Учитель из моих кошмаров

Глава 38

Я зашла в корпус универа первая, оставив Горецкого парковать машину.

Несмотря на промозглую пасмурную погоду и ноющий как во время месячных живот, я буквально сияла и не могла сдержать улыбки.

Всё вокруг казалось таким ярким и живым. Желтые осенние листья под ногами, свинцово-серое небо, красный берет на симпатичной девушке с черными волосами…

Блин, и почему я не замечала этих красок раньше?!

— Выглядишь счастливой, — тихий мужской голос заставил меня вздрогнуть.

— Привет, Алекс, — улыбнувшись, развернулась я к другу.

Подмигнув в ответ, парень окинул меня внимательным взглядом.

— Я так понимаю, у вас с Горецким все хорошо? — по-доброму усмехнулся он, останавливая взгляд на широких трико, которые висели на мне, как мешок из-под картошки.

Так как Горецкий вынес меня ночью из клуба в одной кофте, то утром нам пришлось изрядно потрудиться, чтобы подобрать мне низ из гардероба Руслана.

— Да, — кивнула я, вглядываясь в лицо друга.

Легкие синяки под глазами и бледная кожа парня заставили мое сердце судорожно сжаться.

Вчера Алекс узнал о предательстве парня, в которого почти успел влюбиться, а потом одна сумасшедшая подруга заставила его изрядно понервничать…

Черт.

— Ты хоть спал сегодня? — порывисто обняла я друга.

Мне стало стыдно за то, что я была так счастлива в то время, как мой лучший друг страдал.

А ведь это Горецкий подослал Аслана. Расчетливо и подло…

— Конечно, нет! — воскликнул Алекс, зарываясь носом в мои волосы. — Потому что, блять, из-за переживаний за одну влюбленную девицу я съел на ночь три доширака и посмотрел документалку про серийного маньяка!

Я прыснула от смеха.

— Убийственное сочетание!

Алекс тяжело вздохнул.

— И не говори.

А потом, отстранившись, заглянул мне в глаза.

— Так вы теперь вместе?

Я отвела взгляд.

Конечно, я хотела бы, не задумываясь, ответить «да!», но Горецкий был настолько непредсказуем и переменчив в настроении, что я не могла быть ни в чем уверенной. Я даже не удивлюсь, если на сегодняшней паре Горецкий снова превратится в редкостного козла и начнет унижать меня при однокурсниках.

— Я не знаю, Алекс… — тихо ответила я, разглядывая воротник мужской рубашки, выглядывающий из-под черной толстовки.

Парень тяжело вздохнул.

— Понятно. Все сложно.

Я невесело усмехнулась.

С Горецким только так.

— После пары попьем кофе? — вскинув руку и посмотрев на часы, спросил Алекс. — И учти, малышка, я не отпущу тебя, пока ты мне всё не расскажешь!

Я тяжело вздохнула.

Если я расскажу Алексу ВСЁ, то наверняка он перестанет со мной общаться, а то и вызовет психушку с полицией. Я была желанным гостем и там, и там.

— Хорошо, — покладисто согласилась я, осознавая, что не расскажу Алексу и тридцати процентов из того, что происходит со мной на самом деле.

Только с двумя людьми я могла быть полностью откровенной.

И оба они ломали и выкраивали меня как им заблагорассудится.

Отец и Горецкий.

Их не пугало то, какой я была.

Потому что они хотели сделать меня еще хуже…

Попрощавшись с Алексом, которому нужно было бежать на пару, я поднялась на второй этаж и остановилась неподалеку от аудитории.

Одногруппники уже сидели внутри, и я решила дождаться Горецкого в коридоре.

Не знаю, на что я надеялась.

На нахальную улыбку, предназначенную только мне?

На взгляд, от которого жарко и тесно внутри?..

На жаркий поцелуй украдкой?

Не знаю.

Но я была такой дурой.

Горецкий стремительно поднимался по лестнице, на ходу расстегивая черное пальто. Сердце ёкнуло и забилось с удвоенной силой. Черт, я уже успела соскучиться.

Лицо обдало жаром от воспоминаний того, что Рус вытворял со мной этой ночью, и как мне это нравилось. Еще не отошедшие от жадных поцелуев губы невольно дрогнули в улыбке.

Я смотрела на Руслана и изо всех сил старалась не показать, как сильно меня к нему тянет.

Но с каждым длинным шагом мужчины моя улыбка становилась всё бледнее. Мои опасения сбывались. Горецкий, которого я ненавидела и боялась, вернулся.

Его тщательно выбритое непроницаемое лицо было холоднее самой Арктики. А взглядом, которым он вскользь одарил меня, можно было замораживать моря.

— Аронова, какого хрена ты еще не на паре?! — низко рыкнул он, едва поворачивая голову в мою сторону.

Я судорожно сглотнула в попытке избавиться от горячего кома в горле. Мне даже не было больно. Внутри будто всё онемело.

Ничего не ответив, я проскользнула в аудиторию. Картинка перед глазами расплывалась. Лица однокурсников слились в одно сплошное пятно. Но зато я хорошо слышала их перешептывания и смешки.

Боже, представляю, какой жалкой я была в этих нелепых мужских штанах с потерянным бледным лицом и зацелованными припухшими губами.

Мне хотелось выбежать из класса и запереться в туалете, захлебываясь от душащих рыданий.

А Горецкий, казалось, этого даже не замечал.

— Сегодня мы пишем семинар, — деловито проговорил он, раскладывая ноутбук на столе. — Опоздавшей госпоже Ароновой сразу минус балл.

Я опустила свое полуживое тело на свободную парту и отвернулась к окну. Если Горецкий хотел добить меня, то у него не получилось. Мне уже было все равно. Я перешла в автоматический режим выживания.

— Аронова, вы готовы к работе или вам нужно время, чтобы хорошенько выспаться и переодеться? — насмешливый голос Горецкого ослепительным лезвием прошелся по онемевшей коже.

Ах ты сука!..

— Нет, Руслан Александрович, я готова к вашему семинару на все сто, — повернув голову, растянула я губы в улыбке опытной черлидерши. — И даже то недоразумение, что произошло этой ночью, не помешает мне написать эту работу лучше всех.

Мне было плевать, что одногруппники прекрасно догадывались, какое «недоразумение» я имела в виду. Да похуй!

Я готова была прямым текстом выплюнуть Горецкому в лицо, какой он гондон.

— Недоразумение, значит… — недобро усмехнулся мужчина, постукивая пальцами по столу.

Его серые глаза потемнели от ярости, а тело под белоснежной рубашкой напряглось так, что это заметили, блять, все!

Холодно усмехнувшись, я посмотрела Горецкому прямо в глаза.

Он думал, что я, как покорная овечка, проглочу все оскорбления и хамство?!

Да пускай пиздует в далекие края!

— Мы уже начнем или продолжим обсуждать мою личную жизнь? — приподняла я бровь, умирая от желания врезать своему преподавателю по лицу, а потом оседлать его и поцеловать так, чтобы кровь закипела в жилах.

— Я не особо люблю короткие пошлые рассказики, поэтому вернемся к семинару, — губы, которые заставляли меня практически рыдать от наслаждения, растянулись в издевательской усмешке.

Я чуть не зарычала от злости.

— Давайте, я раздам листы, — прозвучал спокойный голос Егора. Кто-то должен был остановить это безумие.

Отведя от меня горящий взгляд, Горецкий отдал стопку бумаг Егору и переключился на свой ноутбук. Его плечи чуть расслабились и, кажется, вся аудитория с облегчением выдохнула.

Глубоко дыша, я уставилась на свои руки и встряхнулась только когда Егор аккуратно положил передо мной лист бумаги.

Я подняла глаза и встретилась со слегка грустными, но улыбающимися глазами. Ободряюще подмигнув мне, Егор пошел дальше. А я осталась один на один с листком бумаги, от которого зависели моя итоговая оценка и стипендия.

Теперь я даже не сомневалась, что Горецкий сделает все, чтобы испортить мне статистику из-за этой работы.

Да хрен ему!

Я с таким остервенением сжала ручку в пальцах и начала писать, что в некоторых местах бумага просто продырявилась.

Минут сорок я не поднимала головы и строчила, как сумасшедшая. Я знала данную тему досконально, и мою работу вполне можно было публиковать в каком-нибудь научном журнале.

Я просто не могла позволить Горецкому придраться хоть к чему-нибудь.

Закончив контрольную в рекордно короткие сроки, я убрала пенал в рюкзак и резко встала из-за парты.

Горецкий медленно поднял голову и смерил меня взглядом голодного удава.

Нацепив маску равнодушной стервы, я неторопливо подошла к его столу.

Мне было плевать, что на мне было одето и как я выглядела. Я знала, что каждый мой шаг высекает искры, и готова была поспорить, что от моей дерзкой улыбочки у Руслана Александровича встал, как каменный.

— Я закончила, — хмыкнула я, роняя исписанный лист на стол. Приставка «за» была здесь явно лишней.

Ноздри Горецкого хищно колыхнулись.

— Может, стоит остаться и подумать еще, Аронова? — зловеще протянул он, впиваясь в меня немигающим взглядом.

Я усмехнулась.

— А смысл?

И не дожидаясь ответной реакции, направилась к выходу.

Если Горецкий захочет — он найдет меня.

Блять, да если он захочет, то прямо сейчас схватит меня и, развернув, поцелует при всех. Ему всегда было плевать на окружающих. Он делал только то, чего по-настоящему хотел.

И сейчас он хотел, чтобы я ушла.

Поэтому я беспрепятственно вышла из аудитории и, закрыв за собой дверь, спустилась на первый этаж.

В груди разрасталась буря такой силы, что я начала задыхаться.

Кое-как добравшись до туалета, я закрылась в кабинке и обессиленно опустилась на закрытую сидушку.

Меня трясло и колошматило, как наркоманку в завязке.

Я никак не могла избавиться от воспоминаний прошлой ночи, когда Руслан был таким страстным и открытым. Его хрипловатый смех звучал у меня в ушах. От его поцелуев до сих пор горели кожа и губы. А его искристые улыбающиеся глаза навсегда запали в душу.

Сука, как же глубоко он пробрался мне под кожу…

Звонок, обозначивший конец пары, встряхнул меня и заставил подняться. Я не могла вечно прятаться в тесной кабинке.

Включив ледяную воду, я умылась и, не глядя на себя в зеркало, выскользнула из туалета.

Да пошел ты, Горецкий!!

Больше я в твои игры «горячо-холодно» не играю!

У меня и без тебя до хрена проблем.

Так что можешь засунуть все свои пять коробок презервативов себе в одно место! Или затрахать всех стриптизерш до смерти!

Мне по хрену!

Я была так зла, что мне стало жарко. Кровь бурлила во мне, как кипящее масло. Задыхаясь, я выскочила на крыльцо.

Холодный воздух слегка отрезвил меня. Натянув капюшон, я обняла себя руками и, закрыв глаза, подставила горящее лицо колючему ветру.

Кровь, шумевшая в ушах, постепенно стихала, и я начала приходить в себя.

Я все еще в универе.

И на улице по-прежнему поздняя осень.

А еще в кафе меня ждал Алекс.

Поэтому хватит драмы.

Утираем сопли и идем на встречу с парнем, который по-настоящему любил меня и ценил.

Я невольно улыбнулась и, взявшись за перила, начала спускаться с крыльца.

Ветер с дождем бил прямо в лицо, и мне пришлось натянуть капюшон пониже и прикрыть глаза.

Но даже это не спасло меня от яркой картинки, разворачивающейся неподалеку.

Мужчина в черном пальто приобнял за талию хрупкую девушку в бежевой куртке и, с улыбкой уткнувшись лицом в ее темные блестящие волосы, оторвал малышку от земли и закружился вместе с ней на месте.

Ветер разносил их громкий смех.

Черт.

Парочка была такой красивой и трогательной, что у меня перехватило дух.

Эти двое души друг в друге не чаяли.

И третьему там явно не было места.

Я с силой сжала неровные деревянные перила и даже не заметила, как по пальцам потекла кровь.

Мне казалось, что я видела настоящего Горецкого?

Херня!

Только сейчас он открылся для меня с абсолютно новой стороны.

То, как Руслан заботливо одергивал короткую куртку девушки и нежно целовал ее в лоб, буквально прошило меня насквозь.

Я не могла о таком даже и мечтать.

И я поняла, что проиграла.

Проиграла этой миниатюрной крошке с нежным лицом и волнистыми волосами до попы.

Горецкий любил ее так сильно, что мерк весь мир вокруг.

И мне оставалось только крепко сжать окровавленную ладонь и, спрятав лицо, уйти.