В любви случайность не случайна (СИ)

Глава 6

К середине следующего дня, я с ужасом поняла, что Ева и Елизавета так «спелись» между собой, что говорили уже полусловами.

Завтрак с царицей и подругой я перенесла спокойно, и всё потому, что они обе не обращали на меня внимания. И только Матвей «помогал мне глазами», указывая, как следует вести себя за ЭТИМ столом и какими приборами надо пользоваться. Из поданного на завтрак, я узнала только поджаренные тосты. Вся остальная еда была для меня… странно-непривычной и состояла из трёх блюд!

Мои глаза долго не закрывались, когда передо мной поставили тарелку с большой ракушкой сине-чёрно-зелёного цвета. Она не пахла морепродуктами, и это меня насторожило. Я посмотрела на Матвея и… удивилась его действиям. Он взял в руки нож и вилку и… спокойно отрезал кусочек от этой «ракушки». Из её нутра на тарелку полился оранжевый сок…

Честно говоря, меня чуть не вырвало, но запах еды… был замечательным.

Матвей подцепил на вилку кусочек ракушки, обмакнул его в оранжевый сок и запустил всё это себе в рот. Я смотрела, как он насладился этой едой и сделала то же самое. К моему удивлению ракушка оказалась из теста, а вот вкус оранжевого соуса я так и не поняла. Может потому, что вся сжалась, когда поднесла ко рту на вилке кусочек ракушки, и даже на мгновение перестала дышать.

Лёгкая усмешка Матвея вернула меня к действительности и… мне еда понравилась.

Второе блюдо было ещё более странным. На тарелке, похожей на палитру художника, в специальных ячейках были представлены пять видов соусов. И все разных цветов: от бледно-жёлтого… до сине-зелёного. К ним были поданы пять маленьких тостов-лепесточков.

Я с нетерпением смотрела на Матвея, ожидая его действия. Он взял у руку один тост и макнул его в первый соус. Я сделала тоже самое, и улыбнулась ему в ответ.

— Вкусно? — Губами без голоса, спросил он меня. Я кивнула и обмакнула другой тост в другой соус. Если честно, то мне понравились все соусы, но я так и не поняла, из чего они сделаны. Последний соус сине-зелёный оказался очень острым и я «чуть не пустила слезу».

Завтракая, я совсем не вслушивалась в разговор между Елизаветой и Евой, только слышала восхищение подруги и одобрительные слова Макса. Мы с Матвеем обжались телепатически: взглядами, улыбками, вздохами и… немыми губами.

Третье блюдо сразило меня наповал. Передо мной поставили «Яйцо Фаберже», по-другому я его назвать не могу. Яйцо было размером с гусиное яйцо и стояло в красивой фарфоровой подставке. Яйцо было полупрозрачным. Я поняла, что оно было сделано из желе с различными маленькими кусочками фруктов, но внутри яйца был малиновый желток. Сверху яйцо было украшено шоколадным кружевом, листочками мяты и цветками мелкой фиалки. Всё это было та красиво собрано, что вызывало восхищение.

— Разве это можно есть? — Спросила я шёпотом Матвея. — Это надо фотографировать и в рамку на стену.

Он усмехнулся и взял в руки нож и вилку. Глаза мои расширились, когда он одни движением ножа отсёк яйцу макушку, которую тут же подхватил вилкой и запустил себе в рот, вновь от блаженства закрыв глаза.

Я улыбалась, глядя на него, пока не устремил на меня вопросительный взгляд. Я смутилась и попробовала отсечь своему яйцу макушку. Острый специальный нож проделал это с лёгкостью, и я еле успела подхватить макушку на вилку. А вкус её тоже заставил мои глаза закрыться от блаженства.

— Это вкусно, как… любовь. — Произнесла я, открыла глаза и… чуть не подавилась от четырёх пар глаз, которые смотрела на меня с большим удивлением, и только Матвей ещё и улыбался.

— Что? — Спросила я с удивлением.

— Бабушка, я это очень красивое название этого десерта. — Сказал Матвей, привлекая всеобщее внимание. — «Десерт вкусный, как любовь». Уверен, что он будет популярен. Каждому захочется попробовать любовь на вкус. Как вы думаете?

И тут Елизавета впервые мне улыбнулась.

— Ты… прав, Матеус, — сказала она, — ты прав. Меня удивляет Иветта. Всё время молчит, и вдруг выдаёт… шедевр.

Я чуть не закатила глаза к небу, но во время одумалась.

— Да, я такая. — Сказала я. — Иногда сама себя удивляю. Но это ваш завтрак — просто удивительные блюда. Мы с Евой завтракаем не так. Чашка чая плюс два яйца и один тост — это завтрак Евы. Мой — это чашка кофе плюс два яйца и два тоста.

Матвей усмехнулся. — Очень сильная разница.

— Ветка не договаривает до конца. — Всё-таки вставила своё слова Ева, а так надеялась, что она промолчит. — Мои два яйца, сварены всмятку, и тост без масла, а вот у Ветки… Её яйца сварены вкрутую, разрезаны пополам и уложены на тост, смазанный майонезом плюс лист салата, один порезанный помидор и ломтики куриной грудки. Да и чашечка её кофе напоминает пивной бокал. И вот… — Ева указала рукой на меня, а мне захотелось стукнуть по ней. — Посмотрите… Худая, как щепка. Как говорится, не в коня корм. А мне приходится при моём-то росте, сидеть на диете.

Я «отключила мозг», закрыла глаза и сосчитала до ста миллионов, мысленно спрашивая Бога, за что он дал мне такую подругу… Я могла бы посчитать и дальше, что бы успокоиться, но меня за руку дёрнул Матвей.

Я открыла глаза и, о чудо, королева Елизавета отчитывала мою подругу за её слова. Я не поверила своим ушам.

Елизавета строгим голосом «учила уму разуму» Еву, которая сидела «красная, как мак» с потупленным взглядом. Из её слов я поняла только то, что женщина должна быть загадкой не только для своей семьи, но и для всех окружающих, особенно, что касается её скрытой жизни. Завтрак наедине или с душевной подругой — это часть скрытой или личной жизни женщины.

Я была так удивлена её словам, но взглянув на Еву, поняла, до неё всё равно ничего не дошло. Голова моей подруги в данный момент «смотрела на жизнь» наивными детскими глазами. Придётся с ней поговорить в другом месте.

После «экзекуции» над Евой, Елизавета вдруг произнесла. — А теперь мои дорогие, я хочу услышать ваше мнение о трёх этих блюдах. Достойны ли они моего ресторана?

Я посмотрела на свою тарелку и увидела лишь белую фарфоровую подставку от «Яйца Фаберже». И когда только я успела всё съесть?

— Бабушка можешь гордиться этими блюдами. — Сказал Макс и тут же его поддержал Матвей. Ева тоже восхитилась этими блюдами, сказав, что они восхитительны.

— «Кривит душой моя Ева. — Подумала я, вспоминая её рожицу перед поглощением „ракушки“. — Но зато красиво говорит. Елизавета просто расцвела от её слов. Вот бы и мне научиться так говорить, но… я не адвокат и не умею льстить людям даже, если это бабушка моего любимого человека».

Я чуть не подпрыгнула от своим мыслей. Посмотрев на Матвея, я отрицательно мотнула головой, и мысленно себя убедила, что он не мой любимый человек, потому… . Потому, что быть этого не может.

При взгляде на Макса и Еву можно было сказать, что они симпатизируют друг другу. Их глаза сияют, они постоянно переглядываются и улыбаются друг другу. А мы?

Я даже лишний раз боюсь посмотреть на Матвея, что бы «не подавиться слюной». Такой мужчина, как он должен рядом с собой иметь королеву, а не… Я задумалась.

— О чём опять мечтает Иветта? — Услышала я голов Елизаветы. — Что не посмотрю на тебя, то вижу мечтательный взгляд или даже… таинственный. Можно спросить, о чём ты думаешь сейчас?

— Почему не подают кофе. — Ответила я. — Хотя к «Яйцу Фаберже» лучше подошёл бы зелёный чай с добавлением мяты. Сердцевина яйца переслащена, и чай был бы как раз к месту.

Елизавета и Ева застыли. Одна смотрела на меня с удивлением в глазах, другая — с обвинением.

— Ты второй раз за завтрак заставила бабушку удивиться. Это тебе даром не пройдёт. — Прошептал Матвей, слегка наклоняясь ко мне.

Я не знала, что и ответить. Невольно посмотрела на Бартоломью, который обслуживал нас за столом. Он мне улыбнулся и слегка кивнул.

— Мне подать чай. — Сказал он, подходя к Елизавете.

— Да и добавь в него мяту. Надо проверить это предположение, хотя и так уверена, что Иветта права. — Елизавета не спускала с меня взгляда. — Хотела бы я знать и другие твои мысли, но… об этом потом. Мои дорогие девушки, через полчаса мы отправляемся на прогулку. Вы многое должны узнать и многим себя показать. Поэтому я внесу кое-какие изменения в ваш внешний облик. Я надеюсь, что вы не против.

— Я не против. — Тут же ответила Ева, а я… промолчала… .

После завтрака мы отправились в свои комнаты, что бы внести «изменения», которые нам пообещала Елизавета, но перед этим я зашла в комнату к Еве.

— Я поняла свою ошибку! — Воскликнула Ева, обращаясь ко мне, лишь за мной захлопнулась дверь её комнаты. — Это было чересчур, но… — Она сощурила глазки и «стрельнула» ими в меня. — Но разве ты не заметила, как восхитился тобой Матвей?

Я была так обескуражена её словами, что и сказать ничего не могла.

— Значит, я права. Ты ничего не заметила? Матвей просто «сжирал» тебя глазами, а Елизавете это не нравилось. Я была вынуждена немного «очернить» твоё доброе имя.

— И получила за это от королевы.

— Это меня озадачило, Ветка. Я уже неоднократно применяла этот метод в суде, то есть сознательно чёрню имя своего клиента и… получаю неожиданные откровения, которые мне помогали выигрывать. А тут… — Она развела руки в стороны. — Я получила оплеуху, да ещё при всех. Не могу это объяснить. Напрашивается только один ответ. — Ты, Ветка, очень нравишься Елизавете, а вот я…

В сотый раз убеждаюсь, что Ева — великий адвокат, но весы правосудия в её голове явно сломаны.

— И когда т успела заметить, что… ну, что Матвей..? — Еле выговорила я. — Ты же одним глазом смотрела в рот Елизавете, а другим глазом соблазняла Макса?

— Я смотрела на тебя и Матвея третьим интуитивным глазом. — Ева ткнула себя между бровями. — И поверь мне, что он меня ни разу ещё не подвёл.

— Значит у тебя три глаза, два языка и один мозг в голове. Удивительное сочетание.

— Не смейся, Ветка, именно с этим сочетанием я заметила то, что не смогла заметить ты.

— А именно?

Ева подошла ко мне вплотную, затем по-шпионски быстро окинула свою комнату взглядом, и прошептала мне почти на ухо. — Елизавета делала себе пластическую операцию. Я в этом уверена… У меня уже была подобная клиентка. У них обеих один и тот же шрам за ухом. И ещё должен быть шрам возле ключицы, но он скрыт… жемчужным ожерельем.

Я минуту переваривала эту информацию, а затем прошептала — Это вполне понятно. Елизавета — королева и известная личность, поэтому должна быть… красивой и молодой. Всё ясно! — Я прищурилась и добавила. — И разве это шпионская тайна?

— Всё было бы просто, если бы ни было так сложно, Иветта. Вспомни Елену, сестру Елизаветы Смирнитской. — Я кивнула. — Елена подсела к нам за столик в ресторане с той же стороны, как сидела от меня сегодня Елизавета, и я заметила, что…

— Что у них одинаковые жемчужные ожерелья, только у Елены — чёрный жемчуг, а у Елизаветы — белый?

— Это тоже, но у Елены он скрывает шрам не от операции, а от ожога раскалённым прутом или арматурой.

Я захлопала глазами. — Откуда у тебя такие познания, ясновидящая ты моя?

— Да, у меня был подобный клиент. Случайно упал на раскалённую арматуру. Шрам от этого остался ровным и белый. Он очень трудно заживает. Он хотел сделать пластическую операцию, что бы скрыть его… Ой, Иветка, а что, если Елизавета сделала себе такую операцию, а Елена… нет?

— Опять тебя занесло, Ева. Ты постоянно с одного прыгаешь на другое! Только что говорила о… — Тут я замолчала и мне в голову пришла новая мысль. — Ты хочешь сказать, что у обеих сестёр одинаковый ожог, но только Елизавета с помощью пластической операции избавилась от шрама.

— У тебя лошадиный ум, Ветка. Схватываешь налету!

— Но, Ева, если Елизавета избавилась от шрама, то зачем носить жемчуг?

— Не знаю, вернее, у нас мало информации, что бы ответить на этот вопрос…

Додумать и договорить Еве не дал приход разгневанной Берты.

— Вы, почему не в своей комнате? — Спросила она меня. — Было же приказано…

— А вам ещё раз объясняю, милая Берта, — прервала я её гневный голос, — что я живу в этом доме не по приказу, а по своему желанию, поэтому я здесь у своей подруги.

Берта «проглотила» несколько слов, которые не решилась мне произнести, и только сказала. — Хозяйка прислала вам брючный костюм и просила его надеть.

Я осмотрела своё платье с пышной юбкой до колена, а затем брючный костюм на Еве и вопросительно приподняла свою бровь.

— Вам придётся посетить ипподром. — Сказала Берта. — И кое-что там сделать.

Теперь бровь приподнялась у Евы, но она не успела задать свой вопрос, потому что Берта быстро ушла, напомнив, что до встречи с Елизаветой у нас осталось всего десять минут.

— Я побежала переодеваться, — быстро произнесла я, — а то нас лишат сладкого в этом доме, а ты пока подумай над своими вопросами. Они мне тоже очень интересны…

Но над вопросами Евы пришлось думать мне, потому что Ева о них забыла. Она была так увлечена учение Елизаветы о том, как себя «вести и вывести» из любого светского разговора, как прикинуться умницей, слушая чьи-то скучные речи, и как отказать назойливому кавалеру, не обижая его. Меня от этого нравоучения стало подташнивать, и я просто «отключила свой мозг».

Сначала мы посетили стилиста, где нас представили невестами внуков великой Елизаветы и где нам сделали не только «новое лицо», но и новые волосы.

В зеркале после «издевательства над собой», я себя не узнала. Но заморачиваться на этом не стала, точно зная, что смою с лица эту цветную палитру макияжа, лишь только вернусь в дом-дворец. Зато Ева была в восторге от стилиста, или играла восторг. Она вновь стала наивной девочкой и просто наслаждалась жизнью. И почему я на это не способна?

Зато от ипподрома я была в восторге. Само здание, площадки для выгула и лошади — всё меня восхищало. А когда нам подвели двух прекрасных лошадей, я первая подошла к одной из них и погладила бархатную морду животного.

— Вот и прекрасно, — услышала я голос Елизаветы и оглянулась. — Эта лошадь твоя, Иветта. Её зовут Флора. А вторая лошадка по имени Фея, для Евы. Вам придётся научиться ездить на лошадях.

Ева тут же стала икать, а я чуть не захлопала в ладоши. Это было моей давней мечтой, но глядя на бледное лицо моей подруги, я не решилась сказать об этом.

Ева попыталась отказаться, но Елизавета и слушать ничего не хотела. А дальше начался ад для Евы и игра для меня.

Всё это описанию не поддавалось. Скажу только, что через полтора часа нашей «дружбы» с лошадьми на Еву невозможно было смотреть без сожаления. Вся её стилистическая красота померкла от ужаса в её глазах, да и лошадь её не слушалась. Ева от страха не смогла даже слезть с бедной лошадки. Её снимали трое служащих, да и сама лошадь им помогала, подталкивая своим крупом мою подругу им в руки.

Я чуть не рассмеялась, когда лошадь вздохнула с облегчением, лишь только Ева оказалась на земле. Зато я не хотела расставаться со своей Флорой, но пришлось…

И только очутившись на земле, я поняла, что мои ноги вряд ли выпрямятся и сомкнуться к вечеру. Даже занимаясь дзюдо, такую растяжку ног я получила впервые. Представляю, как страдает от этого Ева. Мне стало жаль подругу, но к моему удивлению, она улыбалась Елизавете?! Вот это выдержка у адвоката! И только тут я поняла, что Ева «нащупала след», так обычно говорят юристы, которым открылись какие-то тайны. Но оставалось только ждать вечера, что бы встретиться с ней и поговорить.

Следующим нашим испытанием было… чаепитие на глазах у «великосветской публики». Выводя нас с ипподрома, королева вдруг объявила, что хочет попить чаю. Мы с Евой обрадовались. После лошадиных тренировок, чай был как раз кстати. Но когда мы ехали в машине к её ресторану, Елизавета объявила нам, что в это время в ресторане собираются её подруги на чаепитие, и она очень хочет нас с ними познакомить.

Я была в шоке, а Ева сияла от восторга.

— «Я посмотрю, как ты засияешь, глядя на себя в зеркало после лошадиной встряски. — Злобно думала я, глядя на подругу, и с ужасом вспоминая своё отражение в зеркале стилиста. — Да и я тоже в данный момент, больше всего похожа на самку инопланетного существа. О, Господи, что же будет? Какой же злобно-хитрый ум в королевы Елизаветы. Вон какие испытания нам устраивает. Я не удивлюсь, что этой ночью найду у себя под матрасом… горошину».

Подъехав к ресторану, я поняла, что выйти мне из машины поможет только домкрат. Мои ноги мелко тряслись и всё ещё находились в полукруглом состоянии, а я всё ещё ощущала тело лошадки Флоры у себя между ног.

Я внимательно смотрела, как из машины вышла Ева. К моему удивлению она даже не поморщилась, но я своё неудовольствие скрывать не стала, за что получила удивление в глазах королевы Елизаветы.

Легко махнув рукой и слабо улыбнувшись, я дала понять, что все мои неприятности пустяковые, и пошла вслед за «её величество» и моей подругой, которая стала её тенью.

В фойе ресторана нас встретил Бартоломью.

— «И как он успевает работать в ресторане и в доме хозяйки одновременно? — Думала я, глядя на его улыбку. — А может, он имеет двойника? Надо будет спросить».

Елизавета отправила нас «попудрить носики», а сама ушла с Бартоломью.

Войдя в туалетную комнату ресторана, я чуть не села на холодный белый мраморный пол, что бы «остудить» свою задницу. Она «пылала огнём» от лошадиной прогулки. Ева тоже искала место, что бы это сделать, но…

— Почему здесь не на что сесть? — Возмутилась она, оглядывая помещение. — Одни умывальники и зеркала.

— Иди на унитаз или сядь в мраморную раковину. — Посоветовала я. — Лично я сяду прямо на пол. — Я тут же это сделала, а Ева ко мне присоединилась.

— И за что нам такие мучения? Мы подписывались на… развлечения, а тут… ?

— Меня радует, что ты наконец-то начинаешь понимать, во что нас ввязала, но уже поздно, что-либо отменять. Или нет? — Я с такой мольбой посмотрела на подругу, но та лишь мотнула головой.

— Поздно и я… не хочу ничего отменять. Пусть я сотру себе все ноги и задницу, научусь делать то, что никогда мне в жизни больше не понадобиться, но… не откажусь от Макса. Ветка, мне кажется, что я в него влюбилась. Аж, сердце щемит, когда его вижу.

— А если эта королева захочет, что бы мы завтра научились управлять драконом, выучить за три дня китайскую грамоту, за ночь посадить семь розовых кустов и разобрать два мешка фасоли от чечевицы?

Ева мотнула головой. — Не откажусь. Стисну зубы, пошлю на «хутор» эту королеву и буду выполнять её идиотские требования, потому что… люблю.

Я смотрела на подругу с восхищением, даже перестала чувствовать жжение в заду.

— Хорошо. — Наконец, кивнула я ей. — Я тоже не откажусь.

— Я так и знала! — Воскликнула Ева, схватив меня за руку. — Ты тоже влюбилась в Матвея! Как здорово! Мы обе подруги и влюбились в братьев-близнецов?! Будем вместе жить, А давай, и родим в один год?

Я чуть не стукнулась Еву лбом о холодный мраморный пол, что бы остудить её голову. И как только рождаются в ней такие мысли?

— У нас впереди ещё пять дней испытаний Елизаветы, которые ещё непонятно чем окончатся, а ты уже говоришь о детях? — «Взорвалась» я. — Ева, а что, если Макс отвернётся от тебя через две недели, или он уже предложил тебе руку и сердце?

Она смотрела на меня невинно-наивным взглядом, и я уже сомневалась, поняла ли она то, что я сказала.

— Как же ты умеешь меня вернуть на землю, Ветка. — Усмехнулась она, и взгляд её стал адвокатским. — Поговорим об этом через две недели, а сейчас… — Она встала и подошла к зеркалу. — Надо навести красоту, и покорить великосветских дам. Вставай. Ты похожа на чуму после травли антибиотиками. Приведи себя в порядок.

— Ты тоже умеешь вовремя меня остановить. — Сказала я, вставая. — Но сравнить меня с чумой, это уже… — И тут я увидела своё лицо в зеркале. В горле пересохло, и я уже еле договорила. — Да, ты попала в точку. Открывай свою косметичку, буду себя лечить…

Если Ева почти всё оставила в себе от стилиста, то я появилась перед Елизаветой чистой, как младенец. Единственно с чем я не могла справиться, так со своими волосами. Стилист перестарался с лаком для волос, поэтому мне удалось только поднять все волосы к макушке своей головы и скрепить их заколкой Евы. Свою теперешнюю причёску я назвала «бешеная хризантема» и надеялась, что она доведёт до бешенства нашу королеву, а я с удовольствием на это посмотрю.

Но Елизавета даже «бровью не повела». Вот выдержка у женщины! Восхищаюсь!

В малом зале ресторана нас встретил Бартоломью и провёл ещё в более малый зал ресторана, где нас уже ожидали. К нашему удивлению, за большим круглым столом сидели всего три женщины, и все три были нам с Евой знакомы. Это были Елизавета, её сестра Елена и… сестра Бартоломью Берта.

Елена нам мило улыбнулась, а Берта лишь кивнула. Бартоломью усадил нас за стол и быстро ушёл.

— Ну, а теперь поговорим начистоту и в своей чисто женской компании. — Сказала Елизавета и посмотрела на нас с Евой. — Девушки, вы должны понять в какую историю собираетесь войти, и с какими результатами я вас из неё выпущу.

Мы с Евой переглянулись.

— Мы выслушаем ваши условия госпожа Смирнитская. — Вдруг произнесла Ева, удивляя меня и всех женщин за столом. — Я давно ждала этого разговора. Обещаю, что мы с Иветтой выслушаем вас, подумаем и дадим свой ответ.

На мгновение Елизавета даже опешила. Она почти минуту изучала холодное лицо Евы, явно не ожидая от неё подобной речи. И тут заговорила Алена.

— Я вспомнила тебя. — Обратилась она в Еве. — Ты Ева Ильинична Смирнова — адвокат служишь в налоговой инспекции.

— А вы — Елена Варфаламеевна Смирнитская, руководитель адвокатской конторы под громким названием «Святая Елена». — Ответила Ева, мило улыбаясь. — Я вас не узнала при первой нашей встречи здесь в ресторане. Это моя ошибка. Извините меня.

— Я тоже вас узнала не сразу. — Перешла на «вы» Елена. — Надо сказать, что вы ни мало устраивали мне проблем в суде, но это мне нравилось. А теперь я даже удивлена выбору моих племянников. Они не могли найти для себя лучшей девушки, чем вы, Ева.

Я почувствовала себя невидимкой, пока не столкнулась со взглядом Елизаветы.

— Не надейся, — вдруг произнесла она, как будто прочитав мои мысли, — ты тоже будешь участвовать в нашем представлении. Ты живёшь не по правилам, а это значит, что можешь поставить в тупик кого угодно. Даже я была сегодня удивлена тобою два раза. Нет. — Мотнула она головой и улыбнулась. — Уже три раза. И сейчас нам предстоит выработать сценарий представления перед семейством Файс, которые являются нашими врагами. Мы должны помешать им увезти с собой одного из моих внуков. Я ни отдам им никого, ни Макса, ни Матвея, и вы все мне в этом поможете, иначе… я всех отравлю.

Я чуть не свистнула от её слов. Видно дело в этом семействе не шуточное, если на стол выложили главные козыри.

— Елизавета пошутила. — Тут же произнесла Елена. — Но оба мальчика для нас очень дороги, и мы не хотим их терять.

— Но ваши мальчик уже взрослые и сами могут решать свою судьбу. — Сказала Ева.

— Верно, для этого вы и нужны, вернее любовь, которая возникнет между вами только и может их остановить. Вы обязаны их влюбить в себя и заставить отказаться от заманчивого предложения семейства Файс.

Я с удивлением смотрела на Елену. Её слова казались мне смехотворными.

— А вы не преувеличиваете силу любви их к нам? — Спросила я. — Мы знакомы всего лишь два-три дня и говорить о любви между нами…

— Как раз и нужно. — Остановила меня Елизавета. — Их мать влюбилась в Файса за один день их знакомства, а поженились они на третий день знакомства. А ещё через день моя дочь навсегда покинула меня и… больше я её не видела. Мои внуки пошли в свою мать. Так что, если они влюбятся то…

Мы с Евой переглянулись, и я увидела огонёк удовольствия в её глазах. Это меня напугало. Я ещё ни разу не сталкивалась с такими чувствами и ничего не могла сказать, но Ева… Я вдруг поняла, что она теперь не откажется от этого предложения и от Макса. И что делать мне, я же не уверена, что… смогу полюбить Матвея.

— А если я не смогу полюбить Матвея? — Тихо произнесла я.

Удивление на лицах трёх, нет, четырёх женщин, включая Еву, было неподдельным.

Сёстры Смирнитские переглянулись.

— Что я тебе говорила? — Сказала Елизавета. — Она в себя не верит. С ней надо что-то делать, иначе Матвей расстроится.

Теперь уже ничего не понимала я. Почему Матвей может расстроиться?

— Извините мою подругу. — Произнесла Ева. — Она наивна в любви, и ещё ни разу в жизни не влюблялась. Но я вас уверяю, что… это ненадолго, правда она ещё об этом не догадывается. Зато я… уверена. Елена, вы должны понять мои слова.

Елена кивнула, и сёстры Смирнитские расслабились, зато я была в напряжении. Что означали слова Евы? Ну, погоди, подруга, вот останусь с тобой наедине, вытрясу из твоей души все ответы!

— Расскажите нам о семье Файс. — Продолжила говорить Ева.

— Глава семьи — Эрнест Файс, — двоюродный брат отца моих мальчиков. Он ведёт семейный бизнес, но только до этого воскресенья. Через три дня моим мальчикам исполнится 28лет, и они будут единственными наследниками семейного бизнеса Файсов в Голландии. — Елизавета вздохнула. — Я предполагаю, что они приедут к нам, что бы завладеть наследниками любой ценой или… уничтожить их.

Я вздрогнула. — Что вы сказал? Уничтожить? Это же абсурд в наше-то время…

— Девочка моя, именно в наше время придуманы новые хитрые способы уничтожения человека. Я до сих пор уверена, что мою дочь Анну и её мужа Эра уничтожили именно таким образом. К тому же, после смерти Эра семейным бизнесом руководил его родной брат Туфус, но и он трагически погиб. Теперь бизнес перешёл в руки Эрнеста и вот уже более десяти лет… — Елизавета развела руки в стороны, — … ничего не происходит в семье Файс, кроме процветания.

— Это наводит на размышления. — Произнесла Ева. — Боле того, я скажу, что Макс и Матвей ходят по «лезвию ножа». — Она посмотрела на меня. — Ветка, это серьёзно, очень серьёзно. Я уже много раз сталкивалась с подобными ситуациями. Но они не были такими угрожающими и кому, нашим любимым?! — Ева вновь обратилась к Елизавете. — Нам надо побольше данных об этой семье.

— Я предоставлю тебе всё, что смогла собрать о семье Файс. — Ответила ей Елена. — Мы ещё поговорим об этом. А пока вам надо знать, что Берта знает голландский язык, то есть нидерландской. Но я думаю, что разговор в нашей семье будет вестись на английском языке. Это для вас не проблема?

— Нет. — Одновременно мотнули головой мы с Евой, а Ева ещё и добавила. — Ветка говорит так же и на немецком языке.

— Отлично. Ваша задача — не позволить мальчикам влюбиться в Мэри, это дочь Эрнеста. — Елена открыла свою маленькую сумочку, достала фотографию и протянула её Еве. — А всё остальное сделаем мы.

— Всё остальное? — Удивилась я. — Вы хотите изолировать Эрнеста Файса и не позволить ему общаться с дочерью и вашими мальчиками? Интересно как? Слегка отравите слабительным, или переборщите со снотворным, а может… заставите его влюбиться в Еву?

Три женщины с удивлением посмотрели на мою подругу, и у королевы Елизаветы приподнялась бровь. Я тут же поняла, что подкинула им идею. И почему я не умею держать язык за зубами? А Ева застыла, как камень, с фотографией в руке. Мне пришлось её толкнуть и взять фотографию. Но когда я посмотрела на фото Мэри, то… тоже зависла.

Девушка была красива, как чёрный ангел. Копна кудрявых волос, милое личико, большие серые глаза (видно это наследственная черта семьи Файсов), и губки розочкой. Да от такой красотки окосеет любой мужик. Моё сердце защемило, и я невольно провела рукой сначала по своему лицу, а затем и по волосам. Натолкнувшись на причёску «бешеная хризантема» на макушке своей головы, я лишь вздохнула и… закрыла глаза.

— Не волнуйся, мы победим. — Услышала я тихий голос Евы возле своего уха, а сама мысленно произнесла. — «И дал же мне Бог такую подругу, которая верит, что камень красивее… морской ракушки. Но если подумать, то из камня можно сделать скульптуру, а вот красивые ракушки слишком хрупкие и пригодны лишь… на бусы».

Я подумала, открыла глаза и произнесла. — Ну, что же будем делать из камня скульптуру, но только не «три сестры рыбины».

Все женщины снова удивились и только Елизавета улыбалась.