В мозг

39. Финальный катарсис

Как ни удивительно, Юрия Петровича не убили, он даже не получил инфаркта и был способен медленно передвигаться. Сейчас действующий член Всемирного Правительства сидел на скамеечке в мемориальном комплексе имени своего предка и наблюдал за войсками землян после произошедшей битвы.

Космическую пирамиду полностью зачистили от прыгунцов: ни одного живого прыгунца не обнаружилось в результате внимательного осмотра, также в результате сканирования ММ. После чего добровольцы перебазировались в мемориальный комплекс – туда, откуда начинали наступление.

На склоне возле мемориального комплекса лежали павшие – всего 34 человека. Остальные сидели на земле, бросив перед собой ненужное уже оружие, и наслаждались опьяняющей сладостью победы. Дикие времена ни для кого не прошли даром: сейчас это были совершенно очевидно. Это были другие, чем сутки назад, люди – изломанные, усталые, но абсолютно счастливые. Многие разошлись по домам – особенно те, которые подтягивались к месту приземления из других коттеджных поселков, – но большинство оставалось пока в мемориальном комплексе. Люди желали воздать последние почести павшим товарищам и попрощаться с живыми. Возможно, они опасались, что Дикие времена не закончены и потребуется новая боевая операция.

Массивное черное острие, как и раньше, выглядывало из перелеска, но никого уже не пугало. Космическая пирамида опустела, хотя Юрий Петрович подозревал: скоро ее заполнят инженеры и просто любопытствующие. Если, конечно, раньше в пирамиду не возвратятся шарообразные иглокожие. В конце концов, это космический корабль шарообразных иглокожих – земляне не имеют на него никакого права. Впрочем, зависит от наличия у иглокожих экономического интерфейса. Если интерфейс отсутствует, для землян космическая пирамида – все равно что дикорастущий плод. Его можно сорвать в любой момент, ничуть не нарушая экономических законов природы. В противном случае, если шарообразные иглокожие обладают экономическим интерфейсом, пользоваться космическим кораблем совершенно невозможно по этическим соображениям – ни один из землян на такое не решится. Этим земляне кардинально отличаются от прыгунцов.

В свое время, пребывая в игольчатых инопланетных объятиях, Юрий Петрович не решился установить мозгосвязь с шарообразным иглокожим: не до того было – все происходило слишком стремительно. Сейчас Юрий Петрович сожалел, но с опозданием. Где сбежавших шарообразных иглокожих найдешь? Ищи ветра в поле, особенно учитывая потрясающую скорость их передвижения.

Юрий Петрович не желал больше думать о шарообразных иглокожих, но увидел подходящего Даммера – конечно же, с вопросом о шарообразных иглокожих, – и поднялся навстречу.

– Их видели в 50 километрах отсюда, – сообщил председатель Всемирного Правительства.

– И что? – вяло поинтересовался Юрий Петрович.

– Как что, гер Петров? Разве не вас с Гальего иглокожие удерживали против воли?

– Удерживали? Вовсе нет. Меня они подвезли к выходу из космической пирамиды, я не в претензии. Полагаю, Гальего тоже. Можете поинтересоваться у него.

Час назад Гальего отправился на геликоптере в Тулу за новой инвалидной коляской. До геликоптера инвалида пришлось доставлять на бульдозере.

– Иглокожие не нанесли вам повреждений?

– Никаких повреждений. Иголки мягкие, действуют по типы присосок. Однако, двигательная активность блокируется намертво, пошевелиться невозможно.

– Что вы о них думаете?

– О ком, об иглокожих?

– Да гер Петров.

– То же, что любой на моем месте. Шарообразные иглокожие – разумные существа. Судя по построенному ими космическому кораблю, по своей натуре созидатели. Обратите внимание, шарообразные иглокожие не причинили вреда не только нам, но даже прыгунцам, хотя те уничтожили почти весь экипаж и захватили корабль. Если шарообразные иглокожие не начнут посещать наши магазины, с целью разграбления, они не опасны.

– Вы мыслите слишком узко, гер Петров. А что если иглокожие – носители смертельного для людей заболевания?

– Вполне может оказаться. Но что вы хотите предпринять, Даммер? Созвать срочное заседание Всемирного Правительства?

– Вот именно.

– Поступайте как знаете.

– Полагаете, Дикие времена следует прекратить?

– Полагаю, что следует.

– Я в этом не уверен до выяснения отношений с иглокожими. Насколько понимаю, гер Петров, мозгосвязь вы с ними не устанавливали? В вашем Мозгомирье мне не удалось обнаружить соответствующей ссылки.

– Вы правильно решили.

По всей видимости, Даммер почувствовал, что общается с героем войны слишком сурово, поэтому сменил тональность.

– Гер Петров, я просмотрел, как вы сражались, и могу сказать, что горжусь вами, и Гальего тоже горжусь. Вы достойный потомок своего предка, гер Петров. Вы сражались, как триста лет назад. Я не хочу принизить совершенный сегодня, в том числе вами, подвиг – наоборот, возвысить, – но сегодня мы столкнулись с прошлыми Дикими временами. Вы с Гальего подвергались реальной опасности. Будьте уверены, я отмечу ваше мужество на ближайшем заседании. Из Всемирного Правительства в вооруженных действиях участвовали пятеро, вы все будете отмечены, но ваши с Гальего заслуги превосходят достижения других действующих членов Правительства. Особенно Гальего. Кто бы подумал, что наш крикливый паралитик сражается, как тигр?! Я знаю, гер Петров, вы презираете меня за то, что я не смог принять личное участие в сражении. Но вы видели сами, я не смог вооружиться, у меня ужасное зрение, я все равно бы ни в кого не попал. Мне попросту не повезло…

– Что вы, Даммер, я вас не презираю, – вставил Юрий Петрович успокоительную пилюлю.

– Нет, нет, гер Петров, не утешайте меня. Я обычный человек, тогда как вы герой, потомок первооткрывателя Мозгомирья…

В разговорах они дошли до центральной фигуры мемориального комплекса. Знаменитый предок возвышался над ними на недосягаемой высоте, с одной рукой, прикасающейся к голове, и второй, устремляющейся в небеса. На памятной табличке было начертано:

«Селедкину Юрию Владимировичу, с благодарностью за Мозгомирье. Человечество».

– А знаете, Даммер, что у моего предка был компаньон?

– Неужели? Впервые слышу.

История была давней и запутанной, известной Юрию Петровичу только потому, что он специально ее изучал: сначала литературу, потом непосредственно реальность, по меткам и в свободном поиске. Исторические исследования оказались чрезвычайно трудоемкими. Фактов имелось огромное количество – не просто фактов, а кусков реального прошлого, каждый из которых, благодаря множеству исследователей, изучавших проблему, имел большое количество интерпретаций. В итоге изучение каждого факта прошлого превращалось в запутанный квест. Необходимо было выделить наиболее значимые факты и определиться хотя бы с основными их толкованиями. Но что значит «выделить значимые факты»? Пройти по соответствующим меткам и просмотреть их, затем ознакомиться с интерпретациями историков. Метка – ссылки на определенный момент реального человека. Если допустить, что в квесте участвовало хотя бы два человека, занимавшихся проблемой, положим, на протяжении двух лет, тогда, если считать рабочее время, каждый из этих двоих занимался проблемой на протяжении восьми месяцев. Итого шестнадцать месяцев реальности. Что могли доказать поставленные историками метки, хотя бы десятки меток? По сути, ничего. Чтобы углубиться в проблему, необходимо было просматривать прошлое день за днем, на протяжении искомых месяцев, но это оказывалось непосильно. Погружение в ММ не утомляло, однако во время сна не практиковалось: спящий человек вырубался одновременно из реальности и ММ. Скорее, просмотр чужой реальности попросту надоедал, из-за однообразия. Напротив, мозговые путешествия не по меткам, а в свободном поиске были утомительны, за счет ограниченного числа переходов по ссылкам. По названным причинам Юрий Петрович не смог сделать решительные выводы, а ограничился признанием того факта, что во времена пришествия ММ ситуация выглядела более запутанной, чем это представляется сейчас, стараниями историков.

– У моего предка был компаньон, – рассказал Юрий Петрович. – Некоторые считают, что именно компаньон открыл Мозгомирье, а не предок. Нет, предок, конечно, многое сделал для корректной расшифровки Мозгомирья, однако предок действовал не один.

– Я ничего не знал про второго первооткрывателя, – заметил Даммер.

– Это не удивительно, он слишком быстро сошел с исторической арены. Кажется, не только с исторической арены, но и с ума. Эксперименты с Мозгомирьем не довели человека до добра, вследствие излишней восприимчивости к чужой психике.

– Как его звали?

– Как же звали этого человека?.. Дай бог памяти… Не помню, хотя несколько лет исследовал вопрос. Вылетело из головы. Склероз.

– Видите, – сказал Даммер. – История всех расставляет по законным местам. Ладно, гер Петров, позвольте откланяться. Прилетают родственники погибших, с ними нужно общаться. Неприятное занятие, но кому общаться с родственниками погибших, как не председателю Всемирного Правительства? Кто напишет официальное соболезнование? Кто расскажет, что без гибели их родственника земляне не победили бы?

Даммер ушел, а Юрий Петрович поковылял в лощину, где отдыхали уцелевшие в битве бульдозеры. Ему хотелось попрощаться с Горбанем.

Юрий Петрович нашел Горбаня сидящим на бульдозере, с бутербродом в руках. Горбань смачно уплетал бутерброд, запивая газированной водой из бутылки. Получать продукты из магазинов он не мог – вероятно, пищу еще вчера привезли со свалки, на бульдозерах.

– Знаю, живой, – сказал Горбань, спрыгивая с бульдозера и смахивая с подбородка крошки.

Они пожали друг другу руки.

– Хочу сказать спасибо, за помощь. Без бульдозеров пришлось бы туго. Без прокаженных мы могли не победить, несмотря на Дикие времена.

– Да брось, Юрий. Что мы, не люди, что ли?.. Может, еще свидимся. Мне пора.

Один из бульдозеров затарахтел, за ним другой. Вскоре лощина пополнилась выхлопными газами прогреваемой техники. Горбань запрыгнул на бульдозер и забрался в кабину, после чего заложил дверь металлическим листом. Бронь с бульдозеров не снимали.

Бронированные бульдозеры, один за другим, начали трогаться с места и устремляться в обратный путь, по уже накатанной, ведущей на свалку колее.

Юрий Петрович дождался, пока последний бульдозер не покинет лощину, затем поковылял в горку, к мемориальному комплексу, рядом с которым находился его геликоптер. Пора было отправляться домой.

Зазвонил смартфон.

– Отец, ты молодец, – послышался в трубке голос сына. – Я все видел, это потрясающе. Горжусь тобой. Знаю, тебе не до меня, но мы все тобой гордимся. Отдыхай, я тебя скоро навещу. Все отключаюсь.

Вспомнив о сыне, Юрий Петрович сейчас же вспомнил о новорожденном внуке и не смог отказать в удовольствии связаться с ним.

[Ссылка. Переход по ней и…]

[[Нечто теплое и мягкое, вплотную прильнувшее к лицу. Господи, да ведь это женская грудь! Реципиент, припав к материнской груди, жадно высасывает из нее теплое молоко.]]

Засмеявшись, счастливый Юрий Петрович отключился.