Удельный князь

Глава 14

Сарай-аль-Джазид. Ханская тюрьма

Великий князь Александр Михайлович Тверской висел на колоде. Тело его носило следы множества пыток, а завтрашняя казнь не страшила, несказанно радовала. Дверь со скрипом отворилась. В низкий проход с трудом протиснулся боярин, в высокой собольей шапке.

— Ты? — с трудом прохрипел князь.

— Я, я. Вишь, как оно повернулось. Сколько раз тебе Калита твердил, не иди поперек. А ты что? Своевольничал. Хотя чего ужо, пустое усё. Смотри-ка, что у меня есм, — Боярин показал пленнику небольшой черный флакончик. — Зелье то, византийское. Выпьешь и до утра богу душу отдашь. Казни мучительной минуешь, страдания прервёшь тела бренного. Завтра ведь четвертуют, пожалел бы себя.

— Дай, — едва слышно прошептал князь.

— Но-но-но. То, что ты Новгород подбил нам «чёрный бор»[i] не платить, мы проведали. Другое спрошу. Мне тута сорока на хвосте принесла, что давеча у тебя на пиру боярин какой-то был, Новосильский. Шушукались вы с ним, после чего ты сына свого в Твери оставил, а Романчук взад, на Бело озеро вернулся больным сказавшись. С чего бы то? Не поведаешь?

— Тьфу, — сплюнул князь кровью. — Пшёл вон, пес смердящий. Прав был князь, ой прав. Не по обычаю вы себя ставите. Не по обычаю. Рюриковичей, родичей своих по крови, уделов лишаете, выкупая долги, в кои сами их и вгоняете. Делаете князей родовитых, служилыми, а земли нам по праву от отцов и дедов доставшиеся лжой забираете.

— Поговори мне ешо тута! — Боярин с размаха ударил князя под дых. — Ишь ты! Лжой забираем. Меньше пировать надо было, да варежку разевать.

Князь говоришь…

Ну-ну. Выходить он тебе письмецо через боярина своего передал? Азм тебя как облупленного знаю. Ты в жизнь с малохольными боярскими сынами не ручкался, а этого за стол посадил. Пошто зыркаешь то, аки волк. Знай, твой сынок надолго тебя не переживёт. Казнят тебя, а после и за ним ходоков отправим. Мы твой род под самый корешок выведем, а с шельмеца, что тебе помочь захотел, спросим полной мерой!

Гудим всё лето трудился у Прохора в городке и работой сей, был весьма доволен. Не понимал отчего другие воду мутят и спорил с ними отчаянно. Разве трудно по нужде ходить в отхожее месте, а не за угол ближайший? А то, что душ ентот новомодный, да баня через день дык разве худо? Никогда он грязнулей не был. «Посуди сам, — говаривал новым, — рубах да портков стирать не треба, харчей кладут от души, а не трясутся над каждой плошкой хлебова. А еда то, какая добрая еда! Иди поищи ещё таку. Тута многие мяса первый раз попробовали. А буквицы и цифирь латинская пригодятся. Выучат, не переломятся!»

Силушкой он был не обижен и работал в древесном цехе. Ворочал хитрыми крюками брёвна всякие, да лебёдки крутил с тележками прицепными. В работе сей не только сил изрядно треба, но и сноровки немало, вот его и приметили. Предложили в десяток топорщиков записаться. А почему и нет? За сверху обычного работу платили изрядно, да и обещанный топор в хозяйстве лишним не будет. Тем более гости Прохора без платы в погосты серебро заработанное батраками возили, и посылки, а обратно весточки от родных. Ни разу не бывало, чтобы обманули кого.

Алебардой оказалась рогатина, а к ней топор навыворот приделан, в дырках. Прохор глаголит сие потребно для снижения веса. Топор Гудиму понравился, а когда п он понял зачем инструмент сей нужен, с куда с большой охоткой взялся за учёбу. Увидев его в деле воеводы пригласили десятником и он без раздумий согласился. Разве худо, к своим восьми резанам ещё столько же прибавить?

Когда же в ночь тревогу объявили, думали сызнова Прохор блажит, а оно вона как. Бояре да тати задумали на копьё острожек взять.

Что бы случилось с батраками, напади дружина внезапно, Гудим старался не думать, за счастье ежели бы в холопы продали.

По первой, когда гридни боярские попёрли, страшно было. Ажно сердце в пятки ушло. Однако Гудим в молодые годы бывал в походе и кровушки попробовал, потому и десяток свой подбадривал. Говорил дурням: «Чего боитесь то? Доспех на вас крепкий, рогатина в косую сажень. Прежде чем вороги доберутся, всех за реку Смородину спровадим!» Тако и вышло, его десяток оказался на самом острие удара. Прохор здорово помог, да чего ужо говорить то. Смяли бы нас без помощи, вои попёрли резко а мы перестроиться не успевали. Мои мужики с понятиями. Прорубились, понимали, что выручить благодетеля надобно. А после и конники наши подоспели, аки серпом колосья ворогов смяли. Подчистую.

После, ешо с порубами плнников возились. Бинтами кровушку останавливали, прижигали, полоски особливые, тянущие сверху ран стягивали крепко. Зачем сие непонятно. Но ежели Прохор сказал, надо делать. Он богато резан за выживших обещался отсыпать, потому до самой ночи беглецов ловили. Были у нас кандалы с ключом хитрым на ноги да на руки, ими и стреноживали, а после в острожек отправляли. Такие дела братцы.

Прохор

С подошедшим городовым полком вопрос разрешил дядька. Отношения к нападавшим они не имели, но и спустить на тормозах битву, разгоревшуюся у самого города, не могли. Новосильский тысяцкий Василий Градиславович дядьку с детства знавал. Поручкались словно добрые соседи, пошептались и разошлись миром. Князь Рогволд показал полон, бумаги с показаниями и вопрос был снят.

От души отлегло. Сотня кованной рати, последнее с чем бы мне хотел столкнуться. Н-да… Вопрос с порохом надо бы ускорить.

К вечеру картина нападения прояснилась. Пожаловало в гости аж-но сто двенадцать гридней бояр Олега и Берислава, а с ними и три десятка татей. У ворога погибло сорок два человека, ещё десяток не сегодня-завтра на небеса отправится. У меня из дружины никого. Батраков и охранников семь человек и три нукера Берди. Не самых худых воев нашёл Берислав, многие оказались крепкими орешками. Размен не самый лучший, но, учитывая качества подготовки контингента, приемлемый. Ладьи уже оприходовали и отбуксировали на пристань, а острожек возвращался к привычному ритму.

Ночью провел множество операций, шил и резал, резал и шил. И своих, и чужих, последних с переменным успехом, но на ком прикажите медиков ещё натаскивать? Спасли многих. Первое, у нас имелся наркоз и морфин. Во-вторых, перевязочные средства спирт, фурфурол, серебряный карандаш и куча всяких разных мазей. Плюс новинки, трубки дренажные для ран, скобы позолоченные, кетгут. Опробуем на тяжелораненых — физраствор и глюкозу. Если бы ещё сумел сделать плазму крови, было бы совсем хорошо, но чего нет, того нет. И так выживаемость на порядок выше, в сравнении с местными эскулапами. Рецепты просты — правило золотого часа, санитария и обезболивающие. Но все когда-то заканчивается, а сутки без сна здоровья не прибавляют. Перед сном решил кое с кем из полона по душам побеседовать. Интересовал меня прежде всего боярин Олег и некий ватаман Фрол, и я догадываюсь, кто это может быть.

Тучный мужчина с перебинтованной головой и мясистым носом дышал тяжело. Повязка кровила. Золоченая доска, под ним кольчуга из колец двойного плетения, шлем немецкий. Это давало преимущество, вот и выжил, хотя и не без потерь. Вона, правая рука перебинтована и плетнем висит на перевязи, а левой же он был прикован к крюку.

— Ты?! — вызверился на меня боярин.

— А ты кого ожидался узреть, чёрта рогатого?

— Празднуешь поди? Погоди. Княжеские вои явятся и тебя за татьбу на лобно место определят. По правде, Ярослава всем градом спросимт. Бистрюк! Боярин со злостью сплюнул на пол.

— Может хватит дурака строить да глаза пучить. Ужо ты то прекрасно знаешь, кто я таков. А я ведаю, отчего вы по мою душу пожаловали. И ты мне не ровня! — я ударил руками об стол и с вызовом посмотрел в его глаза. — Ты на ус себе накрути. Коли будешь с Рюриковичем тако речи вести, велю язык укоротить, да высечь публично. Как холопа! Внял?

Олег, испугавшись не на шутку кивнул.

— Вот и добре. А насчет тысячника не переживай. Был он тута, князь ему грамоту ябеду на татьбу передал.

— Князь?

— Гляжу, не ведаешь ничего. Сиди ровно и не балуй, а то я тебе вторую руку на повязку повешу. — потянулся к руке, отвинтил ключ наручников. После, положил перед боярином две копии грамот от пронского князя князю Глуховскому и ему же, но от Берди. — Прочти внимательно, да крепко подумай, прежде чем сызнова рот откроешь.

Сам же взяв из сумы сырокопчёную колбасу и хлеб нарезал бутербродов, достал сыру и яблочного сидра на запивку и с аппетитом принялся за еду. Со вчерашнего утра во рту маковой росинки не было.

— Не буду юлить, мои люди твою усадьбу по весне навестили. Нчал я после того как он прочтя записи вопрошаюше смотрел на меня. Боярин яростно взглянул на меня, но промолчал.

— И тебя, дурака, этим от смерти спасли, потому как ты бояр родовитых, аки свиней в хлеву держал. После твого полона дядьку едва выходил, и заметь! Татьбы не чинили, терем не спалил и воев живота не лишил, на свою беду. Дурилка, ты зачем влез то в дела княжеские? В калашный ряд со своим свиным рылом? Мне ведь ни до тебя, но до Берислава дела не было. И захвати я Белёв, вашему кошелю урона не было. Наоборот, расцвели аки цветы весной. Как ты видишь, — я показал ножом на письмо Берди, — темник Еголдайский с недавних пор благоволит мне, а ты выходит на его добро покушался. А он такового не любит. Или думал, гривны на острожек азм с ясного неба взял? Али у бояр новосильских в голове заместо мозгов глина? Может тебя Берди отдать? Али объявить, что боярин Олег крепко сражался, но поутру умер от ран тяжких?

— Не губи, — пересохшими губами прошептал Олег. — Выкуп дам, богато. Не знал азм ничего, — он кивнул на письма. — Берислав во искушение ввёл.

— Знаю, потому ты и не в яме покойницкой, а со мною речи ведёшь. Человек в Новосильском боярстве ты не последний, многих ведаешь. Не хочу с вами ссориться, и с дядей тоже не хочу. Ни с кем не хочу. Когда за рекой Смородиной побываешь, взгляды на жизнь меняешь. Не надобен мне ноне ни Белёв, ни Новосиль.

— Что же ты хочешь от меня, князь?

— Сиди на попе ровно, да никуда не рыпайся. Боярам сказывай, что мне до них дела нет, но ежели кто попытается МОЁ на копьё взять, отвечу жёстко. Хотят торговать, пусть торгуют, а коли нет, палки в колёса вставлять не дозволю! — я с силой ударил кулаком о стол. Тебя, стало быть, отпущу в знак доброй воли. Но коли опять начнёшь воду с мутить, да слухи пускать дурные... Не обессудь, живота лишу без раздумий. Покуда же посиди и подумай над моим предложением. Утро, оно завсегда мудрёней вечера.

— Стой! Согласен я! — вскричал боярин. — Буду аки рыба молчать. Что с дружиной моей?

— Не съем. Русский люд в Воргол, как некоторые, — я внимательно посмотрел на Олега, — Продавать умысла не имею. Поработают на меня три лета, кабаны здоровые. Али выкупай кого хошь. За воя попрошу два мужика работящих али баб пригожих, можно и отроков юных, но тех вдвое больше. Слыхал, под тобою два десятка погостов и холопов больше сотни, авось не обеднеешь. За побитых же батраков и нойонов Берди отдашь полсотни гривн. Возьму и землей али лесом.

— А струг?

— Струг так и быть верну. Он мне без надобности. Думай, — ударив ладошкой по столу, поднялся и пошёл в соседнюю «камеру».

Персонаж, что здесь находился был не только в браслетах, но и крепко связан верёвками. Борода с рыжиной, несколько шрамов, ожог от сведённого клейма и до кучи нос перебитый. Колоритный тип, что ни говори. Кастинг на роль главного злодея вне конкурса бы прошёл. Зелёные глаза смотрели на меня с ненавистью.

— О-о-о, кто тут у меня висит. Фрол полагаю?

— Выжил-таки! А я до последнего не верил, — прошипел в ответ разбойник.

— Ага, точно, ты. Узнаю голос. А я вот тебя искал-искал, а ты возьми и сам мне в руки приплыви. Прямо аки золотая рыбка.

— Какая ужо рыбка то. Делай за чем явился, — угрюмо пробубнил Фрол. — Как знал, что в последний путь ехал, в груди болело.

— Чуйке верить надобно. Не послушал и попал с корабля на бал, аки кур в котёл.

— Смейся-смейся, князь. Ничего про Берислава не скажу. Тако режь.

— Зарезать тебя дело нехитрое. А про Берислава мне и без твоих слов ясно. Твой подельник Ждан, очень жить хотел и потому и про тебя, про и нанимателя вашего много интересного поведал. Не отнекивался, — кинул перед ним исписанную пачку листов с допросами. Подвинул и стул поближе. Сел, закинув ногу на ногу, и посмотрел ему прямо в глаза. — Знаешь, Фрол, а ведь я тебя люто ненавидел. Кровью на кровь хотел ответить. Голыми руками задушить, повесить али связать да в реку кинуть, посмотреть выплывешь али на корм рыбам отправишься. А ныне вот что разумею. Получается, своим попустительством ты мне жизнь подарил, а кто я таков чтобы с судьбой спорить? Потому, коли не будешь дурить, подарю тебе жизнь.

— Что сделать надобно? — мгновенно оживился, разбойник.

— Многое. Понимаешь ли, твой наниматель все границы перешёл, а ведь я ему мстить не собирался. А ныне он выхода мне не оставил. Коли не отвечу, вороги и друзья сие за слабость примут. В листопад, отправлю караван на Бело-озеро и пойдёт он аккурат мимо Белёва...

— На копьё детинец Берислава хочешь взять?

— А разве не должен?

— Ты в своём праве.

— В своём. Загвоздка в том, что Белёв мне и даром не нужен. Не с руки ныне с дядей ссориться. А ты и твои тати град аки свои пять пальцев знаете.

— А мои люди что с того получат?

— Жизнь и свободу, может и долю малую от мошны Берислава. Посмотрю, на поведение. Завтра татей твоих на работы погоню. Мне, знаешь ли, многое успеть надобно. Бежать не вздумайте. За одного, скопом ответите. У меня знаешь, есть одна яма, с говном. Батраки в неё кости гнилые да падаль скидывают, сдаётся, кое-кому тама самое место. Найдён! — окликнул я одного из воев. — Покажи-ка гостю нашему биореактор.

Фрола, потрепал по плечу и, помахав ладошкой на прощание, отправился отсыпаться:

— Уверен, тебе понравится.

Посовещались с Лю, решил два призовых струга отправить с его людьми в Укек напрямую, а не через Еголдаев городок. Сам же «визирь» отправится в тюмен Берди с последним караваном. После того, как я заинтересовал Лю, поступление товара волшебным образом возросло. Овцы, шерсть верблюдов, лошади и флюсовый известняк. Каждый день с волока спускали десятки больших и малых лодок с этими и прочими полезными ресурсами.

Валяльная машина для изготовления широких войлочных листов работала круглые сутки, да и ткацкий цех не оставил вниманием. По мере переезда артелей в острожек в Ивани оставалось масса пустующих площадей. Ткань всё еще не являлась источником дохода, наработанное целиком уходило на собственные нужды: ремни, одежда и бельё для батраков, фуфайки и телогрейки, паруса и фильтры. Выкупил урожай льна и конопли на корню, везли их к нам отовсюду, от Ельца до Коломны.

Со скрипом, со скрежетом, но материальная база Онежской экспедиции обретала плоть. Новые скипидарные лампы[ii] со стеклом спроектировал на основе легендарного советского примуса Шмель-2. Эту конструкцию я хорошо помнил и малость изменил, добавив калильную лампу избыточного давления и прочие мелочи. Лампа включала горелку Арганда, кольцеобразный фитиль Хьютона, систему внутренней и внешней подачи воздуха и перфорированный распределитель пламени. Поработал над элементами плотно и раз эдак в десять раз, увеличил светимость. Приятным бонус служило то, что детали этой лампы можно было использовать при сборке примуса.

Второй вариант лампы без ручной подкачки топлива, а третий, фонарь свечной. Печи ещё делали, сборные на винтах из листового проката и литые из чугуна. Щепотницы малые. Печи походные с зольником и дверцами массой от тридцати до стадвадцати килограмм. Гнули лыжи и стойки на циклопеды, шили из ткани палатки утеплённые и навесы, готовили каркасы сферические из треугольников и обычные. Десятки прочих мелочей производили, вплоть до средства от гнуса в баллонах.

Хорошенько взвесив за и против, решил взять в экспедицию доски и брус, в виде сборочных комплектов стропил, дверей стоек для жилых и подсобных помещений. Основное средство передвижения плоты, а зачем гнать за тридевять земель пустое бревно, когда можно заменить его полезной нагрузкой? Да и по льду Онеги эти комплекты можно перевезти за два присеста. Лишний груз, но зато сразу несколько вопросов закрываем. Меньшее количество дорогих плавучих модулей строить, быстрое возведения строений на месте и колоссальная экономия времени на запуск базы.

На неделе, масса дел навалилась: закончили обустройство шахты по добыче железной руды и завязали с добычей сидерита. Свою роль болото на все сто десять процентов отработало. Черпалку же, отправили на новое место, добывать сапропель, найденный в озерце близ правого притока Неруча. Запустили очередной долгострой, одношахтную перегородчатую печь квадратного сечения для обжига известняка, доломита, цемента, цеолита, керамзита, каолина и шамота с вихревыми горелками и противоточной циркуляцией газа. При высоте девять с половиной метров, производительность (по извести) составила пять тонн в сутки, а расход угля уменьшился в три раза, до двухсот килограмм на тонну. Перегородки, устроенные в шахте, формировали полые каналы для обжига, это позволяет использовать генераторный газ, опилки или дрова. Класс!

Известняк ведь не только на гашёную известь уходил. Закладывали камень как бут для глин и бетонов, расходовали на подсыпку дорожек и прочее-прочее-прочее. В какой-то момент извести стало не хватать, а увеличивать добычу бесконечно наращивая количество батракво не вариант. Пришлось вложиться в последний немеханизированный участок стройки. Ранее артельщикам мог дать не так уж много: клинья из лучей стали с прокладками нескольких типов, кайло и кувалды. За летние месяцы рабочие стесали приличную площадку, сформировав откос в теле холма пять на пять метров.

А сейчас все звёзды в одном месте сошлись. Перекинул освободившиеся ресурсы на долгострой, проект за номером тридцать два — дисковая стенорезная машина[iii]. Спроектировал её давно, но наш станочный парк тогда оставлял желать лучшего.

Примитивно, громоздко, требует бригаду для обслуживания, но «батут» работает и без всяких нареканий. Метр тоннеля за сутки! Известняка же стало не только на обжиг, но и штрипосовый станок[iv]. Добавилась возможность гашёную известь, плитку и блок известковый продавать на сторону. А цена на сей товар ого-го какая. Спрос не только на Руси, но и в богатой Орде хорош. Это вам не краски и сургуч, тута объёмы...

Накопились запасы руды и угля, за ними и вторая плавка подоспела. За время, когда с восстановлением кладки домны возились, обновили миксеры, добавив к ним поршневой насос для откачки газов и закончили малый томасовский конвертор на семьсот килограмм,[v] что немедленно опробовали в деле. Малая инновация сняла с пудлингового процесса два десятка батраков, а саму печь пустили в расход, на шамот. Много мучились и с домною. Учитывая косяки первой плавки, пришлось кардинально переделывать загрузочный узел и регенераторы, менять часть фурм и клапанов. Использование нормального шамотного кирпича для футеровки горна, кварцевого шамота для кладки лещали и чугунные холодильники, как говорится, «сыграло» и во время плавки серьёзных аварий не произошло.

Плюс девяносто тонн чугуна… Чувствую себя игроком в Эпоху Империй.

Благодаря металлу в течении недели завершили сборку трёх паровых котлов и парового молота,[vi] что полностью закрыло потребности в паре и позволило освоить крупные штамповки и поковку массивных деталей и… сделал ещё один шажок к индустриализации.

[i] Черный бор — чрезвычайный (нерегулярный) налог, собиравшийся великими князьями Московскими в Новгородской республике в первой трети XIV — третьей четверти XV века в связи с необходимостью платить увеличенный ордынский выход.

Чёрный бор взимался с земли (с «сохи по гривне») и с промыслов, причём к сохе как единице обложения приравнивался чан кожевнический, невод, лавка, кузница, а ладья и црен — к двум сохам. В 1341 году сборы с одного только Торжка составили 1000 рублей. К примеру, в 1390 году общая сумма ордынского выхода с Великого княжества Московского, Галицкого и Дмитровского княжеств, Великого княжества Владимирского составляла 5000 рублей.

[ii] Конструкция лампы включала насос в топливном резервуаре, который создает давление воздуха, в результате чего топливо подается вверх по топливной трубке. Трубка подачи топлива проходит через перевернутую калильную сетку в смесительную камеру, в которую воздух поступает через радиальные отверстия. Из смесительной камеры смесь воздуха и топлива подается на сопло жиклера, расположенного внутри калильной сетки. Искривленный испаритель расположен вокруг горелки и соединялся с трубкой подачи топлива, которая располагалась вне лампового стекла, внутри которого находилась горелка и калильная сетка, пока из карбида кремния и солей стронция. В конусе горелки располагался кольцеобразный выступ, за которым находится перфорированный перевернутый наконечник распределителя пламени. Между конусом горелки и внешней трубкой фитиля добавлена перфорированная перегородка благодаря которой часть внешнего воздушного потока подавалась на открытую поверхность фитиля, а вторая — на основание калильной сетки.

Опорная часть калильной сетки и сопло горелки заменяемые , а сама сетка крепится в центре проволочной петли, нижние концы которой закреплялись на двух диаметрально противоположных точках конуса Конус горелки, крепится к самой горелке при помощи байонетного соединения. Перевернутая U-образная петля, в центре которой закреплялась калильная сетка, обеспечивает соответствие осей горелки, сопла, трубки фитиля и самого фитиля. Горелка имела конический перфорированный верх, по бокам которого проходили прорези для равномерного распределения воздуха к пламени и к сетке. На внешней поверхности верхнего конца внешней трубки фитиля — выступ. В верхнюю часть калильной сетки вставлено бронзовое крепление, по форме повторяющее отверстие для выхода продуктов сгорания, для того, чтобы сохранить концентрическую форму сетки и ее соосность с конусом горелки, трубками фитиля и самим фитилем

Горелка сборная из 18 элементов. П-веная артель — 12 батраков, 44 шаблона. Цилиндрический фитиль ткут на микростанке и он имеет два бронзовые вкладки для сохранения формы(внутренная и внешеяя с штифтом для подьёма) и очиститель. Последний состоял из вращающегося цилиндрического кольцевого наконечника что предназначался для удаления углеродных отложений и фиксировал верхушку фитиля под определенным углом к оси его остальной части.

На нижней части лампы находится резьба, которая сцепляется с резьбой цоколя при вращении лампового стекла ( стекло в виде пластин в бронзовой оправки) и фиксирует его в нужном положении. Для регулировки длины фитиля с противоположных точек устанавливались две распорки, поддерживающие укрепленный фитиль. Распорки соединялись с храповиком и механизмом шестеренок и служили для регулировки высоты фитиля. Это приспособление предотвращало поломки или искажение фитиля, которые часто случались в прежней конструкции лампы. Дело в том, что прежний механизм регулировки высоты фитиля состоял из шестеренки, крепившейся непосредственно на волокнах фитиля. Благодаря новому механизму верхушка фитиля фиксировалась в горизонтальной плоскости, что способствовало созданию правильной формы пламени, совпадающей с калильной сеткой.

В результате тестирования эта лампа показала силу света, равную 62 свечам.

У лампы был защитный фланец, необходимый для уменьшения силы воздушного потока, который в противном случае мог погасить или как-то иначе негативно воздействовать на пламя в верхней части фитиля. Дополнительная перегородка, соединенная с основанием лампового стекла была перфорирована для поступления холодного воздуха. Поскольку дополнительная перегородка не была связана с внешней трубкой фитиля, получаемое ей тепло не доходило до трубок фитиля и передавалось на другие элементы горелки, от которых рассеивалось.Перед эксплуатацией горелки фитиль опускается, и масло на его верхушке поджигается. Сразу после этого можно увеличивать высоту фитиля и получить пламя максимальной интенсивности. Секрет конструкции заключается в том, что большой участок фитиля защищен от воздушных потоков, поэтому одновременно достигается высокое пламя и максимальное свечение калильной сетки.

Съемный верх горелки состоит из кольца, снабженного петлей для крепления калильной сетки и кольцевого фланца с внутренней стороны горелки. Кольцо сконструировано таким образом, что оно не деформируется от нагрева, а в его вертикальной части предусмотрены отверстия для входа воздуха. Кольцо не соприкасается с нижней частью конуса горелки, а вставляется во внутренний паз перфорированного цилиндра. Благодаря зазору между нижним конусом и кольцом в этой конструкции тепло от кольца передается перфорированному цилиндру, а не трубкам фитиля. Таким образом, полностью исключается перегрев трубок и избыточное испарение топлива.

Лампа Прохора включает поршевой бронзовый насос в топливном резервуаре, который создает давление воздуха, в результате чего топливо подается вверх по топливной трубке. Трубка подачи топлива проходит через перевернутую калильную сетку в смесительную камеру, в которую воздух поступает через три радиальные отверстия. Из смесительной камеры смесь воздуха и топлива подается на сопло жиклера, расположенного внутри калильной сетки. Для периодического очищения отверстия жиклера от нагара в конструкции предусмотрен шип. В основании трубки подачи топлива расположена кювета со спиртом и шнур. Таким образом комбинируюя типовые элементы Прохор получал Примус типа Шмель работающий на спирте-скипидаре, кальную лампу, калильную лампу давления. Цена продажная 3.5, 5 и 8 рублей.

Поджиг https://www.youtube.com/watch?v=LE8L0MWo56I

Шмель — http://scher.narod.ru/Stove/Review/shmel/man.htm

https://www.youtube.com/watch?v=5twzGz7gWhE

https://oillamp.ru/info/literature/207/proiskhozhdenie-i-razvitie-kerosinovoy-kalilnoy-lampy/

[iii] Стенорезная машина https://author.today/reader/242031/2225080

[iv] Штрипсовый станок https://author.today/reader/242031/2225080

[v] Конвертор https://author.today/reader/242031/2220758

[vi] Паровой котёл и молот. https://author.today/reader/242031/2220696

Каркас как обычный деревянный на болтах, так и сферический — квадросферы из доски с железным креплением на болты, на землю укладывали щиты типовые дорожные

https://www.youtube.com/watch?v=ZCeDDRBauuo

Просто каркас палатки

Щепотницы трех размеров высекали из проката, остальное чугун, сборные на винтах, в том числе и булериан который собирали из секций. Трубе же из жести, с засыпкой пеноцеолитом.

Конструкция перегородчатой шахтной печи Высота 9, 6 метров ( заглублена чтобы попасть под крышу ангар) , диаметр шахты 82 см. Керн, перифирийные горелки вихревые. Выгрузка с нажами скребками от быкового привода, загрузка шихты по подвесным путям. Статью про печь сделаю позже, это действительно интересная конструкция.