В мозг

37. Шарообразные иглокожие

Юрий Петрович и Гальего оставили залу, наполненную трупами, и направились в один из коридоров. Речи о том, чтобы разделиться, уже не шло: оба они осознали, что действующим членам Всемирного Правительства лучше воевать сообща. Гальего на инвалидной коляске катил впереди, в Юрий Петрович шел следом, прикрывая тылы. Оказываясь в зале, они заглядывали в каждый из коридоров, определяя, ведет он в замкнутое пространство или в другую залу.

В таком порядке Юрий Петрович с Гальего благополучно миновали пару коридоров с пустыми залами, после чего вышли в помещение, в котором еще недавно кипела битва. Повсюду валялись трупы прыгунцов – постарался кто-то из добровольцев, видимо.

– Странно. Почему мы не слышали пальбы, Гальего?

– Звуконепроницаемость идеальная. Почти ничего не слышно.

Из соседнего отсека вынырнула голова – человеческая.

– Есть кто? Собираемся возле командной рубки.

– Где это?

– А вы не знаете? Пошли за мной.

Юрий Петрович и Гальего проследовали за добровольцем, который привел их в большую залу, по всей внутренней поверхности которой располагались добровольцы. Одни добровольцы сидели на полу, опираясь на ружья, другие стояли и устало переговаривались, третьи перевязывали раны.

Вновь прибывшие втиснулись в пространство, в котором свободное место оставалось, кажется, только посередине, и принялись ожидать вместе со всеми. Чего ожидать, они не знали, но надеялись на самоорганизацию, присущую земным народам в экстремальные периоды истории.

Из прохода, который вел, кажется, в командную рубку, вышел суровый человек с рукой на перевязи.

– Внимание, – сказал человек тихим голосом, от которого в большой зале тоже сделалось тихо. – Сканирование Мозгомирья не показало наличия живых прыгунцов. Нам необходимо осмотреть космический аппарат, во избежание случайностей. Поступаем так. Здесь пять проходов. Делим на пять количество всех присутствующих. Группы расходятся каждый в свой проход. Далее, при обнаружении разветвлений, поступайте в точности так. Делитесь на количество проходов и заполняйте все из них, чтобы ни один не остался не осмотренным. Оборудование не трогать, к инопланетным приборам не прикасаться. Сувениров с собой не забирать. Замечу кого за этим делом – руки пообрываю. Если упираетесь в стену и прохода дальше нет, возвращаетесь тем же путем, каким пришли. Запутаетесь в проходах, используйте записи собственного Мозгомирья для ориентации. Пошли.

Добровольцы зашевелились и принялись расходиться по проходам, стараясь заполнять их равномерно. Юрий Петрович и Гальего присоединились к одной из групп.

Решив проверить, цел ли пожилой прыгунец, Юрий Петрович попробовал установить с ним мозговую связь…

[…перейдя по соответствующей ссылке.]

[[Чернота. Красноречивая бестелесная чернота.]]

Юрий Петрович не стал прокручивать прошлое, чтобы узнать, каким образом погиб Пожилой: пристрелили, наверное. Следовало поскорей осмотреть космическую пирамиду и прекратить Дикие времена, за ненадобностью. Задача стабилизации экономической системы была решена.

Они поступали так, как говорил командир. Проходили коридор, осматривали замкнутые помещения, но не более. Делились только в случае разветвления пути, пропорционально количеству имеющихся проходов. Соответственно количество людей в каждой группе постоянно уменьшалось. Хотя могло и увеличиваться: когда пути отдельных групп сходились, две группы сливались в одну.

Группа, в которую входили Юрий Петрович и Гальего, пробиралась… Впрочем, понять, где верх пирамиды, а где низ, было решительно невозможно ввиду изменяемого вектора гравитации. Поэтому правильней будет сказать: они просто пробирались.

Скоро в группе осталось четыре человека: помимо Юрия Петровича и Гальего, еще двое пехотинцев, посматривавших на инвалидную коляску Гальего с уважительным пренебрежением.

Разделится еще раз им не пришлось, потому что в следующей зале проходов не оказалось: из пяти проходов четыре вели в замкнутые помещения – явно служебные, разбираться в которых надобности сейчас не было, – а пятый проход имел нечто вроде двери. Которая не отворялась.

– Возвращаемся? – предложил пехотинец, с залысинами и в рабочей спецовке.

– За дверью, возможно, новый коридор, – усомнился Юрий Петрович.

– Что значит возвращаемся, молодой человек? – заорал на лысого пехотинца, со своего инвалидного кресла, Гальего. – Не возвращаемся, а идем дальше, до полного истребления зловредных тварей.

Второй пехотинец, помоложе, попробовал вышибить дверь ногой. Дверь не поддалась. Попытки вышибить ее плечом тоже не принесли успеха.

В одной из комнат, служивших складом запасных частей, обнаружили брус из неизвестного материала, достаточно тяжелый.

Пехотинцы, при умеренной поддержке Юрия Петровича, взялись за брус, разогнались и ударили в дверь стенобитным орудием. Дверь проломилась, и пехотинцы по инерции влетели внутрь. Юрию Петровичу, успевшему выпустить брус из рук, удалось остаться перед образовавшимся проломом.

– Что это? – раздался крик изнутри пролома.

– Ах, черт, – послышался второй.

Юрий Петрович хотел заглянуть вовнутрь, в полутемное помещение. Освещение в космической пирамиде было, конечно, умеренным – неважным, попросту говоря. Фосфоресцирующие полоски, опоясывавшие помещение, светили неярко. Хорошо, что председатель Всемирного Правительства не смог получить ружье и отправиться на войну: со своим зрением, Даммер на войне ничего бы не увидел. Сейчас, заглядывая в открывшееся помещение, и Юрий Петрович тоже ничего не видел.

Дверной проем заслонило что-то движущееся, и наружу вывалилось явно неземное существо. Как ни удивительно, Юрию Петровичу оно было знакомо по метке, присланной ныне покойным Колей. Этим неземным существом было шарообразное иглокожее.

Иглы шарообразного иглокожего угрожающе топорщились. Шарообразное иглокожее выдало трель, показавшуюся Юрию Петровичу боевым маршем, и кинулось на Юрия Петровича так быстро, что он не успел среагировать. Иглы прикоснулись к его одежде и телу, но не причинили боли, зато обездвижили. После чего Юрия Петровича развернуло по оси в противоположную сторону, и он не смог видеть, что произошло с Гальего, наблюдавшим за проламыванием двери со своей инвалидной коляски. Судя по мягкому толчку и старческому вскрику – то же самое, что с Юрием Петровичем.

– Вы здесь, Гальего? – спросил Юрий Петрович, радуясь тому, что по крайней мере рот его не заклеен.

– Здесь, – ответил испанец. – Но черт подери, что это такое?

– Настоящие хозяева космической пирамиды. Если вы не просматривали прошлое прыгунцов, вам не известно. Космическая пирамида – не их корабль, прыгунцы захватили его у существ, которых мы имеем счастье сейчас наблюдать.

– Они дружелюбные?

– А вы сами не замечаете?

Мелодия, проигрываемая шарообразные иглокожим, сменилась на более успокоительную. Шарообразное иглокожее повернулось другим боком, и Юрию Петровичу представились два пехотинца, намертво приклеенные ко второму такому же инопланетному экземпляру.

Значит, шарообразных иглокожих двое. Зачем прыгунцы оставили иглокожих в живых? Ах да, ради управления космической пирамидой! Не исключено, в других помещениях заперты другие шарообразные иглокожие – Бог весть, сколько. Добровольцы их наверняка отыщут – скорее всего, уже отыскали.

Дальнейшие действия шарообразных иглокожих, выбравшихся из плена, напоминали действия пленников, бегущих из земного заключения – таких сюжетов Юрий Петрович вдосталь насмотрелся в голоматографических фильмах, особенно старинных. Беглецы, не выпуская людей из мягких игольчатых объятий, уверенно ринулись в один из знакомых проходов. Через некоторое время стало понятно, куда именно – в командную рубку.

Шарообразные иглокожие пролетали по коридорам так быстро, что у Юрия Петровича рябило в глазах, однако, долетев до командной рубки, вынуждены были резко затормозить. В зале, в которой находился вход в командную рубку, толпились добровольцы, несколько десятков человек. Видимо, они выполнили задание командира и, не обнаружив ничего интересного, возвратились.

Юрий Петрович, в объятиях шарообразного иглокожего, почувствовал себя чрезвычайно глупо, когда, влетев в залу, мог наблюдать изменение выражений на лицах бойцов: от крайнего изумления до состояния тревоги. Добровольцы вскинули ружья, но послышался командный голос:

– Не стрелять! У них заложники.

Никто не выстрелил. Шарообразные иглокожие, не испытывая судьбу, ринулись в свободный коридор.

– Куда летим? – крикнул Юрий Петрович находящемуся по другую сторону живого шара Гальего.

– Сейчас узнаем, – донесся до него ответ, заглушаемый свистом ветра.

Ответ стал ясен после того, как показался знакомый развороченный люк, сквозь который просовывало лучи холодное осеннее солнце. Шарообразные иглокожие вынырнули из летающей тарелки на свежий воздух и замерли. Перед ними расстилалась лесная поляна со следами недавнего сражения. Догорали бульдозеры прокаженных. Трупы с поляны уже убрали, но кровавые лужи оставались не затоптанными. Вокруг космической пирамиды валялись сваленные в кучу древесные стволы – остатки баррикады.

Выход из космической пирамиды никто не караулил: конечно же, наблюдали за произошедшим по ММ – а может, изнутри космической пирамиды отзвонили и сообщили, что прыгунцы уничтожены. На настиле сидели несколько человек, перекуривая.

Два шарообразных иглокожих с зажатыми на иглах людьми вылетели из люка и с огромной скоростью – километров сто двадцать в час, не меньше – устремились прочь, в сторону леса.

– Стой! – раздался чей-то запоздалый крик.

– Не стрелять! – донеслось отдаленное.

Шарообразные иглокожие были уже в лесу, стремительно удаляясь от пирамиды и окруживших ее людей, продираясь при этом сквозь кусты и огибая крупные деревья.

До Юрия Петровича донеслись трели, которыми иглокожие переговаривались.

– Гальего, вы слышите? – крикнул Юрий Петрович. – Они решают, что с нами делать.

Он оказался прав: решение было принято. Иголки размягчились, и Юрий Петрович свалился на холодную землю. Рядом с ним свалился Гальего со своей инвалидной коляской, а чуть поодаль – пара ошалевших от необычного способа передвижения пехотинцев.

Юрий Петрович поднялся на ноги и покрутил головой. Шарообразных иглокожих и след простыл: кажется, они рванули в сторону Тулы. Пехотинцы при падении не пострадали, а вот Гальего поломал инвалидную коляску, о чем уже грязно и громогласно сожалел. По счастью, он ругался на испанском, поэтому пехотинцы его не понимали.

Острие брошенной космической пирамиды торчало из-за деревьев – пора было возвращаться.

Несмотря на издержки, впору праздновать победу: прыгунцы, посягнувшие на экономический строй Земли, уничтожены. Дикие времена подошли к концу. Этого следовало ожидать: разгул неконтролируемых эмоций и необузданных страстей не мог продолжаться вечно.