Умеющая искать (СИ)

Глава 12

Был жаркий летний полдень, когда наш корабль причалил в порту Биссары. В толпе пассажиров мы медленно продвигались к трапу. Увидев нас, капитан улыбнулся.

- Я желаю вам успешного решения всех дел, сестра Морея. Жаль, что я так и не успел научить вас укрощать ваш дар, Николь. Беан, ещё пара лет – и я жду вас юнгой на борту «Славного».

Глаза братишки загорелись.

- Вы правда возьмёте меня?

Я засмеялась и прижала мальчика к себе жестом собственницы. Никаких юнг! Море уже взяло отца Беана и Николь. Мы найдём себе дело на этой земле!

Конечно, я не сказала этого вслух, а вместо этого сердечно попрощалась с капитаном. И даже сестра Морея улыбнулась в ответ на его прощальную шутку.

Сойдя с трапа, мы посторонились, чтобы дать дорогу людям, спешащим на борт и немного растерянно огляделись по сторонам. Жизнь здесь кипела: носильщики споро катили тележки с тяжёлыми чемоданами, торговки звонко предлагали засахаренные фрукты и жареную рыбу. Толкались, пробираясь вперёд, опаздывающие на пароход пассажиры. В портовой толчее шмыгали босоногие мальчишки подозрительного вида.

Сестра Морея подхватила одной рукой узел с нашими вещами, другой поддержала споткнувшуюся меня и приказала:

- Дети, держитесь за руки. Нельзя растеряться в этой толпе.

Она потащила меня вперёд, разрезая толпу, как атомный ледоход льдины. Беан крутил головой по сторонам и норовил то и дело отпустить мою руку, но тут уж я строго следила за братом. Спустя несколько минут мы уткнулись в лакированный бок кареты.

- Свободен? – громко окликнула возницу сестра Морея, и я невольно улыбнулась, так эта сцена напомнила мне дом. Ещё бы сказала «шеф», и полная аналогия с такси.

Нам повезло, и первый же возница согласился довезти нас до подходящей недорогой гостиницы. Мы с Беаном с любопытством выглядывали в окно, разглядывая большие дома и пешеходов, одетых со столичным лоском. Всё же Бисарра была гораздо большим городом, чем тот городок у моря, где родились дети.

Сестра Морея сделала нам пару замечаний, но потом махнула рукой. Она была озабочена и серьёзна, в отличие от нас, которых распирало от новых впечатлений.

- Смотри, Ники! – воскликнул Беан. – Там человек-великан!

Я выглянула с его стороны и действительно увидела громадного человека. Он шагал среди толпы на ходулях, время от времени делая вид, что собирается поймать какого-нибудь зазевавшегося мальчишку. Дети визжали и кидались бежать, родители ловили их и делали внушение – в общем, по ходу движения этого человека-великана возникала весёлая неразбериха.

- Вот бы мне так! – с завистью произнёс Беан. – Я бы тоже ходил среди людей и раздавал конфеты детям!

- А я однажды пробовала, - весело начала я и осеклась. Тот единственный раз был в другой жизни, мне было пятнадцать, и я едва не разбилась.

- Врёёшь! – убеждённо сказал Беан и пообещал. – Я обязательно научусь!

Эх, видно, и здесь не избежать синяков и шишек!

Скоро карета остановилась возле двухэтажного домика, сложенного из камня. Мы вышли и огляделись. Вид гостиница имела самый простецкий и непринуждённый – из окна второго этажа была протянута верёвка, привязанная другим концом к толстой ветви дерева, растущего неподалёку. На этой верёвке болталось какое-то стиранное бельё, весело размахивая рукавами и штанинами на свежем ветерке.

В другом окне сидела очень рыжая и конопатая девчонка и делала вид, что разглядывает себя в ручном зеркале, на самом деле шпионя за нами.

Навстречу нам из дверей вышел мужчина в сером деловом костюме. Он бросил внимательный взгляд на нашу троицу, притормозившую у входа и сказал:

- Хозяин на втором этаже.

Сестра Морея поблагодарила мужчину, с интересом скользнувшего взглядом по мне. Фрам кивнул и отвернулся. Видимо, наши более чем скромные наряды всё сказали за нас. Я чуть нахмурилась. Обязательно закажу себе новое платье, как только заработаю первые деньги! Начать их зарабатывать я решила не откладывая, как только разместимся в гостинице. В конце концов, не стоять же нам с Беаном снова на паперти!

И то вечернее кобальтовое платье у меня обязательно будет!

Номер, который нам предложил кругленький улыбчивый хозяин гостиницы, не слишком отличался от корабельной каюты. Предельный минимализм – две кровати, слава Богу, хоть не двухъярусные, столик между ними, умывальник в углу и ночные вазы под кроватью. Беану, как представителю другого пола, предлагался крохотный закуток, который именовался комнатой для служанки. Там тоже стояла кровать и была своя небольшая вешалка. В нашей, как ни странно, не было и этого. Наверное, предполагалось, что служанка по вечерам приводит в порядок наряды своей госпожи.

Вешалку я перетащила к нам, рассудив, что двум женщинам без служанки придётся самим заботиться о том, чтобы одежда не мялась. Беану же простительна некоторая вольность в одежде, да и на спинку кровати штаны и рубашку повесить проще, чем длинное платье.

Потом мы немного сполоснулись под умывальником и разобрали свои вещи. Вернее, разбирала только сестра Морея, достав свой молитвослов, а я просмотрела нашу с Беаном одежду на предмет новых дыр, не обнаружила их и решила заняться листами чейваза. Нужно было определиться, куда пустить уже вымоченные готовые листья.

Самым простым было пустить их на туалетную бумагу, только надо придумать, как сделать её стандартных размеров, а после подумать об упаковке. Мне просто необходимо было выбраться на местный рынок!

Однако гигроскопичность чейваза делала его уникальным и для медицины, и для привычных женских дел.

- Сестра Морея, - окликнула я монахиню. – А вам не приходилось работать сестрой милосердия в госпитале?

- Приходилось, деточка, - согласилась женщина. – Только тогда я была помоложе.

- А чем обрабатывали раны, чтобы они не гноились?

- Да разве от этого убережёшься? – вздохнула сестра Морея. – Промывали, как могли, с мыльным корнем, отваром дамики.

- Дамика – что это? – заинтересовалась я.

- Это такая трава, ею и горло полощут, она заразу убивает.

- Вот! – воскликнула я. – Она-то мне и нужна!

- Ты снова заболела? – встревожилась монахиня.

- Нет, мне просто нужны травы, которые, как вы сказали, убивают заразу.

- Так я, кроме дамики, ничего и не знаю, - сокрушённо призналась сестра Морея. – Тебе к травнице надо, они все травы знают.

- Где же я её найду? – вздохнула я.

- Так на рынке тётка Гевун торгует, - сказал звонкий голосок за моей спиной.

Я вздрогнула и обернулась. В проёме дверей стояла та самая конопатая девочка, что недавно сидела в окне.

- Отец прислал меня сказать, что через полчаса обед, - сказала она, ничуть не смутившись от общего внимания.

- Спасибо, - поблагодарила я. – Только ты всё же стучи, когда входишь.

- Постояльцы должны звать хозяев на «вы», - важничая, поправила она.

- Смысл-то не в этом, - пробормотала я, но сестра Морея остановила меня взглядом:

- Спасибо, мы придём.

Девочка помялась в дверях, бросила быстрый взгляд на Беана и вышла.

- Так зачем тебе эти травы? – спросила сестра Морея.

- Я хочу сделать такие повязки, чтобы можно было к ране прикладывать. И мягкие, и без заразы, - призналась я.

- Да разве ж из травы сделаешь мягкие, да чтобы ещё кровь впитывали?

- Из дамики, может, и нет, - не стала спорить я. – А из чейваза – запросто!

- Так вот зачем ты меня посылала его рвать! – вспомнил Беан. – Ты что, тоже сестрой милосердия в госпиталь хочешь?

- Присядь, - попросила я брата. – И вы, сестра Морея, тоже присядьте. – Нам нужно поговорить.

Беан выполнил мою просьбу охотно. Монахиня насторожилась, но тоже уселась напротив нас на свою кровать.

- Я хотела бы поговорить с вами о том, как мы будем жить дальше, - с некоторой неловкостью сказала я. – Я уже взрослая, и вполне могу пойти работать, но, боюсь, что деньги, которые платят служанке или даже няне – вовсе не те, на которые можно жить, не заботясь о будущем.

Я сочувственно посмотрела на сестру Морею. Вид у неё был ошарашенный. Похоже, она не ждала такой речи от несчастной больной девушки моих лет.

- Тебе вовсе не придётся работать, детка, - попробовала возразить она. – У меня есть небольшие сбережения, на первое время нам хватит…

- У меня тоже есть несколько золотых, но это не решит наши проблемы, - возразила я. – Нам ведь надо есть, одеваться и платить за жильё не только первое время. Я мечтаю, чтобы у нас был свой дом, чтобы Беан смог пойти в школу. Чтобы мы не боялись замёрзнуть зимой оттого, что у нас нет тёплых вещей.

Я улыбнулась несколько растерявшейся монахине. Она привыкла полагаться на милость Светлейшего, я же всю жизнь была приучена рассчитывать только на себя. И тогда, когда в семнадцать лет заявила родителям, что не пойду в тот престижный вуз, что они для меня выбрали, а после вынуждена была сама оплачивать свою учёбу, подрабатывая по вечерам. И тогда, когда вышла замуж за вовсе не подходящего мне, по их мнению, мужчину. Любимый муж валялся на диване и хандрил в поисках себя, я работала на двух работах и платила кредиты.

И тогда, когда мне сказали, что детей у меня не будет, и этот самый муж ушёл, оставив меня одну с этой бедой. И хотя мне тогда пришлось так горько, как никому не пожелаешь, я всё же вытянула себя за уши из депрессии.

Так что, в принципе, я понимала о жизни больше, чем эта немолодая женщина.

- Пожалуйста, выслушайте меня, - попросила я сестру Морею. – Я вовсе не так беспомощна, как вам могло показаться. Я много думала, чем заняться, чтобы это занятие приносило доход. Можно, конечно, и горшками на рынке торговать, но не факт, что именно наши горшки приглянутся покупателям, потому что рядом продают полно таких же и даже лучше. Значит, нужно придумать что-то такое, чем до нас никто не занимался.

Монахиня недоверчиво улыбнулась. По её глазам я видела, что бедная женщина считает, что я совсем сошла с ума, и не перечит только из сострадания.

- Когда я узнала, что вы ставите кружку с кипятком на лист чейваза, чтобы не оставалось следов на столе, я решила поэкспериментировать с листьями этого растения.

Я покосилась на сестру Морею. После слова «поэкспериментировать» глаза её стали совсем круглыми. Надо, пожалуй, объяснять как-то попроще.

- Я провела несколько опытов, - пояснила я. – Прокипятила листья чейваза. Они стали рыхлыми и почти потеряли цвет. Потом я высушила листья, и выяснила, что после вываривания они стали не только рыхлыми, но и мягкими и прекрасно впитывают влагу.

Я посмотрела на своих растерянных слушателей. Беан даже рот открыл, пытаясь понять, к чему я веду. На сестру Морею же лучше было не смотреть. Я заторопилась, чтобы она не успела меня перебить:

- Конечно, много раз использовать такой лист не получится, он быстро придёт в негодность, если им, допустим, протирать столы при уборке. Но разово он способен послужить отменно! И я подумала – а что, если соединить несколько листьев по краям? Чем не раневая повязка? Во время войны, да и в мирное время в больницах лежат немало больных с открытыми ранами. Листья чейваза прекрасно впитают кровь. Они ничего не стоят, потому что растут повсюду, их можно выбросить после использования и заменить новыми.

Выражение глаз монахини постепенно менялось. Первая оторопь уступала в них место пониманию и заинтересованности.

- Никак не могу понять, Николь, к чему ты ведёшь? – спросила она.

- Я хочу начать делать медицинские повязки из чейваза для госпиталей, - объяснила я. – И получать за это деньги.

Монахиня улыбнулась, словно решив, что я пошутила, недоверчиво посмотрела на меня и рассмеялась уже открыто.

Я обиженно смотрела на неё. Даже если она считает меня ненормальной, могла бы не показывать это столь явно!

- Ники, - ласково сказала женщина, отсмеявшись. – Девочка моя! Ты сама подумай, кто будет покупать повязки из травы, которая сама растёт под ногами, только нагнись – и она твоя абсолютно бесплатно!

- А дальше? – упрямо спросила я. – Почему-то никто до сих пор не догадался отварить её!

- Догадаются, если увидят твои перевязочные пакеты. Дело нехитрое отварить листья.

Я нахмурилась. Конечно, она была права, мой секрет не продержится долго. Но я же хочу сделать свои перевязочные пакеты антисептическими!

- Не всякий лист можно приложить к открытой ране! – упрямо сказала я. – Может быть, люди и догадаются, как я сделала эти пакеты, но чем я их пропитала, буду знать только я!

- И чем ты их пропитаешь? – встрял Беан.

- А вот для этого и нужны травы, убивающие гнилостные бактерии.

Упс! Это ещё почище чем «поэкспериментировать» будет.

- Чтобы рана не гнила, - торопливо пояснила я. – Эта девочка, хозяйская дочка, сказала, что на рынке травами торгует травница Гевун. Сестра Морея, пожалуйста, давайте съездим на рынок!

Монахиня с жалостью смотрела на меня. Кажется, она считала всё, что я сказала, блажью. Хорошо, что я начала не с туалетной бумаги, потому что сейчас на лице сестры Мореи читалось сомнение. Всё же перевязочные пакеты, несомненно, были очень востребованы, и милосердие боролось в ней с явной крамольностью моей идеи.

- Хорошо, - явно преодолевая себя, наконец согласилась она. – Только надо разузнать, где этот рынок. Может быть, совсем рядом, а мы будем деньги на карету тратить. Я тогда и одна схожу.

- Мы поедем на мои деньги! – твёрдо заявила я. – А сейчас мой руки, Беан, пора спускаться на обед. Там и расспросим хозяев, где рынок.