Ученица

Глава 1 Как все началось

АДЕЛЬГЕЙДА

Я родилась в семье обедневших дворян. К тому моменту, когда я выросла достаточно для понимания происходящего, у нас не было ровным счётом ничего. Отец быстро спивался, растрачивая остатки денег, а матери не было в живых. Со временем за долги у нас отобрали дом, и с тех пор я могла бы сказать, что весь Лондон — мой дом. Примерно к десяти годам отец нашел подворотню, в которой чаще всего спал, а я отлично изучила жизнь на улице. Понемногу воровала, чтобы выжить, и все реже возвращалась к отцу. Иногда мне становилось его жаль, и я приносила немного еды. Каждый такой раз он обещал, что скоро все будет хорошо, и я верила и возвращалась снова и снова, но лучше не становилось. А однажды, вернувшись, я просто нашла его труп. Он насмерть замёрз после очередной попойки. И в тот момент я поняла, что ничего не чувствую, кроме печали по мечте о хорошей жизни, что так и не сбылась. Больше возвращаться сюда мне было незачем, а ночевать я предпочитала неподалеку от вокзала, там иногда даже еды можно было выпросить.

Я не представляла, что меня ждёт впереди, лишь упорно пыталась выжить. И я была не одна, нас, бездомных детей, на улицах было много, но чем взрослее мы становились, тем чаще пропадали. Кого-то ловила полиция и сажала в застенки, кого-то убивали, кто-то просто не выживал. А потом по городу покатился чумной мор, который выкосил почти всех моих знакомых, таких же бездомных детей, как я. Не заболела лишь я одна да пара счастливчиков. Как я узнала много позже, многие болезни обходят магов стороной.

И в тот год стало совсем туго. Мне к тому моменту стукнуло четырнадцать, я повзрослела, жалеть меня и подавать еду постепенно переставали.

Однажды все резко изменилось. И я отлично помнила тот день.

Я украла хлеб из булочной, но меня там уже поджидали. Я делала это не в первый раз, и вот наконец хозяину это надоело. Он нанял человека, который должен был меня поймать и навсегда отвадить от этого места. И мужчина, огромный лысый боров, меня дождался. Как только я схватила хлеб, он бросился за мной. Я сразу нырнула в переулок, улицы города я отлично знала, но он не отставал. Промчавшись по главной улице, я свернула в подворотню, надеясь скрыться там, но лысый был натренирован ничуть не хуже меня, а питался лучше, и именно там он меня догнал. Выбил из руки ножик, который я таскала с собой на такие случаи, выбил хлеб и прижал меня к стене всей своей тушей, удерживая за руки.

— Сидеть, сучка! Сидеть! — рявкнул он, когда я забрыкалась и зацарапалась, пытаясь выбраться. — Дело есть!

Услышав это, я затихла, тяжело дыша. Иногда я слышала рассказы своих уличных знакомых, как их находили, чтобы нанять на странные работы вроде краж по заказу. Сейчас на улицах в самом деле осталось мало воров, и это мог быть мой шанс на хорошую оплату, если все получится. Конечно же я прекрасно знала, что задача наверняка будет сложной, но не так уж много у меня сейчас было выбора.

Воспользовавшись тем, что я успокоилась, лысый перехватил меня, ловко развернул, заломав руки за спиной, и вбил грудью и щекой в стену.

— А теперь слушай сюда, сучка. Есть работа для тебя. Личиком и фигуркой ты ладная, а грязь с тебя смоем. Будешь работать в борделе, обслуживать посетителей, мужчин и женщин, а за это тебя будут кормить и поить, и кров дадим. А ежели стараться будешь, так ещё и на карманные расходы будешь получать маленько. Ну, что скажешь? Отличное предложение же, соглашайся, не хочу тебя силком тащить. А не согласишься, так придется и за хлеб заплатить, и потом я тебя живо в полицию сдам. Уж они найдут, как тебя в тюряге попользовать и сгнобить.

— Нет! Нет! Никогда!

Я снова попыталась брыкаться, но к сожалению, из этого положения уже ничего сделать не могла.

— Тише, тише. Ты бы обдумала все получше. Предложение-то хорошее. Такое не каждой сучке предлагают.

— Нет! Отпустите! — ещё одна бессмысленная попытка дернуться.

— Ну, ты сама напросилась. Значит, сейчас будешь платить за хлеб. Мда, будешь платить, — бормотал лысый.

Ему с его силой достаточно было удерживать меня одной рукой, и я услышала, как он возится со своими штанами, расстегивая их, а затем он дернул подол платья, под которым, разумеется, никакого нижнего белья на мне не было.

— Нет! Помогите! Отпустите! — я почти захлебывалась своими же криками.

— Кричи, кричи, сучка. Никто тебе не поможет, потому что ты не нужна никому. И от шанса своего отказалась сама!

Последние слова он произнес с жадным удовлетворением, с предвкушением удовольствия. Я снова закричала, уже ожидая, как он вставит в меня свой член, когда рядом раздался властный женский голос:

— А ну стоять, — голос даже не был криком, это был приказ, который не подразумевал отказа.

В проеме, ведущем с главной улицы в этот переулок, я увидела ее. Какая же она была красивая и величественная в своем фиолетовом богато расшитом платье с совсем маленькой идеально сидящей шляпкой. Взгляд ее зелёных глаз был таким пронзительным, словно она видела всех насквозь. А выражение ее лица и напряженные губы выдавали презрение к тому, что она видит. За всем этим я даже не сразу сообразила, что она иностранка, судя по слегка смуглой коже и непривычному разрезу глаз, но говорила она на нашем языке чисто, будто всю жизнь тут прожила. Лысый же даже штаны натянуть не потрудился, продолжал стоять, размахивая эрегированным органом.

— Госпожа, вы не так поняли. Девка из нашего борделя сбежала. Я ж так, проучу ее и все, делов-то. В ней и так уж столько членов побывало, что не счесть.

— Нет! Я всего лишь хлеб взяла! Я его не знаю! — кажется, это мой шанс.

Женщина замолчала на несколько секунд, словно колеблясь в принятии решения. По крайней мере, так мне в тот момент показалось. И я решила не упускать свой шанс.

— Помогите, госпожа, я что угодно для вас сделаю! Помогите!

Ее взгляд упал на валяющийся рядом хлеб, а затем вернулся к лысому:

— Отпусти ее. Считаю до трёх. Потом ты умрёшь. И никто тебе не поможет, потому что ты никому не нужен.

Она слышала его слова, и сейчас повторила их в точности. На ее губах появилась плотоядная ухмылка. О, как бы я хотела быть на ее месте и так же ухмыляться в лицо своим врагам. Если бы я предпочитала девушек парням, то за одну эту беспощадную улыбку уже влюбилась бы в нее.

— Госпожа, вы, я смотрю, одна, без охраны. Шли бы вы, куда шли, — с этими словами он свободной рукой схватил меня за ягодицу, собираясь войти в меня, невзирая на присутствие дамы.

— Три, — в ее все еще спокойном голосе послышался лед.

Женщина вскинула руку, и с нее, словно молния, сорвалось какое-то мелкое существо. Я не успела его разглядеть. Оно запрыгнуло на лысого, и тот лишь всхрипнул, схватившись за место укуса, а затем стал оседать. Маленькая ящерка вернулась к хозяйке так же стремительно, как уходила. Одергивая платье, я заметила кое-что и не поверила своим глазам. Ящерка обвилась вокруг ее руки и закаменела, став обычным украшением. От удивления я на секунду даже забыла о мертвеце, но взгляд в нужную сторону быстро вернул меня в реальность. Женщина, все ещё оставаясь на расстоянии нескольких шагов от меня, протянула мне ладонь.

— У меня есть для тебя подарок, но только если ты пожелаешь его принять. Пойдем со мной.

Я была благодарна ей за спасение, и это единственная причина, по которой я все ещё не дала деру отсюда. Однако и к ней я не подошла, оставалась смотреть на нее в сомнениях.

— Куда? Зачем я вам?

— Мне нужна личная служанка. Будешь убирать, готовить, стирать, за это получишь еду и крышу над головой.

Какое отличное предложение! Да если это правда, я готова до потолка прыгать от счастья. Такой шанс бывает только раз в жизни.

— Госпожа, — я поклонилась так учтиво, как только могла, — я вам невероятно благодарна и очень хочу принять ваше предложение.

— Но? — она удивлённо вздернула бровь, продолжая держать ладонь.

— Я все ещё жива лишь потому, что давно уяснила, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

— Де жа вю, — она усмехнулась каким-то своим мыслям, а после ответила. — Ум я ценю, но никакого подвоха нет. Я считаю, что ты — самая заинтересованная в этой работе из всех, кто не желает мне зла, а зла мне желают многие.

Долго думать я не стала. За то время, что она отвечала, я успела немного отдышаться и прийти в себя и поймала себя на том, что я так устала от бездомной жизни, так хочу пожить в тепле и комфорте, что с радостью соглашусь на ее предложение, даже если через неделю меня убьют. Хотя бы пару дней в хорошем доме без вечного чувства голода в чистом и без дырок платье служанки — вот и все, чего я сейчас хотела. И я с радостью улыбнулась, подошла к ней и вложила руку в ее ладонь. Она не побрезговала, хотя я вся была чумазая, даже удивительно.

Детали этой встречи врезались в мою память очень отчетливо, вся моя жизнь изменилась тогда. Через несколько дней во мне проснулся магический дар, но даже он не стер этих воспоминаний, и я стала ее ученицей. Я и надеяться не смела на такую удачу. И потом четыре года до своих восемнадцати я жила вместе с ней, с каждым днём всё больше влюбляясь в нее, в ее привычки, взгляды на мир. Она казалась мне старшей сестрой, да и относилась она ко мне примерно так же. Хотя для всех окружающих я старательно разыгрывала роль правильной ученицы.

За эти годы я научилась пользоваться своим магическим даром, а был он у меня не абы какой, а магия Тьмы! Лучше бойцов, чем маги Тьмы, не найти, и я тренировала не только магию, но и тело. И это были самые счастливые годы моей жизни.

А потом все пошло псу под хвост.

Сначала появился он, этот странный страшный архимагистр. И я испугалась за свою наставницу. Мне все казалось, она не замечает, как эта акула кружит вокруг нее, раздумывая, с какого бока надкусить. Я ведь и сама понимала, что пока ничем не могу ей помочь, а так хотелось! Я пыталась понять, что ему от нее нужно, пыталась подслушивать, но меня всегда ловили, и с каждым разом становилось все хуже.

Тогда же я влюбилась в Кевина, глупо и безрассудно. Пока его наставник гостил у Змеи, моей наставницы, он жил с нами, и нам было хорошо вместе. Именно с ним я потеряла свою девственность. А потом его наставника убили, а его самого сожрала гигантская многоножка.

Тогда я ушла в себя и думала, что хуже быть уже не может. Но тогда у меня все ещё оставалась моя наставница — единственное, что не давало мне погрузиться в отчаяние. Вот только оставалась она у меня недолго. Когда к нам прибыла темнокожая архимагистр Тьмы, она научила меня паре трюков. В ней было что-то такое же величественное, что восхищало меня почти так же, как моя наставница. В то время я даже поверила, что постепенно смогу снова улыбаться. Но потом… В какой-то момент Змея просто подняла револьвер, направила его на меня и нажала на спусковой крючок.

Сестра, мать, подруга — она стала самым близким человеком за всю мою жизнь. Я верила ей как никому и была готова ради нее на все. Она часто рассказывала мне о том, каковы маги, и слушая ее, я всегда думала, что вот она-то уж точно другая, не такая, как они. И когда она подняла на меня оружие, я до последнего не верила, что она выстрелит. Но она сделала это. Она сказала о себе, что ошибки надо исправлять. И вот исправила, убив меня. Она просто взяла и растоптала мое доверие, предала меня. И теперь я ненавидела ее настолько же сильно, насколько близко успела подпустить ее к себе, насколько сильно успела поверить в то, что для меня возможна счастливая жизнь.

Когда я открыла глаза в мешке посередине леса, куда выкинули мое мертвое тело, в голове висел только один вопрос: «За что?» У Змеи не было бы преданнее чародейки, чем я. А она просто взяла и спокойно выстрелила мне в лицо. Не знаю, каким чудом я выжила, но этим же самым чудом я оказалась свободна от необходимости получать помощь с избытком хаотической магии — единственное, что не давало ученикам магов покинуть своих наставников. У меня этого самого избытка просто больше не было. И тогда я вернулась на улицы, держась подальше от чародеев и особенно от Змеи, ища способы перебраться в другой город и скрывая свои магические способности.

Увы, я не успела уехать. Через несколько месяцев на улицах начались серьезные беспорядки. Ходили слухи, что МИ-5 ловит каких-то преступников, и я, конечно, догадалась, что речь о чародеях. О, я тогда жаждала, чтобы они поймали и Змею, хотя в глубине души мне просто снова стало больно, это всего лишь разбередило начавшую затягиваться рану.

МИ-5 поработали на славу. На улицах в попытках скрыться оказалось множество магов первого круга. Весь второй был схвачен, а на первый то ли рук не хватило, то ли мест в тюрьмах, то ли просто они были никому не нужны. Кого знала и кого смогла, я собрала вместе, и мы пытались объединиться, потому что помочь нам было некому. К сожалению, еще около трети из нас погибло, хаотическая магия и отсутствие тех, кто мог бы с ней помогать, сделали свое дело, зато выжившие сплотились сильнее.

Ещё около полугода мы жили общиной, братством, где каждый приносил, что мог, и делил на всех. А потом к нам прибился Лестер Эркель, приезжий маг второго круга из Германии. Он рассказал, что там тоже были беспорядки примерно в то же время и местный аналог нашего МИ-5 переловил всех чародеев, как и здесь. Сам Лестер спасся чудом, ему просто дико повезло родиться магом Тьмы, как и я. Нас не поймать.

И вот с ним наши дела пошли в гору. В нем сразу были видны выучка и цепкость второго круга, которыми я тихо восхищалась. Впрочем, вслух я этого, конечно, не признавала.

И вот с тех пор прошло уже пять лет, мне недавно стукнуло двадцать четыре. Наше новое чародейское братство развивалось и жило, во многом благодаря Лестеру.