В лето 6731...

Глава 13. Средневековые «Штирлицы»

Поспать нам дали не долго, казалось, и вовсе не спали. У входа в горницу, где мы находились, началась суета. Хмельные выкрики, ор. Голос Еремея возвышался над другими, и только его можно было с трудом понять, остальные звуки сливались в сплошной гул.

– Не пущу! Ступайте, зашибу! – кричал наш дружка, выполняющий, наверное, роль рынды.

Если бы не смех и песни, можно было подумать, что нашу комнату действительно берут штурмом.

– Выди, любы до людей, – сказала заспанная Божана.

– А ты оденься хоть, – сказал я. Жена стала суетливо накидывать одежду на нижнюю рубаху.

– Так в баню зараз пойдем, – сказала Божана, накидывая поверх всего шкуру медведя – прямо языческий тотем.

Да, за последние полтора суток женушка уже третий раз в баню пойдет, я второй. Чистюли! «Дикий обычай северных варваров», – сказали бы просвещенные европейцы. Вон Людовик Солнце так и вовсе два раза мылся за всю жизнь. Может европейцы нас лентяями считают, типа «моется тот, кому чесаться лень»?

Звук нарастал и уже послышались удары в дверь.

– Супражалися ужо? – крикнул, судя по голосу Войсил. – Давай до коров да в баню.

Я посмотрел на Божану, которая выглядела напряженно.

– Люба моя, чего смурная? – спросил я, одеваясь.

– Дак, калину красную не поднести до дядьки, – смущенно сказала она.

Обычай с калиной, видимо, должен был символизировать лишение невинности молодой жены. По мне так – безразлично. Нравы XXI века, которые еще преобладали во мне не вызывали противоречий по поводу невинности. По мне, так наивному поведению Божаны не смогла бы соответствовать и самая принципиальная девственница прогрессивного века XXI.

– А есть калина? – спросил я.

Божана потупилась, и мне пришлось три раза повторить вопрос, постепенно добавляя металла в голос. Ветка калины с гроздью крассных ягод оказалась в углу под накинутым сверху полотенцем.

– Усе добре, дядька не дасьть хулу нести, да и я – муж твой обороню ад языц скверных, – сказал я, обнял жену и поднял калину над головой.

– Любы мой, не чаяла я бабьей радости, – Божана поцеловала меня в губы. – Ходь да людей.

Я открыл дверь, и опять окунулся было в круговорот шума и веселья. Какие-то приветствия, шуточки. Но все замолчали и уставились на поднятую в моей правой руке гроздь алой калины. Собравшиеся стали смотреть друг на друга, не зная как реагировать на ситуацию. Видимо, слухи и оговоры ходили давно и никто не ожидал подобного пассажа.

Ситуацию спас отец Филиппа, который предложил всем собравшимся поделиться своим опытом общению с бабами и сам начал какую-то на грани приличий историю, но его под общий хохот, вновь разразившийся в толпе, попросили прекратить.

Войсил же смотрел на меня. Взгляд его говорил: «Спасибо!». Я же в ответ еле заметно кивнул. Мой тесть взял шкуру медведя, на которой мы возлегали и одел ее на какую-то молодую девушку, одетую богато и ярко, явно приглашенную на свадьбу и не холопку.

– А хлеб корове даси, апосля у баню, тамака сетью рыбацкай покрой молодую, да ветку з листами хай возьме, – увещивал Войсил меня, пока вся толпа восхищалась молодой женой, собираясь скопом провожать молодых во двор.

На улице, прямо возле крыльца стояла корова, которой и следовало съесть хлеб, что был в нашей горнице. А корова то была – не больше теленка! Тут я немного переиначил обряд, потребовав привести моих коней и собаку. Коням я отдал остаток хлеба, а псу дал кусок специально оставленного для этого курицы. Мои нововведения противоречия не вызвали, а кони и собака привели собравшихся в восторг. Было даже типа «А дай прокатиться». Начали забиваться и на случку Шаха. Вот у кого проблем с «сопряжением» не будет – по двору бегали две суки, одна из которых была довольно большой собакой и от нее может получиться неплохой помет.

В бане мы были, хвала богам, одни, но все принадлежности – сеть, ветка, что-то в кувшинах, – были, как и новая одежда. Я знал, что был обряд, когда в бане с молодыми был и ведун, который и должен был на голые тела одевать сеть, да и другие действия. Но никакого мужчину рядом с обнаженной своей женщиной не потерплю. Становлюсь приверженцем домостроя!

Наконец, произошло то, что будоражило мое сознание и естество с посещения бани на заимке.

Божана была прекрасна, она то одергивала меня, то предавалась страсти, когда уже я был готов – снова одергивала. Довела до такого исступления, что я уже ревел как медведь, охватывая женское молодое тело. Божана старалась сдерживаться, но и она стала произносить нечленораздельные звуки вперемежку со стонами. Я, по сути проживший целую жизнь, насыщенную похождениями и сексуальной распущенностью не мог вспомнить были ли подобные эмоции в той жизни. И не мог. Да и не было такого наплыва страсти, желания, даже вожделения. И это была магия, когда не опытная женщина, поддавшись только инстинктам, становится искусной любовницей. Вчера в горнице не было такой страсти, мы были уставшие, суетливые. Сейчас же я был бурлящим океаном, Божана была ветром, который раздувает волны, а еще было нечто сакральное, непостижимое и это было землетрясение, ядерный взрыв, который вызвал цунами и эта волна нас поглощала.

– Корней! Все добре? – кричал у входа в баню Ермолай.

Ему не отвечали, потому что мы не слышали ничего, кроме своей страсти.

– Корней! – продолжал уже слегка опасливо кричать Ермолай, который, видимо все еще отыгрывал роль нашего дружки и по совместительству рынду-охранника.

– Все хорошо! – прорычал я громко, чтобы успокоился дружка. Жениться ему надо!

Потом под скабрёзные шутки был выход к столу. А после Божана пропала. Меня оставили за столом. И я уже смог насладится застольем. А здесь были и жаренные поросята, и тетерева, лебеди, осетра, орехи, тушенная в горшках свинина, куски говядины, хлеб, каша – глаза разбегались. Казалось, стол стал еще богаче на блюда. И это второй день! Вот только людей было значительно меньше.

Посмотрев на все изобилие во мне проснулся скряга, так и хотелось задать вопрос: «За чей счет банкет?». Даже выискивал икру заморскую баклажанную, но не нашел. Ничего, посеем и баклажаны, выведенные для более северных широт. Даже арбузами побалуем местных и не только их. Очень надеюсь, что расчет за свадьбу будет не со счетов моей жены, уже и моих.

– Погутарить треба, Корней. И друже мой познаемиться хоча, – после очередной здравницы за молодых шепнул Войсил.

Так, получается, был осмотрен, принят в разработку и одобрен для вербовки. Или я ищу то, чего просто нет? Беспечность ночи и утра резко улетучилась и я напрягся. Явно Войсил был не прост, тут еще и какой-то друг. И почему я не профессионал из КГБ или ФСБ, почему я и неправильный десантник. Вот стоит назвать автору главного героя бывшим десантником и все… Все враги сокрушены. Я же, признаюсь, все больше надеюсь на навыки, добытие при увлечении реконструкцией. А вот от десанта у меня главное – умение побороть страх.

Возникал и вопрос с кем мне нужно встретиться, разведчиком? Была ли разведка в это время? В том или ином виде, она была всегда. К примеру, монголы, которые уже скоро станут важным игроком на политической карте, имели свою разведку, которая подкупала политическую элиту, собирала сведения, могла анализировать и давать рекомендации правителям. Вон в Смоленске, согласно источникам, в 1229 году было монгольское посольство, в других городах, вероятно тоже. А было ли посольство русских княжеств у монголов? Нет! Фактом было и посольство монголов в Венгрии, причем профессиональным со знанием языков самим послом. А вот посольство это ехало в Венгрии, вероятно, через русские княжества.

Ничего не знаю и о разведданных ливонцах или тевтонах. Они смотрели, привечали, могли и волнения организовать в той же псковской или новгородской земле. А русские о них знали только то, что они демонстрировали уже на полях сражений. А знай заранее планы противника, его численность, вооружение, может, и сберегли бы русские души, которых в XIII веке и так не много. Вон во Франции 21 миллион населения и податей много и мобилизационный ресурс, а на Руси во всех княжествах сегодня вряд ли больше 6 миллионов наберется, а угроз поболе, чем у тех же французов. Там-то междоусобицы, да англичане, которые в своей элите по сути те же французы, так как не в Англии дело, а во французских землях.

Так что догадаться о том, что Войсил связан с разведывательной деятельностью было не сложно, но определенные шаблоны это понимание ломало. Получается, была на Руси своя разведка, были люди, которые и анализировали ситуацию. Только вопрос в масштабах. Это местечковые структуры для отдельного князька, или все русские княжества имели доступ к информации?

– Здоров будь, боярин Корней! – поприветствовал меня человек с пронзительным взглядом. – Я Глеб Всеславович.

– И ты будь здрав, Глеб Всеславович, – отозвался я, входя в небольшую горницу, куда меня проводил Войсил.

– Друже мой сказывал, что ты многое ведаешь, вон о татарах, али а венетах, да франках и иншах немцах? Так то? – мужчина пристально посмотрел на меня.

Вопрос прозвучал еще до того, как я нашел место, где присесть, поэтому и ответил я не сразу, устраиваясь на край лавки.

– Так поведаешь мне? – спросил Глеб Всеславович, не отводя взгляд. Как будто и не пьянствует второй день.

– Так, спытай меня! – ответил я.

– А ты и кажи пра татар, да немцах иншах, а я спытаю, – сказал Глеб Всеславович и придвинулся на скамье в моем направлении, демонстрируя интерес.

– Так, татары и не зовутся так – то монголы. Токмо войско их из многих народов. Самих монголов не вельми и много, но у них многия слуги. Войско их быстрое и подвижное. Часто и по три заводных коней ведут. Сила войска – конница. Оружие – лук и гнутый меч. Зело искусны воны бою. Також послушны. Коли вина на воине, десяток под нож, коли вина на десятке – сотню под нож. Искусны и их воеводы, кои десятки битв одолели. Вести правителю они вельми быстро доносят. Механизмы строят. Град кождны падет ад механизмов. И воны усе ведают. Кольки сотен князья выставят, кольки ратников, доспеха и усе. Воны ждуть весны, каб разбить русичей. Аднак, воны культурны и мають свои обряды и нравы. Убить послов и воны биться будуть до конца, у них аще есть китайцы, уйгурцы, персы, аланы и иншая, кожный свою науку войны дае монголам. Да есть те правила войны – тактика, что постоянно творят. Вот убегають воны и в след рать, каб дабить татар, а те выводят на основу войска, и ужо кто догонял, стал жертвой. Або засадный полк ставят, тады и отступают, примают сечу, а потом у бок засадны полк ударить и татары верх берут.

– Чудно как молвиш – тактика! Одкуль чудное слово? – последний вопрос Глеб Всеславович задал резко и быстро, после резво встал и начал ходить взад вперед.

Все это уже напоминало допрос. И меня на что-то провоцировали.

– Так и стратегия есть у них, – продолжил я. – Так, они с павагой до церкви адносятся. Гаворать «у каждого бога своя земля и неможна його гневить на ней». Силу паважают. Коли воин аль воевода бится буде с ними зело зло, то вони и предложат ему увайти у свое войско. Також, воны жгуть городы, а не живуть там сами, токмо дань, а яе князья з тых мест и збирають. Городов своих у них зело мала и те – становища в степи. Но есть аще и то, что монголы коли пачнуть вайну, то ведуть яе долго, покуль не адолеють.

– Ты, Корней Владимирович, кажи пра механизмы, што енто. Також скажи ты их ладить можаш? – начались уже уточняющие вопросы, хоть так, а то лекция для студентов получалась, так и захотелось привести цитаты исследователей XXI века да более подробно, только откуда так подробно мог знать парень, который и по легенде то не жил у монголов.

– Механизмы для осады градов, да в великой сече. Камни метают, огонь в корчагах и не потушить его. Токмо аще разбить те машины и трудно буде монголам грады брать. Да и китайцев, кои ладят те машины треба убрать, а лепей так и сабе узять, – сказал я и посмотрел, как оживился Войсил, сидящий в углу и не встревавший в разговор. Да, видимо мой тесть уже понял, что может последовать приказ раздобыть тех китайцев или еще что-нибудь в этом духе. Или что-то другое спровоцировало его реакцию?

Разговор продолжался еще около часа. Меня подробно спрашивали про татар, после об аланах с намеком на некие союзнические отношения. Отдельное внимание уделили венецианцам и их возможностям. Выясняли насколько они контролируют Латинскую империю, которая для русских остается Византийской, только с центром в Никеи. И другие вопросы.

– А якоже знаемство з Леопольдом? – резкий вопрос прозвучал не совсем уместно и мог сбить с толку. Наверняка на то и расчет. Проверить меня? Что ж – пожалуйста.

– Я особливо с Леопольдом VI з роду Бабенбергов, герцога Штирии и Австрии, коего кличут «славным» не знаем, – закончил я свой пассаж и с вызовом посмотрел на товарища Глеба.

– Мой отец прибыл на Святую землю с Людвигом Баварским, Леопольд токмо отбыл. Я зело много слышал про мудрость герцога. И науки поважал и земли його сытно жили, – я остановился и сделал паузу. Если уже начался допрос, то лучше поменьше слов.

– Вот как сталось, што православный ратится на Святой земле, у його дружина, да и сына свого ранняго бере на сечи? – допрос продолжился.

– Не пытали отца о вере. Крест нательны носить, а покреститься при людях и по-другому можа, – сказал я и осекся.

– Крамола – не можно! – прошипел товарищ Глеб.

– Так и купец, что мало торгует, да в одеже, да зброи, аще його тысяцки боится, – сказал я с издевкой. Я еще могу и мордой в грязь – конспиратор хренов. Все о нем знают, а он отыгрывает купца.

– Ох и зело мудр, да строптив ты, молод ешо. Василий Шварнович – добры зять у тебя, коли и ремесло ведает, да хозяйство ладить сможет – добре буде. Аднако ж… А што, можа и в твою сотню пойдет? – подводил под графой «итого» средневековый комитетчик.

– А торг то иде, Глеб Всеславович? – нарочито вежественным голосом спросил я. Демонстрируя понимание ситуации, где купец отдает советы, или даже распоряжения сотнику.

– И не скоморошничай, а чего хотел обменять? – деловитым тоном спросил «купец».

Да, я хотел – очень хотел. Мне важно было знать, к примеру, как на Руси отнесутся к зеркалам. Если это бесовщиной обзовут, то и заниматься нет смысла, или только с венецианцами торговать. Товары я буду пробовать производить, но надежный купец-посредник нужен.

Зеркало ввело в задумчивость товарища Глеба. Он смотрел в него, на него, на меня, на Войсила.

– Мастера наши такое не могут сотворить, – подытожил «купец» и улыбнулся, одновременно скосив глаза в сторону Войсила.

– Да, такое и в Китае и у монголов и у сарацинов редкость великая. А как, каб три, чатыры мастера приедуть сюды, а ты Глеб Всеславович – поможешь им, да и прикупишь там все для ремесла их стеклодувного? – спросил я Глеба Всеславовича. В конце концов, за такую дерзость не убьет же он меня.

– Ты глянь, друже Войсил, вон каки зять у тебе. Ты Корней вельми много ад меня… – начал было Глеб Всеславович, но я его перебил.

– Нет, в долю. Ты, Глеб Всеславович, токмо поддержи, да на первых порах помози, и десятая доля ад стекла и зеркал – твоя. Мастерскую сладим и купцы сами приедут за зеркалами. Такого товара в мире нет, – увещевал я слегка опешившего от напора средневекового разведчика.

– Подумаю, можа и буде табе. Мастера не пойдуть, а вот их вученики – да. Я найду, да и ты не подведи мя и десятая доля з кожнай порады. Пошли за стол, а то ужо и молодая хозяйка повинна кормить мужей.

И действительно, пока нас за столом не было, появились разные пироги, кулебяки, но никто и кусочка не отрезал. Оказалось, что первым должен был пробовать мой отец, коли такой наличествовал, а так эту роль взял на себя с согласия Войсила – Глеб Всеславович. Вот и папой обзавелся!

Корей не мог увидеть, а тем более услышать реакцию Глеба Всеславовича, когда Корней вышел из горницы, в которой немного притормозил перед дверьми Войсил. Тесть попаданца посмотрел вопросительно на друга, а тот сказал только два слова: «То вон!».