В лето 6731...

Пролог

– Таким образом, русские княжества не могли ничего противопоставить монголо-татарам. – Закончил свою лекцию престарелый преподаватель.

– Корней Владимирович, так было иго или нет? – нарушил образовавшуюся тишину студент.

Доцент исторических наук, уже пожилой, практически пенсионер, с больным, но все еще пылающим энтузиазмом сердцем задумался.

– Скорее – да, чем нет. Но этот вопрос все же сложный. Что есть иго? Понятие, которое в исторической науке используется как период взаимодействия с ордой, Золотой ли или Большой – не важно. Вам, как будущим экономистам, вероятно цифры больше ответят на вопрос, чем мое субъективное мнение, – пожилой преподаватель отпил воды. Две в подряд лекции уже утомляли, ноги «зудели» от полуторочасового стояния. Подходило время для очередного укола инсулина и принятия таблеток. Но Корней Владимирович имел среди своих прочих принципов не оставлять без ответа любые вопросы студентов.

– Утеряны десятки технологий, которыми владели ремесленники Древней Руси, население резко уменьшилось и вернулось к цифрам до нашествия только в 16 веке. Политический вес Северо-Восточной Руси на полтора века снизилось до нуля, если только не брать в расчет новгородские земли. Резко упали показатели торговых отношений, – поспешил закончить преподаватель и в нетерпении посмотрел на часы.

– Но все же не совсем понятно. Было ли это иго? Московское княжество вело себя как улус орды и смогло укрепиться только в рамках взаимоотношений с ордынцами. – Не унимался любознательный студент.

– Да это так, орда стала еще одним фактором в интригах русских княжеств. Уже ослабленных, не способных на самостоятельность. Разделяй и властвуй! Ордынцы не были глупы и использовали этот древний принцип. А на вопрос о том было ли иго, или нет – каждый может ответить сам. И на коллоквиуме мы сможем составить свое мнение, – долгожданный звонок принес преподавателю облегчение. Сейчас у него полтора часа отдыха и нужно набраться сил на еще две лекции.

Прозвучавший звонок, смел с лиц студентов всю любознательность, и они спешно стали покидать аудиторию, не дожидаясь разрешения преподавателя.

Пожилой преподаватель шел по коридорам университета и, как это часто бывало, размышлял о своем бытии. Нет – он не считал, что прожил жизнь достойно, и это понимание все более прожигало рану в его душе. Он еще готов, он бы горы свернул, защитил бы докторскую, наконец, которую несколько раз начинал, но постоянно что-то мешало. Бурная молодость и неуемная энергия делала из него к старости одинокого больного человека.

Он стоял у истоков движения реконструкторов. Вначале наполеоновская эпоха, что было так модно в позднем СССР, потом средневековье и даже драки, в лучших традициях Ломоносова с приверженцами норманской теории, дальше Великая Отечественная война. Сегодня его знают как «деда», и он может только с важным видом посещать форумы как почетный гость.

Семья? Не сложилось. Много женщин у некогда статного брюнета с врожденным умением задурить голову любой женщине. Его яркие голубые глаза, контрастирующие с черными волосами, всегда мужественный спортивный вид знающего себе цену гусара, покорили не одну женскую натуру.

С одной, да с Леночкой, еще в начале 90-х годов пытался создать семью, но – не сложилось. Она ушла от него, не простила очередную измену, переехала в другой город, и, как он узнал позже, вышла замуж за спокойного мужчину, олицетворявшего семейный уклад. Только лет восемь назад Корней узнал, что Лена ушла от него беременной и родила сына – его сына. И это еще больше сжигало его. Даже когда Лена рассказала их сыну, кто на самом деле генетический отец, «пиная» ему на его похождения и несерьезность, наладить отношения не получилось. Алексей нашел его, приехал, встретились, помолчали и все… Больше ничего… И сегодня от этого больно.

– Корней Владимирович, зайдите к декану, – встреченная в коридоре секретарша строго, будто она и есть декан, указала старому преподавателю.

– Хорошо, Оксана, через минут десять, – устало проронил Корней Владимирович – одинокий человек, проживший яркую, но, как он считал, бесполезную жизнь.

Зайдя на кафедру, он уколол инсулин и перекусил. Переведя дух, пошел к декану.

– Любовь Михайловна, можно? – заглянув в деканат, спросил Корней Владимирович.

– Да, да – входите! – ответила женщина средних лет не отрываясь от чтения какого-то документа. – секундочку. Ага, так, Оксана, сделайте нам чаю, пожалуйста.

Плохое предзнаменование. Чай – это какая-то услужливость, не свойственная этой женщине, которую Корней Владимирович знал очень хорошо, так как на форумах реконструкторов она еще лет пятнадцать назад очень удачно отрывалась. И старый преподаватель мог много чего припомнить любвиобильной некогда женщине. Но Люба смогла расставить приоритеты, удачно выйти замуж за одного богатенького любителя старины и еще более удачно с ним развестись. Занялась карьерой, не задумываясь о материальной стороне. Отсуженных у бывшего мужа денег хватало до сих пор на все, в том числе и на колледж в Великобритании для дочери.

– Я так понимаю, разговор не из приятных? – спросил преподаватель, принимая чашку чая от секретарши.

– Ну как посмотреть? Думаю разговор, так как сказать, – назревший! – декан пристально посмотрела на своего подчиненного. – Вы же понимаете… Пенсия – это не приговор!

– Приговор – смерть, а пенсия это исполнение приговора! Я понял – не продолжайте! – преподаватель стал спешно подыматься, но резво стать со стула не получилось.

– Да, постойте, же. Корней Владимирович мы вас уважаем, любим. Я помню как вы критиковали мой доспех 10 века, – декан встала из-за стола и подошла ближе к Корнею Владимировичу.

– Он не был 10 века, – опущенными глазами в пол тихо проговорил опытный реконструктор.

– Может быть, может быть. Вы хороший специалист, что же не защитили докторскую. И разговора бы этого не было. Деканату нужны профессоры… – Любовь Михайловна фривольно присела на край стола. Если бы не старость, да и ситуация, Корней расценил бы это как призыв к действию, но сейчас это выглядело как некое издевательство. – Слышали, Егор Александрович защитился? Кстати, сегодня он всех приглашает в кафе в нашем корпусе к 19.00, будете?

– Вряд ли – ответил Корней Владимирович и заострил взгляд на ногах знающей себе цену женщины.

– Что ж. Я рада, что разговор состоялся, а к концу недели, думаю, в том же кафе мы торжественно проводим вас на пенсию, – удовлетворенно отследив взгляд пожилого мужчины, декан пристала и стала копаться в разложенных бумагах, – тут интересовались Вами, Корней Владимирович. Какой-то клуб реконструкторов, как там «зов предков» что ли. Странное название. Не знаете такой?

– Нет, так пафосно назваться могут, наверное, только подростки с ведрами на голове. Что хотели? – растеряно спросил Корней Владимирович. Мозг отказывался что-либо думать. В голове крутилось только одно – что делать? Жизнь прошла…

– Да ничего не хотели, спрашивали о тебе – каким периодом увлекаешься. Да ни о чем впрочем. Ты, Корней Владимирович не кручинься. Я то помню еще как ты на ристалище рубился. А помнишь того двуручника – негра?

– Да не нет он был, как там – мулат что ли. Отец из Африки. Парень все хотел доказать, что он русский. Хороший был боец, если бы не спесь – кто ж на латника да без щита. Ладно, Любовь Михайловна я все понял. Сколько еще мне поработать? – смирившись, спросил старый, пока еще преподаватель.

– На следующей неделе придет новое дарование. Молодым у нас дорога… Да найдешь где подработать. Вон сколько контор для несознательных студентов. Курсовые попишешь. Оксана, позовите Махоненко, что там с конференцией? – обратилась декан к секретарше, показывая о завершении разговора.

– Как-то неуважительно, Любка-фурия, – подумал уже бывший преподаватель, бывший рубака, бывший реконструктур и вообще – бывший…