Ученица

Глава 13 Ты идешь со мной

КАЛЛИСТО

До вечера я успела успокоиться. Сегодня был один из тех вечеров, когда не хотелось делать ничего сверхважного. Даже третий круг должен позволять себе отдыхать. И я вот уже больше часа сосредоточено рисовала мышь. Белая мышь стояла на столе безо всякого шевеления. Обычные нормальные существа так не могли бы, но эта мышь была мутантом, разработанным мною совместно с Эрикой Бэккер.

Первые прототипы этого существа были рассчитаны на то, что Эрика сможет периодически забираться к нему в голову, как она делала со мной, когда я была частью ее семьи, и общаться жестами. Однако уже через несколько месяцев пребывания на своем далёком острове совершенно счастливая Бэккер заявила, что нашла там Отца. Никто не понимал, что на самом деле она имеет в виду под «Отцом». Сама она описывала его, как озеро из жидкой тьмы. Последствиями этой ее находки стала ее возможность видеть и управлять тогдашним прототипом постоянно. Однако это же серьезно успокоило ее, и, с ее же слов, у нее больше не было ровным счетом никаких причин уходить с острова.

Однако мы тогда долго обсуждали это с Николасом. Дело в том, что так она стала ещё более опасной. Теперь ее рой буквально обладал единым разумом и фактически являлся одним существом — ею — во многих телах. Более того, скорость воспроизведения этих самых тел, живого пушечного мяса, могла быть огромной, если бы Эрика этого захотела. А ценой были бы человеческие жизни, чьи тела стали бы кормом для ее армии насекомых-мутантов. Единственное, что сдерживало ее теперь — это ее же нежелание всем этим заниматься. Она никогда не хотела уничтожать человеческую популяцию.

Все это обсуждалось долго. Сначала я посоветовалась с Николасом, а затем мы вынесли этот вопрос и на общий совет. Споры у нас шли долго, предлагалось даже уничтожить ее вместе со всем островом. Однако это решение тоже было опасным. Сейчас она нам — друг, и у нее нет никаких причин идти против нас или против людей. Если же наш удар ее не убьет, а так уже случалось, то этот она нам уже не простит, как в прошлый раз, и мы получим в ее лице очень сильного противника. Сейчас же она просто нашла свое счастье и, кажется, готова наслаждаться им вечность, и на внешний мир ей наплевать.

В итоге мы решили оставить все как есть. По нашим прогнозам, эта ее вечная эйфория в итоге за многие годы убьет ее, она растворится в своем «Отце», но все это время она будет счастлива и не представлять для нас угрозы. Ну, а я, со своей стороны, обязана внимательно приглядывать за Бэккер и ее мутантами.

Также поднимался вопрос и о сноходце, что остался с ней на острове. Однако и он не изъявлял желания оттуда уходить. Можно сказать, это было единственное безопасное место для него во всем мире. Кажется, парня мы совсем запугали, но что поделать.

Вот так в итоге и получилось, что Бэккер теперь могла постоянно общаться со мной через мышь и видеть ее глазами. А вот конкретно сейчас по моей просьбе она позировала мне для рисунка. За последний десяток лет не так уж много у меня было времени на такие вещи, как рисование, вот и навык оказался серьезно забыт, так что получалось не очень хорошо.

В голове тем временем крутились мысли о Старике. Если сложить вместе все, что я знаю, картина получается странная. Каким-то образом Ада связалась с ним. Логических путей не вижу, узнать о ней ему было неоткуда, она вообще числится мертвой, то есть их знакомство похоже на случайность. И хотя слова «случайность» и «Старейшина» я бы рядом не поставила, в данном случае, видимо, будет исключение. Старик знает Аду и, что не менее удивительно, защищает ее. Но такого быть не может, я бы, скорее, предположила, что он разыгрывает представление перед Адой. Но и тут сразу много вопросов, например, зачем ему это? Опять же, намного проще нанять людей, а потом вмешаться, чем связываться с нами, с третьим кругом. Это слишком рискованно даже с учётом того, что противником Ады должен быть кто-то очень сильный, чтобы ей вообще потребовалась помощь. По всему так выходит, что это не было частью его плана. Более того, ему было бы выгоднее убить Грегори, пока Наоми отвлеклась на Аду, а потом попытаться добить Наоми. Но вместо этого он оставил его в живых, чтобы спасти Аду из рук Наоми, словно он вообще не посылал Аду как приманку.

Прерывая мою сосредоточенность, из-за двери раздался звоночек. И кого принесло так поздно? Может, Николас решил заскочить ко мне по пути? Я успела по нему соскучиться. С момента возвращения он был много занят делами, как и я, и встречались мы редко.

Отложив лист бумаги и карандаш, я прошлась до прихожей и с улыбкой открыла дверь. Мужчина на пороге в первую секунду показался мне незнакомым. Он просто стоял и молча смотрел на меня эту секунду с жутковатой улыбкой.

Лестер Эркель.

Конечно же мне показали его портрет как раз на такой случай. И вот теперь я узнала его и совершенно не представляла, чем же мне это поможет. Моя улыбка сползла с лица. Сердце сразу ухнуло в пятки, но я знала одно: без боя я не сдамся. Впрочем, если бы хотел, уже бы убил.

И он заметил узнавание в моих глазах, улыбка стала совсем немного шире. Однако он по-прежнему молчал, предоставляя мне слово. Казалось, прошли часы, пока мы так стояли и смотрели друг на друга, но на самом деле это длилось лишь несколько секунд.

— Старейшина Эркель… Мы пока не знакомы лично. Прошу, входите, — я вежливо отступила, пропуская его внутрь.

— Доброй ночи, архичародейка Хадзис. Не волнуйтесь, заочно мы с вами знакомы, — Эркель спокойно вошел, оглядываясь в доме. — Ваше вступление в третий круг было с нами согласовано, пусть нам и солгали о вашей стихии. А кроме того, я наслышан о вас от вашей ученицы.

Мои мозги работали на всех оборотах. Зачем он здесь? При чем здесь Ада?

После рассказа Наоми о том, как Эркель спасал Аду, у Николаса было две теории. Первая: Ада ему нужна из корыстных побуждений. Вторая: он ее просто любит. Во второе так сложно поверить, что мы сочли более вероятной первую теорию. И вот сейчас я все больше сомневалась в правильности наших выводов, тем более, что мы так и не нашли, в чем ее полезность для него.

Он ждал от меня ответа, но я не понимала, какого именно. Похоже, решил просто посмотреть на мою реакцию. Но я достаточно общалась с Николасом и Рихардом, чтобы не попадаться на такие уловки, поэтому я лишь максимально нейтрально спросила:

— Чаю?

Он закончил осмотр моей прихожей, и ухмылка с его лица никуда не делась:

— Вот она, беда всех Меняющих. Вне стен своего логова вы лишены почти всей защиты.

— На что вы намекаете?

Я понимала, на что. И он прав. Я не могла в этом доме, который снимаю на время пребывания в городе, обустроить себе что-то вроде моего прежнего плюща.

И Эркель наконец сбросил маску любезности. Наигрался, похоже.

— Ты идешь со мной. Прямо сейчас, — и это был прямой неприкрытый приказ.

Ну, и вот что мне делать? Выбора у меня все равно нет. Отказаться я явно не могу. Сопротивляться? О нет, Наоми кратко, но вполне доходчиво объяснила, в чем его сильные стороны. У меня нет шансов.

Я молчала несколько секунд, и за это время его взгляд упал на мышь в дальнем углу. Бэккер за меня явно переживала и следила, не позову ли я ее на помощь. У нас с ней было строгое условие: даже если меня убивают, она не вмешивается, пока я не скажу «помоги». Сама же она имеет право решать о своем вмешательстве только в том случае, если у меня такой возможности не было, например, если меня из-за угла по голове ударить и выбить этим из сознания.

Текущая ситуация таковой не была, так что она сидела там тихо, однако этот приметливый гад ее заметил. Интересно, как он догадался? Эркель лишь бросил взгляд на мышь, и под ней вместо пола оказался портал Тьмы, не оставлявший шансов спастись. Минус один опытный образец. На такой случай мы с Бэккер договорились заранее. Она через своих летающих особей пришлет новую мышь, объяснит все Николасу, но на это нужно время. А с учётом того, как далеко находится ее остров, время немалое. Что ж, а пока, видимо, придется собираться и идти с ним. Похоже, я стану заложницей. Неприятно. Тем более, скорее всего, третий круг решит мною пожертвовать, если за мое освобождение Эркель потребует слишком многого.

Я начала переобуваться, и Эркель ухватил меня за запястье, которое обвивала ящерка. Черт бы его побрал, он и ее заметил.

— Снимай, — он показал мне запястье, имея в виду ящерку на нем. — Там, куда мы идём, это тебе не потребуется. А кроме того, рекомендую избавиться от прочих сюрпризов сейчас, иначе потом, найдя их, я очень разозлюсь, и тебе это не понравится.

— Других у меня нет, — я вздохнула, оживляя и снимая ящерку с запястья.

— Ничего, это по молодости, — усмехнулся он.

Уже через несколько минут мы ехали в карете по улицам города. Я внимательно наблюдала, не движемся ли мы к одному из мест проживания прочих членов третьего круга, присутствующих в городе, но нет. Мы просто удалялись из богатой части города в сторону бедной.

— Зачем я вам? — я отвернулась от окна и перевела вопросительный взгляд на Эркеля.

— Ты кое-что сломала. И ты починишь это.

Его ответ мне был непонятен, но если бы он хотел сказать яснее, то сказал бы. И я уже было собралась отвернуться обратно к окну, когда он продолжил:

— Расскажи мне о своих методах обучения.

Он удивил меня. Совершенно не представляла, что ему ответить.

— Речь об Адельгейде, а не о преподавании алхимии, я так полагаю?

— Адельгейда была твоей единственной ученицей? — он не ответил прямо, но понятно было, что ответ «да».

— Да, единственной.

— И как ты ее обучала? Чем поощряла? Как наказывала?

Его взгляд пристально смотрел на меня. Жестокий, безразличный и совершенно закрытый, прямо как у Рихарда сейчас. Совершенно неуместная, в голову пришла мысль, что он красив. Впрочем, как и все маги. И если бы не лед в его взгляде, если бы не угроза, в такого можно было бы влюбиться.

И вместе с этой мыслью пришла ещё одна. Я наконец выстроила логическую связь между всей известной мне о нем и Аде информацией, и я ответила:

— Это ее я сломала, верно? Николас был прав, вы не безразличны к ней.

В его взгляде вспыхнул гнев. О, я понимала его. Я не просто обнаружила его слабое место, а ещё и вслух ему об этом сказала. Может, мне и не стоило играть с этим огнем, но слова уже были сказаны. И как знать, возможно, это и есть мой шанс.

— Я вижу, вы готовы убить меня прямо на месте за то, что я обнаружила вашу слабость, и если бы не имели на меня других планов, так бы и сделали. И я понимаю, что, говоря все это, хожу по тонкому льду. Но также я знаю и ещё одно. То, что всю мою жизнь пытался до меня донести тот, кого я люблю всем сердцем. Это не слабость. Если в сердце для любви нет места, мы становимся пусты. Мы становимся… Старейшинами. Жестокими. Беспощадными. Безумными. Но сейчас я вижу перед собой другого человека.

Он выслушал мою тираду, а под конец усмехнулся:

— Зря. И делаю тебе первое и последнее предупреждение. Ещё раз проигнорируешь мой вопрос — и я парочку твоих пальчиков тварям Бездны скормлю, а тебя заставлю на это смотреть. Для моих целей ты мне и без пальцев подойдешь.

И он замолчал, глядя на меня со своей жуткой улыбкой. Я секунду помолчала, обдумывая его угрозу, но нет, на шутника он вообще был не похож и вряд ли выражался образно. А пальцы мои были мне ещё дороги, так что я сочла разумным ответить правду:

— Я хорошо с ней обращалась. И с учётом того, что я слышала о методах обучения в ваше время, Старейшина, на всякий случай уточню, что я не отдавала ее ни одному магу для сексуальных утех, не расплачивалась ею за долги и не истязала ее ни физически, ни морально.

— А выстрелить в нее, значит, было просто развлечением? — уточнил он.

Я еле заметно скривилась:

— Это должно было стать ее спасением. Но я явно просчиталась.

— Спасением от чего? — его брови удивленно взлетели вверх.

— Да от магов! — я показала вбок, словно все маги мира были там. — От всех этих традиций. От всего ужаса, что творился здесь. Да и потом, это было как раз перед тем, как мы начали открытую войну с вами, Старейшинами. Это был единственный на тот момент способ ее спасти и заставить ненавидеть магов. Она не должна была вернуться в Уроборос.

— Да, ты просчиталась, — к этим его словам карета остановилась. — И прямо сейчас у тебя будет шанс все исправить.

Свою вину я чувствовала и без него, но от его слов исходила ещё и угроза. Однако он сразу добавил пряник к этому кнуту:

— И если у тебя получится, я даже отпущу тебя живой.

Довольно великодушно для Старейшины.