В двух шагах до контакта (СИ)

Глава 29

За этой милой возней остаток времени до обеда пролетел незаметно, я опять травил байки и много рассказывал, а Настя веселилась и слушала. Сегодня она больше спрашивала о моей семье. Как-то незаметно я очень соскучился по мелкой прилипале — сестренке. А ведь когда она была рядом, то вечно меня доставала и вредничала. Но дверь открылась и на пороге замер дядя Яков, внимательно смотря на меня. Я опустил ствол и расслабился.

— Молодец, что сказать, — похвалил он, я было подумал что меня, но он продолжил, — Сделал таки из дурня средненького новобранца. Готов к ратным подвигам?

Я задумался. Ответить да — но это не совсем правда, не думаю, что справлюсь, а ошибка может стать очень дорогой. Ответить нет — тоже не совсем так. Но я все же определился.

— Не готов, но вариантов нет.

— О, я смотрю в твоей бестолковке уже извилины заводиться начали, — похвалил он, — До нормального пехотинца тебе минимум года полтора надо. И то, как повезет. Но в наших условиях это лучше чем ничего. В нас не попадешь, себе яйцы не отстрелишь — почти герой. По маршруту чего с Мишей надумали?

И тут я вспомнил, что отец изначально собирался маршрут прокладывать, но мы отвлеклись на лекцию о внутреннем мире зверушки. А до чертежей и карт мы так и не добрались. А потом и вовсе заигрались.

— Нет. Тебя ждали, встречные предложения обсудить хотели, — нашел я лазейку, — Папа предлагал идти по кратчайшему пути к входу в логово. А я предлагаю проверить и зачистить ближайшие подступы, и вообще, зачистить щахты по максимуму, перед тем как лезть в логово.

— Интересно. И что нам это даст? — Подгорельский почесал седой ус и устроился за столом, подтянув поближе чертежи.

— Обезопасим себе жизненное пространство. Найдем другие точки проникновения.

— А если их нет?

— Тогда убедимся в этом. Вход в логово у нас все равно под наблюдением сейчас.

— А знаешь, я тебя пожалуй поддержу, — протянул дядя Яков, — Пока по пустым коридорам ходим, маленько опыт наберем. Но это только пол вопроса. Чего с твоей подружкой делать будем? Стрелять она точно не может, я проверил.

— Я чего-то пропустил? — я повернулся и посмотрел на розовую до кончиков ушей Настю.

— Да так, — со смешком ответил Подгорельский, — Не обращай внимания.

— Я тут останусь. «Горенку приберу, сольфеджию поизучаю, рушничок вышью в приданное», — выдала Настя, — А за вами дронами присмотрю. Так и мне безопаснее, и вам спокойнее.

— Ой молодец, Максимка, уговорил таки девицу, ужо за приданное взялась, — развеселился Яков.

— Да и к ужину надо синтез диоксифталофенона закончить, для твоей порции, — невозмутимо продолжила она.

— А я от него совсем помру, аль так, помучаюсь?

— Всего лишь очистишься изнутри.

— Ну тогда не страшно. Я с твоими женихом тарелками поменяюсь.

— Учту, — очень серьезно кивнула она.

— Добро, договорились. Тогда можем пойти собраться пока.

— Дядь Яков, а что за вопрос с минами? — поинтересовался я.

— А что с ними? Миша браслеты с маяками отдал? Подключил?

— Да, — ответил я, — Браслеты надели, платы еще не подключили.

— Ну вот и все. Чего тут еще обсуждать? Я и так уже весь язык смозолил, объясняя зачем. Иди сюда, мелочь ершистая, дублирующую схему подключу.

И пока он отвлекся я задал вопрос Насте, благо шлем был на мне и забрало закрыто:

— Насть, а что ты ему добавить собиралась оксифту… а, не вышепчу без подготовки.

— Диоксифталофенон. Фенолфлалеин, он же пурген. Сильное слабительное.

— Может не надо? Он ведь и правда сумеет тарелки подменить.

— Да я и не собиралась, если совсем честно.

— Тогда ладно, — мне значительно полегчало, лишнее обострение в их конфликте точно было не к месту.

— Ну вот, — Яков закончил с установкой и подозвал меня, — Теперь твоя очередь.

— А зачем дублировать? — постарался отвлечь его от нашего с Настей тайного разговора.

— Мало ли, батарея в браслете сядет, скаф придется бросить, критические узлы положено дублировать.

— А ты уверен что это вообще надо? Базу минировать?

— Ну хоть ты не начинай. Мне уже весь мозг чайной ложечкой вычерпали. Просто прими как данность. Все, с тобой тоже закончили.

В дверь постучали, она объехала в сторону и зашел отец.

— А чего это ты стучаться начал? — поинтересовался Яков, — Вроде раньше в таком непотребстве замечен не был.

— Да ну тебя, — отмахнулся отец, — Чтоб на пальнули с перепугу, вы вон какие резкие стали. А некоторые чтоб успели помаду со щек стереть. Не будем показывать пальцем, кто.

— Я помадой не пользуюсь, — открестился я, поддерживая его шутку.

— И я тоже, — подыграла мне Настя.

— Эк я чего пропустил, — заинтересованно протянул Подгорельский, — И как племянников моих называть будете, решили уже?

— Придет время — узнаете, — продолжила забавляться Настя.

— Мда, — крякнул отец, — Это что, опоздал я с предупреждениями?

— Ну пап, хватит уже.

— Индо ладно, индо будем посмотреть, за где похохотать, — выдал странную фразу Яков, — Хозяюшка, мечи на стол свои харчи, вкушать будем.

И мы принялись за обед. Дядя Яков демонстративно поменялся со мной тарелками. Настя театрально всплеснула руками и пригорюнилась. Обед прошел весело.

К этому выходу за периметр пришлось готовиться специально. Мы переоделись в специальные комбинезоны и подключили систему удаления отходов. Новый для меня опыт, и не сказать, чтобы очень желанный, но отвертеться не удалось. Снарядили магазины, разложили по разрузкам. Спокойно и буднично вышли. Меня всего потряхивало и в каждой тени мерещился враг.

— Так, Максимка, перестань трястись и дергаться, — дядя Яков положил мне руку на плечо, — Тут пока еще никого нет, хватит паниковать, перегоришь.

— Что-то не выходит.

— А ты постарайся. Наука же твоя сказала, что они опасны ближе двух метров, а на этом расстоянии ты их увидишь раньше, — добавил папа.

— А я вообще за всеми вами присматриваю, — добавила Настя, чьи дроны выписывали вокруг нас карусель на приличном расстоянии.

— Здесь мы просто ищем следы. Присматривай за дронами, не зря же на них лампы повесили.

Переговариваясь мы прошли до поворота. Потом до следующего. И так дальше, пока перед нами не появилась линия транспортеров.

— Стоп.

— Что-то заметил, дядь Яков? — я напружинился и поднял штурмовую винтовку к плечу

— Нет. Но тебе надо передохнуть и поменяться.

— Но я же не устал.

— А шилопопая наука пока дронов прогонит по маршруту в обе стороны, — невозмутимо продолжил он.

— Я запросто, — тут же отозвалась Настя, и ведомая ей четверка стремительно разошлась по сторонам конвейера, по два в каждую сторону. Мы подождали, я успел попить сока из запасов скафа и хоть немного расслабиться.

— Есть засечка, — радостно возвестила Настя, — Недалеко от этой копательной штуки есть следы обвала и светящиеся пятна.

— «Копательной штуки?», — не понял ее отец.

— Ну на лопату или экскаватор это точно не похоже, а как оно на вашем техническом обзывается я не знаю, — выдала она.

— Проходческий щит или комбайн? — предположил отец.

— А в чем разница?

— Как тебе по проще объяснить, — задумался отец, — Щит создает круглый канал в породе, по принципам корабельного червя, который и не червь вовсе, а совсем моллюск.

— Тогда это оно, — отозвалась Настя.

— Проверяем что за обвал?

— Сначала дойдем до нашей пробки. Мы выходит основной поток заблокировали, — возразил дядя Яков.

— Принято.

Мы осторожно прошли вдоль пустого конвейера, до самого конца. Крайняя секция была опрокинута а за ней натеками и наплывами бугрилась застывшая пена. Точно такую я прорезал, когда делали шлюз.

— И где оно? — вслух подумал отец.

— Ты про тот момент, когда конвейер включился? — с полуслова понял его Подгорельский.

— Да.

— Прямо под ногами, — ухмыльнулся дядя Яков, — Не успела зверушка спрыгнуть. Растерло ее в сопли сложившейся секцией. Затянуло в сгиб и крутило пока вся не кончилась. Нашим легче.

— Согласен.

— Так, возьмите хоть какие-нибудь образцы, — вмешалась Настя, — Мне на… Суп не хватает. Уж больно дефицитный ингридиент.

— Вот заноза, — проворчал Подгорельский, доставая пакет и длинный пинцет, — Так и думал, что пригодится.

— Насть, тут почти ничего не осталось, — присмотревшись я нашел лишь пару фрагментов панциря. Выглядело достаточно мерзко. Удовлетворил любопытство, блин. Хорошо хоть оно не пахнет.

— Мне и жидкости сгодятся, — исправилась Настя.

— Уволь, — отвертелся Подгорельский, — Хочешь собирать эти сопли — пойдешь сама.

— Ладно, принесите хоть что нибудь.

Кое-как наскрябав ей материала мы двинулись обратно. Больше следов пребывания нам не встретилось до самого обвала. Кстати, следов на полу так и не было. Где-то мы ошиблись. Я специально на корточках прополз исследуя солидный кусок пола. Ничего не нашел.

Обвалившийся кусок потолка подсвечивал один из Настиных дронов. Второй шарился по округе, подсвечивая вдалеке заднюю часть проходческого щита — гигантской добывающей машины, с помощью которой и осуществлялась основная добыча.

Провал был сравнительно небольшого размера, я бы в него не пролез, даже без скафандра. И он находился в аккурат над конвейером.

— Теперь понятно, почему мы не нашли следов, — высказал свое предположение я, — они сразу на ленту падали, а рывки ленты не дали им удрать с нее.

— Тут я с тобой согласен, — поддержал меня отец, что-то разыскивая в рюкзаке.

— И куда мы смотрим? — задал вопрос Подгорельский.

— По сторонам, — бодро ответил я, подозревая что это очередная проверка.

— А я что-то не заметил, — проворчал он, — Но хоть помнишь. Только тут надо не говорить, а делать.

— Ага, — отец наконец-то нашел что искал и вытащил из рюкзака руку с коробочкой. В ней лежал совсем мелкий дрон — квадрокоптер.

— Специально его собирал, подумал что все равно придется в каком-нибудь узком месте пролазить. Запаса аккумулятора хватит минуты на полторы, так что не отвлекайте, — и он поднял его в дыру пролома.

Пока отец был занят, я еще раз осмотрел все вокруг. Ничего не нашел. Ну или не понял что нашел. Камень, пыль, мелкий гравий под ногами. Под прикрытием дрона дошел до приемного бункера транспортерной ленты. Немного не доехав до него висела грейферная тележка с молотой породой от проходчика. На самом проходчике светились все лампы, а дверь была прикрыта. Интересно, а что там, за дверью?

— Все. Вырубился, — сказал отец, начав двигаться, — Не так далеко я успел его загнать. Проход очень узкий.

— Ну показывай, чего усмотрел. А мы посмотрим, по очереди, — заинтересовался Подгорельский, — И пока я буду смотреть, вы по сторонам смотрите.

— Перебросил всем, — ответил отец одновременно с сигналом о новом сообщении. Когда дядя Яков дал отмашку я развернул файл.

Перед камерой прошел достаточно длинный извилистый ход в скальной породе, сильно порушенной трещинами. И вот наконец дрон выскочил на свободное пространство. Слабые лампы и камера не дали увидеть весь объем, просто стены хода резко исчезли, а когда дрон развернулся в обратную сторону стала видна стена пещеры. Странная стена если честно. Насколько я не сильно интересовался спелеологией, но все же неоднократно видел фото и видео, и на них стены были обычно гладкими. Заполированными водой. Здесь же они больше напоминали выработку, по которой мы шли. Не совсем ровные сколы, следы инструмента, заметные радиальные выемки. Пещера выглядела искусственной, прогрызенной в породе.

Дрон сдвинулся и показал пол пещеры. На нем сплошным ковром рос небольшой в высоту мох. Тоже неправильность. В глубине пещер никогда ничего не растет, ну в основном. Там нет источника питания как солнце или органики, из которой можно вытягивать питательные и строительные вещества. Как и чем этот мох поддерживает свою жизнь? Потом у Насти спрошу, хотя и так понятно, что она скажет: — «Дайте мне образцы, я запущу их в свои жерновцы», ну и так далее.

Скорость перемещения дрона увеличилась, видимо отец спешил осмотреть как можно больше, пока есть энергия. На небольшой высоте было видно как под дроном стремительно пролетают ровные поля мха. Но местами в нем появлялись проплешины. Неровные извивы шириной примерно в пару пальцев, змеились непрерывно участками в пару метров. Может его, мох этот, кто-то ест, перекочевывая с места на место. И иногда встречались какие-то еще высокие стебли. Толстый бутылкообразный ствол заканчивался розеткой цветка с широкими и тонкими лепестками. Над ними висели штук шесть тычинок, слабо светящихся в темноте пещеры. Отец подвел дрона осмотреть только один, но за ним можно было рассмотреть еще пару светящихся точек, наверное это еще такие же цветки. Дрон двинулся дальше… и резко пошел вниз. Заряд кончился. Отец отключил двигатели и на последней секунде в поле зрения камеры попало какое-то существо. Краешком. Суставчатая лапа с большим кончиком. Кистью, стопой или как-то еще этот пушистый помпон назвать сложно. Широкая штука больше всего напоминавшая шарик или колесо… Экран потух совсем. Ролик кончился.

— Какие идеи, коллеги? — отец терпеливо дожидался пока мы все отсмотрим видео.

— Мне нужны материалы, — выпалила Настя.

— Ну в тебе никто не сомневается, — проворчал Подгорельский, — Мое предложение: временно блокируем это лаз, а как выполним первоочередные задачи — вскроем и проведем разведку. Или передадим специалистам, когда они подтянутся.

— И за это время Настя замаринуется в собственном любопытстве, — хихикнул я.

— И не говори, — рассмеялся со мной отец, — Сморщиться и станет совсем вялой. Придется ее сильно наглаживать, чтоб форму сохранила.

— Ах так, значит? Переходим на овсянку, без никого, три, нет четыре раза в день. И соленый чай, — пригрозила нам Настя, но не выдержала и рассмеялась серебряным колокольчиком.

— А мы и сами умеем, «У тебя здесь нет власти», — поддразнил ее Подгорельский, в конце поменяв голос.

— Ладно, вернемся к нашим проблемам, — продолжил он, когда мы отсмеялись, — У нас впереди логово. И если не тотальная зачистка — то хоть перекрыть от расползания мы его должны.

Все посерьезнели. Я зачем-то дополнительно передернул затвор и быстро поднял выскочивший патрон. Нервозность повисла в воздухе.

— Так, сделали пару тройку глубоких вдохов-выдохов и успокоились. Сейчас идем к шлюзу, подбираем материалы и прямой наводкой на логово, — успокоил и поставил задачу полковник. Интересно, раньше этого не особо и замечал. Как Яков Васильевич меняется в разных ситуациях, обычный балагур-затейник может превращаться в командира и обратно. Сколько же у него масок?

До шлюза проверенной дорогой мы дошли достаточно быстро. Прошли его, отдохнули-посидели-перекусили и начали собираться на второй поход.

— А это, Миша, придется тащить тебе, — показал дядя Яков на тележку с кучей материалов, — Максим впереди, я сзади, а ты с телегой в середине.

— И чего ты туда наприпасал? — заинтересовался отец.

— Сетка, анкера, немного арматуры, термитная сварка. Все чтобы закрыть логово и оставить щелочку под наблюдение.

— А почему я потащу, а не Максим например?

— Миш, я понимаю что тебе хочется оградить сына от всей этой катавасии, но вдвоем мы не справимся совсем, рук не хватит, да и стреляет он быстрее и лучше тебя. Мог бы — вообще всех на базе оставил.

— Ладно, поехали, — с тяжелым вздохом согласился с ним отец.

— Максимка, ты тут не стесняйся, пали во все, что тебе покажется подозрительным, там разберемся, кто в чьи тапки нужду справил, — подшутил Яков.

— Принято, — отозвался я. И чего папка так сильно переживает, меня вон сколько времени готовили к этому выходу. Я точно не подведу.

Не слишком долгий переход и вот мы стоим в прямой видимости от логова. Ну не совсем прямой, до него остался один поворот, но я уже могу его видеть. Я контролирую вход, а за моей спиной отец с Яковом осматривают следы. Теперь их стало видно, видимо те первые твари действительно не успели натоптать, потому что падали сразу на ленту конвейера. Тут они порезвились всласть. Весь пол передо мной испещрен точками — следами их лапок. Но чем дальше от логова, тем следов меньше. Они выходили на разведку и возвращались обратно. Не самое понятное поведение.

— Смотри, Василич, они штуки упорно лезли к шкафу с распределительным щитом, — высказал свое наблюдение отец, — Видишь как натоптано. А тут еще и пара десятков заусенцев свежих, языками облизывали, да внутрь не попали.

— Я так думаю их что-то привлекало. Потому что все остальное они не облизывали. И что это может быть? — с каким-то намеком протянул дядя Яков.

— Электричество, — осенило меня, — Они лезли к источнику электричества.

— Возможно. Но почему?

— Может как рыбы, наводятся на источник слабых возмущений? Думают что там еда прячется?

— Скорее электричество само по себе для них еда, — высказалась Настя.

— Ты серьезно? — удивились все, но высказался только отец, — Что-то до этого не встречалось животных напрямую потребляющих электричество. Свет да, встречались, но и там это больше растения и лишайники.

— Когда-то все бывает впервые. Мы знаем лишь крошечную часть от законов организации материи, — сказала Настя.

— Ладно, дома додумаете, — остановил диспут Яков, — У нас еще работа не выполнена.

И мы медленно двинулись в логово. В отличии от обычных коридоров шахты, этот был сделан крайне наспех, на полу был толстый слой колотого камня. Ясно, что все убрать не успели, да и не особо старались, в тот роковой день они собирались все отключить, но что-то привлекло их внимание. Даже в мыслях я стеснялся что-ли упоминать погибших. Все-таки, это достаточно редкое событие — гибель людей на объектах. Но скоро мы получим ответы.

Отходящий от основного ствола узкий проход, названный нами «Логово», под значительным углом уходил вниз. Мы медленно и с паузами двигались вперед, вслушиваясь и всматриваясь, стараясь не упустить новую зверушку.

Удача улыбнулась мне в самом конце, ты почти вышли в конечную камеру где стоял комбайн как я заметил светящееся пятно у самой стены.

— Вижу цель, — подал я сигнал остальным.

— Ну так стреляй, — скомандовал Подгорельский. И я нажал на спуск. Из короткой очереди на три патрона в цель попали только две, как я потом узнал. Существо подкинуло и отбросило на стену. А у меня задрожали руки и во рту появился кислый привкус.

— Сойдет, — прокомментировал дядя Яков, подойдя ближе и осмотрев тушку, перевернув ее ногой, — Два попадания. Третья в «молоко».

— Ага, — проскрипел я, пытаясь сглотнуть липкую и кислую слюну.

— Эк тебя растаращило, — удивился он, — А, ну да, это же первый трофей.

Желудок прыгнул к горлу. По ощущениям слюна прямо потекла струей, как всегда бывает про сильной тошноте. Отец сделал несколько шагов и притянул мою голову в шлеме к груди.

— Так, Макся, дыши нормально и успокаивайся, все хорошо. Ты все сделал правильно. Это нормальная реакция, — успокаивал он меня. Постепенно я успокоился.

— Полегчало? — отец отодвинул меня и попытался заглянуть в лицо, — Не смотри пока на свой трофей, тебе надо немного привыкнуть к этому ощущению. Убивать на самом деле не так просто, как об этом думают. Ты еще неплохо держишься.

— У тебя было так же? — я с трудом проглотил колючий комок.

— У меня? По другому, у всех по разному. У каждого человека своя история. И с чем и куда он приходит, зависит лишь от стечения обстоятельств. Для тебя это так.

С другой стороны от комбайна раздался выстрел. Мы рванулись туда. Полковник добивал израсходованный патрон в магазин дробовика.

— Отошел? Отлично, проверяем все еще раз, собираем трофеи и наших ребят, — обратился он к нам.

— В кого стрелял? — обратился к нему отец.

— Еще одну штуку увидел. Настя, ты тут? — обратился он к нашей поддержке.

— Тут, ответила она с задержкой и каким-то странным голосом.

— Тоже рыгаешь? — грубовато задал вопрос он.

— Тоже, только Максим сдержался, а я — нет, — грустно сказала она.

— Работать можешь? — продолжал он.

— Смогу, только дайте пару минут воды попить и умыться.

— Только быстро, потом за собой приберешь. Нам нужна поддержка с воздуха.

Пока шли переговоры, я выдвинулся вперед, за комбайн, и тут увидел их. Тех самых ребят, как выразился о них дядя Яков. Ближний лежал в перекрученной позе, будто до последнего боролся. Левая рука прижата к груди, а правая отброшена в сторону, он будто замахнулся но таки не успел ударить своего врага. Возле ног мелкий щебень был разбросан. Видимо он двигался. Левая нога полусогнута в колене, а правая сильно опиралась на стопу, разворачивая все тело полубоком. Левая пластина на животе была сорвана и висела косо. К горлу опять подступил комок. Я поспешил отвернуться. Но мне не повезло, отвернувшись от одного, я увидел второго. Он стоял на краю более глубокого пролома и заглядывал в темноту, которую фары проходчика не дотягивались разогнать полностью. Как живой он продолжал всматриваться в глубину, поставив правую ногу на кусок бетона и придерживаясь за торчащую арматуру левой рукой. И тут меня осенило. Бетон. Точнее железобетон, судя по прутьям. Вот что привлекло их внимание и что они искали в последний день. В глубине выработки они натолкнулись на чужие постройки. Я подобрался и на полусогнутых ногах начал подкрадываться ближе.

— Макс, назад! — раздался голос полковника в наушнике, — Быстро отошел от края и вообще прижми жопу в уголке.

— Есть, — отозвался я, возвращаясь к комбайну.

— Настя, ближний патруль, — скомандовал полковник, от привычного дяди Якова сейчас почти ничего не осталось. Это был именно полковник.

— Осторожно проведи дрона в пролом и подсвети что там происходит. Если его атакуют, не дергайся и визжи в полголоса, я гранатами накрою, — проинструктировал он ее.

— Сейчас, — один из дронов осторожно двинулся в пролом.

И видео с дрона вывеси на отдельный поток, — добавил Подгорельский. На появившуюся картинку я подглядывал одним глазом. Наверное как и все мы.

Камера миновала проем и стоящую фигуру, и показала обычную комнату. Судя по затянутым какой-то серебристой паутиной столам и приборам — лабораторию. Причем абсолютно нашего вида. Пару тройку стеклянных колб и трубок я точно видел в школьном кабинете химии. Но окончательно меня убедила в земном происхождении лаборатории кружка, стоящая на краю стола. Обычная керамическая кружка с какой-то надписью и большим розовым сердечком, как его рисуют обычно. Знаете анекдот про плюшевую попу? Вот именно такое.

— Это наша лаборатория, — выпалил я в шоке.

— Очень похоже, — согласился отец, — Это нужно как можно скорее передать в город. Насколько я помню, колонизация началась всего лет двадцать назад и до того наших здесь не было. Вероятно это «осколок». Но куда делись люди? Все выглядит, брошенным, словно они на перерыв ушли, но так не вернулись.

Меж тем, камера сделала круг по комнате и двинулась в сторону дверного проема. Откатная дверь была почти полностью убрана в стену, а ее край выглядел подъеденным. Точнее источенным, как древоточцем.

Коридор выглядел совершенно обычным. Ровные белые стены, светильники на потолке, кабель-каналы по стенам. Правда из них выглядывали развесистые пучки зеленых иголок. А на полу был уже виденный нами в пещере фиолетовый мох. Сейчас его было удобнее рассматривать. Не было такой дикой спешки, у этого разведчика достаточно энергии.

Настя снизилась еще ближе в полу. Листочки мха колеблющиеся от воздушного потока вдруг обрели жизнь. Они начали тянуться к дрону. Старательно преодолевая давление воздуха.

Дрон поднялся выше. Мох успокоился, листочки все также колыхались в потоке. Настя опять снизилась. Мох проснулся и потянулся к дрону.

— Забавно, — прокомментировала Настя это явление.

— Потом побалуешься, — остановил ее Подгорельский, — Прикрой нас, мы ребят упакуем.

Настроение резко упало, я вспомнил зачем мы здесь. Как не интересно исследовать коридор у чужой базы, но мы здесь со спасательной миссией. Хотя спасать тут было некого. Я повернулся к остальным. Отец с Яковом уже расстелили один плотный черный мешок рядом с телом первого погибшего и сейчас примерялись, как его лучше перенести. Я подошел ближе и прочитал табличку на груди «Николай Семенов». Это был муж Светланы Валерьевны, с которой я работал ранее в теплицах.

— Макся, брысь отсюда, — шугнул меня отец, — Насмотришься еще за жизнь.

— Ладно, — я отвернулся. Меня опять замутило.

— Черт, — выругался Подгорельский. Я на автомате повернулся к ним. Лучше бы я этого не делал. Когда они аккуратно подняли скаф Семенова, оказалось что у него нет нижней стороны, ее кто-то съел, и сейчас тело выпало на землю. Еле отскочив я распахнул забрало. Меня вырвало. Потом еще. Кое как продышавшись, я захлопнул забрало и повернулся обратно. Они с подозрением смотрели на меня.

— Что? — я смотрел на них, а они смотрели на меня.

— Запах разложения, — пояснил отец, — Был?

— К-кажется нет, — замялся я.

Еще более странно, — протянул он, — Отвернись-ка. Мы не закончили.

Я поспешил выполнить этот полезный совет. Во рту было противно, а на душе гадко.

— Смотри, пласталь совсем расползлась, а кожа и одежда выглядит нетронутой, — заметил отец.

— Только гнется, как резинка. У него что, совсем костей не осталось.

— Очень похоже. Но ты мне другое скажи, сейчас мы их вывезем, а дальше куда? Морга тут нет. Холодильников такого размера тоже. Да и разобраться во всех этих метаморфозах тоже нужно. И я сильно сомневаюсь что наша наука сможет провезти вскрытие.

— Ага, вон как блюет и плачет, — цинично заметил Подгорельский, — Ну что ты, девочка, держись. Отверни от нас камеры, выпей воды. Держись, моя хорошая, — обратился он к ней совсем другим тоном, ласковым и заботливым.

— Один у нас вариант — на мороз. Вынесем наружу и положим в снег, — ответил он отцу, — Поднимай осторожнее, он как течет весь.

Меня опять замутило. Но я нашел в себе силы переключиться на другой канал.

— Как ты, — с сочувствием обратился я к Насте.

— Плохо, — практически простонала она, — Досталось любопытной кошке, да большой ложкой.

— Переключись на что нибудь, — предложил я, — Может что нибудь еще заметила? Странного.

— Да тут все странное, от начала и до конца. В глубине каменного массива внезапно обнаруживается лаборатория с надписями на одним из земных языков. Столы, стулья, шкафы — целые, зато стальная бронированная дверь в лабораторию съедена в труху. Мох этот фиолетовый тянется за источником электромагнитных колебаний. Его бы изучить.

— Да чтоб тебя! — в приглушенном мной канале раздался рев Подгорельского. Я резко обернулся. Дядя Яков сорвал с себя визор, и судорожно нагребал мелкую пыль, посыпая себе переднюю часть скафа. Отец ему помогал. В стороне медленно дымился визор, постепенно оплывая под действием какой-то сверх едкой кислоты.

— Это ж надо, второй раз подставился, — проворчал он, когда им все-таки удалось нейтрализовать остатки кислоты попавшей на лицевую сторону скафа.

— Аккуратнее надо быть, — напомнил ему отец, — Сам Максю гонял за осторожность, и сам же везде лапы суешь.

Что случилось, — заинтересовалась Настя, понемногу приходя в себя. Воистину, она состоит наполовину из любопытства.

— Хотел рану ближе осмотреть, тронул, а оттуда на меня какая-то хреновина кислотой плюнула, — пояснил дядя Яков, — И куды я полез, я ж все равно по ихнему не разумею, — свел он к очередной шутке.

— Смотри, а пакет кислота не берет, — поделился наблюдением отец.

— Нашим легче, — проворчал дядя Яков, — Застегиваем и убираем второго. Что-то здесь стало неуютно.

Я постарался отвлечь Настю.

— А Еще что-нибудь заметила?

— Эта серебристая паутина. Она не из нитей сплетена, а скорее напоминает грибницу по структуре. И это очень славно. Потому что с такого размера пауками мне бы очень не хотелось встречаться.

— А ты уверена?

— Насколько это можно, в этом месте, — с некоторым раздражением ответила она, — Тут все слишком странное, не так как у меня на астероиде, в учебниках или теплицах. Нужно больше информации.

— Мы закончили, — сказал отец, подойдя ко мне, — Ты как?

— Средне, — честно сказал я, — Участвовать — совсем не так как видеть на экране или представлять читая.

— Прости меня, — отеч обнял меня, — Не такого я тебе хотел, когда с собой брал. Думал спокойно поработаем, ты глазки девчонкам построишь, сладости вымарщивая. А через недельку домой, за мамой с Веткой и на море. А вместо этого вот это все.

— Ничего, пап, я справлюсь, — я уткнулся лбом в его грудь.

— Ну, часть он выполнил, — подкинула шпильку Настя, — Глазки строил, за попу лапал.

— Когда это? — возмутился я

— Когда по коридорам в сторону базы нес.

— А ведь правда, — согласился я, кажется это было так давно. А всего четыре дня прошло. Но кажется что мы тут уже месяц живем.

— Ну хоть до «сладкого» не добрался, надеюсь, — влез в пикировку отец.

— Пока, — с намеком ответила Настя. И захихикала.

Дядя Яков поднес поближе материалы и мы начали перекрывать пролом сеткой. Точнее начали отец с Яковом. Я же отошел за комбайн и наткнулся на еще один «подарок».

— Пап, тут еще одна тушка.

— Что? Какая еще тушка? — не сразу понял он.

— Ту, что об робота Брюса самоубилась.

— Сейчас подойду, — ответил он, а я начал осматриваться внимательнее.

Когда зверь атаковал робота, он был повернут неудобно, и язык пробил один из основных аккумуляторов машины. А заряда в банке хватило чтобы прибить тварь на месте. Как еще пожар не начался, не понимаю. Но результат — вот он, зверек дохлый, робот тоже. А рация и анализатор продолжают работать. Надо все-таки им какое нибудь название дать, а то все время разными словами обзываем. Когда отец все осмотрел и вернулся обратно, я надел перчатку и аккуратно выдернул застрявший язык зверушки из робота. Он был мягким и упругим одновременно. Как силиконовый шланг. Причем когда я его сжал, остатки гидравлической жидкости перетекли в тело, заставив его шевельнуться. Я напрягся. Он оно осталось безжизненным и ко всему безучастным. Освободив, я оттащил робота ближе к пролому. Пусть он и не может больше двигаться, но анализатор на нем все еще работает, может что покажет.

Доделав забор, мы двинулись в обратный путь. В голове было пусто, и волнами накатывало безразличие. Видимо это и называется «перегорел». Я слабо запомнил обратный путь до шлюза и от шлюза до базы.

— Так, мелочь, дезактивируйся, вон там душ для этого сделали, и топай в комнату. Там сам помоешься, а как закончишь — подходи в столовую. Можешь с Настей помиловаться, но чтоб вам не пришлось перед нами краснеть, — напутствовал меня Подгорельский, — а нам надо ещё одно дело закончить.

Я подчинился. Апатия побеждала.

Помывшись, я пришел в столовую и молча плюхнулся на стул. Настя копошилась возле автоповара. Тоже молча поставила передо мной пару металлических стаканов и прозрачный заварочный чайник, залитый кипятком. Чаинки набухали и плавно опускались на дно, окрашивая воду в темнокоричневый цвет, рисуя извилистые линии в своем медленном падении на дно. Она молча села рядом и прижалась своим плечом к моему. Мы сидели и молча смотрели за падением чаинок. Странно, раньше я не верил что можно просто сидеть и молчать, и при этом чувствовать поддержку. Мне всегда казалось, что для этого нужны слова, действия, что-то еще. Я потянулся и налил нам чай. Добавил сахар, и шумно, со звоном размешал его ложкой. Настя улыбнулась, по крайней мере, мне так показалось. Мы так же молча сидели, держа стаканы в руках, будто греясь о них и друг об друга.

— Можно я останусь с тобой сегодня, я боюсь, — ее дыхание пресеклось на середине фразы, — я боюсь что не смогу уснуть одна.

— Конечно.

Дверь открылась и зашли отец с Подгорельским.

— Эк вас, — дядя Яков проглотил конец фразы, — Я сейчас.

Он подошел в аптечке и долго копался, разыскивая что-то нужное. А когда вернулся, плеснул в наши стаканы что-то из темного бутылька. Без точной дозировки, на глаз. Потом сходил до раздачи и поставил перед нами тарелки.

— Жуйте и спать. И еще, Настя, может не будешь сегодня одна ночевать, Мишу я к себе уведу, — предложил он, без обычных подколок, а с сочувствием. Если уж его проняло, наверное мы совсем плохо выглядим.

— Да мы так и решили, — ответил я за нее. Отец согласно кивнул.

Когда мы поели и собрались уходить, папа меня остановил.

— Макся, можно тебя на минутку? Хочу дать тебе совет, будешь ты ему следовать или нет, дело твое, только помни. «Только мужчина ищет единения душ в слиянии тел». Поторопишься — все испортишь. Я люблю тебя, сын, — и он обнял меня.

Я догнал Настю и взял ее за руку. Ее холодные пальцы крепко стиснули мои. Пока Настя снимала скафандр я успел перестелить мою кровать, сам устроившись на отцовской. Несмотря на то, что ложиться спать было еще рано по времени, мы решили последовать совету Якова. Сегодня был очень длинный и сложный день. Я приглушил свет и лежал в тишине. Заснуть не удавалось.

Настя повозилась, затем встала, взяла одеяло и подошла по мне. Я подвинулся и она устроилась рядом, обняв, уткнулся носом в ее макушку. Ее волосы очень вкусно пахли, и это последнее что я запомнил, провалившись в сон.