Улыбка Серебряного Дракона 2

Глава 18. Снова Лесная Магия

Элика шла по лесу, который находился на территории Опалового Клана. Она хотела увидеться с крёстной, приславшей известие с лесным эльфом, что сегодня приглашает девушку на обед во дворец у озера. Элика там ни разу не была. Территорию клана Опаловых Драконов она пока изучила плохо. После похищения их не выпускали, а потом не было времени, потому что она помогала управляющему, который оказался удивительным добряком и относился к ней как к дочке. Получив приглашение, она отпросилась, и тот её отпустил на весь день.

Элика шла так, как ей описал эльф. Сначала все её мысли были о том, подобающий ли наряд на ней. Надела она самый закрытый из тех, что висели в её шкафу. Но по меркам жителей деревни, где она росла, декольте было слишком низким, а разрезы по бокам слишком обнажали стройные ноги. Но все остальные платья были уж совсем бесстыдными, на её взгляд. Сколько носила такое, а так и не привыкла. Управляющий пообещал ей заказать другую одежду, да вот не успели пока. Оставалось надеяться, что крёстная отнесётся с пониманием.

Однако вскоре девушка отвлеклась от этих мыслей. Лес она любила, поэтому прогулка доставляла ей искреннюю радость. Давно Элика не чувствовала себя так беззаботно. Наверное, так радовалась простой прогулке она ещё до того, как встретила Грисгерда. Их чувства принесли ей столько же радости, сколько и тревог. Сначала бедняжка волновалась, любит ли он её или она просто нравится ему, как и многие другие девушки. Потом беспокоилась, что их встречи могут обнаружить, затем переживала, разрешат ли им пожениться и как на это посмотрит крёстная. Когда он смог выиграть состязание и его взяли менестрелем, Элика расстраивалась, что они теперь нечасто будут видеться, а там в замке столько красивых девушек. Конечно, каждая встреча с любимым была лучшим лекарством от её тревог, но он уходил, и через несколько дней все беспокойные мысли возвращались.

Но самое страшное наступило, когда её привезли в замок Опаловых Драконов. Первые часы её сердце чуть не разорвалось от безысходности. Ей не хотелось ни есть, ни пить, а смерть казалась избавлением. Однако, увидев, как обращались с теми, кто кричал и плакал, девушка быстро поняла, что легко ей умереть не дадут, и взяла себя в руки. Когда всё закончилось, и в замок прибыли серебряные драконы, Грисгерд на коленях умолял её пойти с ним, но она не могла. Не могла, потому что никогда не забудет, как её целовал другой. И Грисгерд всегда это будет помнить. Она не стала ему говорить, что на самом деле по-настоящему так и не стала наложницей Фрая. Это выглядело бы как оправдание, как попытка остаться с ним. К тому же она была уверена, что даже, поверив вначале, потом, рано или поздно он начал бы сомневаться. Тем более все в замке считали, что она уже принадлежала дракону. Да и не имеет значения, произошло что-то между ней и драконом или нет, потому что если бы Фрай захотел, то это случилось бы.

После того как она приняла это решение, её сердце успокоилось. Ей, конечно, ещё надо решить, где жить и чем заниматься, но почему-то это не казалось неразрешимой задачей. Сегодня она посоветуется с крёстной. Фея не станет уговаривать вернуться домой, она знает характер своей крестницы, а вот совет даст.

Как красиво в лесу. Вот и дуб, про который говорил эльф. Тропинка поворачивает, скоро и озеро. Оно небольшое, по словам посыльного. Тропинка выведет прямо в нужное место. Там надо обойти камень три раза против солнца и появится скрытый дворец. Во владениях Амафе́ль она много раз гостила в таком же. Только там надо переходить ручей три раза, чтобы попасть к фее в гости. А вот и камень.

Девушка обошла его три раза и перед ней возник, буквально из ниоткуда, дворец феи Эла́ри. Похож, на дворец её сестры, только чуть меньше. А вот и знакомый эльф. Элика шагнула на выложенную дёрном дорожку и направилась к двери. Странно эльф только что был тут, но вдруг исчез. Девушка оглянулась, но не увидела его. Она уже вошла во дворец и стояла в просторном зале, из которого вело несколько дверей. Одна из них была распахнута и Элика, недолго думая, направилась прямо туда. Войдя, она замерла, потому что прямо перед ней, на кушетке лежал… Фрай.

Дракон спал. Дыхания почти не было слышно. Лицо было бледным, а тёмные ресницы отбрасывали тени, подчёркивая эту бледность ещё больше. Он выглядел таким беззащитным сейчас. Но она знала, какая в нём сила была на самом деле. Что он делает во дворце исчезнувшей феи? Говорят, что его и старого владыку где-то заперли. Не мог же он сбежать и укрыться в этом дворце. Да и выглядит он совсем не как беглец.

Мысленно рассуждая, Элика подходила всё ближе. Вот уже стоит над Фраем, а потом присела рядом, тут же на кушетке, и склонилась над ним рассматривая. Он действительно очень красив. Эти губы её целовали. Ей стало жарко от воспоминаний. Она сама не заметила, как коснулась пальчиком этих самых губ. Вдруг ресницы дракона затрепетали, и девушка тут же отдёрнула руку, но не успела встать, или хотя бы выпрямится, как он открыл глаза. Ох, так он ещё красивее. Схватил её руку, прижал к груди, и снова веки опустились. Что он шепчет? Это стихи. Слова вполне различимы.

Спи мой малыш, спи мой родной,

Солнце садится уже за горой.

Звери уснули, но Хозяин не спит.

Сон твой сладкий медведь сторожит

Знает Хозяин где правда, где ложь.

Зла, мой сынок, ты в лесу не найдёшь.

Ночью и днём царит там покой.

В ладу живёт зверьё меж собой.

Если случится сыночек беда,

Ты отправляйся скорее туда.

Лишь попроси у медведя помочь.

Вспомнит хозяин пусть леса дочь,

Что вышла из чащи, поверив словам,

И любовь на века, обещавшим мольбам.

Но краток страстных признаний век.

Запомни, мой мальчик, это навек.

Помни, ты тоже леса частица.

Хоть кровь дракона в тебе струится,

Но магия фей лесных сильней,

Лишь разбуди её поскорей.

Как только ты вспомнишь песни слова,

Магия фей возродится сполна.

Никогда не слышала Элика эти строки, а дракон всё крепче прижимает её руку к своей груди, не давая уйти. Вдруг ожил дворец. Закружился вихрь искр посреди комнаты, послышалось шуршание, как будто облако бабочек пронеслось, отовсюду доносился птичий щебет и шелест листьев. Элика в испуге оглянулась. Что происходит? В вихре явно начали вырисовываться очертания. Женщина в длинном приталенном платье с квадратным вырезом и широкими рукавами. Она поднимает руку, и вихрь останавливается, превращаясь в мерцающий, колышущийся занавес, который незнакомка раздвигает и делает шаг к кушетке.

Элика вглядывается в неё. Это же фея, прекрасная как утренняя заря. Изумрудные глаза и локоны, отливающие тёмным золотом. Такое знакомое лицо. Как будто видела совсем недавно. Как же похожа на крёстную, но всё-таки не она. Фея склоняется над драконом, проводит нежно по его волосам, отчего он перестаёт до боли стискивать руку девушки и, глубоко вздохнув, открывает глаза.

Он удивлённо переводит взгляд с Элики на фею и обратно.

– Элика, ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра и ваша с ней матушка – лесная фея.

– Я не… Это не моя сестра, – девушка растерянно посмотрела на разглядывающую её с любопытством волшебницу, – Простите ради всех Предков, светлая фея! Я из крестьянской семьи. Светлый эрад что-то путает. Он болен и не хотел вас обидеть.

– Я и не обижаюсь, – смех лесной красавицы рассыпался серебристым звоном, – дитя, ты видела себя в зеркало? Дай мне руку.

И потянув Элику к зеркалу, стала рядом с ней. Как будто две сестры стояли рядом, старшая и младшая. Нет, они не были как две капли воды, но видно было несомненное сходство.

– Неудивительно, что мой сын так решил.

– Ваш сын?

Девушка даже пробежалась глазами по комнате, как будто надеялась найти, кроме Фрая, ещё кого-нибудь, более подходящего на роль этого самого сына. Фея же порхнула обратно к кушетке и, мягко взяв дракона за руку, помогла ему сесть. Тот делал всё, не отрывая от неё глаз, как заворожённый.

– Сынок, ты всё-таки вспомнил.

Однако Фрай ответить не успел, потому что во дворец ворвался ещё один вихрь зелёных искр, который, рассыпавшись, превратился в Амафе́ль.

– Эла́ри ! Наконец-то, наконец-то, ты вернулась, сестра!

Мгновенье спустя феи уже обнимали друг дружку, смеясь и плача одновременно. Это выглядело, как будто одна обнимала своё отражение в зеркале, только наряд у этого отражения был другой.

– Так это твоя заслуга?

– Нет, нет, это твой малыш вспомнил строки, что ты ему пела.

Элика ещё раз оглядела комнату, как будто не могла поверить, что Фрай – это и есть тот самый «малыш». Да и сам Фрай выглядел довольно растерянным. Фея, оторвавшись от сестры, вернулась к нему.

– Сынок, неужели ты совсем не помнишь меня? Колыбельную ведь вспомнил?

Дракон смотрел на неё, то порываясь что-то сказать, то останавливаясь, потому что действительно вспомнил, и её глаза, и руки, которые перебирали его кудри перед сном и колыбельную, которую она ему пела каждый день и её последние слова тоже вспомнил: «Я вернусь, я обязательно вернусь к тебе сынок, когда буду нужнее всего. Тебе надо будет всего лишь спеть песню, которой я тебя научила. Дай посмотреть на тебя моя радость. Слушай няню и жди меня мой родной. Ну-ка обними покрепче. Вот так мой единственный. А теперь спи. Я спою тебе.»

Дракон вскочил, но тут же сел обратно, потому что от взмаха его руки закрутился рой бабочек. Он в удивлении посмотрел на свои ладони. Поворот для него был потрясающий. От тёмного тумана Хаоса до облака бабочек. Тут хоть кто растеряется. Фрай вопросительно посмотрел на Эла́ри.

– Сынок, ты теперь обладаешь магией леса. И это, как я вижу, отныне твоя единственная магия. Пока ещё слабая и робкая. Но поверь мне, это чудесное и сильное волшебство. Его нужно просто освоить. Понятно, что эта магия не для сражений.

– Ну почему же, матушка, я тут кое-что вспомнил, – Фрай неожиданно весело рассмеялся и посмотрел на Амафель, – Ильгрис ведь обладает такой магией? Правильно? Помнится, она призвала целую армию лесных зверей себе на помощь. Хотя да. Не устояли бы они, если бы не Тангриф. Ну что же ворчать не буду, какая есть магия, такая и есть. Буду учиться. Я счастлив, матушка, что ты со мной.

Фея присела рядом и молча обняла его. Потом отстранилась, разглядывая лицо сына.

– Как мне хотелось коснуться тебя, каждый раз, когда ты входил в лес, но это было невозможно.

– Ты разве знала, что я твой сын? Нет, ты разве могла это понимать?

– Могла. Но от этого становилось ещё горше.

– Великие Предки! – Фрай побледнел, – Матушка, сколько же моих постыдных поступков ты видела? И ты продолжаешь меня любить?

– Ты часто ранил меня сынок, но в том, что ты такой, есть ведь и моя вина. Если бы я смогла смирить своё сердце, то закон леса не исполнился. Однако я любила твоего отца и не хотела отказываться от этой любви, поэтому мы с ним принесли клятвы, хотя я знала, чем это может закончиться, и знала, что он был непостоянен до этого. Я до сих пор чувствую свою вину, что из-за моих клятв ты остался один. Фрэдевин воспитывал тебя, как умел. А что он умел, бы оба знаем. Больше всего я боялась, что ты так и не вспомнишь меня, и всё, чему я тебя учила. Но, как я понимаю, моя сестра придумала способ напомнить обо мне.

Эла́ри повернулась к Элике.

– Дитя, подойди, – она, взяв за плечи, покрутила подошедшую девушку, – Удивительно. Как ты это сделала, Амафель? Я смотрю не только личиком, но и магией наделила. Ещё не раскрыта. А условие, как обычно?

– Ну конечно, – фея бросила быстрый взгляд на Элику.

– О, тогда надо просто подождать, – Элари лукаво улыбнулась, – Рано или поздно магия проснётся. С таким-то милым личиком это обязательно скоро случится.

Тут заволновался Фрай.

– Матушка, вы это о чём? Что должно помочь раскрыть магию Элики?

– Эге, кажется, это произойдёт совсем скоро, – пробормотала как будто про себя волшебница, а затем повернулась к сыну, – Сынок, существуют определённые условия для раскрытия магии, если этой магией наделяем мы, лесные феи. Но тебе это знать не нужно. Вернее, пока рано. К тому же у тебя эта магия врождённая, хотя и проснулась только сейчас. Почти проснулась. Нам с тобой ещё многому нужно научиться. А сейчас давайте пообедаем. Я так соскучилась по нектару.

– Так, всё готово, – Амафель призывно махнула рукой в сторону двери, – Пойдёмте. Стол накрыт. За обедом и поговорим.