Ушедший Род. Книга 1: Чужак

Глава 2

В дверь заходит высокий, очень худой и совершенно лысый старик в небрежно наброшенном медицинском халате. С собой дед приносит пару папок с бумагами.

Я с интересом кошусь в его сторону — все-таки этой ситуацией, как раз и обязан этому старику. Да и появляется шанс получить ответы даже на незаданные вопросы.

— Герр Коштев, герр Коштев, Отто Людвигович сказал не беспокоить пациента! — за стариком забегает давешняя медсестричка.

— Это он тебе сказал, девочка, — старик всем телом оборачивается к двери, — поверь, пациент будет рад со мной поболтать. Но ты молодец, — девчонка немного краснеет от похвалы, — А теперь оставь нас. Хотя нет, Людочка? Правильно?

— Да, мессир, — девушка низко наклоняет голову, но мне даже отсюда видно, как у нее еще больше вспыхивают щеки.

— Подежурь у входа в палату, чтобы нас никто не побеспокоил. Чаю мне можешь принести, и через полчаса пригласи Отто, хорошо?

Людочка быстро кивает, и торопливо убегает, не забыв плотно закрыть дверь.

— Суетится молодежь, — хмыкает старик, — ну пусть, дело правильное, — оборачивается ко мне, подвигает стул и садится, словно складывая себя. Место выбирает справа, похоже специально определяя, откуда мне на него удобнее смотреть. Хмыкает. — А ты ей нравишься, отрок. Понимаешь меня?

— Дха, — выдыхаю. Очень внимательно смотрю на посетителя. Кажется, предстоит интересный разговор.

— Это хорошо, — старик кивает, — а вот раньше ты речь не понимал. Ты по нашему городку года три уже бегаешь. Тебя подкармливали, одежку какую-никакую давали да и зимой пригревали. Безобидный ты, бабы жалели. Да и, если показать, то работы простые ты никогда не отказывал сделать. Уголь перетаскать, ведра отнести, кирпичи побросать. Добрый, только без разума совсем. Был. Точно меня понимаешь?

— Пхонимаю. Но говорить тяжело.

— Неудивительно, — старик чуть пожимает плечами. — Хорошо, все намного проще становится. А то я уж начал думать, что мне погрезилось, ну ладно. Меня, если будет нужно, в чем я сомневаюсь, можешь звать герр Коштев, или «Кощеем», — хмыкает, — мои прозвали, думают — я не знаю. Но это не важно. Имя свое помнишь?

— Я… — а вот фиг*. Не помню я имени. Никакого. Китайца Чжоу — помню, каптера Хрипенок — тоже, Меркатора, Лию, Васильича, да еще с десяток имен, даже рыженькую Майю с Луны-2 — и то помню, а вот своего имени — нет. Будто и не было никогда. Уже знакомое ощущение. Черт. Разбираться с этим надо и срочно, Но не прямо сейчас. Откладываю. — Нхет… Не помню. Где я?

— Ну, в общем, я так и думал. Кто ты, наверняка тоже не помнишь?

Чуть качаю головой, насколько позволяют фиксаторы. Врать напрямую не хочу, но немного поддержать ошибку собеседника — почему нет? По крайней мере, до прояснения ситуации.

— В общем, я спросил тут у кое-кого, так что думаю, что тебе, отрок, не меньше трех лет назад, а скорее, еще раньше, знатно прошлись по мозгам. Думаю, кто-то из подпольных мозголомов, уж больно разум взболтали. Понимаешь меня? — старик немного подается вперед.

— Плохо, — честно отвечаю. Отрок? Хм. Складывать картину мира все сложнее, хотя кое-что становится понятнее. По крайней мере, та мешанина, что затягивает даже теперь, пока я вроде как во внешнем сознании, становится несколько логичнее.

— До вчерашнего дня, ты уж извини, мне было наплевать, да и всем, в общем-то тоже, но вот вчера тебя привезли ко мне в мертвецкую. И ты, кажется, кому-то наверху сильно задолжал, раз с такими ранами к жизни вернулся. Да еще и разум обрести снова смог. Будешь в Церкви Всех Богов, Хель дары принеси, не без ее пригляда ты выжил, — старик смотрит на меня. — Хотя вы, Одаренные, покрепче нас будете, магия твоя тебя поддержала, да.

Боги, значит. Ну, хорошо, положим так.

— Что дальше? — хриплю.

— А вот это отличный вопрос, — чему-то радуется «Кощей», — я все думал, как к нему перейти. Лет-то тебе немного. Можешь и не понять. Поэтому, постараюсь говорить попроще, кха, — Старик оборачивается.

Открывается дверь, и в палату заглядывает Людочка.

— Вам чаю принесла, — протягивает старику дымящуюся большую кружку.

— Молодец, — старик странными, немного изломанными движениями берет кружку в руки, — иди, погуляй пока, девочка, если что, я позову.

Люда кивает, бросает на меня странный задумчивый взгляд, и исчезает за дверью.

— Ты Одаренный, и, очевидно, неучтенный, — Коштев дует в свою кружку. — Это относительная редкость в нашем городке. Смотри, пока что, ты тут по моей просьбе, и тебя в палате нет.

Я красноречиво обвожу палату глазами.

— Хе-хе, шутишь значит, это хорошо, — тихо смеется старик. — Не в прямом смысле, конечно. Тебя положил сюда Отто, по моей просьбе. И бумаги пока не заполнял. Практикантку к тебе приставил он же, на всякий случай. Да еще и повезло тебе — ты очнулся, когда я еще со смены не ушел, так что и ждать меня не пришлось. Да и мне повезло тоже. Удачливый ты, парень, хоть и по-мелочи, — старик хмыкает, — ворожит прямо тебе кто. Вот сделали бы тебе дыру на три сантиметра левее, то мы бы с тобой не говорили. А на полсантиметра глубже — ты и говорить бы больше не смог, даже если бы выкарабкался. Но будет, про свои ранения у Отто поинтересуешься, не важно то. Предложение у меня к тебе.

— Какое? — непритворно удивляюсь.

— Хорошее, не суетись, — старик с шумом отхлебывает из кружки. — Ты, скорее всего, бастард какого-то Рода. И искали подручные Ма́ннера именно тебя. Почему просто не прирезали — не знаю. Петрович, — глянув на меня, тут же поясняет, — городовой наш, тот что тебя нашел. Так вот, Петрович не говорил ничего, но это сейчас и не важно. Давай толкать наполненную тележку, а не искать причины, почему ее наполнили именно так. Хорошо? Пока понимаешь?

— Да, — хриплю, — пока понимаю.

— Замечательно! — старик явно рад. — У меня для тебя два выбора. Первый — простой. Мы все оформляем как есть. Я получаю двадцать пять золотых от Империи за нахождение неучтенного Одаренного. Ты остаешься тут. Мы тебя выхаживаем. И, если тебя не убивают люди Ма́ннера за это время, имперские вербовщики тебя забирают в центральную Империю. В гимназию, для начала, а там и в Академию может быть. Хороший путь?

— Да, — чуть киваю, насколько позволяют повязки, — отличный. В чем подвох?

— Герхард Маннер — не аристократ и не представитель Рода. Он просто смотрящий от бандитов. Смысл пояснять надо?

— Немного, — соглашаюсь. Я действительно не понимаю. Судя по всему, это не моя Земля, и это прямо-таки в каждой мелкой детали. Откладываю, пока не до того.

— Это главный у бандитской публики по определенному району. То есть, не главный вообще, а только кое-где. Ты — нищий. Да еще и безумный был. Отсюда вывод — тебя ему заказали, — тут же поправляется, — то есть попросили убить за деньги. А значит, как только узнают, что ты выжил — будет новый исполнитель или передадут заказ кому-нибудь еще, кто выполнит работу более тщательно. А узнает Герхард скорее всего сразу, как мы оформим бумаги. Это понятно?

— Даа, и что делать? — говорить сложно, я хриплю, прерываюсь с каждым вдохом, но старик, на удивление, вполне терпит и ждет.

— У меня предложение к тебе, — старик немного мнется, — я могу поменять твои данные с данными одного «фартового» парня, забитого как раз в тот же день. Сотоварищами, скорее всего. У него даже повреждения те же почти. И внешность похожа. А особых примет у него нет в сопроводиловке, так что подойдет. Разбойничка сегодня к вечеру сожгут в крематории, а ты с новым именем, пойдешь по первой схеме. Главное, в городе у нас не задерживаться, чтобы его дружки внезапно не удивились знакомому имени. Хотя вряд ли, конечно, они ж там по кличкам все, что твои звери. Да и кому он нужен-то?

— В чем подвох? — шепчу я прерываясь, но «Кощей» вполне меня понимает.

— Почти не в чем. Мне нужна будет от тебя услуга, и не сейчас, а лет через пять-семь, — старик опять мнется, — если доживешь, конечно.

— Какая? — шепчу. Не то, чтобы у меня были варианты. Вполне понимаю, что пока что, здесь, я вряд ли смогу защитить себя хоть от кого. И уйти пока некуда.

— Простая, и тебе особо ничем не обременительная, — снова отхлебывает чай. — Мой Род из старой аристократии, мы имели титул еще до Сопряжения. Потом, конечно, у нас в Роду были и Одаренные, и обычные люди, но к прошлому веку Магия окончательно оставила наш Род, и это стало началом конца для нас. А еще, тридцать пять лет назад мы приняли не ту сторону, — старик бросает на меня взгляд. — А, ты же вряд ли знаешь. Тридцать два года назад, Император Российский Михаил Александрович, продли Боги его дни, предпринял «освободительный», — с иронией выделяет слово Кощей, — поход. Правда, надо отдать ему должное, в ответ на интервенцию германских княжеств. Я и мои сыновья, кроме младшего, участвовали именно в ней, на стороне Германского Союза. Дело прошлое, но Германского Союза больше нет, здесь теперь Империя и ее закон. И старших сыновей у меня тоже не стало.

Первым же указом после победы, Император низложил все рода дворян Германского Союза, участвовали или не участвовали в интервенции — не важно, до сословия мещан. Так до него никто не делал, но он был в своем праве Победителя. И наши соседи утерлись. Скорее всего потому, что мощных или хотя бы умелых магов в нашей части света не особенно-то и осталось. А Российская Империя может диктовать с того времени и до сих пор свою политику с позиции сильного. Думаю Венеция, Галлия и Арагон с Кастилией даже не стали дразнить русского медведя ради такой мелочи. А да́ны наоборот, только порадовались.

Проигравшие, мы не могли уехать и начать все сначала в другом месте, — старик смотрит куда-то сквозь меня. — Но тебе это, наверное, не очень интересно? — Кощей переводит взгляд на меня.

— Интересно, — хриплю. И даже не вру ни капли. Столько нужной информации в две минуты. Не мой Мир. Что ж, это уже мной ожидалось. Несколько стран, удивительно! Как в старой истории все. Россия тут тоже есть, правда тут Империя, ну и ничего, посмотрим и на Империю. Ладно, позже.

— Хорошо, — хмыкает старик, — любознательность тебе пригодится в гимназии. Но к делу. Над бывшими германскими Родами установлен до сих пор негласный контроль. Обходят чинами в службе, контроль за перемещениями, запреты занимать государственные должности, сложнее регистрировать владения и так далее. Даже городовые у нас должны быть выходцами из центральной Империи, или их потомками. Только военная служба снимает клеймо. Но и тут, только для того, кто служит. Только личное дворянство. Есть шанс на наследственное, но он мал — подвиги редкость. У Императора служба поставлена отлично, хоть мне это и неприятно признавать. И героизм, как способ сгладить недостатки командования**, уже давно почти исчез. Так что и этот путь, положа руку на сердце, для моего Рода почти невозможен. Хотя младшенький и не теряет надежды, да… — Кощей ненадолго замолкает.

— И где в этой истории я? — хриплю, но пока не очень понимаю. Похоже, здесь в ходу сословия, и для жителей это крайне важно.

— Я не сказал? — немного удивляется старик. — По окончанию гимназии ты, как Одаренный, получаешь личное дворянство. Как не-германец, сможешь претендовать и на наследственное, но это по окончанию Академии или первого срока службы. На три поколения, правда, дальше нужно подтверждать той же службой или учебой. Но этого достаточно.

— Для чего? — опять прерываю мысли старика.

— Для меня, — Кощей будто встряхивается. — Я предлагаю тебе усыновить моих внуков. Мальчишке сейчас пять, девчонке — три. К моменту окончания тобой Академии они уже будут соображать что к чему. Родители у них есть, для тебя, кроме их статуса, ничего не поменяется. Смотреть за ними и растить их не нужно. Их отец теперь русский унтер, почти офицер, и с его стороны никаких проблем с Империей у тебя не будет. Мне нужен статус для потомков, а Имя Рода мы и сами возродить сможем.

К сожалению, Одаренных, сильно мне задолжавших, за пару десятков лет у меня не появлялось, — поджимает губы, — а другие способы вернуть статус мы уже попробовали. Эта же идея пришла мне только вчера, но она действительно имеет шансы на успех — эта область регулируется старыми законами, и Император ничего там не менял, я вчера же и проверил.

— А если я не смогу окончить Академию? — хмыкаю я, но очень глубоко про себя. Ради какой только ерунды люди не стараются свернуть горы? Но это их игрушки. Меркатор вон вообще, в минуты отдыха постоянно что-то продавал и покупал. Отдыхал он так. Чжоу — пупок свой созерцал, а Василич модельки штурмовых корветов склеивал. Что, мне и их осуждать? Вот вряд ли. Почему я об этом помню? Так, откладываю опять.

— На нет и суда нет, — почти незаметно пожимает плечами старик. — Но если мы договоримся, я оплачу обучение в гимназии и Академии. Только в последней — исходя из твоих достижений. Но это в долг, пусть и на любой обозримый срок. Так что путь я тебе облегчить постараюсь. Но ты не переживай, обученный Одаренный в деньгах не нуждается. Долг за обучение передо мной ты точно сможешь закрыть быстрее, чем лет за пять-десять, что намного меньше имперского контракта на три десятилетия. Бесплатный сыр только в мышеловке, отрок.

— Понятно, — тяну я. Хмыкаю, вспоминая свое положение, — Вообще, я согласен, где подписать?

— Хе-хе, смешно парень, — хекает и старик, — ты ж не помнишь себя, потому тут только клятва мага будет работать, и ничего другого. Повторяй за мной:

Магией своей клянусь…

— Магией своей клянусь… — повторяю за стариком. Вообще ничем не рискую. Условия вполне посильны, легко выполнимы, хоть и не все понятны. Меня практически не ограничивают, даже в моменте «погибнуть», хе-хе. Магия еще, опять же. В сказках я про это читал, но «Кощей» вполне серьезно к ней относится, как к реальности, так что повторяю. Посмотрим. Но так-то предложение даже неплохое, мне кажется. Да и старик, на удивление, не только свои интересы блюдет. А раз ему так спокойнее, то почему бы и нет?

— усыновить… — не вижу сложностей и в этом пункте, если получится врасти в это общество, то помочь потомкам человека, который ранее сам мне помог, вообще правильное дело.

— Со своей стороны, я, Вильгельм, сын Генриха, известный как Коштев, обязуюсь… — а вот это даже неожиданно, старик скрупулезно перечисляет то, что мне обещал только что. Мог бы попробовать обмануть — я бы все равно ничего не понял. Но видно — ему это важно, что хорошо.

— Я сказал! — совершенно на автомате утверждаю контракт последней фразой из клятвы Легиона. Почему-то кажется, что она будет к месту.

«Кощей» даже привстает от волнения, видно, что изменения он бы не хотел вносить, но внезапно, искрящаяся волна-изнутри словно вскипает, и будто выплескивается через руки, и встречается там с чем-то снаружи, близким, и в то же время далеким. Это я видеть могу, в отличии от старика, иначе он бы не сидел таким отрешенным. И красиво это действо невероятно.

Друг с другом встречаются две волны, насыщенные странными яркими цветами. Мгновенно тянут что-то и из Кощея, другого, более пустого как бы цвета. Перекручиваются. И мгновением спустя, разделяются на два обруча, которые падают на запястья мне и старику.

Магия, значит. Ну-ну.

«Кощей» будто просыпается и с недоверием смотрит на свою руку, на которой постепенно тускнеет вязь обруча из энергии. А вот обруч он уже видит. Ерунда какая-то. Тут вижу, тут не вижу.

— Что-то не так? — хриплю.

— Нет, все так, парень, — показывает мне запястье, с тускнеющей татуировкой, — даже больше, чем так. Я просто немного удивлен, у немага браслет проявляться не должен, потому контракт мага не совсем обычная практика, — почти неслышно шепчет. — Это требует размышления, — потом обращается ко мне. — Но все прошло отлично! Твоя магия контракт приняла. Хорошо. Люда! — внезапно громко зовет «Кощей».

Дверь тут же открывается и забегает медсестричка.

— Люда, будьте добры пригласить Отто Людвиговича сейчас.

Девушка мгновенно выбегает за дверь.

— Почему вас так слушаются? — сиплю, но мне на самом деле интересно.

— Видите ли, юноша, в некотором смысле это моя больница, — старик пожимает плечами. — Мы ее построили, передали в дар городу, а я служу тут же в мертвецкой последние четверть века, но это уже, — Кощей улыбается, — для души. Пусть Рода у меня теперь нет, но влиять на некоторые важные для города, ммм, скажем так, аспекты, я пока могу.

— Звали, герр Коштев? — заходит доктор.

— Да, Отто, мальчика оставь в личной палате с усиленным лечением и зельями. Он мне здоровеньким побыстрее нужен. Сделаешь?

— Конечно, мессир, — чуть кланяется Шмидт.

— И постарайся, чтобы кто-нибудь у двери все время находился, хорошо?

— Безусловно, мессир, я распоряжусь. А что по документам на парня?

— Вот в этой папке, — Кощей отдает одну из двух разных папок доктору. Оборачивается ко мне, — со своим целителем, Отто Людвиговичем, ты уже знаком?

— Да, — шепчу. Целитель, значит, ну, да, Людочка именно так и сказала тогда. Хорошо, посмотрим и на это.

— Слушайся его. Он отличный маг, и на ноги тебя поставит в кратчайшие сроки.

— Ну что Вы, герр Коштев, мы всех наших пациентов не обходим вниманием, — немного смущается целитель, хотя видно, что похвала ему приятна.

— Конечно, конечно, — соглашается Кощей. Снова оборачивается ко мне, — вопросы есть?

— Да, только один, — с паузами хриплю я. — Как меня зовут?

— Да, точно! — сухо щелкает пальцами старик, — Максимка ты. Сын сапожника Рысева Глеба, из переселенцев, пятнадцати, почти шестнадцати полных лет, — Шмидт на эти слова тихо хмыкает. — Мещанин. Как поднимешься на ноги, мы еще встретимся, а пока — оставляю вас.

Старик рваным движением поднимается на ноги и тут же направляется на выход. Шмидт взглядом подзывает Людочку, и очень быстро оказывается у двери, чтобы придержать ее Кощею. Да, уважают тут герра Коштева, ничего не скажешь. Провожаю их взглядом.

— Вам что-нибудь нужно, Максим? — Людочка быстро оказывается рядом с кроватью. — Какое красивое имя у вас, оказывается.

— Сам не знал, — хмыкаю и уточняю. — Я ничего не помню, так получилось.

— Ничего, — Люда даже понимает мои хрипы и тут же меня утешает, — герр Шмидт отличный целитель, второго класса! — Люда делает паузу, чтобы я мог оценить такого человека.

— Как это радует! — хриплю, не обманывая ее ожиданий.

— Он обязательно поможет, вот увидите, — Люда даже руки прижимает к своей прекрасной груди от волнения. Тьфу ты, опять я не о том. — Так может, я что-то могу еще для вас сделать?

— Знаете, да, — тихо проговариваю, — можете достать небольшое зеркало?

— Конечно, но маску с вас снимут только утром, может лучше тогда, Максим?

— Да, конечно, — соглашаюсь.

Девушка на секунду пропадает из поля зрения и возвращается держа в руках небольшую пластинку.

— Вам в палату поставили переговорник, настроенный на меня, если вдруг что понадобится — просто шепчите, я тут же буду рядом. А так, я через час опять загляну.

Коротко киваю. Хоть на какое-то время мне нужно остаться одному. Слишком важные вопросы поднял последний разговор.

Девушка мило улыбается и уходит из палаты.

Отлично. Я закрываю глаза и мгновенно падаю глубоко внутрь себя. Меня ждет мой внутренний мир.

*Максим выразился чуть по-другому.

**расхожая фраза, в чем-то даже имеющая смысл (пусть далеко и не всегда, но мы помним, что ее подразумевает сейчас в палате представитель проигравших, и который еще заодно себя оправдывает в интервенции, да?): Героизм солдат — это следствие ошибок генералов.