Ученица

Глава 4 Дом, милый дом

АДЕЛЬГЕЙДА

У меня был дом! Самый настоящий!

С тех пор, как к нам присоединился Лестер, наши дела пошли в гору, и все члены нашего братства в конце концов сумели так или иначе достать себе жилье. Домик мой не был таким огромным и шикарным, как у Змеи, но сам факт владения домом уже заставлял меня радоваться, словно ребенка.

Каждый этаж был одной крупной комнатой, вытянут мой домик был вверх. На верхнем этаже была целиком моя комната, с маленькой кроватью, шкафом с одеждой, не менее маленьким диваном, столом, стулом и большим покрытым тканью ненужным зеркалом. Всё остальное вроде кухни и чулана находилось на нижнем, первом этаже. Наверху был еще маленький чердак, но я туда заглянула лишь один раз. Чихая, я сочла, что пыли там слишком много на одну меня, и больше туда не залезала.

Когда мы вошли в дом, Кевин начал с интересом оглядываться, а я вдруг смутилась:

— У Лестера дом крупнее. Может, я зря тебя сюда утащила? Ты можешь вернуться к нему, вряд ли он откажет.

— Я предпочел бы остаться с тобой, — он улыбнулся мне.

Я уже и забыла, как мне нравилась его улыбка. И я улыбнулась в ответ.

— Ах, кстати, — он сунул руки в свои карманы, порылся там и вытащил на ладони небольшую белую мышку с красными глазами-бусинками, — знакомься, это Шарлин.

— Какая миленькая, — я улыбнулась еще шире и потянулась к ней. — Можно взять?

Он кивнул и пересадил мышку мне на ладонь. Крохотные лапки крепко уперлись в мою ладонь малюсенькими коготочками. Мышка поднялась на задние лапки и поводила носом по воздуху, пытаясь меня обнюхать, но не дотянулась. Я аккуратно погладила пальцем ее небольшую головку и вернула Кевину, который все это время с улыбкой за мной наблюдал.

— На, забери. Мне кажется, я могу ее пришибить ненароком.

— Не волнуйся, она очень юркая и умная, — он забрал мышку и опустил ее на пол.

Та моментально шмыгнула куда-то под лестницу. Я проследила за ней взглядом, а потом указала на лестницу:

— Вон там моя комната. Уже ночь, так что располагайся там на диване, а завтра всё обсудим. Если захочешь есть, вон в той стороне поищи, там где-то даже сыр был, можешь покормить Шарлин. А я… э… Мне надо отдохнуть.

Мне тоже нужна была передышка, так что, быстро сообщив все это, я сбежала наверх. Он какое-то время еще повозился внизу, наверное, в самом деле кормил мышку, и только потом поднялся. Я к этому моменту лежала на своей узенькой кроватке и смотрела в потолок. Раздеваться не собиралась, но дело было не в нем, я часто спала в одежде.

В моей голове роилось много мыслей. Все так быстро происходило, что сейчас, немного выдохнув, я поняла, что потерялась. Не знаю, что делать, как себя вести.

Кевин поднялся, окинул взглядом комнату и направился к дивану. Кажется, он понимал, что я не жажду общаться, потому что хоть и поглядывал в мою сторону, не сказал ни слова, просто лег спать на диван так же в одежде, как и я.

Честно говоря, поговорить с ним хотелось. Обо всем. О том, что было с ним за эти годы. О том, что было со мной. О том, остались ли мы такими же или изменились оба, но в то же время я этого боялась. Боялась опять вспомнить свои чувства, боялась опять переживать его потерю, боялась всего. А в итоге так и не заставила себя. С пару часов я ворочалась в кровати, всё думая и думая. Слишком насыщен был событиями этот день, я никак не могла успокоиться. Около часа ночи я смирилась, что не усну сегодня, и тихо поднялась с кровати. Пол и лестница поскрипывали, но я постаралась как можно тише спуститься вниз. Меня так и тянуло разбудить его и… Да не знаю, что «и». Я хотела всего и сразу. Хотела проводить с ним время, хотела общаться и обнимать. Влепить хорошенько в нос ему за то, что его так долго не было рядом. И за то, что я успела с ним попрощаться. В то же время я хотела целовать его и даже больше. Я хотела быть к нему так близко, как только возможно. Но что, если этого не хочет он? О, я бы хотела его об этом спросить, но вряд ли решусь. Если подумать, я такая смешная. Я умею убивать людей, а задать простой вопрос не могу.

Я стояла у окна и смотрела на ночную улицу, когда со стороны лестницы раздался тихий скрип, и я обернулась. Кевин неторопливо спускался в темноте. Комнату сейчас освещала только луна да фонари с улицы, и его силуэт выглядел тенью на фоне стены.

— Не спится? — тихо спросил он, подходя ко мне.

И я отвела взгляд, словно была в этом виновата, утвердительно кивнула и почему-то отступила от него на шаг назад. Сама не знаю, чего я боялась. Близости, наверное. Сердце громко стучало, отдавая эхом в голову. Он просто стоял, молча глядя на меня, словно давая привыкнуть к своему присутствию, и я наконец все же подняла на него взгляд и посмотрела в глаза. А потом, поддаваясь внезапному порыву, подняла руку и кончиками пальцев коснулась его лба, провела по щекам и глазам, заставив закрыть их на это время, довела до подбородка и восхищенно прошептала:

— Ты живой. Ты правда живой!

Он обеими руками мягко взял мою руку в ладони и поцеловал кончики пальцев, прикрыв глаза от удовольствия и согласно прошептав:

— Я живой. И больше никуда не уйду. Теперь только смерть может забрать меня у тебя.

— Ты скоро умрешь? — испугалась я.

Он открыл глаза и улыбнулся:

— Нет, не скоро. И ты тоже. Только верь мне. И Лестеру верить можно. Только нам двоим и можно верить.

— При чем тут Лестер? Вы знакомы? — я вопросительно подняла брови.

Кевин отпустил мою руку и сделал ко мне последний шаг, что разделял нас. Я попыталась отступить, но уперлась спиной в стену, и Кевин взял в ладони мое лицо, посмотрел в глаза:

— Нет, я просто вижу сны.

А потом прикрыл глаза и потянулся к моим губам. Я сначала испуганно упиралась ладонями в стену, словно ища там путь к отступлению, но его теплые мягкие губы заставили мои страхи таять. Он целовал меня со всей своей любовью, так искренне, словно хотел разделить со мной это чувство. И мое сердце от этого забилось сильнее, в голове приятно затуманилось, и я теперь уже сама жадно целовала его.

Вообще-то ни до, ни после него у меня не было мужчин, поэтому все мои чувства сейчас начали буквально сходить с ума. Я сама не понимала, чего именно хочу, и пальцы мои еле заметно дрожали, когда я потянулась к его рубашке, чтобы расстегнуть ее. Кевин перехватил мои пальцы, мягко сжал их и чуть отодвинулся от моих губ, чтобы успокаивающе произнести:

— Не волнуйся, все хорошо.

— О, это не волнение, — фыркнула я и наконец смогла посмотреть, что именно делаю.

Благодаря этому я очень быстро расправилась с его рубашкой и сдернула ее с него, наблюдая, как он довольно улыбается. Похоже, моя фраза ему очень понравилась. Он остался в одних штанах, и я пробежалась взглядом по его телу. С момента нашей последней встречи он изменился, стал более крепким и приятным глазу, он вырос, как и я. И когда я отпустила его, он крепко схватился за мои бедра, тесно вжавшись в них, и произнес:

— Не представляешь, как давно я мечтал об этом, — и его эрегированный орган, упершийся в меня, очень красноречиво подтверждал его слова.

Кевин схватился за мою рубашку и тоже дернул ее, стаскивая с меня, а потом сразу набросился на мою обнажившуюся грудь, делом подтверждая свои слова о том, как сильно он соскучился. Он целовал и ласкал ее, а я тихо постанывала от удовольствия, вцепившись пальцами в его штаны, чтобы не смел отстраняться. Он и не пытался. Во всем моем теле начинало хозяйничать желание, и я в какой-то момент сама коснулась его сосков, заставив его вздрогнуть. Ему понравилось, но мою грудь он так и не отпустил, а я, окончательно осмелев, тоже начала ласкать его.

Много времени нам обоим не потребовалось. Он отстранился от моей груди и губами дотянулся до уха, прошептав в него горячим дыханием:

— Я хочу тебя. Так давно хотел.

— Ну так бери! Чего ждешь, — я почти возмутилась, потому что и сама уже давно его хотела.

Он совсем немного отстранился от меня и только для того, чтобы избавить меня от штанов, а затем сдвинул на шаг вбок и посадил меня на подоконник, сам оказался между ног и посмотрел мне в глаза. И в его глазах я видела такое же желание, какое было у меня. Мы подходили друг другу, мы не могли бы жить друг без друга. Такое странное и забытое чувство единения, словно мы были одним целым. И я ощутила, как он коснулся меня пальцами между ног. И я испугалась. Как тогда, в первый раз давным давно, когда он делал это. И вцепилась в его плечи.

— Не волнуйся, — снова прошептал он и начал меня ласкать.

И это было лучше, чем любые слова. Я инстинктивно попыталась сжать ноги, но его бедра не позволили мне это сделать, и чувство было таким, словно я в ловушке, но в ловушке очень приятной. Его пальцы ласкали меня там без остановки, даже проникая вглубь, и я только крепче цеплялась за его плечи, вжималась все ближе и ближе грудью в его грудь, опускаясь подбородком ему на плечо, прогибаясь в спине. Я уже и забыла, как это приятно, касаться горячей кожей его обнаженной кожи, прижиматься к нему, к тому, кого люблю и кто любит меня. Тот самый случай, когда человеческое тепло ощущается столь интимно и одно только это заводит. И это если даже забыть о его пальцах, что хозяйничают во мне, вырывая тихие стоны.

И мне становилось все жарче и жарче, но внезапно все закончилось. Его пальцы, успевшие за это время проникнуть в мое лоно, покинули его. И я, тяжело дыша, подняла на него возмущенный взгляд, но как только наши глаза встретились, я ощутила, как его член упирается в меня, и я разом проглотила все возмущенные слова, что собиралась ему высказать.

Он взялся за мои бедра, чуть сдвинул меня к себе по подоконнику для удобства, и только после этого начал неторопливо проникать внутрь. И по всему моему телу разнеслись потоки удовольствия, словно непрекращающийся взрыв. Он входил и входил, секунды тянулись медленно и сводили с ума таким удовольствием, что хотелось продлить его в вечность, и мои пальцы сжимались на его плечах все крепче и крепче. А когда он вошел до упора, я наконец выдохнула и сумела вынырнуть из своих ощущений и даже сфокусироваться на его глазах. И он, видя мое выражение лица и расширенные зрачки, снова напал на мои губы, да так жадно, словно собирался выпить через поцелуй всю мою душу.

Кевин двигался во мне, и наш поцелуй — это было единение душ и сердец, не только тел. Он лишь единожды отпустил мои губы, чтобы прошептать:

— Я люблю тебя, Ада. И я здесь только ради тебя. Верь мне.

И времени на ответ он мне не дал, снова обхватив своими губами мои. И он не останавливался ни на секунду, пока я, крепко вцепившись в него, не задрожала от удовольствия. И только тогда он сделал это вместе со мной.

После Кевина я не была ни с кем, и теперь все эти ощущения хоть и были мне знакомы, все равно казались новыми. И когда все кончилось, я все ещё некоторое время продолжала крепко сжимать его в своих объятиях. Он тоже не собирался меня отпускать, продолжая прижимать к себе.

— Я так сильно по тебе скучала, — тихо шепнула я.

В окружающей тишине и темноте даже шепот был прекрасно слышен.

— Я тоже, Ада, — так же шепотом отозвался он. — Хотя я и знал, что однажды все равно увижу тебя, я очень сильно скучал.

— И поделом тебе, — буркнула я. — В следующий раз предупреждай. Так и скучать меньше будешь.

— Не буду, — тихо хмыкнул он.

— Нет, будешь! — возмутилась я, отстраняясь от него, лишь оставляя ладони у него на плечах.

Я заглянула в его глаза, и увидела, как он улыбается, еле сдерживая смех:

— Нет, не буду.

Я ещё секунду посмотрела в его глаза, а потом счастливо рассмеялась.

После этого мы сделали себе чаю и много общались о том, где нас носило все эти годы. У меня тут ничего интересного не происходило. После уничтожения Уробороса мы сбились в кучку выживших и со временем укоренились в городе, вот и все мои новости. Зато у него там все было намного интереснее.

Оказывается, та здоровенная многоножка не съела его. Она, словно живая крытая карета, доставила его к своей хозяйке, своей королеве, Эрике Бэккер. Она — очень умная дамочка, сумевшая создать целый рой подчиняющихся ей огромных насекомых-мутантов. К сожалению, она совершенно сумасшедшая и считает их всех своей семьёй. При этом она довольно мирная: спасая своих «детей» от угрозы в лице человека, она вместе со всем своим выводком переехала на какой-то отдаленный остров. Кевин долгое время жил там с ней, спасая и свою жизнь тоже, он-то знал, что третий круг ещё жив и стоит ему им попасться на глаза — убьют. Он вернулся сюда ко мне, поняв, что пришло то самое время, когда ему надо вмешаться.

Мы говорили много и долго и уснули только под утро. И я была совершенно и полностью счастлива.