Умеющая искать (СИ)

Глава 2

Комната, в которую меня принесли, была такой крохотной, что в ней уместились только кровать и стул без спинки. На нём стоял стакан воды и тарелка с какой-то засохшей бурдой. Пахло чем-то резким, похожим на тёртую редьку, и, заглянув под кровать, я с ужасом поняла, что это благоухала ночная ваза.

- Я вынесу! – торопливо сказал Беан, и, зажав нос, полез под кровать.

- Не забудь прополоскать чистой водой! – крикнула я.

Скоро он вновь появился на пороге с горшком и сноровисто засунул его под кровать.

- Как же я доставала его раньше? – спросила я. – Если не чувствовала ничего ниже пояса?

Беан смутился.

- Иногда я тебе помогал. Но когда в доме были гости, у тебя всегда убирала Дагна.

- Это служанка? – спросила я.

- Да, она пришла к нам с фра Линой, и прислуживает ей.

- А у нас когда-нибудь были слуги? – помедлив, спросила я.

- Конечно, нет! – удивился Беан. – Мы же не знатные. Это у фра Лины отец фрам, а у нас с тобой простой рыбак, - мальчик шмыгнул носом. – Но я иногда просил Эйвана искупать тебя в море. Не бойся, в платье! А дома помогал тебе переодеться в сухое.

Я притянула к себе мальчика и обняла его. Что тут скажешь? Маленький мальчик стал сиделкой для больной сестры. Во что бы я превратилась, если бы не он? Но много ли он мог? Мне явно не мешало принять ванну. Наверное, купала меня та же самая Дагна, и вряд ли чаще, чем раз в месяц. Но пока с этим нужно было повременить.

- Беан, подожди за дверью, - попросила я.

Моему настрадавшемуся организму срочно требовалось воспользоваться той самой вазой из-под кровати.

Наверное, ещё ни одно дело не забирало у меня столько сил, но, задвинув горшок под кровать, я по крайней мере почувствовала себя готовой к разговору с моей мачехой.

Однако она не торопилась явиться, и скоро я поняла, почему.

В доме были гости. Я только сейчас осознала, что успела сигануть с обрыва ещё до празднования помолвки. И теперь, удостоверившись, что я жива, эта самая фра как ни в чём ни бывало, потчевала гостей.

Не мешало бы и мне что-нибудь поесть. После купания у меня всегда просыпался зверский аппетит, и хотя нынешнее купание было пассивным – море вынесло меня на берег, а потом ещё долго полоскало на мелководье – голод уже давал о себе знать.

Подозрительно покосившись на содержимое своей тарелки, я отодвинула её подальше. Есть это я не буду ни за что на свете! Лучше встану, когда все уснут и сворую кусок мяса. Должен же остаться хоть один после приёма гостей. А сейчас вполне можно обойтись хлебом.

- Беан! – позвала я. – Ты уже ел?

Брат заглянул в комнату и покачал головой.

- Фра Лина запретила заглядывать на кухню, когда в доме гости, - тоскливо сказал Беан, и внутри меня поднялась злость. Ладно я, здоровая уже девица, но за что страдает этот ребёнок? Ему нужно расти, развиваться правильно, а он в свои восемь выглядит на шесть и такой худенький, что светится. Я перевела взгляд на собственные руки и вздохнула. Похоже, росла и здоровела в этом доме только родная дочь фра Лины.

- Скажи мне, а это,… - я кивнула на тарелку. – Съедобно?

- Конечно! – с воодушевлением произнёс Беан. – Это пюре из гарава, я только утром тебе его принёс.

- Но оно же засохло, - недоверчиво сказала я.

- Так это же гарав, - шмыгнул носом мальчик. – Его надо сразу есть, но ты плакала и сказала, что не хочешь. Смотри, - он взял ложку и отодвинул засохшую корочку. – Вон он, как свеженький. Поешь немного?!

- Ннет, - отказалась я. – Ты ешь, если хочешь.

Пока Беан уничтожал неизвестный мне гарав вместе с засохшей корочкой, я несколько раз с трудом удержалась, чтобы не вырвать у него тарелку. Не может такая бурда быть съедобной! Но накормить ребёнка мне всё равно было нечем. Поэтому я только терзалась чувством вины, глядя, как он выскребает тарелку до блеска. Сегодня же ночью доползу до кухни и наворую еды для мальчика!

Поев, Беан повеселел, даже глаза заблестели.

- Иди и попробуй принести мне зеркало, - попросила я, потому что в моей комнате никаких зеркал не наблюдалось.

Мальчик задумался лишь на мгновение.

- Я у Рут возьму. Они ещё долго будут с столовой сидеть, а потом кататься поедут к скале судьбы с Саверио, - он осекся, виновато взглянув на меня.

- Беан, - тихо сказала я. – Иди сюда, - и когда мальчик подошёл, сказала. – Запомни, что я тебе скажу. Я вовсе не страдаю о том, что он меня бросил. Значит, так любил. Хорошо, что ушёл сейчас, а не позже. А то, что решила утопиться, так это неправда. Просто рычаг заело, и я не смогла остановиться, - вдохновенно врала я. – Подумай сам, как я могла тебя бросить?

- Ка..какой рычаг? – спросил Беан.

- Да не знаю я! – В сердцах сказала я. Кто бы мне ещё показал то кресло, чтобы я поняла, что говорить. – Я в технике не разбираюсь!

Глазёнки мальчика загорелись, и он порывисто обнял меня:

- Я знал, я знал, что ты не могла меня бросить!

Я никогда не была сентиментальной, но сейчас торопливо отвернулась, смахивая слёзы.

- Дуй за зеркалом! – весело приказала я.

- Дуй? – не понял Беан, но тут же расцвёл в улыбке. – Бегу!

Через несколько минут я, невольно волнуясь, поднесла к лицу зеркало. Видеть чужое лицо, напряжённо глядящее на тебя глаза в глаза, было тем ещё испытанием.

Спокойно, Маша! Надо привыкать, что теперь это я. Так…что мы имеем?

На вид не больше шестнадцати, худенькая, большеглазая. Хорошенькая, ёлки! Хоть здесь мне с внешностью повезло! И лицо чистое, не придётся замазывать юношеские угри. Да с таким личиком мы всем им ещё покажем!

Ручки-ножки как у паучка, в смысле по толщине, а не по кривизне. Ну ничего, мне бы только встать, а там уже всё что надо быстро нарастим. Грудь нулёвочка. Но у меня и в прошлой жизни был первый, а тут такая худоба. Да и есть ещё время, чтобы округлиться.

Зато волосы! Длиннющие, густющие! Мама дорогая, как же она их мыла? Сама, в кресле?

Я подозрительно прислушалась к своим ощущениям. Вроде голова не чешется. Вот только вшей выводить мне не хватало! Но для надёжности подозвала поближе Беана:

- Братик, посмотри мне голову, никто не бегает?

- Нии-ки! – взвыл он. – Опять? Я же только позавчера за корнем лакконе ходил! Знаешь, как его тереть трудно! Откуда у тебя там кто забегает, если ты через день лакконе ешь!

- Ешь? – не поняла я. До этого я как-то уже представила себе этот самый лакконе чем-то вроде нашей череды и думала, что Ники мыла голову отваром.

- Ну так, ты его всегда жевала, чтобы не запаршиветь, - простодушно подтвердил мальчик. – И мне давала! Вот, понюхай! – и Беан склонился ко мне головой.

Я осторожно вдохнула странный запах. С одной стороны, волосы Беана, давно не знавшие стрижки, пахли вольницей – морем, свежим ветром, летним жарким солнцем, но вплетался во всё это великолепие какой-то странный запах, от которого так и хотелось держаться подальше. Издалека и не уловишь, а вот вблизи – отвращает. Странный метод выведения насекомых. Но главное, что действенный! И, судя по всему, вполне доступный.

На всякий случай я покопалась в голове Беана и убедилась, что всё чисто, хотя волосы особой чистотой похвастаться не могли.

- А в доме есть ножницы? – спросила я.

- Тебе зачем? – насторожился Беан.

- Ты оброс, пора бы тебя подстричь.

- Нет! – моментально взволновался мальчик. – Чтобы опять мальчишки дразнились: «Бе-Бе-Бе, горшок, косой Риньки женишок!»

Ох ты ж! Такого я ещё не слышала. Но лезть в дебри дразнилки и выяснять, кто такая косая Ринька, не стала.

- Я тебя не под горшок подстригу, - пообещала я. – А красиво! Все друзья обзавидуются!

- Да ты ж не умеешь, - не поверил Беан. – Ты всегда мне горшок на голову надевала, и кругом стригла.

- Ну это когда ты маленький был, - извернулась я. – А теперь уже по-взрослому надо!

Беан задумался и попробовал поторговаться:

- Давай завтра! – предложил он. – И неделю лакконе не жевать!

- Завтра может полон дом гостей будет, - возразила я. – Надо сейчас, когда никто не увидит, как ты ножницы взял.

Беан скривился и отправился на промысел. К моим парикмахерским способностям он отнёсся крайне недоверчиво и продолжал ныть и отлынивать, даже когда принёс ножницы и расчёску.

- Держись, братец, - ласково сказала я. – Не бойся, я из тебя сейчас такого красавчика сделаю!

Беан на всякий случай зажмурился, когда, усадив его так, чтобы доставать, не вставая, я начала творить красоту.

В своё время у меня был немалый опыт стрижки домашних. Я искала себя, начиная с четырнадцати лет, и среди моих родных и знакомых мало кто мог похвастаться, что ему удалось избежать моей карающей расчёски.

Но в этот раз я была очень осторожна. Кто его знает, что за стрижки в ходу в этом мире. Поэтому я решила сохранить некую искусственную растрёпанность, которая, однако, строго подчинялась линиям причёски. Главное, что это был не горшок!

Закончив, я протянула притихшему братцу зеркало.

Беан хмыкнул, разглядывая себя, потом осторожно спросил:

- А ты больше не будешь стричь?

- В этот раз – нет, - улыбнулась я и растрепала его волосы ещё больше. – Когда ты помоешь голову, волосы лягут, как надо. А пока, думаю, твои друзья и не поймут, что в тебе изменилось.

Беан крутил зеркало, разглядывая себя под разными углами, я же улыбалась и любовалась на него. Стрижка открыла его длинную шею, подчеркнула глубину светлых глаз. Он действительно был очень красив, мой новоприобретённый маленький брат.

На мгновение я погрустнела, подумав, хватились ли уже меня родители. Я слишком приучила их к собственной самостоятельности и нередко пропадала надолго, с головой уходя в новые увлечения.

Я жила так, будто жизнь бесконечна, и я могу искать себя до глубокой старости. И лишь глядя на этого светлого маленького мальчика, я вдруг с острой грустью подумала о том, что не заметила, как моя свобода и независимость превратились в одиночество. И в моём родном мире уже никогда не будет вот такого мальчишки – моего сына. Или дочки…

Но, может быть, мне повезёт в этом?