В лето 6731...

Глава 14. Деятельный помещик

К вечеру того же дня гости стали разъезжаться. Войсил вручил свой подарок самым последним. И это было не оружие, не бональное серебро, он вручил символичный золотой ключ от поместья. Я понимал, что организация свадьбы за такой короткий срок уже подарок, да и, оказывается, слово он еще дал на могиле брата своего, что женит Божану и за свой кошт.

Так что трат моих не было, а вот посчитать подарки и вообще оценить перспективность поместья – необходимо. Как, впрочем, и начать думать о новом полевом сезоне. Солнышко уже так разогревает землю, что снег если и не сошел, то опал в объеме.

Казалось – отдыхай и не дергайся, но во мне бурлила энергия, я хотел дел, свершений, прогрессорства. Именно первый полевой сезон станет фундаментом для экономики моей, а возможно, и Руси. Чего стоит картошка, которая сможет спасти не одну сотню жизней, когда с 1229 года начнутся неурожайные годы. Поэтому именно изучению хозяйства я решил посвятить ближайшее время.

– Божаночка, а ведаешь, что делают у первую ночь апосля венчания молодые? – спросил я, разглаживая иссине черные волосы жены, возлегавшей головой на моих коленях.

– Так ведомо то, мы також – чадо спряжали, – без тени смущения ответила моя жена.

Да, сарказм, ирония, двусмысленность и другие хитрости на Руси мало развиты, это не византийцы.

– Так вот, молодые, апосля веселья в опочивальне серебро, да иншыя дары считают, – эту шутку Божана поняла, однако реакция была странная для меня, но, вероятно, правильная для этого времени.

– Так, муж мой и считай. Не мое то дело. Треба кликнуть Мышану – вона ключница до подворью, да и за поместьем глядит, можа и допомочь, – сказала жена, которая всеми способами старалась демонстрировать покорность и домострой.

Ее очень впечатлил мой поступок с калиной. И девушка, которую учили, что покорность – единственно правильное поведение с мужем всячески хотела угодить. Вот только мне было бы приятно, если бы эта угодливость была из-за любви и как ответный шаг с моей стороны, но наша семейная жизнь только начинается, подстроимся друг под друга.

– Так, мы будем разом считать, мне потребна не покорная жена, мне потребен соратник, друг. А где та Мышана? – последние слова я громко крикнул.

Через минуту один из холопов отчитался, что за Мышаной отправили, через еще три минуты, тот же ретранслятор сообщил, что ключницу нашли. Через еще семь минут перед нами возникла женщина средних лет, как в XXI веке говорят «бальзаковского возраста», опрятная, но одета просто, вся обвешаная ключами. Подобострастия в глазах ключницы я не заметил, но и пренебрежения не было. Уверенная в себе женщина с легкой грустинкой в глазах, которая казалась глубоко личной.

– Корней Владимирович, батюшка, Божана Борояровна, матушка, – Мышана низко поклонилась. Ну что ж, подобные слова как ритуал признания должны были прозвучать.

– Мышана, а подарки нам в дар приносили? А то мы мало что и помним, видел, что зброю приносили, да ткани Божане Борояровне. А что есть? – просил и вопросительно посмотрел на ключницу. – Апосля погляду даров, треба поговорить о поместье што есть, что добре, что худо.

– Да, батюшка, – женщина поклонилась.

– Давай дары и не треба батюшкой кликать – хозяином величай, а батюшка в царкве, да той, што взрастил, – наставлял я ключницу.

Подарки приносили четыре холопа, и ключница называла имя подарившего. Мне практически без надобности знать, кто что подарил, но окружение Войсила, а частично уже и мое – знать нужно было.

Из подарков были ткани – три рулона. Это, по словам Божаны, позволило бы одеть больше десятка девиц в добротную одежду. Была посуда, которой дарили много. Только блюд серебряных было восемь, а еще инкрустированные камнями чаши. Было и три лука в подарок, да три меча. Подарили, оказывается и холопов – десять семей со скотиной и утварью. Тысяцкий подарил, на мой взгляд, более полезное – девять подвод ращепленной доски. Да, как я понял, этот лес давно был собран тысяцким и скорее всего, был за казенный кошт, но мне строиться нужно и я не побрезгую.

– Не в убыток и то добро! А продать долю утвари, потребно. Божанушка, ну нашто нам столько усяго, а серебро потребно – нам строится, расти треба, – обратился я к жене, но не оставил ей шанса перечить.

Ну, никогда не понимал тех, кто с золота и серебра ел. Я за рациональность. Статус показать найдется чем, а начнем зарабатывать, так посмотрим, может, и с серебра поедим. Но когда у тебя уже много серебра, строиться некуда, еды вдоволь, воинов много как быть? Ну, такие вопросы пока еще рано задвать себе.

– Оставляем утвари на дюжину гостей, остатнее в продаж, або абмен на лес, зерно, топоры да скотину. Лепей скотину, – вынес я вердикт.

Божана ничего не сказала, вообще ничего! Складывалось впечатление, что ее это не особо заботит. Нет, я догадываюсь, что хозяйка она справная, вероятно только, что ей уют важнее, чем перспективные экономические планы.

– Давай по людям Мышана. Сколько холопов, смердов, челяди, есть ли ремесло какое, – спросил я, усаживая Мышану на скамью.

Оказалось людей всего двести пятьдесят три в возрасте от 14 лет. Из них почти все холопы и работают на земле. Это было намного больше, чем мне говорил Войсил. Есть семьи свободных смердов, закючивших еще с отцом Божаны порядье. Из ремесел есть небольшое кожевенное производство, кузня. Наличаствуют 96 коров, часть их в семьях холопов с расчетом одна корова на две семьи. С конями еще хуже – всего 57, из которых часть нужна на пахоте, а часть для перевозки рухляди, которую бьет артель охотников. А вот боевых коней не было вообще. Были еще и овцы, козы, всего штук триста свиней на все семьи, гуси да куры. В целом было достаточно богато, от голода уже как два года никто не умирал. Но еще важно, что Войсил помогал следить за поместьем и сам вкладывал средства при острой необходимости. Получается, должен я ему, много должен!

– Так, Мышана, ты письмо ведаешь? – спросил я и дождавшись кивка, придвинул бересту и шило, а после начал. – Пиши. Певое – закупить на проданную серебряную рухлядь коней. Сорок гривен и я дам аще серебра. Коней должно сотня – пятнадцать боевых, токмо молодых да трех лет – сами обучим. Другое – дать земли под мои посадки, и направить до меня две семьи справных холопов, кабы зело мудро и з повагой до земли были, воны и займатся будут моими посадками, а ужо за утро поселить их тут в доме, а земли для меня недалечи ад дома, да кабы ни ведал о том боле никто. Далей. За утро едем земли глядеть, з холопами да смердами заемится, да снеди приготовьте. Мясо, хлеб, скрынка пива, соль, детям меду. Кожнай семье па едакам. Енто до за утро зрабить. И муки треба дать – масленичная седмица скоро. Буде усе енто?

– Да, хозяин, найдем! Батюшка Василий Шварнович много завез снеди. Говорил, что тебе хозяин и тебе хозяйка не в досуг быт строить – вам чадо зробить треба, – с серьезным видом сказала Мышана.

Ночь провели в объятьях и целенаправленном делании детей. Процесс этот был весьма интересным и познавательным, посему стороны решили и впредь заниматься этим процессом со всем тщанием и старанием.

Поэтому, после бурной ночи, очень хотелось кофе, чтобы как-то прийти в себя, но на удивление травяной взвар оказал замечательный тонизирующий эффект. Мышана же выглядела бодро, несмотря на то, что ключница, как и хозяева, не спала только по другой причине – собирала дары от хозяевов. Небольшие плетеные корзины, груженные продуктовым набором, занимали место на семи подводах. Это была колоссальная работа, что пошло в зачет ключницы в моих глазах.

– А безопасно ли здесь? – спросил я оглядывая достаточно богатый обоз. Еще раньше я спросил про охрану, на что Мышана развела руки.

Может ли считаться безопасной землей территория, еще четыре года назад подвергающаяся нападениями, как марийцев, так и булгар. Сегодня же Новгород Нижний не даст булугарам гулять и марийцы присмирели. Только из головы все не выходила проблема Вышемира. Я узнавал, и на свадьбе его не было, несмотря на приглашение как соседу.

Уже в пути я знал, что среди смердов есть отставные, так сказать, ветераны. Недавно переселенные сюда Войсилом. Настолько недавно, что можно подумать, как раз для охраны земли. Их я и решил пригласить к себе первыми. Надеюсь, принцип про старого коня, который борозду не портит, сработает и сейчас. Все же приходилось учитывать, что земли находились на границе Руси. Четыре года относительного затишья, в то время, как в других землях междоусобицы, рыцари, половцы, дали возможности развития региона, вот и людей оказывается больше, чем считает тот же Войсил. Большинство же людей и прибыли в прошлом году. А учет тут ни к черту!

Мышана прекрасно разбиралась в ситуации и знала практически всех по именам. Прекрасно ориентировалась в наличие орудий труда, живности. Я бы так не смог. Человеку из будущего нужно полагаться не на память, а на бумагу или электронный носитель. Уточнение про тиуна – управляющего не принесли желаемого результата. Его не было, так как уже год за поместьем присматрвиал тиун Войсила.

Врученные подарки воспринимались людьми с благодарностью, но я старался демонстрировать и жесткость, угрожая за неисполнение приказов наказанием. Люди же не особо воспринимали угрозы, своими взглядами демонстрируя, что они понимают и работу, и заботу, а вот боярину еще самому след себя проявить.

Владения оказались большими. Земли было столько, что на ней могли и тысяч пятнадцать ужиться, а живет только около трех сотен человек. И эту проблему решать нужно – необходимо привлекать людей. В целом же, если встречали с некоторой пренебрежительностью рядовичами и опаской холопами, то провожали уже выкриками заздравниц. Получить по весне такой съедобный подарочек для людей оказалось очень своевременно и приятно.

Вернулись только к вечеру и страшно голодные. Нас хотели накормить в поселении, но удалось отказаться.

– Боярин, дозволь! – В дом зашел не сильно еще старый человек, лет под пятьдесят, но с лицом полного достоинства. Был он без правой руки, но вонская выправка в этом пожилом человеке не ставила сомнений, и я понял о ком идет речь. В разговоре с Глебом Всеславовичем упоминался удачливый и грамотный десятник Далебор, которому это имя дали уже в сотне Шварна, а после и Войсила.

– Далебор! Честь воям, пораненным на сечи за правду! – торжественно произнес я, вставая, и делая малозаметный поклон. Не знаю как нужно себя правильно вести, но сейчас захотелось именно это сказать. Вообще от степенного старика, которым был преподаватель Корней Владимирович, все меньше оставалось в молодом попаданце.

– Спаси Христос тебя! Ты спросил, и я пришел, а со мной також трое калек да два сына моих. Ведаю, что Вышемир не простит боярыне, а мы його и не хотим, за тебя станем, коли добротой и лаской до людей ставиться будешь – торжествненно проговорил Далебор и поклонился. Оказалось, что люди уже обсудили молодого боярина и одобрили первые шаги в раздаче подарков. Такой электорат был бы подарком для политиков того времени, от куда я сбежал.

Я быстро догадался о том, кто передо мной, и это не было сложно сопоставить. Описание, которое озвучил Войсил такое: «Один глаз, одна рука – одно большое сердце». Поэтично сказал тесть про этого человека. Далебор стал смердом, получил свою землю и работал на ней, пятеро детей, три сына и две дочери. Один сын собирается жениться, дочка так же на выдани.

А что если… Шальная мысль – Ерему подвезать на женитьбу. Парень он славный, а я и с приданым подсобил бы, да и нужны будут мне воины. Если развиваться стану, то и богатство станет лакомым куском для других. Ну и посмотрю на девицу, чтобы товарищу не подсунуть абы что.

Потекли дни. Опасностей особых не было замечено, а Далебор поставил службу, как по мне, качественно. Было видно, что засиделся он на печи, да на огородах. Кони, на которых разъезжали мои первые стражники, были боевыми и обученными. Я сделал замечание ключнице, которая уже исполняла обязанности и тиуна что кони то боевые, а она-то говорила, что их нет. Мышана с тоном учительницы сказала, что живность свободных смердов не поддается подсчету. Смущенный я подумал, что еще многова не знаю.

На третий день обживания в поместье, когда я объезжал территорию, пытаясь в уже подтаивающей земле разглядеть поля, луга, ручьи, почувствовал пристальный взгляд. Бывает, когда спиной чувствуешь взгляд. Даже не знаю, как это объясняется с точки зрения физиологии, но всегда знал, когда меня разглядываю. Впереди ехал один из ветеранов, как только выезжали на просторное поле – посылался дозор и по бокам. Однако я в бинокль всеже рассмотрел группу, которая следила за обозом, возможно, готовилась напасть, но посчитала невыгодным. Один всадник не замечал ничего, а устремил свой взгляд прямо на меня. Можно было восхититься его зрением – с такого расстояния смотреть только в мою сторону. Я немного проехал вперед, всадник синхронно довернул голову. Скоро наблюдатели исчезли. В любом случае – звоночек!

К вечеру того же дня, после инспекции и очередной изнурительной беседы с Мышаной, которая как заправский бухгалтер сыпала цифрами, я ожидал прибытия других представителей поселенцев. Было назначено совещание, первое мое совещание, которое удачно так превратилось в какой-то момент в полный балаган. В двух поселениях, где мы были с инспекцией и с подарками были старосты, которых мы взяли с собой для беседы. Оба старосты были ультра патриархальны, что бросалось в глаза сразу. Несмотря на то, что оба были закупами, то есть уже прогоревшими в своей жизни, вели они себя вызывающе, даже называя меня отроком. Укорот нужен был, но я решил все же дать им шанс. Пусть и отроком называют, да дело делают и слушают меня. Правда, пришлось все же разок за очередного «отрока» огреть по горбу плеткой одного старосту.

Прежде всего, я завел тему земледелия.

– Подсеку делать в лето не можно. Земли обильно, а вот ряду в ней нет, – начал свое выступление я, подражая легенде о призвании Рюрика.

– Какож нема, то отрок? Все по чину, да мы… – начал было староста.

– Ты, холоп! Встать! – кричал я, тщательно изображая гнев.

На самом деле не злился, и даже было немного противно, но нужно соответствовать ситуации. Кнут и пряник – лучшее в управлении людьи не придумали за тысячелетия.

– Ты закуп, коли откупишься – иди на все стороны, а перечить мне – смерть, – я принял максимально жесткий вид, достал саблю и демонстративно сделал шаг в сторону старосты. Оба представителя синхронно сжались.

– Мышана! Есть толковые люди – девки, аль мужи, но те, что наказ выполнят? – обратился я к ключнице. Та испуганно смотрела на меня. – Мышана!

– Да, хозяин, найдем боярин, – проблеяла женщина.

– Этих в поруб, далей слухать, – командным голосом приказал я, а вот старост взяли под ручки два молодых парней, которые были с Далевидом. Надо имена хоть узнать своих пока временных опричников.

Потом я много говорил. Рассказал про трехполье, объяснил, почему это выгодно, определил, что ржи на посев немного, но есть. Решил, что только треть земли начнем по новому принципу засевать. Еще часть земель я определил для посева своих семян, на что потребовал шесть семей для помощи.

После показательного выступления со старостами, никто не перечил. Приказал я и удобрять земли. Чистить скотники, мешать с соломой и водой и поливать перед посадками этим природным удобрением. Сказал я про обязательные ямы для перегноя. Еще не знаю про селитру для пороха, но ямчуг, как называли силитру еще и удобрение. Говорили и об необходимости и правилах вспашки земли, об подготовки орудий труда. Подготовке семян так же уделил времени. Методы элементарной селекции здесь знали только на уровне домыслов. Спросил я и про луга и поляны в лесах. Заготовкой корма животным нужно было озаботиться заранее. Не коснулись только темы ремесла и торговли, но возможные товары для продажи приказал определить.

Еще одной теме было посвящено отдельное внимание – бортничество. Как я не спрашивал, почему мед берется в лесу, хоть и в подконтрольных ульях, ничего внятного не ответили. Вопрос: «Почему нет отдельного места для разведения пчел?» был вообще не понят. Тогда пришлось приказывать спиливать улья и ставить их в одном месте, да назначить пока одну, потом еще пару семей для досмотра и размножения пчел. Как это сделать и принципы пчелиных домиков рассказал, но отдельно предложил еще поговорить и с семьей, что будет заниматься медом. По сути мед в этом времени – стратегический продукт как и воск.

Умаялся сильно, но был доволен. Потратив время на вопросы своих слушателей, я остался довольным. Порадовала Мышана, она все же была ушлой женщиной, и схватывала все на лету, особенно ее вера в меня не давала сомнений в правильности всего сказанного. После того как я приказал посадить в холодную старост, Мышана смотрела на меня уже с чуть ли не благоговением. Видимо, у женщины были серьезные проблемы с теми двумя мужиками. Догадаться можно – женщина вдовая, возможно, слава о ней идет своеобразная, может и не голословная. А эти блюстители порядка и нравственности будут первыми, кто клевать женщину станет. Вот и могли быть конфликты. А мне безразлично – такими мозгами, что Бог наградил Мышану, рачительные хозяева не разбрасываются! А я хочу быть рачительным!