Удельный князь

Глава 16

Минуло три дня, как ушёл последний плот, а я ещё в острожке отираюсь. Уезжаю надолго, многих мастеров забираю, вот и приходится в аварийном режиме ресурсно-производственный график править. Требовал особого внимания и новый цех керамики, где потихоньку осваивали технические фаянсы и фарфоры.[i] Заодно опробовали давно обещанные комбинации дамасков,[ii] от которых Добрын пришёл в полный восторг.

На зиму же планов, только успевай пальцы загибать: заказы по красному списку выполнить, ангар и стены закончить, ров выкопать, к севу весеннему и закладке садов подготовиться и достроить тромпы и чёртову башню. В строительном угаре с данных направлений уйму народа сняли. А результат? И на четверть от планируемой высоты не подняли. А с тромпами дело ещё печальней.

Ладно, чувствую уже по кругу повторяюсь. Справятся, тем более систему управления малость улучшил. Присяду лучше на дорожку, а после на всех парах дуть в Козельск. Князь Василий ещё летом отписал, что взял Карачев и дядю своего того. Ну, сами понимаете, в рай отправил. Однако, намедни заезжие гости доложились, что в княжестве какая-то муть происходит. Пантелеймоныч из столицы обратно в удел вернулся не солоно хлебавши. Что там конкретно произошло, никто не знает. Однако, слухи ходят, будто бы князь в Орду собрался бежать.

Зачем? Почему? Неопределённость сильно напрягает, особенно учитывая, что Козельское удельное княжество в «плане покорения природы» играет ключевую роль, гораздо большую, чем этот острожек.

Задумал я у сродственника выкупить землицу дабы без оглядки развернуться прежде, чем у дяди вотчину «отжимать». Присмотрел небольшой городок Залидов, с окрестностями. И цену справную давал, и князь Василий с радостью согласился, а тут на тебе. Сюрприз. Н-да.

Придётся самому ехать. Но прежде, с Бериславом разобраться. Чувствую, житья этот клоп не даст, обязательно будет гадить. Честное пионерское, не хотел ведь трогать это говно, да выбора не осталось. Если с рук злодейство сие спущу, рязанские родственники не поймут. А без их поддержки туговато будет.

О… Вона морячки руками машут. Обещался с утра отбыть, а уже за полдень Солнце перевалило.

Иду уже, иду. В окружении неказистых, потемневших от времени ладей «Пират» смотрелся словно неземной корабль в Шереметьево. Белоснежною краской борта выкрасили и синим орнаментом прошли, такелаж бронзовый.

На носу и корме платформы с мортирными кассетами. На парусе золотой канителью вышит новый герб: ворон на фоне пера, перекрещённого с мечом. Не по канону, но смотрится убойно. Буду наводить порядок мечом и пером. Знак сей на щиты и накидки дружинников нанесли, а стиль вооружения и одежды под единый канон подогнали: пряжки, пуговицы, клапана карманные и прочие мелочи.

Палубу дважды прошли нитролаком, а в каюте «евроремонт» замутили с закосом под русско-скандинавский стиль: иллюминаторы, резная мебель из осветленного дуба со вставками стекла и бронзы, кресла. Потихоньку, помаленьку поднимаю статус. Вот дошла очередь и до одёж. Бытующие ныне княжеские наряды мне не нравились своей вычурной разлапистостью и цветами вырви глаз. Это ведь не наше, напускное. Из Византии пришло, а значит и даром не нужно. Пускай другие князья в попугаев рядятся. Сшили парадно-выходной комплект совсем из другой оперы.

Стильный кафтан из чёрного шёлкового вельвета расшит серебряной и красной нитью с вкраплениями мелких сапфиров. Аккуратный стоячий воротничок и разрез на груди буквой V. Украшений минимум. Вышитый в тон, объёмный кельтский орнамент по бортам и манжетам. Серебряные застежки в виде глав воронов, развернутых клювами друг к другу.

Серьёзно доработали воинский пояс, преобразовав его в парадно-тактический, нагрузка то здорово увеличилась. Пояс удерживает воинские знаки, кобуру с пистолем, шашки и сигнальную ракету, фляжку и украшенные сканью ножны, из которых выглядывала голова медведя — навершие кортика.

На груди центральный элемент —орденская цепь с грифонами, головами коней, огневиками и гербом. Эдакий синтез русско-скандинавского стиля с элементами позднего барокко и фантазийного стиля из сериала Игра Престолов.

Низок — тактические штаны болотного цвета с ширинкой, карманами-клапанами на бёдрах и нашитыми наколенниками. Высокие шнурованные ботинки из кожи крокодила, неведомыми путями попавшей на торг, вышиты в стиль одежды серебром. Шпоры, крючки для шнурков и всякие рюшки навроде рифлёной, каучуковой подошвы подбитой, по периметру, молниями. Любому металлисту сто очков вперёд дам.

Завершает картину дублёнка из чернёной, лосиной замши. По канту вышита тем же серебром, а вот карманы на молнии. Изнаночный мех и отворот — чёрный соболь. Замшевое дубление технология на Руси пока неизвестная и вызывает неподдельный интерес. Дополняла образ шапка мурмолка с лопастью в виде пары отворотов из соболя, пристегнутых к синей тулье петлями. Хотя иллюстраторы очень любят изображать древнерусских сказочных царевичей в этом головном уборе, появился он на Руси лишь в XVII веке. Не наряд, а ходячая реклама технологий кожевенного цеха. Ух... Чувствую, как в боевом «раскрасе» покажусь, у батраков моих случится разрыв шаблона.

А и ладно, имидж дело напускное. Удивил-победил. Одно радует, пока между баз носился, обучил команду самостоятельно под парусом ходить, а значит, не буду отвлекаться на управление и смогу плотно заняться прожектами. Меня ждут занимательные квесты по восстановлению эталонов электрических измерений, будь они не ладны. Двигатель то хрен с ним, а вот искровое радио и телефон нужны как воздух. Лучше всего их прямо в пути и сделать, благо есть из чего. За последний месяц мы хорошо продвинулись по электрике, подготовив базу для широкого внедрения телеграфа.

***

Шли споро. На ночь не останавливались, а всё же плоты догнали лишь на третий день, на подходах к Лободину.

Из надстроек плотов валили клубы дыма. Лёгкий ветер доносил ароматы свежеиспеченного хлеба и мясного варева. Ревели быки, громко ржали лошади, подвешенные под пузо на широких ремнях. Рулевые, завидев «Пирата» приветливо размахивали руками и радовались словно малые дети игрушке, народ меня уважал.

Связки плотов и водоходов растянулись по Оке на добрых два километра. В голове и хвосте разведочные водоходы. Их можно было отличить по развитому парусу и по блестящим на Солнце кассетам. Первым к нам устремился «Банан», так в шутку прозвал скоростной весельно-педальный катамаран из шести гребцов и четырёх аквапедистов, выдающий на-гора до двадцати километров в час. И паруса а-ля джонка. Десятки парусов. Сорок восемь плотов, девять водоходов, такого каравана на Руси ещё не видывали. Зеваки из погостов округ реки выбегали на берега Оки и открывши рты смотрели на чудные плоты с избушками ладно идущие вниз.

По внешнему виду водоходы не очень и отличались от плотов. Немудрено, водоходные колёса и конные дорожки спрятаны в надстройках и не бросаются в глаза. Кто, кого и куда тянет решительно непонятно. Скорость течения порядка трех километров в час, пять-семь добавляли паруса и десятку гребные колёса. Даже со всеми поворотами старицами честная пятнашка выходила, а это на минуточку, триста шестьдесят километров в сутки! Понятно, такая скорость достижима лишь на идеальных, прямых участках. В среднем по больнице, хорошо если десятка набегала. Но я обоснованно рассчитываю скорость поднять после впадения Угры, там уже Ока разливается вширь. Народ потихоньку набирается опыта со снастями и парусами. И на ночь мы останавливаемся, плаванию при фонарях нам ещё только предстоит учиться. И всё же, такая скорость втрое быстрей местных.

Догнав головной тягач, на нём располагался штаб каравана, собрал старшин и командиров. Никиту назначил головным воеводой, под его началом основная дружина, двадцать четыре воя. Вадима с Третьяком оставляю на Онеге, у них под рукою двадцать гридней. Алебардистов возглавил Гудим, а всю артиллерию, мушкетёров и прочий люд с обрезами — Данила. Месяц назад снял с его ноги болты и скрепы. С тех пор сын кузнеца пришёл в форму, рьяно взявшись за натаскивание мушкетёров. А куда ему деваться? К конной службе он не пригоден, а тут новый вид войск и пожелание князя, которому он жизнью обязан. К тому же Данила выстрелов не боялся, не жмурился и мушкеты освоил быстрый прочих, да и стрелял уже не хуже меня.

Позвали и Фрола.

— Завтра в полдень прибудем в Белёв, — обратился я к нему. — Однако, твоих в ночь на водоходе отправят в пригород. Что мне от вас надобно, знаете.

Он коротко кивнул, а я продолжил:

— Никита и Вадим, ваша задача около врат крутиться. Коней в ночь выдам, так что заранее гридей собирайте. В Белёве городовой полк полсотни, не более. Они ворота сразу закроют, как нас приметят, вот и пускай сидят взаперти.

— Отвлекать, значится, будем.

— Верно. Гудим и Данила со мною за пристанью выходят. Будем ждать вестей от Фрола и готовить подарки Бериславу.

— У боярина своя дружина поболее городового полка будет, — возразил Никита.

— Ты хотел сказать была?

— Он и половину воев к нам не отправил.

— Верно то. Но Берислав не дурак и из-за стен вылезать не будет, да и трусоват он по нутру свому.

— Что же ты затеял князь?

— Накажу Берислава, да письмо дядюшке любимому передам, что город сей мне не надобен…

Обговорив прочие детали, отправился к себе в каюту. На водоходе под мои нужды оборудована лаборатория и палаты княжеские. Ведь «Пирата» на Онегу я не потащу. А завтра, завтра мне предстоит легализация не только перед жителями Белёва, так что как следует выспаться на матрасе, набитым конским волосом, не помешает.

— Княже, Княже! — теребил за плечо Никита. — Ох горазд ты спать. Вставай ужо. Подплываем!

Позавтракав, высадился на берег и вскоре нашёл господствующую высоту, откуда можно было рассмотреть защитные сооружения, через подзорную трубу...

Белёв стоял на высоком, обрывистом берегу. Ока делала крутой изгиб, и добротная крепость нависала над водной артерией. Городская стена около шести метров высоты шла поверх глубокого рва. Я хорошо изучил архитектуру русских крепостей и здесь, я вам доложу, всё сделано по последнему слову техники, а не то, что в острожке слепил.

В поперечном разрезе валы несимметричны. Передний склон более крутой, а тыльный — более пологий. Он не только крут, но ещё и плахами облицован. Впрочем, как и глубокий ров, куда без труда можно спрятать двухэтажный особняк.

Тыльный склон ко всему окаймлён мощёной камнем, ступенчатой террасой, позволявшей защитникам легко передвигаться вдоль вала в нужное место. Для подъёма же городням и гребню служили десятки лестниц, вырезанных прямо в насыпи.

Стена внешне походила на Новосильскую и имела ширину около трёх метров при высоте четыре с копейками, но в отличии от последней была оборудована боевым ходом в виде галереи, проходящей с внутренней стороны стены и прикрытой снаружи бревенчатым бруствером с бойницами.

Причём бруствер или, как его называли на Руси, заборало, более продвинутый. Немного выступает вперед, за плоскость стены. Чем-то походит на европейские машикули и позволяет стрелять не только вперед, но и вниз, к подножию стены. А крыша ещё и густо поросла травой. Вот так запросто, не поджечь.

Крепкий орешек, очень крепкий. Не знаю, чем князь думал, когда с полусотней бойцов хотел Белёв на копьё взять. Без огнестрела тут ловить нечего. Или Орда нужна как у Бату хана с таранами и требушетами, или измором брать.

Богата боярская вольница, коли такие стены отгрохала. Козельск, по сравнению с этим великолепием аки жалкий родственник.

Долго не задержался. Подкорректировал карту укреплений (люди Блуда работали в этом направлении с лета, на всякий пожарный), перепроверил высоты нивелиром и вернулся обратно, на «Пират».

И на этот раз, никаких осад и кровавых штурмов. Правда, никто из воев про это не знает. Будучи опытными бойцами, они прекрасно понимают, имеющимися силами нам тут ловить нечего. Шептались, ясное дело, про дурь княжескую, однако же дело своё знали крепко.

Пристань размерами не менее, чем вдвое превосходила «столичную». Де факто Белёв был второй торговой столицей Глуховского княжества, только в отличии от Новосиля не житом богател, а жирел на транзитной торговле. Десятки пирсов были забиты стругами со всех концов Руси-матушки, малыми и большими лодками. Причалить плотам негде, и водоходы, миновав город, начали разворочать руль чтобы их прибило к берегу ниже по течению. Остальную работу доделали мужики. На каждом плоту по шесть-восемь вёсел, рассчитанных на два человека, что в совокупности с парусом позволяло неплохо маневрировать.

Раз, и десятки плотов начали синхронное движение.

Два, и уткнувшись носами в заросли тростника, с плотов откинулись щиты. Достаточно крепкие, чтобы выдержать не только всадника в полном «обвесе», но и лёгкую телегу-вагонетку, с помощью которых и грузили добро.

Три, и резво взяв с места с озорным ржанием на берег рванули всадники при параде. Свалившиеся с неба пять десятков закованных в чёрную броню воев собрались вместе, словно капли ртути, и резво пошли к городским воротам…

Самую малость не успели. Наверх через посад вела извилистая дорожка, да и в дозоре варежку не разевали. Заметили нас сразу и успели поднять мост. Полетели и первые стрелы. Правда, били они кто во что горазд, так как на стенах творилась какая-то лихорадочная суета. В посаде заголосили бабы и народ начал стремительно разбегаться, как тараканы. Получалось не очень. Торг оказался зажат между городской стеной и причалом. Куда податься то? С юга всадники, что обошли град по кругу, а с севера высаживались и высаживались десятки чёрных воев, похожих на рогатых жуков, что сгоняли диковинными топорам люд обратно, к торгу.

Ну что же, начинаем план «Б».

Один из причалов оперативно освободили от посторонних плавсредств, раскатали длиннущую красную дорожку с вышитым золотом орнаментом. В центре торга сбили обитую тканью трибуну, выставили флаги… Десяток.

«Пират» неспешно, величественно причалил. У помоста меня ожидало шесть рынд, их отобрал из младшей дружины. Длиннополые белые кафтаны по фасону, немного напоминающему мой, расшиты серебром, золочеными цепями перепоясаны крест на крест. В руках искусно гравированные чёрненые топоры-бердыши, на ногах красуются красные татарские сапоги с загнутыми носами, а головы воев венчали высокие «боярские» шапки из горностая с васильковым верхом.

С ними рядом, опустивши трубы, стояли горнисты. Одеты ребятишки попроще, но под стиль и выглядят достойно. Признаться, весь это маскарад с закосом в одежды, что появятся лет через двести, обошёлся в копеечку.

Народ, как инопланетян увидел, мигом смолк, выпучив глаза на неведомые одёжи, а уж когда горнисты, приложив трубы, продудели нечто похожее на горн награждения почётного солдата и вовсе в осадок выпал. Инструмент сей прост как три копейки, вот и отрабатывали сигналы. Тем более горнистов из рожечников набрал, а они ритмы сразу схватывали, слух абсолютный. С музыкальными инструментами у нас чисто утилитарные отношения. Горн и барабан отлично дополнили флажки, гудки и сигналы военного и гражданского управления.

О… Закончили дудеть. Мой выход. Натягиваю пренебрежительную маску, иду медленно, с ленцой, посматривая на облака, не замечая сотни взглядов горожан, впивающихся в каждый элемент модного прикида. Отчего то это у меня легко получалось, видимо надменность от старого тела досталась в наследство.

— Кня…язь Мстислав Сергеевич! — затянул глашатай, словно заправский ринг-анонсер. Голосища у него дай боже каждому, не хуже, чем у Левитана, а уж с рупором и вовсе оглушает. — В-о-о-лодарь Белёва и Воротынска, а тако же северных Отчичь и Дедичь наследник.

Молчание затянулось. Люди, непривычные к такому шоу, лишь глазами хлопали, в том числе и мои. Ведь сам то ещё мало кому открылся, а большая часть мастеров и работников имела со мной весьма вольные отношения. Не панибратские, но уважительные, как к хорошему мастеру. А тут, на тебе бабушка Юрьев день, князь. Статус другой совсем.

— Влад, — обратился я к глашатаю, — бери воев и дуй к воротам. Зачитай обращение к тысячнику.

После забрался на трибуну и обратился к горожанам и гостям заезжим:

— Здравы будьте, жители Белёва! Дед мой Алесандр Мстиславович оставил град ваш мне в удел. А что опосля случилось и сами ведаете. Но не об сём ныне речь. Пришёл я с миром и град на копьё брать не буду, петуха красного по дворам не пущу и прочим не позволю. А коли кто из моих воев озорничать будет… Подходите к тиунам и ябеду глагольте, в обиду не дам.

— Зачем же ты явился, князь, коли град наш без надобности? — выкрикнули из толпы.

— А затем, что доносят мне ябеды будто бояре ваши люд чёрный прижимают и жития не дают. Так ли сие?

— Тако и есм.

— Правда!

Из толпы что-то ещё неразборчиво кричали, но их быстро заткнули. Воцарилась тишина.

— Боитесь? Хм. Прижали, аки псов безродных. А ведаете ли вы, что людишки боярина Берислава, который хозяином града себя кличет, давеча хотели острожек мой на копьё взять, однако биты были? За то, — я возвысил голос, — пришёл азм судить татя по Правде Русской, а не по кривде ! Развели у себя гнездо разбойников!

Хотя чего с обычных горожан взять. Это я так, больше для острастки, чтобы не расслаблялись.

— Значится так, кого Берислав и людишки его обижали да в долги неподъёмные лжою вогнали, подходите к тиуну и сказывайте аки на духу, коли не слабы в коленях, — добавил с усмешкой и сразу же покинул собрание, стоявшее с открытыми ртами.

Тысячник, ожидаемо, не явился и ворота не открыл, а вот Фрол сдержал обещание и вернувшись выложил полный расклад по воинам городового полка и дружины Берислава. Как я и рассчитывал, большую часть воев он отправил на стены, оставив в своём имении десятка три — четыре.

Имелось небольшая вероятность, что Берислав, а то, что именно он «рулит» Белёвым сомнений не было, сделает вылазку. Бойцов то у меня поменьше будет. Но я счёл риск оправданным, тем более боярину наверняка доложил обстоятельства боя при Неручи. А зачем ему лезть на рожон, коли можно за стенами отсидеться? И тем не менее соломки подстелил, сведя вероятность вылазки или таранного удара конницы к нолю.

Перед городскими воротами, под прикрытие щитов, алебардисты Гудима оперативно забили крючья и заблокировали подъёмный мост. Аналогичную операцию проделали и со вторыми воротами, с теми, что со стороны леса. Вторым рядом развернули деревянные сборно-разборные ежи и протянули спирали Бруно.

Вагенбургов в дорогу много не взять, а вот разборные ежи для защиты лагеря само то, дёшево и сердито. Вот и опробуем ныне. Непосредственно за ежами водрузили мортирки, снятые с водоходов. Коннице же отвёл роль пугала, что маячило то в одном, то в другом месте стен, парируя потенциальные вылазки.

Походный лагерь разбили напротив самой крутой части стены со стороны реки. Подтащили железные сегменты лестниц, скрутили и под прикрытием щитов спустили в ров, сделав ступени на обе стороны скатов.

Глазом не успели моргнуть, как стемнело и лагерь задымил кострами. Батраки подогревали доставленную с плотов снедь. Вои затянули песни, показывали кураж в танцах с копьецом в присядку и обменивалась сальными шуточками с защитниками стен. Ничего из ряда вон выходящего. Осада обещала быть долгой…

А тем временем за городскими стенами тысячник Мирослав Андреевич вёл разговор с серым кардиналом Белёва, что кряхтел и злился, так как едва влез в старые доспехи.

— Чего за стенами сидим то?! Выводи поутру дружину. Мы их в блин раскатаем. Воев у нас втрое больше. Не первый раз то, — Берислав ухмыльнулся. — Усех разом в Воргол спровадим.

— Воев у нас и впрямь больше. Да токмо ты видал, какая у княжьих гридней бронь?

— Черненая, и что с того то? Эка невидаль.

— Бронь та у ВСЕХ добрая, понимаешь. У всех! У них мерины, и те кольцами железными укрыты. А ты хоть раз видал, чтобы опосля обстрела порубов не было? Срезни калёные от досок аки орехи отскакивают. А ешо эти пешцы с топорами...

— Какие из них вои?! Мужики то, чёрный люд. Затопчем.

— Ага, затопчем. У них топоры в косую сажень да с рожном в локоть. Азм поболе твого в бранном деле смыслю. Мало, что сии «мужики» на Неручи сотворили?! Не дам городовой полк загубить! И медны трубы сии не по нраву, слыхал у фрягов таковые есм и бьют огнём крепко.

— Брехня то, — отмахнулся боярин. — Лучше сказывай, чего тама скоморохи Мстислава кричали.

— Знамо чего, тебя требовали на суд выдать. На вот, читай. Свиток округ стрелы обернули.

Берислав жадно схватил бумагу, развернул и чем больше ту читал, тем красней становилось его лицо.

[i] Фарфоры

[ii] Дамаски

У Прохора когда то был трофейный немецкий кортик , с него и сделал копию — Длина клинка с рукоятью –39 см, Длина клинка — 25 см, Ширина клинка у основания — 1,8 см, Длина ножен — 29,6 см. Клинок стальной ( дамаск) , прямой, двулезвийный, шестигранного сечения с ребром жёсткости по всей длине. Украшен гравировкой и серебрением, герб и надпись — княжеский дом Мстислава Сергеевича.Эфес кортика состоит из изогнутого по дуге перекрестья (сталь, серебрение), рукояти из кизила и навершия-головки (сталь, серебрение) в виде головы медведя с гайкой, скрепляющей рукоять с хвостовиком клинка. Рукоять светло-коричневого цвета, уплощённая, с продольным ребром и расширенной средней частью

Ножны кортика черная бронза, украшенная сканью серебро и золото. Состоит из устья и наконечника, закреплённых на ножнах парными торцевыми винтами; наконечник имеет стреловидное завершение. С левой стороны устья крепежное ушко с продетым в него портупейным кольцом для подвеса.

( Черная бронза— ( медь, 8.8 % серебра 7 % золота), дополнительно патинирован в чёрный цвет. ( помещали в раствор, состоящий из одного литра воды и 20 граммов сернистого аммония) Похожие ножны Прохору изготовили и для меча.