В двух шагах до контакта (СИ)

Глава 32

Первыми помывку-дезактивацию прошли Подгорельский и Настя, тут же умотав в лабораторию, исследовать добытое. Хоть мне и не хотелось ее отпускать, дело все равно требовалось делать. Только волновался немного. У них не самые простые отношения.

Переодевшись и взяв планшет, я перебрался в столовую — центр нашей социальной жизни. Отец уже был там, что-то колдовал с автоповаром и кастрюлями.

— Чего готовишь?

— Лапша по домашнему с тефтелями, — отозвался он, — Я тут с Ди пообщался, и был бит мокрым полотенцем, за то что мы готовку на твою Настю свалили. Вот, исправляюсь по возможности.

— А, — я собирался привычно ответить, «Она не моя», но понял что это было бы обманом. Моя, что еще тут скажешь. А я — ее.

— И об этом, кстати, я хотел с тобой поговорить, пока никого нет. Я как бы не сомневаюсь в твоей теоретической подготовке, ну там пестики-тычинки. Что такое девочки и где их надо трогать, я думаю ты и без меня знаешь, но хочу внести пару вопросов тебе на подумать.

— Ну, па-ап! — озвученная тема вызвала смятение в моей душе.

— Я не сомневаюсь, что некий теоретический набор информации у тебя уже есть, ты у меня парень социально активный, все равно про эту сторону жизни мог не только слышать-видеть-читать, может даже и на практике попробовал, но не суть. Поговорить я с тобой хочу не за технические моменты, а за психологию отношений. У нас, сына, есть большая разница в восприятии секса с женщинами. Для мужчины секс — это цель. Или промежуточная цель. А вот для женщин — это только небольшой этап в развитии отношений. Да сложный, ключевой, можно сказать. Но цель совершенно иная. И когда вы, разгоряченные, лежите под одной простыней после процесса, для тебя — это финал. Фанфары и ленточка. То для нее все только начинается на самом деле. Тебе предоставили кредит доверия и твоя задача его не потратить впустую. Так было, сына, и так будет. Она включила тебя в свои планы и начинает строить дальнейшую жизнь вместе с тобой. И тут начинаются танцы на граблях. Не передавить и не дать слабину, оба варианта ухудшают отношения. Начал потакать ее желаниям — твоя ценность понижается. Не учитываешь ее в своих планах — то же самое.

Поэтому, первое что вам нужно найти — это общие интересы за пределами постели. Книги, настолки, игры, рисование — любое хобби, но главное чтобы были совместные занятия.

Второе. Не пытайся быть для нее всем. У тебя есть интересы, в которые она не входит. Не отказывайся от них просто по тому что у тебя появилась девушка. Дай ей время соскучиться.

Третье. Нам с Ди рано переходить на следующий этап предков. По методам контрацепции лекцию читать думаю не надо. Сам наверное читал, ну или слышал. Телом ты может и вырос, но вот головой, мозгами и психологией — нет. И даже не спорь.

— Пап, а зачем это все? Почему ты вообще читаешь эту лекцию, если сам говоришь что я это знаю.

— До мозгов твоих хочу достучаться. Перевести фокус с постельных радостей, до которых вы так охочи в этом возрасте, на сопутствующие проблемы. Как ты сам понимаешь, твоя Настя — далеко не самый простой представитель бабского рода. И какие фееричные идеи могут родиться в ее милой голове я даже не представляю. Особенно, если наши подозрения верны и она частично чужачка. Хотя она и так чужачка. Потому что ты не знаешь в какой среде она выросла. Каждый человек — большая коробка с проблемами, и какую достанешь в следующий раз, не угадаешь. Ты у меня тоже не подарок. И если вы действительно решите стать семьей, то нам с Ди проблем от вас все равно достанется. Просто по определению. Вот я и хочу дать тебе максимум советов, чтобы вы нам потом нервы не мотали.

— А в то, что мы сами справимся ты совсем не веришь?

— Не-а, — он с грустинкой рассмеялся, — Вот ни капельки. Знаешь, Маська, я знаю, пусть и не так уж много, фееричных в постели женщин, но тех с кем бы я мог состариться рядом — только двух. И на одной из них я женат. Мне повезло, да. Их в моей жизни было целых две.

А в твоей бестолковке сейчас намешано очень много всего. Вот я и хочу чтобы ты немного постарался разобраться с этим содержимым. Давай я буду называть, а ты будешь зажимать пальцы если это так. Можешь мысленно, если стесняешься.

Первое. Узаконенный секс. Тебя до жопки греет возможность тискать Настю не стесняясь меня и не прячась по углам. И да, я правда собираюсь перетащить свой рюкзак к Василичу. Будете жить как большие.

Второе. Долг. Ты принял на себя ответственность за нее. Ты считаешь что должен защищать ее от всего мира, из-за того что она тебе доверилась.

Третье. Интерес. Чисто исследовательский. У тебя раньше не было такого друга, воспитанного в других социальных нормах, а свои простые и понятные, с детства знакомые. А здесь кругом загадки.

Четвертое. Чисто гормонально-эволюционное. При повышении уровня стресса мужчины стремятся оставить потомство, а самочка у нас только одна.

Пятое. Возрастное. Тебе проще общаться с ней, чем с нами, она ближе по возрасту. Как бы мы не старались, мы тебя все равно давим опытом и серьезностью. Нет, слушаешь ты нас с удовольствием, но говоришь редко. А тебе тоже есть чего сказать.

Шестое. Психологическое взросление. С появлением пары ты начинаешь перестраивать свое мировосприятие.

Седьмое. Самоутверждение. Тут и пояснять, я думаю, излишне.

Ну и этот список можно еще долго продолжать и продолжать, выбирая сочетания вышеперечисленного. Половина из этого будет замешана на сексе, треть на долге, и все вместе подогрето гормонами. Ну и она может на тебя влиять.

— И как это?

— О, дружок, тут мы становимся на зыбкую почву предположений. Начиная от «ночной кукушки» и до бесконечности в твоем случае.

Я вам, ей и тебе, уже говорил, что считаю ее человеком. И что в ней определенно чувствуется чужое вмешательство, это тоже нельзя отрицать. Но вот сколько этого чужого, и в чем оно в конечном результате отразится — угадать или предположить нельзя. Может быть какие-то внутренние закладки, чисто на психологии. А может и более физические. Собранные из ее же нервной ткани импланты тебе ни один аппарат не покажет. Как видишь ее развитие нелинейно. Мы даже не знаем сколько ей лет. Три, шесть, или сто двадцать? Отлаженная система жизнеобеспечения на ее астероиде — это плод не одного десятка лет работы. Пробовали мы однажды собрать такую систему замкнутого цикла. Наиболее успешный вариант протянул три года. И это в системе отсутствовали люди. Которые все могут испортить своим вмешательством. Ну да ладно. Ты ведь больше трех пальцев зажал, я прав?

— Да, — после того как он натыкал меня носом в этот клубок противоречий мне проще не стало. Скорее наоборот. Я думал что Настя мне просто симпатична и все такое, а даже он насчитал вон сколько всего. Сиди и собирай мозги в кучу.

— Да я и не надеялся, что ты со мной согласишься. У тебя сейчас в голове пусто, и только ветром несет лепестки яблони. И кровь в другие места ушла, — он ухмыльнулся, беззлобно, с грустью, — Все от оттого, что я на твоем месте был, а ты на мое еще лет через десять только попадешь. И я еще помню, как оно было. Но ты держишься лучше меня, я, помнится, больше шумел и скандалил. Как же, кто-то посмел усомниться во мне и моем предмете обожания. Первая серьезная влюбленность, первые поцелуи, первый секс. Ну и первые конфликты, первые семейные скандалы. Ну и так далее, — он опять криво ухмыльнулся, вздохнул и резко хлопнул ладонями по столу, и поднялся, — Но это дело прошлое. Для меня. А вот ты мотай на ус.

Он вынырнул из своих воспоминаний и сходил помешал свою готовку на плите. Уселся передо мной обратно и снова задумался.

— Давай еще вернемся к нашим проблемам. Как ты уже понял, я не очень доверяю в нашей ситуации Якову. Меня сильно беспокоит его состояние. Он летит в пропасть и надо постараться чтобы он не утащил нас за собой. Ну и его вытащить. Он «зверь в хозяйстве дюже полезный». Есть идеи?

— Пап, я даже не понимаю с чего он так. Настя же самая обычная, почему он так к ней относится? То доверяет, вон, до лаборатории ее повез, то руку на пистолете держит.

— Понимаешь, сына, для него мир так и остался черно-белым, как для тебя сейчас. А на самом деле он фиолетовый в крапинку. Для него есть только один маркер «свои-чужие». И вторые разом вычеркиваются из людей и разумных вообще. Его так воспитывали. В постоянной конфронтации и конкуренции. А у конкуренции и соревнования есть одно большое отличие — в методах. В первом можно не бежать быстрее всех, а сломать ногу сопернику. Ведь победителей не судят. А в неоднозначной ситуации, когда нет конкретного врага или препятствия, он и теряется.

— И как мы можем ему помочь? Я тут персонифицированного врага тоже не вижу. Не с кем воевать. Не Васю-шланга же назначать новым Темным Властелином, с больших букв, ага.

— Да, и что делать с этим представителем славной семьи шлангов я тоже не могу придумать. Мы мало пока знаем, как они устроены. Но знаешь что, мне все больше кажется что все что мы нашли в пещере и чужой лабе — оно чуждое этой планете. Все остальное, что мы видели тут раньше, создано по привычным лекалам. Да, есть отличия в составе белков, сахаров и так далее, но сами принципы остаются прежними. Энергия для жизни отнимается от менее развитых форм. Мы об этом уже говорили. Все кого-то едят, и получают от этого энергию и материал. Но тут… знаешь, я подозреваю что сейчас сюда придет кислая как три ведра лимонов Настя и тоже повесит голову, потому что мох окажется таким же сложным композитом, как и языкастые. Только еще сложнее и интересней. А вся эта пещера с лабой — поле эксперимента.

— Почему ты так думаешь?

— Электричество, Макся, мох постоянно под током. И он зеленый. А тут вылазит несостыковка. Зеленый — это цвет хлорофилла, который поглощая часть видимого цвета из воды и углекислого газа собирает крахмал и сахара. Ты тут свет видел? Кроме как от своего фонаря?

— Нет.

— Да для других, известных нам способов органического синтеза тут нет источника энергии. Нет света, нет другой органики, нет излучения для радиосинтеза, нет материалов для хемолитосинтеза. Ничего нет, а они распространяются. И, судя по форме дорожек, искусственно. Кстати, ты знал что в реакторах встречается паразитный грибок, счастливо лопающий излучение?

— Пап, у меня в последнее время все чаще появляется мысль, что я вообще ничего не знаю, пока обратно в детский сад переселяться, — вскипел я.

— Вместе пойдем. Я тоже все чаще понимаю, как мало я видел и узнал за свою жизнь. Вот только не возьмут. Да и не успею все интересное изучить.

— Ну так у тебя не переворачивается картина мира.

— Не печалься так, сына, вырастет и твоя картина, что этот получившийся ковер не перевернешь. Это пока он маленький его вертеть можно. А когда разрастется, будешь только новые нити в него добавлять. Оттенки.

— Знаешь, пап, я вот одного понять не могу, а почему ты так легко принял, что меня Настя выбрала. Нет, не в том плане, чтобы отбить или еще чего. Почему ты не возражаешь против этого?

— Тут сложный вопрос. И глупый ответ. Как родитель, я хочу чтобы мои дети были счастливы и в безопасности. Вот я тебе и не мешаю. Ты нравишься ей, а уж понравиться тебе она все равно найдет способ. Я всего лишь присматриваю, чтоб это не было для тебя опасным. Что бы мы, мужики, о себе не думали, выбирают все равно женщины. Да, первую оценку можно туда-сюда сдвинуть, но выбор все равно за ними. Это даже охотники до баб признают, просто выбирают из уже клюнувших на них. Сначала высматривает тех, кому он понравился, а потом из этого списка выбирает себе цель.

— И что, совсем никакой возможности на это повлиять нет?

— Почему же, будь лучше, успешнее. Или используй старое доброе физическое насилие и способности психики подстраиваться. Стокгольмский синдром, слышал такое выражение?

— Не слышал.

— Вот ты неуч необразованная. А выражение «стерпится — слюбится», или хоть «Привычка свыше нам дана, замена счастию она».

— Последнее из Пушкина.

— Ну хоть что-то. Все эти слова описывают один и тот же механизм работы нашей психики. Ну чтоб в дебри не лезть. Больше комфорта и обнимашек, и крепость падет. Правда во втором варианте не всегда к твоим ногам.

— А у Насти может быть что-то такое? Ну, что она со мной, — я окончательно замялся. Вот ответит он «да», и как мне потом с этим жить? Или вообще…

— Это ты у нее спрашивай, не задавая глупых вопросов.

— Как это?

— Вслух она тебе ничего не скажет. Никто и никогда не может ответить на такой вопрос. Смотри на реакции, ищи мотивацию, старайся понять поступки. Жесты очень хорошо показывают истинное отношение. И еще. Сына, отношения — это путь, а не результат. По прошествии времени все может поменяться много раз. Вы за час можете семь раз влюбиться-разлюбить, и еще время на тортик останется.

— Да что ж так все сложно-то, — я схватился за голову, а папа откровенно заржал.

— А ты думал оно как в твоих игрушках? Съел конфету на плюс один к силе и навсегда? Нет, дружок, это так не работает. Тем игры и подкупают, что в них все просто и понятно. Да еще и прогресс видно сразу. Сколько вложил усилий, столько и получил. Вот ты сейчас благодаря химии и тренировкам от Василича сколько сил набрал. Как думаешь, на сколько их хватит, если вообще заниматься бросишь?

— Ну… — я задумался, — Может на полгода.

— Скорее меньше. Ты же не чистыми тренировками мышцу добывал. Вот с них дольше уходить будет. Но тоже потерять можно. Ленись, не поддерживай — и потеряешь. Такой вот закон природы. И с людьми так же. Перестанешь общаться — и нет у вас общего настоящего. Прошлое есть, можно оттолкнуться и новое построить, а прямо сейчас — нет. А могут и совсем дороги разойтись.

— Но ты так и не ответил, почему ты не отговариваешь, не возражаешь, не пытаешься задавить авторитетом?

— Да потому что я это прямо сейчас делаю. Я просто говорю тебе правду в глаза. Только ты пока этого не замечаешь. Согласись, начни я давить, ты пошел бы наперекор, искал бы аргументы против и на определенном этапе смог бы убедить себя самого. А так тебе приходится думать и искать подвох. Самому. Без моих подсказок. Думать вообще полезно, я тебе об этом много лет говорю. И еще, что бы я не говорил, но свои шишки ты сам соберешь, сейчас ли, или в будущем. Твоя жизнь это твой танец по граблям. Может быть это жестоко с моей стороны, но я не могу прожить за тебя твою жизнь. Да и никто не сможет. Иди, совершай ошибки и исправляй их. Все что я могу — дать тебе совет. И даже на то, как ты его услышишь я повлиять не могу. Как я сказал, или переврешь в процессе.

Он отошел к готовящемуся ужину и погремел кастрюлями. Я сидел и думал над его словами. Вроде он говорил банальности, до которых и самому додуматься можно, лишь немного пораскинув мозгами. Но что-то в них было гораздо глубже. Двойное, а то и тройное дно. А много проще сказать, чем сделать. Как к примеру найти общие интересы? Хотя тут у нас есть небольшой прогресс, нас связывает моя писанина. Ее взгляд на мир, который я рисую. Вроде и немного, но мир под ее воздействием поменялся. Может так и стоит продолжать? Менять мир внутри сообразно изменениям во мне? Ввести глобальный заговор, перекраивающий всю систему? Устроить противостояние в целях ордена и власти. Ну так я не думал об этом раньше. История была для меня не самым интересным предметом в школе. Какие-то байки, к которым надо еще и даты заучивать, с именами главных героев, разной степени подлости.

А что делать с Настей? Она милая и мне нравится. Хочу ли я большего? Да конечно хочу. Тут и думать не о чем. А что я могу дать ей взамен? Чего хочет получить она от меня? Постель? Вот уж не думаю. Тут отец прав, это точно не результат, а процесс, как не двусмысленно это звучит. Помощь и поддержку? А много ли я ее могу дать? Ведь мне самому пока нужна поддержка. Все что я сейчас могу ей дать это понимание и соучастие. Мы можем говорить, дурачиться и баловаться. И пусть это немного, но это вырвет ее из одиночества, которого она так боится. Странно хотя. Она много лет жила совсем одна, самодостаточно, и настолько сильно боится оставаться одна. Может именно поэтому. Чтобы долгое время выживать одному нужна очень сильная воля и упорство. Раз за разом подниматься и идти вперед. Продолжать эксперименты, терпеть неудачи и искать ответы. Тут впору думать что это она меня себе взяла, а не наоборот. На этой мысли я и понял что хотел сказать папа своей фразой: — «Я прямо сейчас тебя отговариваю». Он сделал так, что я сам себя затопчу. Я вспылил. Разъярился. И утих. Он прав. Пусть у меня ничего особо и нет, я могу дать ей все что есть у меня. Потому что она делает то же самое.

Не знаю до чего бы я еще додумался, но они наконец-то пришли. Настя и дядя Яков. Как и предположил отец, Настя была кислой.

— Привет, — я постарался ободряюще ей улыбнуться.

— Привет, устало поддержала она.

— Не выходит каменный цветок?

— Какой цветок? — подняла она на меня взгляд, с неким удивлением.

— Есть такая книга «Уральские сказы» Бажова. Одна из историй про мастера-камнереза, которому нужно было сделать цветок из малахита, неотличимый от живого. А это выражение используется как синоним «не можешь сделать невозможного».

— Вроде того. Понимаешь, оно не так должно работать. Тут невозможные структуры и механики работы, — она пустилась в объяснения. А я сидел и кивал в нужных местах. Отец правильно предположил. Все эти существа и животные завязаны в систему, работавшую на иных принципах. Ближе к механизмам и устройствам, чем к живому. Мох — токопровод и транспорт для материалов. Улитки — сборщики и склады. Все они нужны только для поддержания языкастых. Масштабный эксперимент для создания в языкастых. Чего? Разума? Для этого структур подобных нейронам слишком мало по объему. Новых алгоритмов охоты? Так тот, кто создал этот эксперимент должен быть гораздо разумнее, и уж ему это проблемы не составит.

Настя заметила что я погрузился в размышления и перестал поддакивать. Хотела уже обидеться, но вместо этого надула щеки и попробовала щелкнуть меня в нос. К своему счастью, я как раз вынырнул на поверхность и успел перехватить ее руку со свернутыми в кольца пальцами, до того, как они должны были распрямиться и ударить мне в нос или лоб. Я успел, развернул ее руку и поцеловал запястье. Она залилась краской. Я умилился.

— Было очень интересно, но к сожалению ничего не понятно, — максимально честно признался я.

— Вот ты… — начала она, но я перебил.

— Но у меня появилась идея. Может быть это глобальный эксперимент? Кто-то ищет понимания частей нашей цивилизации, подходя в этому вопросу не с той стороны? Считая частные решения за общие принципы?

— Как это? — она заинтересовалась.

— Ну, видела когда нибудь как по скелету восстанавливают внешний вид животного художники? Не по генам, а только по костям. Придумывая больше чем зная? Без шерсти, перьев и большей части мягких тканей.

— Нет.

— О, тогда это будет тебе очень интересно. Но суть не в этом. Что если экпериментатор пытается понять как выглядят люди, имея в руках только технические артефакты. Машины, механизмы, сооружения.

— Да ну, дичь какая-то.

— Может и дичь, но ты подумай об этом на досуге, — предложил Подгорельский, сидящий рядом и незаметно греющий уши, — Иногда в дурацких идеях смысла лежит больше, чем изначально вкладывалось.

— Так, завязывайте с мудрежом, время ужинать. А я еще хотел немного Маську попинать по его тексту, до тренировки, — вклинился отец.