В лето 6731...

Глава 30. Тяжело в учениях

Наконец, приехал Жадоба. Уже думал, что кинул меня пират, но нет. Вести привез он хорошие.

– Боярин, Новгород Великий чакае твой торг, вельми потребен хлеб, узор, ткани, аще казали, зеркала по-добру возьмут за две сотни гривен урост коли, – докладывал Жадоба.

До этого у нас состоялся разговор, в котором он высказался в пользу того, что я мог бы и сам кумить два-три ушкуя или взять еще один у него. Беспоился, оказывается, за свое будущее.

– Добро, Жадоба, ты мне потребен, мне потребны аще два ушкуя и треба купить их. Предать меня ты не зможаш – найду. Со мной мошну набьешь, токмо треба и иншая, – я посмотрел в глаза ушкуйнику. – Ты и люди твои павинны стать сотняй воев. Сем десятков копий и три десятка на самострелы. А також выучка. Твои ушкуйники пройдут школу воинскую, покуль ты будешь стоять. Також гляди отроков добрых сабе на ушкуи. Да, а новгородцы на ярмарку придут?

– Уразумел усе. Поряду держать будем и я слово свое дам, а новогородцы придут. Одна ладья. Гонор у люда новгородского, но одна ладья буде. Купец Семьюн буде. А избы будуть нам, коли науку воинскую будем вучить? – растеряно спросил Жадоба.

– Две великих избы на усих. Будете со мной – поставим кожнай семье избу, – дал еще одну почву для размышления.

- Пойду до ушкуев, радеть будем, – сказал Жадоба и вышел.

Расклад по ушкуйникам я знал до прихода капитана кораблей. Прежде всего, часть команды хочет получить свою гавань, куда можно будет возвращаться. Я же у них вызываю доверие в том, что возможные семьи не остануться без внимания и помощи. Те же члены команды, что участвовали в бою с монгольским отрядом, получили серьезные доли от добычи, а на тех, кто погиб так же начислены доли. Родственники не нашлись, и я разрешил разделить между командой в равных долях. Они будут мои, а строительство домов обойдется им их доли в ушкуях, если бывшие пираты, конечно, не найдут чем заплатить. По сведениям Шиноры большая часть уже задумывалась о будущем и скопила немалые средства, закопаных по тайникам. В принципе, и это вариант – богатые граждане, богатое королевство.

Урожай почти весь собран, осталось надеятся на то, что и арбузы дозреют. Они вполне большие и я надеюсь поразить гостей, особенно желтой мякотью. По подсчетам моих тиунов и моим выводам, зерна и уже готовой муки хватить может на больше двух лет. Репы собрали столько же, сколько в прошлом году, при этом посадки были вдвое меньше. Я же больше занимался уже заготовкой семян со своего поля селькохозяйственных чудес, а в это время мне увеличивали оконные проемы и вставляли стеклянные рамы, позже законопачивали мхом и замазывали шпатлевкой. Экономическая безопасность, выстроеная на торговле эксклюзивом на лицо.

До начала ярмарки осталось две с половиной недели и еще эта подготовка меня поглащала. Приглашенные артисты уже репетировали номера в том числе и те, что я подсказал, к примеру, файершоу, а так же разучивали песню про коня, да черного ворона. Подсказал идею кукольного театра и даже нескольких сюжетов.

Сооружали сцену, достраивали гостиный двор, казарменного типа помещения. Избы для переговоров готовы, как и десять изб для гостей. Готовы и прилавки и навесы над ними. Получался такой базарчик. Две таверны готовы были принимать гостей, там уже красовались у барной стойки напитки от пива и меда, до наливочек и настоечек. Проводились постоянные тренировки и консультации с новиками и ратниками из школы, которые должны будут следить за порядком. Три смены по сотне – более чем достаточно для полного контроля. Определили и места для сна пьяных гостей. Почти все готово, а самое главное – в пять раз расширили причал, пристани.

Сегодня же я в составе обороняющихся двух сотен стоял и ждал информации о появления врага. Учения начались.

По сюжету учений конница врагов настигает нас на марше. Разведка докладывает и у нас полчаса на подготовку.

– Боярин старший сотник, – обратился ко мне посыльный по нововведеному званию. Но, как понимать, кто командует, если два сотника и две сотни. – Враг. Конный две сотни. Одна сотня легкие, вторая кованая рать. Новик Степан.

– Степан, тревога! – приказал спокойным и уверенным голосом.

Через минуту ко мне подскакали сотники.

– Повозки в коло в сотне шагах, вязать проволокой, ежи на сотню и полсотни шагов, огонь перед повозками в тридцати шагах. Строй коло, внутри строя самострелы. Усе, – дал распоряжения я.

Тактика была в том, чтобы испугать максимально коней и не дать совершить кавалерийский наскок, так как сто всадников в броне с рогатинами сметут нас влегкую. А сегодня все по настоящему, только без наконечников. Возможны и потери. Удар рогатиной, даже без наконечника, по сути, тяжелым древком, может быть летальным влегкую.

Я создавал по сути эшолонированную оборону. Первой преградой коннице, когда она уже будет переходить в галоп для атаки, станут немногочисленные ряды ежей, которых мы смогли взять только двадцать. Но отсутствие строя перед атакой – уже определенный выигрыш. После будет преграда огнем, но не сразу, а когда наступающие подойдут к стоящим повозкам. По условиям игры, повозок по количеству не более двенадцати, но связаны они колючей проволокой, о которой не знает наступающий отряд, следовательно, пространство между повозками так же преграда и коням не понравятся. Как и впившиеся в брюхо шипы. Когда же это произойдет, уже должна гореть смесь, а огонь не даст возможности организовано продолжить атаку. В это время арбалетчики должны сказать свое слово. Каждый пораженный должен выходить из боя.

Мы успели. Хотя на тренировках получалось и быстрее. Терция, которую я тут назвал «коло» уже собрана, но длинные копья не поднимаем. Готовимся.

– Стрела! – Прокричал я, и стрела с лентой ушла вперед. Это растояние покажет возможность стрельбы навесом для десятка из пятнадцати лучников, включенных в отдельный отряд. Лучники напряглись и стали втыкать стрелы в землю. Получалось не очень, наконечников на них не было. Приходилось ложить стрелы. Балистика, мягко сказать, так же страдала.

Лавина тяжелой конницы накатывалась, и отсюда казалось, что это тысяча, но не сотня. За триста пятьдесят метров лавина остановилась и вперед с флангов пошла легкая конница, сейчас вооруженная частью луками, частью арбалетами. Легкие лучники подошли к ежам и начали цеплять их веревкой, оттаскивая. Тогда я дал приказ лучникам бить в навес. Залп, но ни одна стрела не попала, в это время уже половина ежей были растасканы, залп и двое всадников демонстрируют попадания и устремляются с поля.

Ежи растащили, и десяток из легкой кавалерии устремился к повозкам.

– Болты! – подал я команду для арбалетчиков и восемьдесят арбалетов устремляют свои болты в десяток. Поражены все. Причем меня испугало то, что один воин так и остался на поле боя.

Интересно, а что дальше предпримет полковник в руководстве своими ратниками?

Остаток сотни легкой кавалерии подходит в рассыпном строе к повозкам и начинает обстрел из арбалетов и луков наших позиций. Но первая линия уже успела опустить копья и поднять большие массивные щиты, о которые и бьют стрелы противников.

– Луки навесом по готовности, болты по слову, – скомандовал я.

И луки и арбалеты выстрелили – первые навесом, вторые через открывшиеся щели щитов. Было видно, что пять-шесть всадников получили ранения и выходили из боя. Потери были и у нас, один лучник получил ранение и пошел на выход. Нам выходить из боя сложнее – пока еще можно разжать каре, но после им придется оставаться внутри, и ничего не предпринимать.

– Барабанные болты бей, астатние опосля по слову бей! – раздал новые указания я.

Противник, несмотря на потери, продолжал разводить повозки и некоторые уже с кровавыми руками, разжимали проволоку и пытались ее вытащить, только это было не просто. У нее было только два конца, а все остальное были продеты в повозках. Но, несмотря на потери, им это почти удавалось. Уже половина легкой кавалерии вышла из боя, в то время как у нас потери три человека. Противник очень мало стрелял, больше уделяя времени на растаскивание препятствия. В это время в трехстах пятидесяти метрах стояла тяжелая конница и была бессильна. Стрелять им было нечем. А ведь могли помочь.

Однако, у наступающих все же получается оттянуть первую повозку, несмотря на то, что я так выцеливал именно ее. Тяжелая конница засуетилась и начала движение в сторону открывшегося прохода.

– Лучники бой! – прокричал я. Луки уже доставали до тяжелых пехотинцев.

– Жги, – вторая команда и ответственный за поджег смеси бросает искру. Ручеек огня устремляется к полю от нас.

– Самострелы! – я понял руку, и стрела пролетела рядом с ней. – Стоять, стоять, бей!

Я отслеживал, как бежал огонь, и как выстроились уже на аллюр два креста для атаки тяжелые. Все же хорошо их выучили – так красиво и быстро построились и на ходу. Болты полетели во всадников, чем немного нарушили строй, так как с десяток остановились. В это же время вспыхнуло пламя, и кони попятились и отказались слушаться. Один конь и вовсе понес и убегал с поля.

Самое главное, что мы сделали – сбили атаку и теперь уже слаженного таранного удара не будет. Часть всадников все же продолжала натиск, и их встретили на копья. Кони вздыбились, двоих всадников сбили. Рогатины конников не достовали до пехотинцев. И, по сути, они были обречены. Только лихая, на грани возможностей, атака смогла бы расстроить наше построение, но тут уже оставалось арбалетам и лукам расстреливать тяжелую конницу. Скоро прозвучал рог, символизирующий признание поражения.

– Раненые, убитые? – я сразу прокричал то, что меня заботило.

Через минуту.

– Два десятка и пять легко. Два тяжко, – доложил один из сотников.

– Тяжких до знахарей, доклад апосля мне, – продолжил я.

Через три часа уже в учебном классе школы в присутствии сотников, десятников, полковника, тысяцкого, Великобора и еще двоих присланных инспекторов разбирали учения. Было высказано много соображений, тактик, проведены даже были штабные учения, моя тактика оказалась не безоблачной. Но все события вызвали такое оживление, что и столичные инспекторы рьяно включились в обсуждение.

– Тяжело в учении, легко в бою, – не выдержал я и произнес фразу, которую, возможно, услышат от Суворова через 550 лет.