Ушедший Род. Книга 1: Чужак

Глава 3

К чертям все! — вываливаюсь из внутреннего мира в испарине. Фиксаторы на теле с глухим щелчком гасят судорогу.

Планируемая работа с внутренним пространством идет по известному месту. А начиналось-то вполне нормально.

Людочка выходит из палаты. Провожаю ее взглядом. Вот ведь, — качаю про себя головой, — еще с кровати не встал, а мысли все равно в определенную сторону сворачивают. Правильно Хрипёнок мне тогда говорил: «Бабы тебя, сержант, до добра не доведут!». Стоп. Сержант. Даже не так. Штурм-сержант. Вот, точно! Ненормальное спокойствие внезапно дает трещину. Я делаю вдох и проваливаюсь глубоко в себя.

Мгновение, и меня снова погребает под собой мешанина совершенно несвязанных коротких образов. На секунду теряюсь, и меня словно вталкивает в воспоминание.Кусочек прошлого осознается как вспышка.

Огромная темная пещера. Я сижу где-то под потолком пристегнутый к паре тонких строп. Аккуратно посматриваю вниз — там пока пусто, с прохода предыдущего патруля накапало не так много времени, и мы вроде бы успеваем.

На сетчатку выводится тактический экран с метками моего отделения. Бойцы знают свою задачу, но я все равно перед боем переживаю каждый раз, как в первый.

Дышать тяжело — воздух будто кисель, а может, мне так только кажется на этой глубине. Но именно сюда мы спускались уже не первый день. Тут, по расчетам, последнее гнездо из основных, и такая мелочь нас уже не остановит.

Пока все идет почти идеально. Нас не видят.

Черт!

— Пятый, твою мать! Рано еще, сидишь на жопе ровно, ждешь сигнала.

— Первый, меня сейчас спалят. Я чую. Напряжение по моему вектору на треть больше расчетного.

— Готовность две минуты. Справишься?

— Нет. Поле стабильно, но напряжение растет быстрее расчета. Минута, может полторы. Фуражиры матки уже близко. Я буду обнаружен. — переговоры в Сети идут без использования пси и голоса, ксеносы на такое не реагируют.

— Предложения? Поменять точку — не вариант.

— Могу слить резерв — это даст еще секунд двадцать, но потом всё.

— Третий, пошуметь сможешь на дистанции через минуту?

— Первый, могу, но минус дрон. Твари уделают его без вариантов.

— Делай, по отсчету. Слишком мы уже глубоко.

— Хорошо, — прямо вижу как Меркатор пожимает плечами, — шестьдесят секунд до запуска, дрон пошел.

— Пятый, сливай резерв. Нам нужны эти секунды. Четвертая на подходе.

— Первый, принял.

— Отделение, все слышали. Готовность минута.

Секунды сменяются медленно, будто издеваясь. А я уже предчувствую проблемы. Прогностика вообще-то не мой конек, но при таком напряжении Поля проблемы уловил бы и зеленый новичок.

— Все командир, я пуст. — спокойно произносит голос Пятого прямо у меня в мозгу.

— Третий?

— Дрон на исходке, начинаю.

Проходящий прямо подо мной патруль тварей синхронно поворачивает головы туда, где должен быть Третий. В тот же момент, по пещере проносится звук заработавшего пулемета дрона, и твари тут же срываются в другую сторону.

— Четвертая на позиции, — раздается в голове долгожданный голос Лисы. — Извините мальчики. Нехорошие склизкие поклонники задержали.

Почти А-ранг, как и все в нашей группе, Лиса в одиночку перекрывает дополнительный ход из гнезда. И теперь твари блокированы. Жаль только, что на точки бойцам приходилось добираться по одному и тайно — группы больше двух человек ксеносы палили сразу, а двоих — чуть погодя. Потому и время прибытия у нас немного различается. Да и попыток у нас — ровно одна. Но нам надо справляться, новых штурмовиков-ашек не найти в ближайшее время. Легион уже наполовину состоит из зеленых юнцов и на такую работу им еще рано. А опытные все задействованы в этой операции по всему миру почти одновременно. И если мы не справимся — то новые обучиться уже не успеют.

— Начали, — тихо говорю уже вслух.

— Пошла жара, Кабан! — Меркатор взрывается радостью в общий чат.

— Чжоу рад был работать с вами, господа, — доносится спокойный голос Пятого. — Устройство активировано. Двадцать секунд до изменения метрики. Второй — начинай!

— Эй, Пятый, отходи!

— Некуда, командир, фуражиры рядом и без меня стабильность пробойника не гарантировать теперь. Прощайте.

— Пятый!

По системе пещер проносится волна рукотворного варп-шторма, разрывая большую часть тварей в фарш. Выживут только ксеносы с огромным запасом пси, или у кого есть щит, как у нас. На то и расчет. С оставшимися тварями пятеро ашек справиться должны. Теперь четверо, щит Чжоу вряд-ли спас. Слишком близко.

Вываливаюсь из воспоминания жадно хватая губами воздух. Не успеваю придти в себя, как на меня наваливаются новые образы. Они почти раздирают сознание, но более полное воспоминание словно становится точкой опоры.

Ощущая себя командиром той группы, я начинаю поглощать более мелкие видения.

Вот я захватываю телекинезом верещащую тварь, и выстреливаю ей в десяток таких-же. Страайк! — жестокое веселье смешанное с болью, вот мои ощущения в этот момент. Железный запах крови смешивается с неожиданно вкусным запахом жаренного мяса. Конечно, «огневки» с «бегунами» прошли тут. Мы всего в поселок на десяток минут не успели. Даже не хочу знать чем пахнет.

Чек.

Вот я продираюсь сквозь зеркала. Разум теряется в отражениях, но я чую живую тварь. Эти ксеносы одиночки, слабые, но найти их сложно, они-то в города попадают задолго до основной атаки. Обычно в заброшки. А заброшенных домов в последнее время во всех городах довольно много. Чую ее, но пока не дотягиваюсь. Ничего, уже не уйдет.

Чек.

Я проверяю капсулы перед высадкой. Отряд идет одной группой — цель простая. Гнездо без подземной части.

Чек.

Короткие, почти мгновенно проживаемые образы. Но теперь я их успеваю соотнести с собой.

Еще десяток воспоминаний-вспышек пролетают за мгновения. К ним нет вопросов: кубрик корабля, веселая компания, бой, железный пол автоматической станции у Земли, невесомость при высадке, секунды штурма в городской застройке.

Воспоминания длятся мгновения. Их всех объединяет чувство почти третьей руки. Важного, очень плотного понимания окружающего меня Мира, который пластичен, который можно менять — и я чувствую как. Как нужно потянуться к Полю, что бы внести Изменение. Я даже не придаю этому значения. Это как дышать.

А еще, здесь всегда есть эмофон. Отголоски мыслей разумных и неразумных, но живых, их намерения. Это как бы присутствует тихим шепотом всегда рядом. Почти видишь векторы любого внимания. Скорее нужно закрываться от постоянного гула. И давление т-поля. Как постоянное внимание лично к тебе — когда же ты оступишься, когда пустишь в себя больше, чем сможешь контролировать? Ведь это так соблазнительно — взять Силу просто так, задаром. Она всегда здесь, просто протяни мысль.

Ощущение. Нужно быть тут. Тут что-то для меня важное. Надо сюда приходить. Запах безопасности. Звук осыпающегося гравия.

Стоп! Это важное. Цепляюсь.

«Холодно, но нужно сюда возвращаться. — не мысль, а ощущение. — Ждать нужно тут. Тут важная Вещь».

Что меня в этом задело? Аккуратно касаюсь воспоминания-ощущения снова.

Знакомо осыпается гравий. Недавно же я слышал очень похожий звук. Это может быть важно.

А вот с этими редкими воспоминаниями сильно не то. Нет плотности других. Похоже, мысли-чувства реципиента. Нужно сохранить.

Быстро становится понятно, что моя память сейчас существует кусками, и то что я помню про себя может не являться правдой, но просто не всей.

Постепенно осознаю все большее пространство вокруг, а шторм внутри сознания затихает. Вся генерация пси в силу моего осознания начинает уходить на расширение внутреннего пространства. И энергии очевидно перестает хватать на поддержание внутреннего шторма…

Постепенно, я начинаю видеть огромный кристалл внутри своего внутреннего Мира. Я понимаю, что там моя память и опыт за всю жизнь. Вот только также прекрасно осознаю, что они все словно архивированы, и полный доступ к ним можно получить только через прокачку гигантских объемов пси. Не мое\мое нынешнее тело такие объемы просто не сможет не то что бы сгенерировать, а даже прокачать через себя. Уж больно не сопоставимы уровни оператора потока А-ранга и только инициированного псиона.

Вокруг уже стабилизированного пространства шторм стихает совсем, и оставшиеся осколки воспоминаний замирают на грани осознанного пространства. Я отчетливо понимаю, что набора осколков в общем-то два. Большая часть — это моя жизнь псиона, прошедшая в борьбе с пришельцами в одном мире. Да, я не помню всю эту жизнь, но какая-то часть сознания, довольно определяющая, поддерживает это мое «я».

Второй набор воспоминаний — это странные куски, иногда даже без особенного осознания, видимо принадлежащие тому парню, с которым я, похоже, сливаюсь в одно целое.

И да. Второе и главное: идея о том, что тело не мое, уже даже не идея, а вполне себе подтвержденный факт. Осознание тела показывает только инициированного псиона с некоторыми особенностями. А никак не тело человека, живущего войной.

Тело развито плохо, судя по откликам энергии. Таким разбалансированным, в физическом плане, организмом, я обладал лет в десять, еще до учебки и первых проявлений Дара. А тут телу лет шестнадцать-семнадцать, вроде бы, может даже чуть больше. Но точнее не скажешь, все-таки и жрал реципиент что ни попадя и очень нерегулярно, вот и вырос не сильно. И болел, кажется, часто, так как развитие тела очень нехорошее. Не удивительно, что Коштев спокойно предлагает документы на более молодого парня. Но и это лечится. Цель вижу, дорогу знаю — уже проходил, решу и такое, дайте только срок. Да и медицина тут, похоже, на очень неплохом уровне. По крайней мере, озвученных не заживших переломов я не обнаруживаю. Всем нарушениям костной ткани — недели. А это нереально по другим причинам. Отсюда вывод, что сроки заживления костных тканей сравнимы с капсулами целителей. И это прямо открывает новые возможности.

Это точно не мой мир — теперь это совершенно очевидно. При этом, хоть какую-то информацию про то, куда я попал, из ментала моего реципиента я получить не могу вообще. Его осколки вообще похожи на какие-то сопли-болота, с редкими островками ассоциативных связей. Но, если брать во внимание слова Кощея про мозголома, то многое становится, понятным. У парня даже не было шанса снова развить разум. Ему сломали возможность получения опыта, прервали связь между быстрой памятью и основной. Так что, то, что он протянул эти три-четыре года, только чудом можно назвать.

Людочка заглядывает еще несколько раз. Я пока нахожусь в условном сне. Сначала острое воспоминание, потом шторм разума, да еще и осознание остатков своего другого «я» — на все нужно время.

Автоматически отмечаю появления девушки, но продолжаю складывать теплое с квадратным.

На самом деле Кощей мне предлагает практически идеальное прикрытие для моего незнания реалий Мира. И даже для моего второго имени оно работает неплохо — всё-таки Максима, похоже, забили дубинами, а потеря памяти в этаком случае не является чем-то невероятным.

Ну а то, что у меня теперь другой Мир и тело — пока что оставляю за скобками. Для реакции не хватает данных. А лишние эмоции, как я прекрасно помню, приводят к быстрой смерти. Зачем это мне? Правильно, незачем. Наблюдаю.

Когда Людочка заглядывает в очередной раз, я уже жду её с открытыми глазами.

— Ой, Максим, вы проснулись?

Чуть киваю ей.

— Очень хорошо, Отто Людвигович уже справлялся о вас! Я его упросила немножко подождать — вы только забылись сном. Я вам и зеркало нашла, только подождите минутку, позову герра Шмидта.

Согласно моргаю. Людочка тут же убегает.

Буквально через пару минут в палату заходит давешний целитель.

— Ну-с, пациент. Будем снимать ограничители. Может быть немного больно. Да, и, вероятно, вам будет очень непривычно. Ваши кости с начала подростковой перестройки организма росли неправильно. И я взял на себя смелость, раз у вас всё равно было так много переломов, поправить и это.

В дальнейшем, мы будем примерно неделю следить за динамикой. Если что пойдёт не так — поправим, если же всё будет хорошо, то останется только нормально питаться и регулярно нагружать свое тело, и тогда через год-два вы придете в форму. И, может быть, будете даже более здоровым чем три четверти юношей вашего возраста, — Шмидт делает паузу, и тихо продолжает, — ну и возраст свой догоните. Вам больше лет, чем сказано в метрике, учитывайте это. — Снова надевает свои странные очки и делает неопределенный жест.

Надо мной во второй раз разворачивается множество ярко-золотых линий, по которым опять бегают червячки непонятных символов. Тошнит. Я снова закрываю глаза.

— Не скрою, мне было очень интересно поработать с вашим случаем. Я постараюсь его описать и создать на этом опыте относительно доступную методику, — Шмидт явно доволен увиденным. — То, что мы с вами провернули, считалось невозможным для целителя моей категории.

Конечно же, если бы не ваши переломы, общее состояние и просьбу мессира, я бы не рискнул пробовать непроверенный, основанный только на моих предположениях метод по восстановлению. Но в вашем случае это было оправдано. Риск, на фоне остального — минимальный, а результат, как видите, хотя нет, вы же еще не видите, но скоро почувствуете. Результат — отличный! — Шмидт замолкает. Я чувствую, что с лица снимают маску. Открываю глаза. Целитель продолжает. — Люда снимайте фиксаторы, и поменяйте капельницы с растворами. Меня обязательно зовите, если случится что-то нештатное, — оборачивается ко мне, — все, Максим. Может тошнить. Так же могут появляться фантомные боли в костях. Если что — зовите Людочку. До утра старайтесь не шевелиться лишний раз, потом можете начинать понемногу ходить.

Шмидт еще раз меня окидывает взглядом, довольно кивает и уходит.

Люда закрывает за целителем дверь. Оборачивается, и как-то очень плавно подходит к моей кровати. Окидывает меня взглядом, несильно вздыхает и начинает возиться с крепежами на правой руке.

— Максим, сейчас я вас отстегну и дам зеркало. Я нашла небольшое, но больше тут найти не получится. В приемной есть ростовое, сможете потом просмотреть, — отстегивает и вторую руку.

Я с удовольствием поднимаю обе руки и смотрю на свои кисти. Тонкие и длинные пальцы как и в прошлом моем теле. Дамы всегда удивлялись такому контрасту. Брутальный лысый шкаф и мягкие гибкие кисти как у музыканта. Им же не объяснишь, что некоторые виды глифов с мозолями не начертить совсем, а чувствительность пальцев зачастую спасает жизнь. Но вообще, все были довольны, да.

Зеркало я беру с некоторой опаской. Взгляд, и на секунду даже замираю. Из отражения на меня смотрит моё лицо. Только на двадцать пять лет моложе. С ярко-ярко синими глазами, которые в моей, той, жизни были скорее серыми. Вокруг лица крупные светло-русые кудри, ближе даже к белому цвету. Ну просто смерть женским сердцам!

Хмыкаю про себя. Теперь понятно, почему Людочка так реагирует на меня.

Что же, пусть это и другой мир, но фактически, это ж я. Я, такой, каким себя помню лет в пятнадцать. Просто внезапно с новым и очень богатым опытом.

Такую концепцию я принимаю очень легко, и меня словно бы отпускает. Как будто я решаю для себя какой-то очень важный вопрос.

Да, так и буду считать — что у меня просто внезапно, после травмы, проявилась память, ну, скажем, предыдущей жизни. Чжоу говорил, что так бывает. Хоть факты немного противоречат этой идее, конечно, но кому дело до этих фактов, кроме меня самого же? Реципиент все равно что мертв уже три-четыре года, так что даже дилеммы нет.

Возвращаю зеркало Людочке и случайно касаюсь ее пальцев. Будто разряд проходит.

Девушка внезапно одергивает руку, бросает на меня испуганный взгляд, и в смятении убегает из палаты.

Неожиданно. Даже не знаю, она же медсестра, что такого в касании для нее? Но пусть, не мое пока дело.

Откидываюсь на подушку расслабленно улыбаясь. Тело почти приходит в норму. Ну как в норму… В точку ноль, откуда уже можно идти к целям.

Двигаться больше не буду до утра. Лишнее это, тем более целитель не рекомендовал, а ждать я умею, ничего.

Мне нужно-то, получается, лет пятнадцать, не больше. Все-таки такой путь я уже проходил и подводные камни прекрасно знаю. Тупиковые зоны тоже, и на них время тратить не буду. А там, может и на S-ранг замахнусь. Хм. Но помечтать-то можно же.

А вот в том месте, где меня нашли, побывать, похоже, придется как можно скорее. Позже я могу очень нескоро сюда вернуться, судя по словам Кощея. Что-то там важное было для парня. Нужно туда попасть хотя бы ради его памяти.