Убийственная лыжня

58

Николь Шваттке перешла почти на бег:

— Стойте, подождите!

Мужчина остановился. Правая рука комиссара уголовной полиции Шваттке была рядом со служебным пистолетом.

— Почему вы от меня убегаете? — спросила она приветливо.

— Что вы от меня хотите? — ответил мужчина явно недружелюбно. — Почему вы меня преследуете?

— Уголовная полиция. Обычный контроль, текущее расследование, — сказала Николь и показала свое служебное удостоверение. — Положите, пожалуйста, фотоаппарат медленно на землю, поднимите руки над головой и расставьте ноги как можно шире.

— Добро пожаловать в полицейское государство Германию, — сказал мужчина.

Только не поддаваться на провокации, подумала Николь. А вслух она произнесла:

— Я не знаю, что вы этим хотите сказать. Может быть, слышали, что здесь в городе произошло в последнее время. По этой причине мы проводим контроль за соблюдением правил безопасности. Это, кстати, и для вашей безопасности.

Николь пыталась изображать доброго полицейского, участливую государственную служащую, она вложила в свой голос килограмм понимания и центнер великодушия. Но на мужчину это не произвело впечатления. Он поднял руки, но возмущенно наезжал на нее:

— Это действительно невероятно! Вы обращаетесь со мной как с преступником! Потому что я иностранец? Я уже много лет живу здесь с семьей, выучил ваш язык, у меня здесь в городе свой ресторан, я даю работу нескольким людям…

— Стойте тихо и держите руки наверху, я буду вас обыскивать.

Николь быстро ощупала мужчину, никакого огнестрельного оружия, никаких приборов ночного видения, никаких противотанковых ракет, никакой ядерной боеголовки, фу. С облегчением она выпрямилась и расслабилась. Одежда у нее прилипла к телу. Она отступила на шаг назад и посмотрела мужчине в лицо. Тот казался раздраженным, но не агрессивным. Она оценила, что он не опасен. Она была еще очень молода.

— Спасибо за ваше терпение. Я бы хотела посмотреть только ваше удостоверение личности.

Мужчина все еще держал руки над головой. Вдалеке слышалась Highway to hell в исполнении предальпийского хора. Половина присутствующих на похоронах подпевала. Шумовые эффекты, которые доносились издали, были таинственными.

— Вы можете опустить руки, — сказала Николь. Мужчина все еще держал обе руки над головой. Николь должна была бы над этим задуматься.

Трюк не такой уж сенсационный, но его действие всегда ошеломляющее. Фокусники показывают его совсем близко. На пока еще пустой ладони появляется — только после короткого сжатия кулака — монета. Фокус? Ни в коем случае. Волшебник зажимает монету между средним и безымянным пальцем так, что при взгляде на ладонь ее не видно. В то время как он сжимает ладонь в кулак, монета скользит, а когда он разжимает кулак, та снова на ладони. Вонг видел этот трюк несколько лет тому назад у одного шарлатана на ярмарке в Гонконге, и ему стоило немалых трудов, чтобы научиться этому. Сейчас он владел одним из вариантов фокуса: Вонг мог из ничего извлечь нож, которым можно сразу уколоть.

— Я хотела бы посмотреть ваш паспорт. И опустите наконец руки, это нелепо.

Вонг улыбнулся.

Вонг пожал плечами и отвлек этим от того, что переложил нож в другую позицию. Он выгнул руку вперед, смог таким образом схватить свой ка-то за рукоятку и выполнил движение вниз. Стилет Вонга с такой скоростью полетел в грудь Николь, что она, даже если бы это и видела, то не успела бы сделать никакого защитного движения. Кончик острого ножа воткнулся точно справа возле грудины, между третьим и четвертым ребром, разорвав там платье. Николь в ужасе вскрикнула. Затем нож соскользнул с отвратительным шлифующим звуком вниз и сполз по животу Николь — нет, не потому что Вонг плохо прицелился, а потому что защитный жилет из арамидных волокон не оставил его ка-то никакого шанса проникнуть хотя бы на миллиметр. Вонгу потребовалась десятая доля секунды, чтобы понять, что произошло. Стилет соскользнул. Николь глянула вниз, только платье было разорвано, она не была ранена. Она попыталась вытащить свой пистолет, но почувствовала острую боль в предплечье. Рука с пистолетом горела сейчас огнем, и ею нельзя было пошевелить. Глубокий порез показался на запястье. Прошла еще секунда, пока она поняла, что нападавший убежал. Она выхватила пистолет из кобуры другой рукой и начала преследование.

Песнопения предальпийского хора нарастали — Mir fahrn mit ’т Viehwagen in d’Höll! («Мы едем на моей телеге в ад!») — пелось там, Вонг опережал ее метров на двадцать. Здесь было полно сотрудников служб безопасности, был только вопрос времени, когда полицейская обратится за помощью и когда личные охранники международной первой десятки поразвлекаются с удовольствием, гоняясь за ним, как за зайцем. Он вилял зигзагами по могилам в том направлении, в котором кладбище выходило к непросматриваемому лесному массиву. Через какое-то время он оглянулся, преследователей не обнаружил. Он убрал стилет и пошел медленно, как бы прогуливаясь, дальше. Кабель, который соединял микрофон комиссарши с передатчиком, он разорвал рапирой. Это у него как раз получилось хорошо.

Николь бежала изо всех сил. Несколько недель тому назад во время учений по стрельбе ей бросали со всех сторон мячи, в то время как ей нужно было стрелять по пяти различным движущимся мишеням и еще следить за тем, в кого она стреляла, в злых или в добрых. Она ведь сможет схватить одного-единственного беглеца и задержать его! Он не мог уйти далеко, и она предположила, что он хочет пробиться через лесной массив Крамерплато. Во второй раз она не даст себя одурачить. Она обогнала медленно плетущуюся пару, полного мужчину и женщину, которая держала руку у уха. Это была глуховатая пара, которая так развеселила священника. Займет слишком много времени спрашивать эту парочку, не видели ли они беглеца. Николь бежала дальше и доверялась своему инстинкту. Она попала на территорию кладбища, где людей не было.

Свежевырытая могила, яма для захоронения после обеда. Вонг заглянул вниз в глубину — примерно три метра. Рядом с открытой могилой лежал большой деревянный помост, на котором была свежая земля. Вонг встал на колени за могильным камнем. Эта полицейская не сможет позвать на помощь по радио, об этом он позаботился, можно также предполагать, что ее коллеги, зажатые в плотной толпе пришедших на похороны, ничего не узнали о его нападении. Он видел, как она подкрадывается, одна, с обнаженным пистолетом, оглядываясь по всем сторонам. Она подходила ближе.

Первый удар выбил пистолет из ее руки. Второй удар попал ей в подколенные впадины, это был целенаправленный удар ногой. Николь оступилась, попыталась удержаться, но Вонг бросил ее на жесткий гравий. Он схватил ее за ноги, она барахталась, пытаясь сбросить его. Тяжелый бронежилет мешал ей, раненая рука жутко болела. Вонг потянул ее к открытой могиле и толкнул вперед головой в яму. Не успев собраться с силами, она уже почувствовала, как на нее сыпется земля.

Вонг поднял лежащий сбоку помост вверх, пока тяжелый, глинистый гумус полностью не ссыпался в яму. Затем взял пистолет Николь и спрятал на себе. Он наконец хотел исчезнуть. Но ему пришлось снова спрятаться за могильным камнем, так как двое посетителей кладбища шли по гравийной дорожке.

— О, смотри-ка, — сказал полный мужчина к глуховатой женщине, и оба остановились у могилы Николь. — Старого Эгона Фетцера они, кажется, уже похоронили.

— А?

— СТАРОГО ЭГОНА ФЕТЦЕРА ОНИ, КАЖЕТСЯ, УЖЕ ПОХОРОНИЛИ.

— Я думала, похороны только сегодня после обеда!

— Да, я тоже так думал.

— А?

Ханс-Йохен Беккер был таким человеком, у которого всегда был план Б в кармане. На тот случай, если микрофон откажет, если кабель отойдет или будет поврежден при столкновении, Беккер вмонтировал в каждый передающий микрофон сигнал пеленгатора, он приобрел карту кладбища и окружающей местности и сосканировал ее в компьютер. На экране он мог следить за движениями сотрудников. Когда зеленый сигнал у Николь перескочил на красный, когда было слышно только шуршание, он поднял по тревоге Еннервайна. Тот мчался, получая указания Ханс-Йохена Беккера в ухо, между могил, вдоль переплетающихся гравийных дорожек. Людвиг Штенгеле и Мария Шмальфус, пыхтя, бежали за ним.

— А сейчас резко направо, мимо колодца, затем снова направо!

Но потом у Еннервайна чуть не остановилось сердце — на гравийной дорожке он увидел темно-красный след крови, через несколько метров еще пятно, что указывало на то, что у бегущего повреждена артерия, при этом кровь вытекала ритмичными толчками. Еннервайн очень надеялся, что это была кровь преследуемого, а не кровь преследующей.

— Будьте сейчас внимательны! — услышал он крик в наушник. — Следующая боковая дорожка справа, в самом начале.

Еннервайн притормозил и заглянул за угол. Там перед могилой стояли два человека. Он не видел людей спереди, но он был уверен, что описание Николь не подходило ни к одному их них. Потом Еннервайн увидел человека, притаившегося за могильным камнем.

Он сошел с гравийной дорожки и пошел дальше по траве, чтобы до минимума ограничить предательский шум шагов. След крови тоже вел сюда в траву, но вскоре потерялся, и больше его уже не было заметно. Еннервайн крался, согнувшись, за надгробными камнями, пока снова не увидел маленького, темноволосого человека. Тот повернулся к нему спиной и все еще сидел, скорчившись, на земле. Еннервайн прыгнул. С криком бросился он на него, выбил у него пистолет и заломил руки за спину. Коленом он прижал его к земле. Вонг отчаянно сопротивлялся, и только с помощью подоспевших Штенгеле и Марии Еннервайн смог надеть наручники.

— А где Николь?! — закричала Мария.

Никакого ответа.

— Где женщина!? — зарычал Штенгеле и грубо схватил Вонга за шиворот.

— Она должна стоять прямо около вас, — орал Беккер в микрофон, и его голос срывался. — Прямо среди вас. Ну это же невозможно!

Еннервайн застонал, когда его взгляд упал на свеженасыпанную землю. Для двух зрителей, толстяка и глуховатой женщины, это уже была совершенно запутанная картина: двое тяжело дышащих мужчин и одна столь же уставшая женщина, приковав маленького китайца наручниками к литому железному кресту соседней могилы, подскочили к могиле старого Эгона Фетцера и как ненормальные начали рыть, голыми руками, лопатами и инструментами, которые нашлись за другими надгробными камнями.

— Что вы делаете? — спросил толстяк.

— Полицейский рейд, — закричал Еннервайн.

— Что здесь происходит? — спросила глуховатая женщина.

— МОЖЕТ БЫТЬ, ЭКСГУМАЦИЯ! — закричал ей толстяк в ухо.

— А?

— ПОЛИЦЕЙСКИЙ РЕЙД!