленд растерял весь свой восторг и упал обратно на место. Нужно срочно что-то придумать.

Воскресенье, 15 сентября 2009 года

Джолиет, Иллинойс

Аллея около школы святого Джозефа

— Кто это сделал?!

Громкий голос коронера разорвал образовавшуюся тишину. Дети и подростки застыли перед ним, беззащитно прижимаясь друг к другу. На высокой мраморной стене красным баллончиком краски были выведены неумелой рукой корявые слова: «Мы — Американцы». Вызванный на место коронер яростно оглядывал согнанных детей, метая глазами молнии.

— Молчите? Тогда живо выставили вперёд ладони! — он набрал в грудь больше воздуха. — А ну, живо, тринадцатые!

Дрожа с ног до головы, Лючия, стоящая позади всех, посильнее куталась в голубую кофту с капюшоном. С разных сторон двинулись полицейские, рассматривая выставленные ладони. Блондинка не видела, лишь слышала, как сзади к ней постепенно приближаются. Больше всего на свете она хотела бы увидеть Джея. Смелого и весёлого, который бы всё исправил.

На плечо ей легла тяжёлая ладонь полицейского.

— Эй, ты! Немедленно выставь ладони.

Не шелохнувшись, девушка сильнее склоняла голову и дрожала с ног до головы. Показать ладони. Показать ладони.

— Оглохла?!

— Это сделал я!

Лючия обернулась.

Джей только вбежал во двор. Он сильно покраснел от долгого бега. Склонившись напополам, он поднял вверх руку.

Полицейский отпустил плечо Лу, бегом направляясь к парню. Тяжёлая дубинка опустилась ему на шею, следом летела ещё одна. Упав на землю, парень закрыл голову руками и поджал к груди ноги. Послышались крики и ругань, дети бросились врассыпную, хотя их тут же ловили, подталкивая к тому месту, где, сцепив зубы, принимал побои Джей.

— Тринадцатым нужно знать своё место, — громко отрезал коронер. — Граждане Британии платят налоги не для того, чтобы вы портили милостиво выстроенные, для такого отребья, стены.

Вообще, он очень много говорил. В большинстве своём, Фишер его не слушала. Она была одной из немногих, кто так и не сдвинулся с места. Она смотрела вниз, туда, где из-под растянутых рукавов голубой кофты выглядывали запачканные красной краской пальцы.

Когда все закончилось, толпа словно испарилась. Девочка медленно двинулась к лежавшему на земле другу, вздрагивая на каждом шагу. Неловко, не зная, что должна сейчас сказать, она присела около него на корточки. Испачканной рукой, Лу убрала с его глаз влажную прядь, чувствуя, как дрожат губы.

— Не вздумай плакать, Лу, — тихо сказал тот, рвано приподнимаясь на локте. — Они все придурки.

Но блондинка лишь шмыгнула носом, пряча лицо в колени. Джей, покачиваясь, поднялся на ноги, подтирая с лица кровь. Он наклонился, сжимая горячей ладонью, тонкую ручку девочки, поднимая её на ноги.

— Зачем ты это сделал, Джей? — спросила она, доставая из кармана платочек.

— Как зачем? — удивился тот, принимая из её рук белую тряпочку и прижимая её под носом. — Я ведь всегда приду тебе на помощь. Даже если я очень далеко.

— Но тогда кто придёт на помощь тебе?

— Ты. Если будешь верить в себя и не отступаться от того, во что ты веришь.

— Я верю в то, что ты балбес, — сквозь слёзы проговорила Лючия, позволяя потащить себя вперёд.

— Такой он я, — рассмеялся Джей, прихрамывая на левую ногу. — Поэтому ты всегда можешь на меня положиться.

— Хорошо, — в ответ улыбнулась Лу. — Хорошо…

Вторник, 24 июня 2025 года

Площадь Правосудия,

Чикаго, Иллинойс

Залитая ярким светом площадь копила галдящую толпу, что стекалась к центру голодным хищником и, затаившись, ждала добычу. Низкие широкие каблучки ритмично позвякивали о полированную брусчатку, а глубоко в уши забивался звонкий девичий смех.

Жестокость — развлечение для богатых, это знал каждый. На так называемой Площади Правосудия, где Корона награждала неугодных высшей карой, уже почти полвека не появлялось чистого представителя британской крови. Убивали лишь тринадцатых да редко бунтующих полукровок.

Каждая казнь была абсолютно уникальна в своей изощренности. Шестидесятилетнему Рою Бэрри, что был обвинен за домогательства до несовершеннолетней британки, было суждено умереть от крепких объятий петли, ровно так, как юная особа пострадала бы в его грубых руках. Все, узнав эту историю, лишь согласно поддакнут справедливости принца, так и не узнав, что пожилой чернокожий мужчина лишь спросил, как добраться до родного гетто, ведь потерялся в таком большом и чужом городе.

Пятнадцатилетний Мэтт Оил, осужденный за разорение экономии Великой Британской Империи, умер от болевого шока и потери крови во время того, как палач медленно вонзал острый кинжал в болезненные, но не дарующие моментальный покой, места. Так он, истерзанный, остался лежать под палящим солнцем ещё на день, как демонстрация изувеченной нападками экономики. Любой аристократ лишь поведет бровью, узнав, что мальчик всего-то взял лишние две сотни грамм хлеба.

Родерик, более известный как третий рыцарь Великого Круга, был изобретателен, расчетлив, холоден и жесток. Он лично отбирал жертв для демонстративной казни, лично составлял подробный сценарий и сам же следовал каждому сухо выверенному пункту. Черно-белая змея, что тянулась пигментом, вбитым под кожу от бедра до самого уха, как нельзя точно описывала его натуру. Шоу было его главным коньком. Даже из упавшего пера он мог сделать представление.

Сейчас же, Род, довольный проделанной подготовкой, впитывал овации толпы. Совсем скоро здесь появится тот, ради кого было проделано столько труда.

В центре огражденного возвышения красовался массивный трон, что издали был почти полной копией трона Его Высочества. Позолоченные подлокотники сверкали на лицах радужными бликами, а алый бархат впитывал солнечный жар.

Среди роскошно разодетых леди и джентльменов затесалось несколько отбившихся от стада тринадцатых, что пытались разглядеть что-то сквозь пышные шевелюры и высокие цилиндры. Блондинка, что скрывала золото волос под непроницаемым капюшоном, силилась протиснуться как можно ближе к центру, чтобы иметь больший обзор.

Толпа одобряюще заулюлюкала, когда заприметила конвой, что тащил еле переставляющего ноги беднягу. От ярко-рыжих волос остались лишь запекшиеся неровно срезанные пряди, что болтались у самых висков. Череп был выбрит почти полностью. Глаза несчастного мучительно закатывались, лицо было истерзано побоями и искривлено болью.

— Леди и Джентльмены, — прозвучал раскатистый бас, что отразился радостным возгласом в устах народа. — Сегодня мы собрались здесь, чтобы почтить память наших Отцов Основателей и показать, что мы по-прежнему чтим те традиции, которые они нам оставили. Этот наглец, — массивный палец заточенной стрелой направился в грудь несчастного. — Посчитал возможным покуситься на самое дорогое, что есть у нас, — выдержав паузу, Род окинул гордым взглядом зеленых глаз столпившихся. — Наше единство. Нашу верность и преданность. Этот человек имел наглость возомнить, что достоин власти более, чем наш принц!

Люди, что с перехваченным дыханием слушали палача, обрушились на парня возмущенными возгласами и пожеланиями мучительной кончины.

— Все, что остается нам, милосердным подданным Его Высочества… Это дать то, чего желает этот глупец. Вы думали, что пришли на казнь, господа? Но сегодня состоится коронация.

Один из тех, кто удерживал парня, с силой ткнул его под ребра, заставляя болезненно застонать.

— Присаживайтесь, ваше высочество, — ехидно протянул второй и швырнул истерзанного на раскаленное сидение, снова вырывая болезненный стон.

Второй надзиратель тут же кинулся крепить кисти парня к металлу.

— Как же зовут нового короля? — хрипло протянул рыцарь, заглядывая в глаза пленника, но тот лишь усмехнулся и почти неслышно протянул:

— Джей, мать твою. Мать твою — редкая фамилия, кстати. Правда красивая? — хохотнул пленник, кривя губы из последних сил.

Ни один мускул на лице третьего не дрогнул, лишь что-то на секунду переменилось в его взгляде. Выпрямившись, он громко повторил:

— Джей Мать де Твою, Леди и Джентльмены!

Под дружный гогот народа, надзиратели смешно впихнули в расслабленные ладони Джея скипетр и державу. Его запястья были прочно примотаны к «трону», а на щиколотках уже были закреплены положительные контакты.

— А теперь… Важнейшая часть коронации. Возложение венца, — Род вытянул руку в сторону и на массивную ладонь опустился железный шлем, что был украшен мелкими стразиками, которые были почти незаметны в задних рядах, где всё ещё толкалась Лу. — Обычно при коронации используют уникальный раствор, который упрощает участь монарха… Снимает ответственность и смягчает ту боль, которую должен испытать любой правитель, — рассуждал он, расхаживая вдоль края своеобразной сцены.

— Ага, — устало усмехнулся Джей. — В простонародье это называется тирания.

— Но мы, — Родерик снова проигнорировал колкость пленного. — Возложим на него все тяготы королевской жизни.

Взгляд Лу нервно бегал от одного угла Площади к другому в поисках хотя бы чего-то, что могло бы спасти ситуацию, но в какой-то момент её загнанный взгляд столкнулся с пустыми глазами друга.

На место исчезнувшей пышной шевелюры водрузили металлический шлем, что плотно прилегал к коже головы, а губы парня тронула тёплая улыбка. Будто они были вовсе не тут. Будто сейчас его не собирались поджарить, словно разбитое яйцо на чугуне, будто сейчас они снова были детьми, которых жестоко отругал полицейский.

Зная, что Лючия не услышит, как бы громко он сейчас не кричал, он лишь обессиленно прошептал одними губами:

— Они все придурки, сестренка.

— Встречайте! — снова гаркнул раскатистый бас. — Наш новый монарх! Наш новый идол! Да здравствует король!

Полюса сверкнули, парень болезненно дернулся в судороге, но лишь тряхнул головой и посмотрел на Рода.

— И это все, на что ты?.. — незаконченная фраза утонула в дребезжащем визге, что вырвался из груди Джея вместо слов.

Его тело конвульсивно сотрясалось, суставы изгибались в неестественные фигуры, а на лице застыл промораживающий ужас.

Людям, что стояли близко, скоро стало видно сероватый дымок, что начал подниматься над головой умирающего, а тем, что стояли вплотную, сквозь ор и треск электричества было слышно странное шипение.

Кожа на лице стала покрываться волдырями, глаза закатились и, в последний раз вздрогнув, Джей сомкнул веки.

Лу лишь смотрела, как из побелевших глаз стекали соленые слезы, и жадно глотала свои. Не в силах отвести взгляд, она стояла и наблюдала за подрагивающим под напряжением мизинцем левой руки.