Ушедший Род. Книга 1: Чужак

Глава 25

Хочется чтобы утро не начиналось. Болит все. И это при том, что я полночи гонял энергию по телу.

Пси после таких тренировок вырабатывается ударными темпами — правильно, тело восстанавливается, обмен интенсивный, вот и энергии больше. Правда доступна она будет не сразу. На контроль жизнянки уходит львиная доля прироста. Но шаг вперед, полшага назад — это продвижение на полшага. А учитывая, что я эти полшага делаю осознанно, то каждое преодоление делает меня сильнее. А за вчера таковых было как-то сильно много.

Тот, кто рассказывает о втором дыхании, просто не знаком с Лютым и его молниями. Вот кого второе дыхание не останавливает, и он помогает открыть третье, пятое, потом сбиваешься считать, и в какой-то момент ловишь себя на том, что на автомате ставишь простой щит. Да, он ничего не останавливает, но ведь ставишь. А именно в этом — путь.

Кстати интересно, почему его молнии проходят наши щиты. Они же вроде не сильные — не должны. Хорошо бы это узнать. Ладно. Надеюсь Первака я поднять сегодня смогу. Открываю глаза.

— Доброе утро, Максим! — меня встречает до отвращения довольное лицо парня.

— И тебе, — поднимаюсь с кровати. На удивление, чувствую себя все-таки неплохо. Боль такая, правильная, что ли. Но болит все тело. С другой стороны — цель ведь примерно в этом. — Ты удивительно жизнерадостен.

— Ну так конечно! — Первак чуть ли не подпрыгивает. — Нас же начали учить! И я вчера сделал щит! Сам!

— Ха, — даже улыбаюсь я, — За этим нас сюда и привезли — научить. Ты лучше скажи, сок пил?

— Да! Как ты и сказал, сразу же по пробуждении, — Первак быстро предлагает флягу мне. Вчера я решил, что быстрое восстановление всей нашей группе пригодится, так что Володимир Моисеевич сегодня получит дополнительный заказ.

— Давай, — забираю флягу.

Стакан сока действительно быстро ставит в строй. Даже кажется, что у тела словно волной убирает всю боль в мышцах. Пара минут, и я готов к зарядке. Нас предупреждали, что этот месяц мы будем почти без личного времени. Ну ничего. Час-два на заказы у Моисеича, думаю я найду.

Всё, облегченная форма для упражнений, и бегом на площадку.

Занимаем наши места, среди таких же новичков. Удивительно, но сейчас, за час до завтрака, к нашей группе новичков присоединяются довольно приличные группы и ребят постарше. Те что точно уже занимаются по другим направлениям, так что зарядка получается вполне массовой. И я получаю массу возможностей для наблюдения.

Ученики, в основном, приходят, похоже, сюда по привычке. Видимо заряда настолько въедается, что без утреннего моциона день начинается неправильно. Что же, всецело одобряю.

Но есть группы, которые приходят о чем-то договориться, или обсудить. Их довольно легко определить, и при этом скан показывает, что подростки в таких группах не особенно то и дружат.

Похоже тут происходят разные переговорные активности. Правда, ни одного лицеиста, который был бы похож на аристократа, я тут не вижу, но по одному дню рано делать выводы. Вон, вчера я эту группу людей даже не увидел. А сегодня уже сам тут занимаюсь.

— Все, завтрак. — Первак довольно потягивается, делая последнее движение.

— Да, пошли, — киваю. И вижу Митяя, что пытается нас высмотреть в толпе. Вот он как раз на зарядке точно не был. — Подожди минуту, там наш куратор, и скорее всего по наши души.

— По твою, Максим, — хмыкает Первак, — я-то тут никому не интересен.

— Зря, — обрываю парня, — всё можно поменять, если не опускать руки. Пойду, узнаю, что нужно.

— Я все-таки в общагу, — Первак кивает, но все равно уходит.

Поднимаю руку, и Митяй меня тут же находит.

— Макс, я как раз тебя ищу. Привет.

— Ну и тебе доброе утро. — пожимаю руку. — Что-то случилось?

— Да, то есть нет. Два дела. К тебе на входе курьер с письмом. Отдать дежурному не может. И сокомандники твои пришли в себя. — кивает, — мне сказали тебе передать.

— Интересно, а почему мне? — немного удивляюсь.

— Ну не Перваку же твоему. Ладно, бывай, — прощается, — мне еще до завтрака кучу дел сделать надо. Но на обеде ты обещал к нам присоединиться, ты помнишь?

— Да, хорошо. — киваю. — Курьер сейчас на воротах?

— Думаю да, я не знаю. — убегает парень.

Ладно. Быстро поднимаюсь в комнату. Душ, форма. Ничего курьер раз ждал, на пару минут дольше спокойно подождет и еще, а я сразу дальше побежать смогу, времени-то у меня немного теперь.

На воротах сегодня дежурит другой парень, но и он посматривает на меня с любопытством.

— Рысев Максим? — курьер действительно особо не спешит, и готов был в дежурке прождать хоть до вечера, похоже.

— Да, — киваю. — Вы хотели меня видеть.

— Вам письмо из Имперского банка. Приложите браслет к терминалу. — прикладываю к небольшой пластинке в руках у курьера. Судя по виду дежурного — нормальная практика, так что я даже не переживаю.

Открываю незапечатанный конверт. Письмо просто напечатано на бумаге. Ни подписи ни какой то личной информации тут нет.

'Здравствуй, отрок. Как и обещал, напоминаю о себе. Когда будешь готов, купи простой переговорник, и вызови Коштева. Стар я эти ваши имена придумывать.

PS: И извини меня старика. Скорее всего, к тебе могут прийти из полиции. Надеюсь, дополнительная сумма на расходы немного скрасит тебе беспокойство.'

Ну, в принципе, понятно. Хорошо, с Кощеем надо бы поговорить. Можно, кстати, и прямо сейчас. Узнать с чего у нас сейчас возникла такая ситуация не помешает.

— Герр Коштев? — вызываю старика.

— Максим, — скрипуче тянет старик, — ну здравствуй. Богатым будешь, не узнал.

— Уверен, что буду, герр Коштев, — перехожу сразу к делу. — Про полицию расскажете? Ваше письмо немного запоздало, может оно и к лучшему. Ко мне уже приходили два господина из Второго сыскного отделения. Я даже сразу и не сообразил, зачем. И вроде бы все закончилось пока. Но думаю, эти господа будут теперь искать хоть что-нибудь на меня по этому делу просто из принципа.

Иду к столовой. Минут десять у меня еще есть точно.

— Да? Ну ничего, а по какому вопросу они приходили? Извини, но мне надо знать что они говорили.

— По вопросу исчезновения нескольких человек. Среди этой банды был осведомитель полиции, может быть поэтому им важно узнать что случилось.

— Понятно. Хорошо, Максим. Я позабочусь, чтобы тобой больше не интересовались. — Коштев немного мнется. — И извини, меня старика. Не подумал сразу. А когда занялся — было уже поздно. Вот тебе и письмо оставил в банке, жаль что опоздало.

— Ничего страшного не случилось, герр Коштев. Но если есть возможность эту проблему решить окончательно, а не как в прошлый раз, — был бы вам благодарен.

— Конечно, Максим. Это и в моих интересах. И Максим, не забывай старика, как сможешь, расскажи как у тебя дела, что за лицей, может я чем помочь смогу.

— Хорошо, герр Коштев, конечно расскажу. — немного удивляюсь, но в общем понимаю. Я хорошее вложение для старика, так что его желание знать в общих чертах, что у меня происходит — вполне обосновано.

Прощаюсь. Вот почему эти товарищи пришли по мою душу. Кощей чего-то не дорешал с городовым. Но то его дела, ко мне, получается, действительно отношения не имеющие.

Захожу на завтрак.

— Вот! Ты слышал мальчика, — Кощей убирает переговорник в карман. — Ищут тебя и твоих напарников.

Коштев едет сзади, в неброском, но дорогом мобиле на месте пассажира. В хорошо одетых парнях, сидящих на передних сиденьях, легко можно узнать Шныря и, видимо, Тапка. Но только тем, кто с ними знакомы. Так как одеты ребята с иголочки и совершенно не напоминают бандитский сброд. Вот только белые лица, совершенно без эмоций и движения немного пугают.

— Сколько нам еще ехать? — бросает в воздух Кощей.

— Мы почти в Столице, господин, — отвечает тот, что за рулем. — Не больше получаса.

— Гена, — Коштев поворачивается к сидящему рядом с таким же пустым лицом крепкому парню, — напомни мне, ты же водить мобиль умеешь?

— Да, господин. — парень согласно склоняет голову.

— Что же, хорошо, — кивает. — Тогда сменишь напарника в городе. Вот хорошие куклы из вас получаются, и умные, и крови много, но какие же вы безынициативные. Эх, жалко конечно в расход пускать, только, можно сказать, я жить начал, — мелко хихикает, — но вы слышали — мальчику нужна помощь. И вы ее окажете, ведь что может быть лучше для полиции, чем определенность? Когда будем в городе, ты, Шнырь, берешь своего напарника и высаживаетесь в безлюдном месте. Потом можете напасть на городового, забрать оружие. Но не убивать. Это вам не нужно. После чего идете до ближайшей ювелирной лавки и с особым цинизмом пытаетесь ее ограбить.

Ваша задача, дождаться охраны, и красиво погибнуть под выстрелами. Обязательно в голову. Вести себя можете естественно, как будто на вас нет поводка. Но ни обо мне, ни о Максиме ничего не говорить и даже не намекать.

Если у вас будет время, до появления охраны, при свидетелях, громко обговорите свои планы найти быстрых денег и рвануть к Вашим друзьям, не знаю как их там зовут. Скажем, в Астрахань. Задача понятна?

— Да, господин, — склоняет голову Шнырь.

— Что же, Гена, придется нам с тобой вдвоем следы Василька искать, справимся ведь? — Кощей задает вопрос в воздух. Но крепкий парень все равно отвечает.

— Да, господин.

Кощей только вздыхает еще раз и снова обращается к парням на переднем сидении.

— После попадания пули в голову, разрешаю вам умереть. При появлении охраны можете убить друг друга, если те стрелять не захотят, это на ваш выбор. Тогда у тебя не получилось сгореть, Шнырь, помер Василек слишком неожиданно, — хмыкает Кощей, — Хоть теперь может получиться погибнуть. Понимаешь ведь, кому суждено быть расстрелянным, тот не утонет.

— Да, господин. — в этот раз у Шныря никаких уже эмоций в глазах не появляется.

После завтрака меня неожиданно находит Кленов.

— Максим, ты к своим одногруппникам собираешься? — тихо отводит меня в сторону.

— Да, Петр Васильевич, а с чего такой интерес? — удивляюсь.

— Попробуй с ними договориться, что бы они все-таки под запись рассказали как было дело, и зачем приходил Ревязев. Я не буду их имена показывать кому-либо здесь, и использовать тоже не буду. Скрою. Но истории мне хотелось бы записать для моего начальства там, — кивает наверх.

— Петр Васильевич, что вы, такой большой, а в сказки верите. Вы же сами мне говорили, почему они ничего не скажут.

— Поэтому иду к ним не я, а ты. — Серьезно говорит Кленов. — Мне эти рассказы нужны.

— А что я могу им предложить за это? — уточняю. — Вряд ли ребята захотят вам что-либо рассказать из любви к правде. И, кстати, чтобы два раза не вставать, что вы можете предложить мне? Вам же это нужно.

— К сожалению, немногое. Но возможно они знают что им нужно? Да и ты, подумай? — Кленов пожимает плечами. — В лицее мои возможности ограничены, но возможно им будет нужно что-нибудь в другом месте. А вот вне Смоленска-2, я могу найти разные варианты.

— Я подумаю, — киваю. — Поговорить, я с ними точно поговорю. Но результат я вам не обещаю.

— Ну хотя бы спроси. — Кленов не особо верит в успех. Тут даже скан не требуется. Но не попытаться он не может. Ну молодец, чего уж тут.

Добираюсь до больнички, туда же подходит Первак.

— Ты⁈ Опять⁈ — Савва меня встречает крайне недоброжелательно. — Что у тебя случилось?

Парень работает на износ, кажется. Смена через день здесь, да еще в Доме Охотника смены на постоянке, судя по разговорам. Как еще не помер с таким графиком.

— Нет, нет, — хмыкаю. — Мы проведать одногруппников. Не более того.

— К Ревязеву не пущу. — сразу же рубит Савва. — И к твоим одногруппникам не больше чем на полчаса. Они не полностью в порядке.

— Да я и не собирался, — удивляюсь. — С чего бы мне к Ревязеву рваться?

— Да? Ну хорошо, пойдемте. — поднимается. — Но я буду рядом, имейте ввиду.

Киваю. Поднимаюсь за Саввой. Первак идет следом и особо не отсвечивает. Удивительная способность парня не обращать на себя внимание, если ему это нужно.

Заходим в палату. Ребята лежит тут оба. Оба пришли в себя. И общее настроение в палате крайне унылое.

— Привет, — здороваемся мы с Перваком.

— И тебе, — нестройно отвечают парни.

Сканирую чуть фон, и понимаю, что тут даже не уныние, а отчаяние. Причем у обоих.

— Так, что случилось? — сажусь на стул рядом с Леонтием, и показываю жестом Перваку на соседний стул, что около Германа. — Почему вы оба в таком отчаянии?

— Я в соседней комнате буду. — Савва не остается и выходит в ту сторону, где я сканом улавливаю все того же Ревязева. Понятно, контролирует.

— А ты не знаешь? — поднимает глаза Леонтий.

— Откуда? К вам же не пускали никого, — пожимаю плечами. — Да и сейчас пустили, потому что вы в сознание пришли.

— Мы теперь инвалиды, Макс, — глотая слова произносит Леонтий. — Этот нам какие-то нервы нужные сжег. Мы оба теперь ног не чувствуем.

Желание добраться до Ревязева не то чтобы появляется, а просто становится почти нестерпимым.

— Как инвалиды? Целители же могут всё? — беру себя в руки.

— Да, но не все. Наши не могут, — ровно отвечает Леонтий. — Нам сразу сказали, что б мы надежд не питали. Нервы эти они, — кивает в сторону двери, — вырастить не могут. Говорит, если бы порвали, или пережали, тогда да, а так — не судьба.

Герман тоже кивает.

— Так, — внезапно понимаю слова Леонтия. — Это только наши не могут? А другие? То есть теоретически проблема решаема?

— А практически — нет, — подает голос со своей кровати Герман. — У лицея нет столько денег на двух бывших воров. — и добавляет с чувством. — Вот чуяли же. Не зря ведь не хотели ехать. А тут — расслабились. Жратва шикарная, конура на двоих, даже одежку дают. Даже мысли появились, что не все так плохо. Тьфу. Не жили хорошо, и нехрен начинать.

— Так. Понятно. Савва! — зову целителя.

Целитель заглядывает в комнату.

— Что? Так быстро пообщались? — заходит. — Чего хотел?

— То что ребята сказали, правда? — спрашиваю.

— Конечно, — пожимает плечами парень. Кивает на ребят. — Видишь, они на успокоительном, — тихо добавляет. — Никому такого не пожелал бы.

— Подробнее давай, что им может помочь? — чуть раздражаюсь на бесцеремонность Саввы. Но информация сейчас важнее.

— Целитель первой, и выше категорий, — пожимает плечами. — У нас в городке это ректор целительской школы. Но она точно не будет заниматься. К ней очередь лет на пять вперед. Еще можем мы вдвоем с напарником, но там пул зелий будет нужен, на круг сотни три-четыре в золоте. Других вариантов я не знаю. Парень, это слишком большой долг, Империя на себя его не запишет. А они отдать конечно смогли бы, но только если бы уже подписали контракт. А теперь, никто им сделать этого не позволит — проще списать. Я тебе это честно говорю, как есть. Администрация тебе тысячу других причин выкатит. Были бы они хотя бы на первом курсе — тогда да, может и вписались бы. А так — они никто, заготовки. Даже Жанна Аркадьевна не поможет.

— За честность спасибо. Напишешь что за зелья? — спрашиваю.

— Напишу, — пожимает плечами, — смысл разве только небольшой. Но как хочешь.

— И поточнее, в чем проблема у ребят? Можешь описать?

— Да пожалуйста. Им этот, — кивает в сторону Ревязева, — слишком много молний в спину напихал. Там нервы выжгло в крестце. Они сейчас нижнюю часть тела вообще не чувствуют. Они сейчас функционируют-то на амулетах. Вне больнички бы уже померли. И самое неприятное, что если затянуть, то у парней даже призрачный шанс исчезнет. Там счет на недели, может — пару месяцев. Но всего этого я тебе не говорил. А список напишу.

Киваю и возвращаюсь к парням.

— Первак, посиди с ребятами, хорошо? Я тут одного человека пойду найду. Нужно его компетентное мнение.