Убийца среди нас

Глава 16

Мередит не собиралась ехать к Зои на следующий же день. Она решила ненадолго отвлечься от дел и съездить в Оксфорд. Она начала собирать коллекцию ранних изданий детективных романов. Жаль было бы, находясь рядом с Оксфордом, не воспользоваться случаем и не обойти тамошние букинистические магазины. Но оказалось, что встреча с Зои Фостер предначертана ей судьбой. Мередит случайно заглянула в магазин подержанных вещей и, к своему изумлению, сразу увидела Зои в ее вечных джинсах, кроссовках и старом плаще. Та уныло рылась в развешанных на вешалках платьях.

— Здравствуйте! — воскликнула пораженная Мередит. — Вы меня помните?

Зои вздрогнула и покраснела. Она сразу повернулась спиной к вешалкам с платьями, словно желая сказать, что она здесь случайно.

— Как можно вас забыть… — пробормотала она.

— Обожаю такие магазины, — быстро сказала Мередит, — и часто бываю здесь.

Зои смерила ее недоверчивым взглядом.

— Неужели покупаете здесь одежду?

— Нет, в основном старые книги.

Зои немного успокоилась.

— А я… искала себе платье. — Она показала на вешалку у себя за спиной. — У меня нет денег на наряды… я имею в виду новую одежду. А здесь иногда можно найти фирменные вещи всего за фунт или два. Дело в том, что… обычно-то я ношу джинсы и свитера, а если надо куда-то выйти в свет, я всегда в затруднении, потому что у меня ничего нет.

— О, вы куда-то собрались? — улыбнулась Мередит.

Зои покраснела еще гуще.

— Не знаю. Я еще не решила. — Она беспомощно перебирала платья и юбки. — А можно вас спросить? Как по-вашему, сразу видно, что я купила вещи именно здесь?

— Если бы я не знала, что вы купили наряд именно здесь, если вещь хорошей фирмы и в хорошем состоянии, как я могла бы о чем-то догадаться? — просто ответила Мередит.

Зои явно полегчало.

— А то мне все время казалось, что он сразу обо всем догадается и мне будет неловко… Да я бы сквозь землю провалилась от стыда!

— «Он»? Кто такой «он»? — Мередит сняла с вешалки бежевый костюм в белую полоску. — Мне кажется, он вам пойдет!

— Да. Мне он тоже понравился. — Зои пощупала материю. — Ведь это очень дорогая марка, правда? Интересно, как костюм сюда попал?

— Кто-то купил его к случаю, а потом больше не надевал. А может, его владелица растолстела и он стал ей мал. Кто знает? Его нужно хорошенько отгладить, но в остальном костюм в прекрасном состоянии. Вряд ли его надевали больше нескольких раз.

Зои приложила костюм к себе и посмотрелась в зеркало.

— Мистер Шумахер пригласил меня на обед к себе в отель, — призналась она.

— О, замечательно! Вам понравится. У него прекрасный шеф-повар.

— Я не очень разбираюсь в еде… я имею в виду — в высокой кухне. А в винах вообще ничего не смыслю. И потому пока не решила, пойду или нет. Наверное, все-таки пойду. Он говорит, у него есть соображения насчет нашего приюта. Он хочет, чтобы мы покинули то место, где находимся сейчас, но как будто придумал, куда нас можно перевести. Мне кажется, его стоит послушать. Может быть, он действительно нашел для нас выход, хотя, если переезд и все остальное стоит денег, нам от его советов никакого толку, как бы они ни были хороши.

Зои вздохнула.

— Мне не по себе, — призналась она. — Наверное, члены нашего общества меня осудят. Им не понравится, что я преломляю хлеб с нашим врагом.

— Но ведь приют для престарелых лошадей их не касается, так? — решительно возразила Мередит. — На вашем месте я бы обязательно приняла приглашение Эрика.

— Но вы — не я, — уныло возразила Зои. — Вы очень талантливая, умная, и вы знаете, как правильно сидеть и как обращаться с десятью вилками и ножами, и умеете делать умные замечания. А я разбираюсь только в животных, а если выпью вина, то засыпаю.

— Знаете, Эрик ведь не людоед, — ласково заметила Мередит.

— Да, хотя… пока я с ним не познакомилась, я считала его настоящим чудовищем.

— Примите его приглашение. Знаете, как говорят? Лучше жевать, чем воевать.

— Ладно, пойду! — Зои просияла. — Мередит, а можно вас попросить? Вы не могли бы подождать, пока я надену это, и сказать, идет ли мне костюм?

— Замечательно, он как будто сшит на вас, — заявила Мередит, когда Зои через несколько минут вышла из примерочной кабинки. — Но к нему нужны туфли на высоком каблуке.

— У меня есть черные, они очень старые, но их можно начистить. Они кожаные; когда были новыми, то выглядели очень здорово.

— Купите колготки. Идти в туфлях на босу ногу неприлично. И потом, костюм нужно чем-то подчеркнуть. У вас какие-нибудь украшения есть?

Украшений у Зои никаких не было, но в магазине она подобрала себе толстое бирюзовое ожерелье всего за фунт и — вот уж неожиданное везение! — черную маленькую сумочку-клатч за такую же цену.

— Знаю, наше общество меня осудит, — повторила Зои, когда они вышли из магазина. — Но ведь, в конце концов, я иду всего лишь на деловой обед. Какие же люди бывают странные! Чарлз Гримсби устроил на последнем заседании настоящую сцену, потому что несколько раз видел, как Робин обедает с Эллен, а ведь между ними ничего не было! Но Робин очень рассердился. — Помолчав, Зои добавила: — Наверное, Робину тоже не понравится, что я пойду обедать с мистером Шумахером. У них… вышла ссора, когда Шумахер приехал в наш приют.

— Так не рассказывайте ему ничего!

— Он все равно узнает, — мудро заметила Зои. — Если вы что-то пытаетесь скрыть, оно все равно как-то всплывает…

— Об убийстве в моем отеле действительно быстро забыли, — заметил Эрик, подливая Маркби виски. — Вы говорили, что убийство не повлияет на приток туристов, и оказались правы. Я очень боялся, что из-за убийства ко мне перестанут ездить; когда вы навещали меня в прошлый раз, я поделился с вами своими опасениями. Но к моей радости, вскоре представители прессы переключились на другое, а о происшествии в Спрингвуд-Холле забыли.

— Да, люди забывчивы, — задумчиво ответил Маркби.

— Я рад, что вы смогли ко мне зайти, — вдруг сказал Шумахер, ставя рюмку на стол и наклоняясь вперед. — Жаль, что с нами сейчас нет мисс Митчелл.

— Ей, наверное, приятно было бы разделить наше общество, но она захотела съездить в Оксфорд и побродить там по букинистическим магазинам. Она собирает коллекцию первых изданий детективных романов в мягкой обложке. Коллекционеры — странные люди…

Они только что плотно пообедали, и Маркби овладели довольство и сытость, какие приходят после вкусной еды, вина, хорошей компании и приятного окружения.

— Еще раз спасибо за обед!

— Когда вы позвонили узнать, как у нас идут дела, я решил, что пригласить вас отобедать требует элементарная вежливость. И потом, надо же было как-то возместить тот сорванный торжественный ужин! Ну и довольно! Сейчас, — Эрик решительно взмахнул рукой, — я хочу обсудить с вами один личный вопрос. Дорогой друг, я высоко ценю ваше мнение. Не сомневаюсь, вы скажете мне правду. Еще раз повторяю: жаль, что здесь нет мисс Митчелл; она высказала бы женскую точку зрения. Однако вы мужчина, повидавший многое на своем веку и хорошо разбирающийся в психологии, поэтому вас мои слова не шокируют.

Маркби постарался изобразить одновременно вежливую и поощрительную мину, но в душе он испытывал удивление, смешанное с трепетом. Мередит оказалась права!

— Недавно я имел честь познакомиться с мисс Фостер, которая заведует приютом для престарелых копытных, — заявил Эрик, беспокойно ерзая в кресле и переставляя цветы в вазе на столе. — Раньше наше общение сводилось к обмену письмами через третьих лиц. Когда пропала девочка… извините, ваша племянница… Кстати, очень рад, что она нашлась. А тот тип в лесу… ну, труп… Его опознали?

Видимо, Эрик радовался предлогу оттянуть мучительное для себя объяснение.

— Да… — нехотя ответил Маркби. — Он уже привлекался к суду за преступления на сексуальной почве.

— Значит, невелика потеря! — Эрик замолчал и полюбовался созданной им цветочной композицией. — Секс то и дело всплывает в жизни, верно?

— М-м-м… да, — осторожно согласился Маркби.

Эрик слегка встряхнулся.

— Ну вот, когда девочка и ослица пропали, я заехал в приют выразить сочувствие. Мисс Фостер показала мне своих подопечных. Я в жизни не видел лошадей и ослов в таком жутком состоянии, но она безмерно предана им! По-моему, она очаровательна. Она не просто красива, она одухотворенна… — Эрик помрачнел. — Она испачкала нос грязью… Я предложил ей свой платок, но она отказалась, а вытереть ей нос самому у меня не хватило смелости.

Маркби с трудом подавил смех. Какая жалость, что Мередит сейчас не с ними! Эрик хочет пооткровенничать… Да, мужчины с глазу на глаз иногда тоже говорят друг другу такое!.. Куда там женщинам, которые пудрят носик… Интересно, далеко ли зайдет Шумахер?

— Она в самом деле замечательная молодая женщина, — объявил Эрик. — И очень, очень привлекательная — точнее, была бы настоящей красавицей, если бы не ее вечные джинсы и резиновые сапоги. И стрижка у нее просто ужасная. Если честно, мне хочется…

Он замолчал, и в глазах у него появилось отсутствующее выражение. Пальцы рассеянно трепали замученный цветок.

— Сыграть роль Пигмалиона? — с улыбкой предположил Маркби.

— Вот именно! — пылко согласился Эрик. — Отвести ее в хорошую парикмахерскую, одеть в приличную одежду — надеть на нее юбку! Боюсь, вы неправильно меня поймете. Мне и самому немного стыдно, как будто я старый развратник, который хочет соблазнить невинную девушку. Но я вовсе не это имел в виду. — Он посмотрел на Маркби в упор. — В отношении мисс Фостер у меня самые серьезные намерения.

— Боже правый, Эрик, я вовсе не подозревал вас ни в чем дурном! Девушка вам нравится. Что тут преступного?

— Да, она… мне понравилась, она мне очень нравится! Но я навел справки. Ей всего двадцать четыре года, а мне сорок четыре. Как по-вашему, двадцать лет — большая разница? — с тоской в голосе поинтересовался Шумахер.

— Ерунда! Мисс Фостер вполне самостоятельная молодая женщина.

Маркби сам не знал, стоит поощрять Эрика или нет.

— Да-да! — Слегка смутив своего гостя, Шумахер наклонился к нему и схватил его за рукав. — Знаете, я ни разу не был женат. Всегда был очень занят, вечно куда-то спешил. Моя жизнь не была легкой. Сначала я изучал гостиничное дело и гостеприимство, потому что так хотели мои родители. Потом оказалось, что я неплохо играю в хоккей. Я сделал спортивную карьеру, а после ее завершения снова занялся гостиничным бизнесом. У меня не было времени на создание семьи. Конечно, всякое бывало… вы меня понимаете… особенно когда я занимался спортом… Ведь вы меня понимаете?

— Да, да, конечно! — торопливо согласился Маркби, высвобождаясь.

— Но ни разу не доходило ни до чего серьезного. И вот мне сорок четыре, и я не желаю попадать в дурацкое положение.

— Вы и не попадете. С чего вы взяли?

— У меня есть соперник. Он намного моложе. Наверное, она предпочтет его мне…

— А вы спросите у нее.

— Ха! — Эрик покачал головой и жестом подозвал метрдотеля. — Хотите бренди? У меня есть особая бутылка, которую отложили специально для меня. Некоторое время назад я купил ее на аукционе. Бренди очень редкое. А вы были женаты?

— Да, — сухо ответил Маркби, но тут же покачал головой. — Меня можете не спрашивать. У всех жизнь складывается по-своему. У меня ничего не получилось, но это ничего не значит.

— Вы с мисс Митчелл не собираетесь пожениться?

— Мы еще не решили. То есть я-то готов, а вот она — нет.

— Современные женщины. — Эрик грустно вздохнул. — Боюсь, мисс Фостер тоже не захочет лишаться независимости!

Оглядываясь кругом, Маркби невольно вспомнил старый ржавый вагончик, в котором обитала Зои. Отказаться поменять убогое жилье на такую роскошь… Он с трудом удержался, чтобы не отпустить какую-нибудь колкость. Но с другой стороны, Маркби понимал: богатством Зои Фостер не покорить. Скорее всего, она не оценит роскоши и решит, что деньги, затраченные на мебель и убранство, лучше было бы потратить на старых кляч.

— Эрик, она очень привязана к своим питомцам. Чем бы она ни занималась, их она не бросит. Какие бы… так сказать, планы вы ни строили, вы должны учитывать ее подопечных.

— Один пони чуть не укусил меня!

— Насколько мне известно, у всех питомцев приюта довольно строптивый нрав. Правда, моя племянница уверяет, что несчастные твари не виноваты. Они не любят чужаков, особенно мужчин, потому что в прошлом немало от них настрадались. Ее они не кусают.

— Немало настрадались от мужчин. — Эрик поморщился. — А если и мисс Фостер разделяет отношение к мужчинам со своими подопечными?

— Откуда же мне знать? — устало отозвался Маркби. — Если хотите это выяснить, вам придется… самому навести справки!

— Да, — сказал Эрик, когда им принесли бренди. — Я пригласил ее сюда на обед. Она обещала прийти. Может быть, я совершаю ужасную ошибку. Она оскорбится!

Покрутив перед носом бокалом с темно-желтым бренди и насладившись изысканным ароматом, старший инспектор медленно сказал:

— Эрик, иногда мы сталкиваемся с чем-то по-настоящему редким и ценным… с таким, например, как ваше старое бренди. И когда мы сталкиваемся с чем-то редким и ценным, важно не совершить ошибку и не упустить удачный случай. По крайней мере, предложите свою цену!

Марджери Коллинс вошла в магазин, заперла за собой дверь и остановилась, оглядывая полки и витрины, яркие клубки шерсти, ряды пялец и вышитых гобеленов, подносики с нитками всех цветов радуги. Теперь все это принадлежит ей. Она хозяйка «Иголочки».

У нее в жизни не было ничего своего. Она выросла у тетки. С восемнадцати лет снимала комнату в многоквартирном доме, поделенном на маленькие клетушки. На лестничной клетке стояла двухконфорочная газовая плитка, которую Марджери делила еще с двумя жильцами, а ванная была одна на весь дом. Ненавистная клетушка! Слава богу, больше она не обязана там жить.

Марджери подняла глаза к потолку. Она поселится наверху, в квартире Эллен, и каждое утро будет спускаться вниз и открывать магазин — ее магазин, совсем как раньше делала Эллен. Да, она выполнит последнюю волю Эллен! Миссис Данби оказалась права. Эллен хотела, чтобы Марджери достались «Иголочка», и квартира, и все остальное, потому что Марджери все поймет и все оценит. В понятие «все остальное» входила и тайна Эллен.

Теперь-то Марджери знает, в чем дело. Но она сохранит тайну, ведь Эллен явно рассчитывала на ее порядочность. Потому и завещала все свое имущество именно ей. Марджери позаботится о том, чтобы все и дальше шло как при прежней хозяйке. Она будет содержать квартиру над «Иголочкой» в таком же образцовом порядке и сохранит тайну.

Сначала Марджери было не по себе, когда она входила в квартиру Эллен. Там было холодно, промозгло и как-то странно. Когда они с мистером Маркби сидели там и разбирали бухгалтерские книги, Марджери казалось, что они посягают на чужую территорию.

Но теперь все по-другому. Теперь она знает тайну. И чувствует себя в некотором роде союзницей Эллен. Вот именно — союзницей. Эллен не просто завещала ей «Иголочку», она сделала ее своей компаньонкой, партнершей.

Марджери отбросила волосы со лба и быстро зашагала к лесенке, ведущей на второй этаж. Взбираясь наверх по узким ступенькам, она строила планы. Миссис Данби не сомневалась в том, что завещание никто не опротестует. Скоро оно вступит в законную силу. Как только Марджери официально вступит в права владения, она сможет заново открыть «Иголочку». Но сначала придется все хорошенько обдумать. Она уже написала записку домовладельцу, что в конце месяца выселяется из своей комнатушки в многоквартирном доме. Но ведь съехать она может и раньше? Надо только убрать из квартиры личные вещи Эллен и перевезти ее собственный жалкий скарб.

Мебель Эллен, посуду и кухонную утварь она оставит себе. Возможно, она даже возьмет себе что-то из одежды прежней хозяйки. Незадолго до смерти Эллен купила себе несколько очень красивых костюмов и платьев. Она даже не успела их поносить, обновки висели в шкафу. Эллен показала обновки Марджери, и Марджери все поняла. Такие красивые вещи совсем не обязательно носить, достаточно просто обладать ими. Снимать их с плечиков и гладить шелковистую материю, прикладывать к себе и любоваться собой в зеркале. Конечно, Марджери не Эллен, она далеко не так красива, но подобные платья пойдут кому угодно, даже Марджери.

Марджери вздрогнула и устыдилась. Грешно так думать. Она впала в тяжкий грех — грех тщеславия. Ну и пусть… У нее платья не будут висеть в шкафу. Она будет их носить. А те, что ей не подойдут, отдаст в Оксфордский комитет помощи голодающим. Тогда это будет не грех.

Волнуясь, Марджери вставила ключ в замок. К ее удивлению, дверь открылась, едва она прикоснулась к замку.

Марджери замерла на пороге. Что происходит? Сердце в груди тревожно забилось. В прошлый раз — она точно помнила — она, выходя, заперла за собой дверь. Неужели здесь снова полицейские?

Марджери вошла в гостиную — и, ахнув, остановилась. Здесь царил страшный беспорядок. Ящики комодов лежали на полу, вокруг валялось их содержимое. Конторка была вскрыта, дощечка вокруг замка грубо взломана, весь пол в щепках. Ни одной даже самой мелкой вещицы не оставлено на месте. Небрежно раскрытые книги валяются на полу, диски вынуты из конвертов. У всех стульев выломаны сиденья, ковер скатан в трубку…

Марджери побежала в спальню. Такой же беспорядок. С кровати сняли матрас и прислонили к стене. Все платья, и повседневные, и дорогие, нарядные, валяются на полу, как старые грязные тряпки. Марджери в ужасе смотрела на разгром. Теперь все это уже нельзя носить.

На кухне под ногами у нее захрустели рассыпанные бобы. Из раковины пахло кофе; там же валялась пустая банка из-под «Нескафе» и пирамидка коричневого порошка. Она нечаянно задела ногой пустую стеклянную банку, и банка покатилась но полу.

Неужели все это натворили полицейские? Нет. Марджери машинально прижала к себе сумку. Она знала, кто здесь побывал! И знала, что он искал. Ему нужна была тайна Эллен, которая лежит в сумке у нее, Марджери. Ей стало очень страшно. Опасно хранить у себя такую важную улику.

Тот, кто сюда вломился, искал тайну, угрожающую его существованию. Он ничего не обнаружил. Но если он пораскинет мозгами, обязательно поймет, где искать. А что, если он уже догадался? Вдруг он прячется в подъезде напротив и ждет, пока Марджери вернется? Потом он перейдет дорогу, войдет в магазин, поднимется на второй этаж, и…

Марджери вскрикнула и метнулась в гостиную к телефону. Не сводя испуганного взгляда с входной двери, она дрожащими пальцами набрана номер 999. От страха она почти не могла соображать. Она точно знала одно: он обязательно найдет ее!

— П-полиция! — заикаясь, проговорила она. — П-при-езжайте скорее!

В конце концов, тайна уже стоила Эллен жизни!