В лабиринтах сумерек

Глава 25

Вышли из таверны, и тут же наткнулись на патруль. Трое. Один из бойцов навел на Тимура какой-то прибор и задал вопрос:

— Ты несешь при себе большую сумму денег. Её происхождение законно?

— Это мои деньги, — спокойно ответил Адш, поудобнее перехватывая пса. — Я их выиграл. Сегодня. На Арене.

Патрульный переглянулся с одним из напарников. Тот кивнул:

— Да, отпусти их. Я видел сегодня ночью этого парня, здорово дрался. Он их заработал легально.

Тогда первый тоже кивнул и спокойно произнес:

— Хорошего дня.

Патруль пошел дальше, вниз по улице, а Адш задумчиво спросил Тимура:

— Как они узнали про деньги?

— Так торсионный сканер показал. Точное количество монет считать не стали, но и так видно, что много. Раз сумма большая, они обязаны поинтересоваться. Я же тебе говорил, у нас все деньги в монетах. Были бы бумажные — не определили бы. Поэтому и оружия в городе нет, только у патрулей. Не спрячешь. Им можно пользоваться только на Арене, и то холодным. За ношение огнестрельного оружия в пределах города — расстрел на месте.

— А как тогда ты свою винтовку хранишь?

— Так я в пригороде живу! Всем выгодно, что часть народа в город не лезет. Вот и терпят нашу автономию. Мы у себя порядок поддерживаем сами. Видел же, внутри спокойно. А снаружи — запретные зоны сплошняком.

— Которые вы нарушаете.

— Ну да, — усмехнулся Тимур. — А что поделаешь?

За разговором дошли до квадра. Вик бросился им навстречу и доложил, что да, прибегал какой-то мужик, пытался лопотать, что Тимур зовет обоих в таверну. Был послан в нецензурных выражениях, и ушёл очень недовольный.

— А это что у вас? — кивнул на свёрток в руках Адша.

Пёс к тому времени успел спрятать голову в глубину своей переносной норы, и его было не видно.

— Новый пациент, — ответил Тимур серьёзно. — Ты давай, садись рядом со мной, пусти Адша назад. Ёлка, вытащи аптечку. И чистые тряпки. Ёлка, пять кубов… нет, четыре, хватит на его вес, тощий… четыре антирума, универсала. И ещё… да, три антивика. Иначе не довезем. И начинайте отмывать ему глаза метитреном. Потом скажу, что ещё нужно.

Он завел мотор, и квадр резво двинулся к выезду из города.

— Ой, собачка! — глаза Ёлки загорелись, она заворковала: — Собакен какой классный! Только больной! Сейчас мы тебя полечим, собакен! Как его зовут?

— Горик, — спокойно ответил Адш.

Горик выглядел плохо. И был на всё согласен. Даже не скулил, только всё пытался прижиматься мордой к Адшу и периодически тревожно втягивал воздух ноздрями. Он терпеливо, молча перенёс два укола. И потом, прижмурив единственный глаз, стоически терпел промывание.

В дороге пришлось один раз остановиться. Сердце больного пса не выдержало и перестало биться.

Тимур, с проклятьями и ворчанием, что он не ветеринар вообще-то, чудом запустил его снова.

И это заставило Адша в очередной раз задуматься, почему же Тимур бросил свое лекарское дело? То, что его призвание именно в этом, а не бегать с винтовкой по запретным зонам и не шататься по подозрительным притонам, уже не подлежало сомнению.

Едва въехав во двор, бросили там квадр и сразу потащили пса в подвал, где у Тимура была организована операционная. Зафиксировали Горика на столе, растянув за все четыре тощие лапы. Тимур, ругаясь, сумел ввести пару катетеров в спавшиеся вены и поставил ему капельницы. Потом прогнал спать всех остальных, сказав, что сам подремлет прямо здесь, на соседней кушетке.

Только выйдя из душа, Адш осознал, насколько он устал. И, мысленно воззвав к милосердию всех своих злобных духов, завалился на кровать, с наслаждением зарываясь в подушку. Уснул сразу. Крепко.

Но долго поспать ему не удалось.

Он выплывал из сна на звук тоскливого, выворачивающего душу воя.

Сел на кровати, мрачно взлохматил волосы, энергично потер лицо, пытаясь окончательно проснуться.

Ттвою!.. Что там?

В коридоре строго зыркнул на высунувшегося из своей комнаты, заспанного Вика, за спиной которого тенью маячила отчаянно зевающая Ёлка, с взлохмаченной розовой копной на голове:

— Спите! Я сам разберусь.

— Мы бы спали, веришь? — пробурчал Вик.

Толкнув дверь в операционную, Адш сурово поинтересовался:

— Ну? И что это за бунт?

С его приходом сразу наступила тишина. Пес, привязанный к столу, резко повернул голову, жадно принюхался и энергично забил хвостом.

— Ну наконец-то! — Тимур досадливо поморщился, швыряя в таз на полу использованный шприц. — Он начал выть сразу, как только очнулся. У меня уже голова раскалывается! И не загрузить, сердце у него не выдержит.

— Да что случилось-то? — нетерпеливо повторил свой вопрос Адш. Спать хотелось неимоверно!

— Что? Тебя он потерял! И, похоже, испугался, — Тимур устало зевнул. — Адш, давай, помогай! Я его стабилизировал, твоего Горика. Надо помыть, замазать язвы и… и забирай-ка его к себе в комнату, вот что! Иначе он никому покою не даст! А я уже еле на ногах стою! Я свою смену сегодня отработал на все сто!

Тимур, действительно, выглядел замученным. Поэтому Адш, не споря, помог ему отвязать пса, и отнёс притихшего Горика в ванную.

Отмытый тремя разными шампунями и высушенный горячим феном, пёс продемонстрировал свой истинный окрас. Шерсть его оказалась темной, разных оттенков, с рыжеватыми подпалинами. Длинный хвост пушистый, особенно в своей нижней части.

— Он ещё обрастет, — заметил Тимур. — Это сейчас подшерсток поредел. Болезни и недоедание. А так — шерсть должна быть достаточно густой. Красивый пёс. И сильный, мускулистый, крупный. Не знаю, что за порода такая. Не видел раньше. Смесок, наверное. Дворняга.

Горик повернул к ним голову и насторожил крупные, треугольные уши.

— А что у него с глазом? — задал вопрос Адш, помогая замазывать язвы на теле пса.

— Инфекция, — коротко ответил Тимур. — Один глаз вытек. Второй мне удалось спасти, но роговица повреждена необратимо. А что там глубже — не знаю. Но видеть он всё равно уже не будет. Ослеп.

Да. Жаль. Адш подумал, что у такого пса должны были быть красивые глаза, темные, в цвет масти. А теперь вместо одного — пустая глазница, а второй затянут белесой пленкой.

— Ты выведи его сначала во двор, — посоветовал Тимур, позевывая, — а то захочет потом и снова тебя разбудит. Мочевой катетер я ему снял, не нужен уже. А влил в него по системам прилично. Точно запросится. Да, и не корми пока. Только миску воды поставь. Немного. Чтобы не вырвало.

И устало побрёл к себе.

— Ну что, Горик? Во двор? — Адш положил псу руку на загривок и слегка подтолкнул к двери, держась рядом. — Ты начинай учиться двигаться в темноте, сразу. Жизнь она такая, она тебя жалеть не будет. В ней каждый сам за себя. Раскачиваться некогда. Понял? А раз понял — вперед.

Пес неуверенно переставляя лапы, побрел в сторону двери, усиленно принюхиваясь. Адш шёл рядом, подстраивая свои шаги под темп движений пса. Горик, сделав очередной шаг, уткнулся черным кончиком носа прямо в дверной косяк, чуть отпрянул назад. Подумал. Ткнулся правее и нашел проход. Двинулся дальше. Стена.

— Вправо, — негромко подсказал Адш. — Запоминай. Это коридор. Справа будет лестница вниз, на первый этаж.

Горик послушно повернул вправо. Дошел до лестницы. Адш молчал. Пусть. Он должен научиться сам.

Лапа пса при очередном шаге зависла в пустоте. Он слегка склонил голову вправо, задумался. А потом аккуратно начал опускать её всё ниже и ниже, пока не поймал подушечками прикосновение твердой ступеньки. Дальше пошло проще. И пёс двигался значительно увереннее, спускаясь вниз, явно высчитав для себя расстояние между ступенями.

Они прошли последнюю дверь и оказались в садике. Там Горик с явным удовольствием втянул в себя свежий воздух и побрел к ближайшему дереву. Адшу показалось, что на природе пёс ориентируется гораздо лучше, чем в помещении. Впрочем, это же животное. Здесь все запахи должны быть ему знакомы. Кора деревьев, камни, трава — все они имеют разные ароматы для тонкого нюха зверя.

Вернулся пес точно к Адшу, сам, снова ориентируясь на запах и поднял голову в молчаливом вопросе.

— Да, а теперь обратно. Ну ладно, вижу, что устал. Но это в первый и последний раз, понял?

И Адш, вздохнув, поднял его на руки.

Миска с водой, немного, как сказал Тимур.

Коврик, брошенный в угол.

Строгое: «Спать!»

И можно, наконец, уснуть и самому.