Умеющая искать (СИ)

Глава 24

Следующий день был для всех нас очень волнительным и эмоциональным. С утра мы тщательно причесались и переоделись в выходные наряды. Мне показалось, что небесно-голубой цвет для храма слишком ярок, и решила надеть своё новое серо-стальное платье. Беану я выдала новую рубашку, и сама причесала непослушные вихры брата. Скоро пришёл Флай, который волновался ещё больше нас, и мы все вместе поехали в храм.

Рано утром здесь было совсем пустынно. Я ещё в первый раз заметила, что здешние храмы всегда открыты, но чтобы дождаться, когда подойдёт священник, или гитен, как его здесь называли, приходилось набраться терпения.

Впрочем, за ним сразу послали, лишь только узнали, что мы пришли просить гитена провести ритуал породнения на крови.

Священнослужитель скоро подошёл и отвёл нас всех в отдельную келью. Там он внимательно выслушал, почему мы решили породниться, и долго беседовал с каждым из нас. Я уже начала волноваться, не кажется ли ему наше решение поспешным и легкомысленным, как гитен сказал:

- Что ж, если это будет угодно Светлейшему, я проведу обряд.

Я оглянулась на затенённую часть храма, где, по местному обычаю, прятался Светлейший. Помню, когда мы просили милостыню и грелись в храме, гитен попросил меня приложить руку к статуе, и она засияла. Это было волшебно, и сейчас я почувствовала острое волнение оттого, что нам предстояло повторить это чудесное таинство.

- Прикасались ли вы к Светлейшему? – спросил священник, обводя нас взглядом. Мальчики ответили в голос, и гитен подождал, чтобы они сказали, как положено.

Когда все мы подтвердили, что уже прошли обряд прикосновения, мужчина сказал:

- Не скрыли ли вы от своих родственников какой-нибудь тайны?

- Нет, - уверенно ответил Флай.

- Ннет, - с запинкой ответил Беан и покраснел.

- Что такое? – удивилась я.

- Однажды в приюте я отдал тебе не все деньги за картину из камней, - признался Беан, красный, как рак. – Я купил на три биза сливочных тянучек!

- Ах ты мой сладкоежка, - вздохнула я, пряча улыбку.

- Не скрываешь ли ты ещё какие-нибудь грехи? – серьёзно спросил гитен.

- Нет! – поспешно воскликнул Беан.

Священник повернулся ко мне:

- А ты, светлая, всё ли ты рассказала своему будущему родственнику?

Я открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его.

- И ты? – изумился Беан, но сестра Морея строго взглянула на него.

Что же делать? Я никому не рассказывала, как попала в этот мир, отчасти из-за того, что в такое трудно было поверить, но главное – из-за Беана. Этот малыш и так потерял родителей. Каково ему будет узнать, что и его сестры тоже больше нет, а её место заняла какая-то чужая, уже далеко не молодая тётка?

- Гитен, - сказала я. – Если вы позволите, я хочу поговорить с моим будущим братом наедине.

Пауза была краткой, но пока она длилась, сердце моё больно сжалось в ожидании ответа.

- Хорошо, - наконец ответил священник. – Но знай, что в храм нужно приходить с чистым сердцем.

- В моей тайне нет ничего постыдного, - уверила я.

- Мы оставляем вас здесь, - кивнул гитен. – Когда поговорите, подходите к Светлейшему, и если он позволит, мы проведём обряд.

Мы с Флаем остались вдвоём. Я видела, как он волнуется, и ласково сказала:

- Не бойся, то, что я скажу, никак не изменит моего решения породниться с тобой. Но мне нужно быть уверенной, что ты не сочтёшь себя обманутым, не зная всей правды обо мне.

Флай прерывисто вздохнул:

- Говори же скорее!

- Ты должен дать клятву, что, каким бы ни было твоё решение после нашего разговора, ты никому не откроешь мою тайну.

- Клянусь! – дрогнувшим голосом ответил юноша.

И я рассказала ему всё, начиная с последнего дня моего пребывания дома вплоть до нашего приезда в Биссару.

Глаза мальчика, удивлённые, недоверчивые, раскрывались всё шире по мере того, как он узнавал мою тайну. Но больше всего его потрясло не то, что я пришла из другого мира, а то, сколько мне там было лет.

Я улыбнулась, глядя в его смятенные глаза.

- Да, я могла бы быть твоей матерью, - подтвердила я. – И то, что ты теперь знаешь обо мне всё, лучшая прививка от возможной будущей влюблённости.

- Я поклялся в тебя не влюбляться! – горячо возразил Флай, и я грустно улыбнулась тому, как наивно это прозвучало.

- Так каким будет твоё решение? – спросила я. – Если ты откажешься или решишь подумать о том, что я тебе сказала, я пойму.

- А ты расскажешь мне, какие они – ма-шины? – спросил мальчик, и я облегчённо рассмеялась, увидев, как загорелись его глаза. – Тогда идём скорее! Я согласен! Где ещё я узнаю о чудесах твоего мира?!

Когда мы вышли ко всем, Беан обиженно отвернулся, а сестра Морея, которая на протяжении моего отсутствия мяла в руках платок, облегчённо вздохнула.

Обряд начался с уже привычного прикосновения к статуе Светлейшего, и когда она засияла под ладонями всех троих, священник одобрительно кивнул.

- Можем начать обряд, светлые. Дай мне свою руку, - сказал гитен Беану. В последний момент брат испугался вида крови и закрыл глаза. Я сжала его свободную ладошку, чтобы поддержать.

Ритуальная золочёная иголка быстро кольнула кисть Беана между указательным и большим пальцем. Выступила капелька крови, и мальчик шёпотом спросил:

- Уже всё?

Священник чуть усмехнулся и попросил Флая следующим дать ему свою руку.

Укол повторился, и последней протянула руку я.

- Объедините кровь! – торжественно сказал священник. – Пусть ваши рода сольются!

Капельки крови Беана и Флая смешались, когда они соединили места укола. Я видела, как чуть вздрогнул брат, восхищённо взглянув на Флая, как Флай в свою очередь удивлённо вскинул брови. Я немного нервничала, и, когда Беан протянул руку ко мне, чуть было не приложила к ней свою, но гитен остановил нас:

- Разве вы уже не брат и сестра?

Беан смущенно отдёрнул ладошку, а гитен взглянул на нас с Флаем и спросил, уловив, что мы немного медлим:

- Вы не передумали?

- Нет! – одновременно воскликнули мы.

- Объедините кровь! Пусть ваши рода сольются, - повторил священник.

Мы соединили места уколов, и я покачнулась, так сильны были нахлынувшие видения. Они мешались, наплывали, мешая друг другу, и я вдруг поняла, отчего. Кроме крови Флая моя кровь смешалась с кровью Беана, которая оставалась на руке Флая, и сейчас я браталась… или сестрилась? В общем, породнилась с ними обоими.

Мне так не хватало этих воспоминаний! Теперь я могла видеть прошлое хотя бы глазами Беана. Конечно, несколько лет, разделяющих наши даты рождения, стёрлись, но после…

Я благодарно взглянула на брата. Сейчас он, не подозревая об этом, вернул мне память. Что же касается Флая…Ощущения, которые я сейчас испытывала, были столь необычными, что я не могла описать их словами. Это было сродни тому, когда пил всю жизнь простую воду, а потом случайно глотнул шампанского. Магия Флая бродила во мне, как щекочущие пузырьки, толкалась, словно искала место. Мне ещё предстояло разобраться с этими ощущениями, а сейчас впечатлений было так много, что я с ними не справлялась.

- Николь, тебе плохо? – встревоженно спросила сестра Морея. – Гитен, я могу вывести её на воздух?

- Конечно, - разрешил священник. Он как-то задумчиво смотрел на меня.

На улице мне стало легче, и всё же сестра Морея настояла на том, чтобы дома я прилегла и не торопилась вставать, пока полностью не приду в себя.

Я согласилась, но попросила Флая сесть рядом. Мы долго беседовали с моим новым братом, обсуждая наши теперь уже совместные планы на будущее. Я настаивала на том, чтобы после получения первой прибыли от любого нашего проекта мальчики должны будут начать своё обучение: Беан в школе, а Флай должен попробовать поступить в Магическую академию.

Беан взобрался ко мне на кровать и то и дело давал ценные советы. Мы проговорили больше часа, пока я не взбунтовалась и сказала, что совсем здорова и больше не вылежу ни минуты.

Сестра Морея сдалась, и мы все вместе отправились сначала к мелководью за жарнегами, а потом на нашу стройку.

Может быть, потому, что все мы испытывали необычайное воодушевление после сегодняшнего обряда, работа подвигалась быстрее, чем обычно. Скоро мы наделали достаточно кирпичей, чтобы, как только они затвердеют, попробовать сложить первую стену.

Правда, сначала мы немного поспорили. Теперь, когда я понимала Флая как себя и чувствовала его необыкновенные способности, я передумала нанимать для строительства мастеров. Думаю, я и раньше смогла бы сложить стену самостоятельно, но сомневалась, выйдет ли она ровной, зато теперь не было никаких сомнений, что у нас всё получится. Уж если Флай мог передвигать в воздухе огромные камни фундамента, то выровнять стену до идеального состояния сможет запросто. Другое дело, что раньше он не считал это жизненно необходимым. А вот когда дойдём до крыши, нам снова понадобится помощь Дьяко Мирано или другого мастера.

Я достала кусок чистого пергамента и принялась рисовать на нём угольком наш дом, как вижу его я. Мальчики давали советы и рекомендации, а сестра Морея предложила интересную систему отопления, способную поддерживать в доме постоянную температуру. Вскоре мы совместными усилиями составили план-проект нашего будущего дома.

Вечером мы с сестрой Мореей заехали в кондитерскую к фра Рагоре и отвезли ей готовую пастилу. Срок исполнения заказа приближался, но мы уже почти всё сделали, и потому хозяйка кондитерской сказала, что теперь справится сама. Я была этому только рада: завтра приходил корабль капитана Рахлата с заказанной мною травой ий-не. А значит, мы входили в новый этап нашей жизни.

От того, удастся ли мне сделать безопасные перевязочные пакеты, зависело в немалой степени моё положение в этом обществе. Одно дело производить пастилу, даже по рецепту из Золотой книги, и совсем другое – поставлять государству жизненно необходимую продукцию. Поэтому остаток дня мы посвятили чейвазу, рассортировав всю высушенную траву и полностью приготовившись к завтрашнему дню. Котлы, необходимые для отваривания трав, были перевезены на участок, туда же мальчики наносили воды из ручья. Оставалось только ждать завтрашнего дня. Несмотря на волнение от предстоящих перемен, спала я крепко и проснулась рано утром ещё до сестры Мореи.

Через час, навестив источник и разлив вновь выступившую из-под земли лаву по заготовкам кирпичей, мы поехали в порт, где благополучно встретили приставшую к берегу «Анивию».

Капитан Рахлат честно выполнил своё обещание, и я немного растерялась, увидевсколькотравы он привёз. Когда по сходням начали сносить мешок за мешком, заволновалась уже и сестра Морея.

- Как же мы её повезём? – спросила она. – Нам нужны грузчики и не карета, а большая телега, а лучше две!

- Сейчас раздобуду! – встрепенулся Флай. – Я знаю мельника, живущего неподалёку. Мешки с зерном он возит на мельницу на больших телегах. Постараюсь уговорить его, чтобы уступил нам одну на часок.

Мы с сестрой Мореей остались возле мешков, которые для меня сейчас были ценнее золота, дожидаться Флая.

Вскоре юноша вернулся. К счастью, ему удалось договориться с мельником, и в порт Флай приехал на телеге.

Он нагрузил её под завязку, и мы с ним, оставив сестру Морею возле мешков, поехали на холм, где нас уже дожидался Беан. Я попробовала помочь мальчикам разгружать телегу, но меня вежливо попросили отойти и не мешать. Чтобы не терять времени даром, я растопила печь и поставила на огонь воду. Мне не терпелось выварить первую партию и убедиться в том, что старая травница не солгала.

Скоро мальчики уехали за остальной травой, а я загрузила в большой котёл чейваз и ий-не в равной пропорции. Кипящая вода, в которую я бросила травы, вспенилась, потом пена осела, и вода вновь стала прозрачной. Для надёжности я ещё подержала травы на огне, а после выловила их из котла большими деревянными щипцами и разложила сушиться.

Когда трава остыла, я взяла в одну руку вываренный с ий-не лист чейваза, а в другую лист, ещё не побывавший в котле, прикрыла глаза и прислушалась. Вдруг я смогу почувствовать разницу, ведь теперь у нас с Флаем одинаковые способности.

Сначала ничего не происходило, просто вываренный недавно лист был ещё тёплым, а другой прохладным. Но прошла минута-другая, и я почувствовала, что мою правую ладонь чуть пощипывает. Удивительно! Ощущение было совсем слабым, но удивительно неприятным. Я посмотрела на ладонь, ожидая увидеть раздражение, но кожа была чистой, и неприятное ощущение прошло сразу, как только я отложила необработанный антидотом чейваз.

Работает! И всё-таки я, до недавнего времени не имевшая понятия ни о каких магических способностях, привыкла больше доверять практике. И поэтому решила провести ещё один тест, на себе. Хорошо, что на холме я была одна – мне просто не дали бы пораниться. Сейчас же я взяла нож и, примерившись, чтобы случайно не перерезать вену, провела лезвием по руке.

Кровь впиталась в отваренный с ий-не чейваз, хотя он ещё и был влажным. Исхитрившись, я привязала чейваз к руке чистой тряпкой и стала ждать, напряжённо прислушиваясь к себе. Умирать от яда мне всё-таки не хотелось. Выждав минут десять, я решила, что вполне смогу заняться делом, и скоро забыла про свою рану, и только когда вернулись на телеге сестра Морея с мальчиками и спросила, что случилось, я призналась, что порезалась.

- Нужно быть осторожнее! – укорила монахиня. – Снимай тряпку, я хочу посмотреть твою рану.

Я пробовала протестовать, но сестру Морею мне было не переспорить.

Тряпицу сняли, и, увидев лист чейваза, монахиня всплеснула руками.

- Что же ты придумала, девочка?! – воскликнула сестра Морея. – Убери сейчас же чейваз с раны!

Бесполезно было уверять её, что я отварила травы вместе, и антидот прекрасно действует, нейтрализуя действие яда. Сестра Морея ничего не хотела слышать, и сняла лист с раны.

Ранка была абсолютно чистой, и разрез по краям уже покрылся плотной коросточкой. Явно начинал заживать!

- Посмотрите, всё прекрасно заживает! – воскликнула я и порывисто обняла сестру Морею. – Неужели получилось?!

- Поглядим, - хмурясь, сказала монахиня. – И обещай мне, что больше ничего не будешь испытывать на себе!

Пришлось пообещать, хотя меня и терзали сомнения – а вдруг это случайная удача, и следующая партия выйдет ядовитой? Но тут подошёл Флай. Он внимательно рассмотрел листья, которые я использовала для перевязки и подтвердил, что не чувствует опасности, тогда как сухой лист чейваза сильно фонит.

Я радостно кинулась к нему обниматься. Сестра Морея хмыкнула, но ничего не сказала. Всё-таки теперь Флай был моим братом.

Все последующие партии мы строго проверяли на наличие ядовитых веществ, пока, наконец, я не смогла радостно подвести итоги – после отваривания в одном котле с ий-не чейваз становился абсолютно безвредным! И когда мы подсушили его, у меня в руках оказалось прекрасное перевязочное средство. Оставалось собрать листы чейваза по несколько штук. Путём проб я установила, что впитывающая способность отваренных листьев столь высока, что достаточно всего пяти слоёв для изготовления надёжной повязки.

Теперь нужно было придумать, как скрепить листья. Сшивать слои вручную было слишком трудоёмко и не было гарантии, что лист не начнёт рваться по проколам – всё же это была не ткань. Выход, как ни странно, нашёл Беан. Он проводил собственные опыты и потихоньку засунул лист чейваза в печку, чтобы проверить, как он горит.

Увидев, что мальчик полез к открытому огню, я резко окликнула его, и брат отдёрнул руку. Лист в его руках тлел, а по краю словно оплавился. Странно, но раньше я часто сжигала в печи обрывки сушеных листьев, и никогда не замечала, чтобы они плохо горели. Наверное, новые свойства были связаны с тем, что чейваз варился вместе с ий-не. Беану влетело за то, что он лезет к огню, и пока я отчитывала его, Флай, вертевший в руках почерневшие листья, вдруг выдал:

- Я знаю, как скрепить листья в пакет!

Мы с Беаном обернулись.

- Надо взять у Жмая самые большие ножи-тесаки, накалить их и просто обрезать пачку листов. Должно склеиться!

Уже через час мы провели испытание. Сначала мы попробовали накалить ножи на открытом огне, но этой температуры оказалось недостаточно. Листы ровно обрезались острым ножом, но края их рвались, а не склеивались. К тому же нож быстро остывал, а нам нужно было сделать много пакетов. Тогда Флай раскалил ножи докрасна при помощи магии, и бесконтактно опустил раскалённый нож на стопку листов.

Я радостно вскрикнула, увидев результат. Края листов схватились между собой очень прочно, так, что мне пришлось приложить серьёзное усилие, чтобы оторвать их друг от друга.

Плохо было то, что край получился грубым. Это значит, что если перевязка сдвинется, например, во сне, жёсткий край будет травмировать рану. Я сказала об этом Флаю.

Парень хмыкнул, теребя в руках пакет.

- Попробуем уменьшить температуру нагрева, так, чтобы листы не склеивались намертво, а чуть схватывались между собой. Тогда пакет останется мягким.

Опыты продолжились, и скоро Флаю удалось добиться того, чтобы листы просто чуть скрепились между собой. Такой прочности скрепления было вполне достаточно, ведь перевязочным пакетам не нужно будет служить долго, их будут часто менять на свежие.

Моей радости не было предела, а идеи рождались на ходу. Я попросила юношу сделать для меня пару пакетов другого типа, пропустив вдоль края перевязочного пакета длинные узкие верёвочки. Получилось что-то вроде маски, которую я тут же опробовала. Дышать через пять слоёв чейваза было трудновато, и мы с Флаем сделали такую же на три слоя. Идеально! Такая маска вполне могла защитить в период эпидемии или использоваться оперирующими врачами. Толстую маску из пяти слоёв я не стала выбрасывать, потому что тут же придумала, куда приспособить её. Правда, мальчикам я рассказывать не стала, и даже от сестры Мореи скрыла свою идею, потому что подозревала, что она не разрешит мне говорить с регистратором о таких деликатных вещах.

Мы трудились, заготовив по пять образцов каждого вида, пока силы Флая не иссякли, и он сказал, что ему нужен отдых. Что ж, для первого дня этого было более чем достаточно.

Готовые перевязочные пакеты мы сложили в небольшой мешок из плотной ткани, предварительно прокипятив его и высушив в горячей духовке. Этот стерильный мешок в свою очередь разместился в пакете из пергамента. Я тщательно завернула край, чтобы внутрь не попало ни пылинки. С этим пакетом мы с сестрой Мореей отправились за патентом в Дом Книг.

Нам снова открыл швейцар. К счастью, его имя тут же всплыло в моей памяти.

- Добрый день, фрам Кламоль, - улыбнулась я.

- Добрый день, фра Николь, - невозмутимо ответил он, чему я немало удивилась.

Ладно я запомнила его имя, потому что первое посещение Дома Книг вообще навсегда останется в моей памяти, но неужели он помнит каждого посетителя?!

- Пришли зарегистрировать новый кулинарный рецепт? – спросил Кламоль. - Или же с пастилой возникли проблемы?

- Вы настоящий профессионал, - восхищённо сказала я. – Какое внимание к деталям!

- Это моя работа, - невозмутимо ответил Кламоль и вопросительно посмотрел на меня.

- Сегодня не кулинарный рецепт. – возразила я. – Скорее медицинский, и гораздо более важный для нашей страны. Может быть, уместнее было бы обратиться с ним в Министерство здравоохранения или даже обороны.

- Вот как? – кажется, мне всё же удалось его удивить, но на профессиональных качествах это не отразилось. – Следуйте за мной, дамы.

Мы прошли по длинному коридору и свернули в ещё более длинный. И когда я уже подумала, что мы сейчас выйдем на улицу с другой стороны здания, Кламоль остановился перед дверью и попросил нас подождать на диванчике, стоящем у стены.

На этот раз он не исчез через портал, а спустя несколько секунд вновь появился и попросил меня войти.

Сестра Морея сжала мою руку, пожелав удачи, и я вошла в просторный кабинет.

Его хозяин был вовсе не таким улыбчивым и приветливым, как Клег Варт, регистрировавший мою пастилу, может быть, потому, что он был гораздо старше. Он предложил мне присесть и представился:

- Лиок Нольк. Кламоль сказал, фра Николь, что вы претендуете на запись в Золотую Книгу медицины?

- Да, фрам Лиок. Я хочу представить вашему вниманию перевязочный пакет.

Я приоткрыла край пакета из пергамента и предупредила:

- Все образцы стерильны, что очень важно для открытых ран. К тому же, я приготовила на основе первого образца ещё два, с завязками – на мгновение я замялась, потому как мне тоже было неловко говорить с мужчиной о таких делах. – Это женский гигиенический пакет, он тоже стерильный и обладает высокой гигроскопичностью. Завязки привязываются к специальному поясу. А вот это маска, которую может использовать врач в операционной, чтобы случайно не занести в рану больного какую-нибудь инфекцию. Эта же маска может предохранить от заражения в период эпидемий.

Я остановилась, заметив, что фрам Нольк смотрит на меня как-то странно.

- Что-нибудь не так? – осторожно спросила я.

- Удивительно! – задумчиво сказал он. – Как такая юная девушка пришла к таким необыкновенным открытиям? Я сужу по своим дочерям. Их увлечения очевидны – модные песенки, вышивка, балы и трескотня с подругами.

- Может быть, моя жизнь не была столь беззаботна? – предположила я.

Фрам Нольк кивнул:

- Вероятно. У вас взрослые глаза, хотя на вид вы совсем ещё юная девушка. Впрочем, мы отвлеклись от основного. Кламоль передал мне ваше предположение, что изобретение таких пакетов может заинтересовать правительство.

- Я такого не говорила, - стушевалась я. – Я лишь предположила, что спрос на перевязочный материал высок, и в медицине они будут востребованы. А у раненых, перевязанных такими стерильными пакетами, быстрее будут затягиваться раны.

- Собственно, вы повторили то же самое, что сказал я, только другими словами, - улыбнулся фрам Нольк. – Конечно же, госпитали оттянут на себя большую часть перевязочных пакетов, а то, в чём нуждается армия, не может обойтись без внимания государства.

Пока я раздумывала, к чему он ведёт, фрам Нольк сказал:

- Надеюсь, вы понимаете, фра Николь, что даже когда мы зарегистрируем технологическую карту, вы не сможете снабжать пакетами армию? И даже не потому, что постоянно воюющая страна не сможет доверить производство непроверенному человеку, а потому, что вы просто не сможете производить перевязочные пакеты в нужном количестве. Спрос на них действительно очень высок. Поэтому, если ваши пакеты успешно пройдут испытания, вы сразу продадите лицензию на их изготовление государству, а сами будете только получать свой постоянный процент от продаж?

Я кивнула, потому что сама думала об этом. Всё равно произвести столько пакетов, чтобы удовлетворить спрос, мне было не по силам.

- Я согласна передать права и получать процент от продаж перевязочных пакетов для армии. А также согласна на те же условия, если найдутся медицинские корпорации, способные оценить два моих других изобретения.

- Что ж, если мы договорились в основном, я прошу вас подождать до прибытия фрама Кавки Шнигеля, Советника по безопасности. Советую вам не спешить с ответами на его вопросы, хорошо обдумывая их, потому что от этого может зависеть исход вашего дела.

Я вернулась на диванчик, стоящий в коридоре, к взволнованной сестре Морее. Она шепнула мне, что в Доме Книг с нашим приходом началась какая-то суета. Кламоль трижды выходил из здания через портал, после чего в Дом Книг начали прибывать гости.

Двоих из них я скоро увидела, причём оба посмотрели с нескрываемым интересом, а тот, что помоложе, даже попробовал со мной заговорить, но в это время дверь распахнулась, и фрам Нольк пригласил войти.

Здесь меня дожидался подтянутый мужчина. В нём можно было безошибочно узнать военного даже в штатском костюме.

- Знакомьтесь, фрам Шнигель, - сказал хозяин кабинета, который и сам подтянулся в присутствии советника. – Это фра Николь, о которой я вам рассказывал. Вы хотели бы побеседовать наедине?

- Если вас не затруднит, фрам Нольк, - вежливо отозвался советник. – Думаю, мы не выгоним вас из собственного кабинета надолго, - он улыбнулся, но глаза оставались внимательными и холодными.

Мы остались вдвоём, и фрам Шнигель вперил в меня свой невыносимый взгляд. Мне казалось, что он просвечивает меня насквозь.

- Что ж, побеседуем? – спросил он с той же холодной улыбкой. – Вы ведь недавно приехали в Биссару, фра Николь?

Я ответила, но первый вопрос повлёк за собой второй, второй – третий, и скоро я поймала себя на том, что рассказываю этому незнакомому мне мужчине, как оказалась в карцере в приюте. При упоминании фра Геманира что-то едва уловимо изменилось в глазах советника, и мужчина сказал:

- Довольно. То, где и как вы жили до приюта, мы знаем. А теперь расскажите мне, милая фра, как вам пришло в голову провести такую масштабную диверсию?

Я хлопнула глазами. Чего-чего, а такого обвинения я не ожидала.

- Что вы имеете в виду, фрам Шнигель? – недоумённо спросила я.

- То, из чего сделаны ваши перевязочные пакеты. Или вы не знали, что чейваз ядовит, когда предлагали приложить его к открытым ранам раненых? – Мужчина перегнулся через стол и прошипел. – Кто организатор диверсии? Чьи приказы вы выполняли?

- Ни-чьи, - прошептала я, почувствовав, что поплыла.

Вечер, как говорится, перестал быть томным. Вопросы сыпались один за другим, и я, не помня себя, скоро рассказала о травнице Гевун и о том, как она рассказала, что ий-не нейтрализует яд чейваза.

Брови дознавателя взметнулись, он так удивился, что на мгновение перестал контролировать себя, но тут же закрылся и бесстрастно спросил:

- Вы хотите сказать, что нашли антидот к чейвазу?

- Именно, - сердито ответила я. – И я не ожидала, фрам Шнигель, что вы заподозрите меня… в таком!

Несколько долгих мгновений он испытующе смотрел на меня, потом усмехнулся краем рта и сказал:

- Что ж, нетрудно узнать, говорите ли вы правду. Дайте мне ваши пакеты.

- Они стерильные, - буркнула я, но всё же протянула мешок с перевязочными пакетами советнику. Работы было жалко, но уж лучше потерять пробную партию, чем свободу.