В поисках красного

Глава 10

Темные коридоры тюрьмы казались бесконечными. Склизкий камень уходивших в вниз коридоров давил даже сильнее, чем привычные, многократно ощупанные стены камеры. В том помещении, куда его привели, Магистр бывал многократно. Но всегда в качестве наблюдателя или даже обвинителя, но ни разу в качестве обвиняемого. Громадный Зал Наказаний с узкими деревянными галереями, сегодня до отказа был заполнен закованными в железо воинами. Отмеченных Младшим среди них было немного, но он их заметил сразу. Презрительно скривившись, Владыка сплюнул под ноги немолодого, с копной седых волос сержанта, который покраснел как девица и, раздувая от гнева ноздри, отвернулся.

— Делайте свое дело. — Норбер Матрэл равнодушно следил, как его цепи тщательно прикручивали болтами к медному, покрытому по краям зелеными разводами пыточному станку. Палач аэрс и его соплеменник помощник привычно проверяли замки, потряхивая иссиня-черными, стянутыми в конский хвост волосами. Младший Владыка не говорил ни слова и лишь стиснул зубы, мысленно готовя свое тело и разум к предстоящей боли. Той страшной, вымывающей душу боли, которую ему до этого дня еще не довелось испытать. Раздавшийся за спиной шум вывел его из оцепенения, а знакомый голос заставил безнадежно извиваться, с хрустом выкручивая изломанные запястья.

— Отец!?

Магистр с трудом повернул голову, но увидел лишь толпу стражников, нервно переминавшихся с ноги на ногу.

— Отец, — раздалось ближе и заметно громче. — Я здесь. — Тесные ряды раздвинулись, чтобы вытолкнуть вперед высокую фигуру, с таким же длинным, скуластым как у него лицом. — Как Вы? — Чудовищно исхудавшее тело, дернулось, протягивая к нему закованные в тяжелые цепи руки.

Младший Владыка жадно вглядывался в знакомое до боли лицо. Ярость в груди бурлила, изо всех сил стремясь вырваться наружу. Чудовищным усилием воли он заставил себя успокоиться. — Все хорошо сын мой?! — Старший Матрэл перевел тяжелый взгляд на побледневшего мэтра Гарено.

— Мне обещали, что его не постигнет моя участь. — Карие глаза стремительно наливались кровью.

Советник, закусил губу и попятился. — Это распоряжение канцлера, Ваш сын должен присутствовать при наказании. Но он будет лишь присутствовать. Только это. — Кисть с узловатыми пальцами быстро сотворила знак Триединых. — Клянусь Вам.

— Я Вам не верю, — узник не говорил, а ревел. — Не верю! — Железные цепи, позвякивая, натянулись. Он снова кинул горящий взгляд на Эверарда.

— Тебя пытали сын мой? — Первый Рыцарь не ответил. Лицо Владыки исказилось от гнева, он часто задышал. — Вы ответите за это. — Он поднял голову и пронзительно завыл. — Айааа! Айааа!

— Мэтр Гроух, — Миго Гарено беспомощно оглянулся на дюжего капитана, напряженно следившего за встречей отца и сына. — Сделайте что-нибудь. Он же может вырваться.

— Зарядить арбалеты, — Гроух не понаслышке знал, на что способен разъяренный Младший Владыка. — Он подскочил к Эверарду. — Мессир успокойте Вашего отца. Тонкий шрам пересекал бледной ниткой покрасневшее о волнения лицо, но взгляд капитана был твердый и сосредоточенный. Мы не можем допустить его Зова. — Он выдернул длинный узкий клинок и приставил его к заросшей густой бородой шее Первого Рыцаря. — Уймитесь Ваша Смелость иначе…, - капитан бросил отчаянный взгляд на привставшего Владыку. — Прошу Вас. — Он прижал клинок сильнее, и редкие багряные капли потекли по сверкающему лезвию.

Свист арбалетного болта не услышал никто. Лишь, когда Эверард Матрэл стал клониться назад, Гроух оглянулся и неподвижно застыл. Меч едва не вывалился из его онемевших пальцев. В левой части лба Первого Рыцаря торчал арбалетный болт. Тяжелый граненный наконечник с комочками костей и мозгов выглядывал из разбитого затылка.

— «А крови-то совсем немного», — отстраненно подумал капитан. Больше ни каких мыслей он не ощутил, ибо тотчас его затопила ярость. Она пронеслась сквозь него, высушивая без остатка. Грудь взорвалась и дышать стало совсем невозможно. Последнее, что увидел Аллард Гроух в жизни — это пробитый впереди свой парадный нагрудник. Раскрытый клюв фиолетового грифона заливала кровь, а стоявший рядом Младший Владыка держал в руке содрогающийся кровяной сгусток. Его сердце. Капитан рухнул ничком на землю, так и не увидев, что стоявшего рядом седого сержанта постигла та же участь.

Миго Гарено спасло то, что он стоял прямо перед открытой дверью. Дико завизжав и оттолкнув стоявшего перед ним низкорослого стражника, он кинулся к выходу. Мэтр бежал так быстро, как только мог. Крики и страшные стоны умиравших в Зале Наказаний, стегали его по спине, похлеще любого кнута. — «Быстрее, еще быстрее». — Легкие рвались наружу, а Гарено все бежал. Ему навстречу спешили стражники в тяжелых доспехах. Крики раздавались уже и впереди и сзади. — «Зачем они бегут туда. Себе на погибель. Ведь нет спасения от впавшего в буйную ярость Младшего Владыки». — Он мчался по узким коридором, перепрыгивая как в детстве, встречавшиеся по пути широкие ступени. Казалось, ноги сами несли своего хозяина. Его пытались остановить, но мэтр Гарено вырывал руку и вновь устремлялся к спасительному выходу. «Если я остановлюсь, то умру». — Эта мысль билась в его мозгу и заставляла бежать изо всех сил. Он поскользнулся и упал, когда до массивной дубовой двери, осталось совсем немного. Последние метры он уже полз, и лишь выпав за высокий порог, попытался отдышаться. К нему подскочили какие-то люди и без всякого почтения отволокли в сторону. — «Куда вы меня тащите», — хотел спросить мэтр, но язык распух и не желал повиноваться. Сигнальный горн медным быком рявкнул совсем рядом. Брусчатка, тюремной площади дрожала под топотом множества ног. Воздух загустел. Миго Гарено уронил голову на камни. Висок пронзило дикой болью, взор затуманился. — «Выжил. Кажется, я выжил». — Даже в забытье мэтр пытался бежать, судорожно дергая одетыми в черные чулки ногами и скребя пальцами по щербинам грязной мостовой.

— Сделайте так, чтобы он поскорее очнулся, — холодный голос привел его в чувства быстрее, чем выплеснутая в лицо кружка ледяной воды. Мэтр открыл глаза и посмотрел прямо в темно-синие, с бирюзовым отливом глаза императора. Он никогда не видел его лица так близко. Миго Гарено прищурился, всматриваясь в сетку глубоких морщин, избороздивших высокий лоб.

— Твой человек пришел в себя, — Рейн IV отошел на шаг, и выглянувшее из-за широкого силуэта солнце мгновенно ослепило мэтра, заставив его инстинктивно зажмурится. Он вытер рукавом мокрое лицо и попытался встать. Голова закружилась, и Гарено снова мешком повалился на жесткие булыжники.

— Вставайте Миго, — могучая пятерня схватила его за плечо и без каких-либо усилий поставила на ноги. Мэтр повернулся и увидел канцлера затянутого в длинную, до колен кольчугу. По блестящей поверхности толстых грудных пластин бегали солнечные зайчики. — Расскажите, что там случилось.

Страшно хотелось пить. Гарено облизал пересохшие губы. Он старался не смотреть в сторону императора — Я струсил Ваше Величие. — Мэтр вновь опустился на колени и покаянно склонил голову. — Я бросил своих людей. Со мной было несколько человек из канцелярии почти полсотни стражников и…

— Меня не интересуют Ваши сопровождающие. Мы все равно их больше не увидим, — Гарено не поднимал головы, но кожей чувствовал принизывающий взгляд императора. — Меня интересует, как Младший Владыка смог выбраться и устроить этот переполох. — Он раздраженно кивнул на бегавших по Тюремной площади солдат, среди которых изредка мелькали красно-фиолетовые коты Стражей.

— Это моя вина, — вперед выступил канцлер и, вслед за Миго преклонил колени. — Я приказал привести мессира Эверарда в Зал Наказаний.

— Зачем? — голос Рейна IV был мрачен.

— Предполагалось, что они никогда больше друг друга не увидят. Кроме того, если бы Первый Рыцарь увидел, какое наказание постигло его отца в другой раз он тысячу раз подумал бы…

— Теперь он уже ни чего не подумает, — прервал Липа император. — Он запустил ладони в редеющие волосы. — Это было глупо Берт. — Канцлер молчал. — Очень глупо. Теперь нам не удастся ни чего скрыть. Живой Эверард был так нужен. — Было заметно, что Рейн IV с трудом сдерживает негодование. — А сейчас у нас не остается другого выхода, как убить Норбера. — Мэтр Гарено опустил голову еще ниже, понимая, что слышит непозволительное. — Пухлая ладонь с нанизанными на ней перстнями с досадой хлопнула по тихо звякнувшим плечевым спайлерам. — Этим ненужным свиданием, ты сам лишил себя козырей. В тебе что, проснулись родственные чувства? — В царственном голосе слышалась откровенная издевка.

Канцлер продолжал молчать. Император негодующе посмотрел на склоненные головы и запоздало бросил, — Вы мэтр можете идти. — Торопливо поднявшись с колен, Миго Гарено поспешил убраться, оставив своего Патрона наедине с недовольным монархом. Рейн IV задумчиво глядел вслед проворно уходившему в сторону ремесленных кварталов советнику канцлера.

— Ты ему доверяешь?

— По большей части, — Торберт Лип поднял глаза на стоявшего перед ним повелителя Торнии. — Он не смельчак, конечно, но умен и хитер как ласка. И еще он предан.

— Неужели? — император с сомнением бросил еще один взгляд в сторону сутулой фигуры.

— Он предан не мне, — канцлер улыбнулся, видя с какой скоростью, прихрамывающий мэтр стремился уйти из опасного места. — Этот прохвост верит в империю и, как и многие фиолетовые, ненавидит Смелых. И Матрэлов в особенности.

— Ненависть порой только мешает. — Император повернулся к Липу и проворчал: — Вставай уже, а то в своих кольчужных шоссах дырку протрешь. Сколько у тебя людей?

— Приблизительно восемь сотен. Плюс еще три-четыре сотни стрелков.

— Надежные?

Канцлер неопределенно мотнул головой.

— Я спрашиваю надежные, — с нажимом переспросил Рейн IV.

— Всякие, — с неохотой признал его собеседник. — Но это все, что оказались под рукой. — Торберт Лип с вызовом взглянул в синие глаза, — И сейчас мы других не найдем.

— Сколько он уже там лютует. — Император кивнул в сторону нависавшего здания тюрьмы.

— Часа полтора. И по идее должен уже выдохнуться. Мы заперли все входные двери, дополнительно укрепив их.

— Это его не удержит. — Император внимательно рассматривал главный донжон тюремного замка, с четырьмя квадратными башнями по углам.

— Нет, конечно, но, по крайней мере, на какое-то время притормозит. Нам повезло, что убегавшие стражники догадались запереть за собой решетки и внутренние помещения. Даже обезумевшему Младшему Владыки пришлось с ними повозиться.

— Если бы он вырвался из тюрьмы сразу, то боюсь, мы бы его встречали не здесь. — Император выдохнул так, будто сбрасывал с плеч тяжелый груз. — Как думаешь его остановить?

— Я расставлю во втором ряду Стражей из красных. На случай если он прорвется. — Канцлер досадливо крякнул. — Но их так мало. — Он скосил глаза на выкрикивавших команды капитанов и сержантов. — Главное чтобы арбалетчики и лучники выстрелили одновременно.

— А они будут стрелять? — напряженно поинтересовался император.

— Я надеюсь.

— Ты надеешься? — зло прошипел Рейн IV. — Я останусь здесь и прослежу, чтобы все вложенные в тетиву стрелы, все болты, вставленные в арбалетное ложе попали в этого негодяя. Я заставлю их всех не просто выстрелить, они будут целится так, как если бы на кону стояла жизнь их собственных детей.

— Это не поможет. — Торберт Лип досадливо поморщился. — Когда Владыка вырвется наружу, они не смогут в него выстрелить. Даже если Вы их заставите своим Даром. Это будет святотатство.

— Пусть выстрелят хотя бы некоторые, — нетерпеливо закричал император.

— Вы забыли про его Зов. Даже простых красных непросто убить в такой момент. Что же говорить про Матрэла. Его кожа может выдержать с десяток попаданий. После Призыва она становится поистине каменной.

Император беспомощно огляделся. Его взор метался по высокому, с торчащими деревянными балками зданию. Задержался на сложенной неподалеку поленнице. — Тащите бочки со смолой. Всякий хлам, что горит и дымит одновременно. Быстро! — Широкое лицо скривилось в отвратительной гримасе. — Если мы не можем его застрелить, то может, получится сжечь. Огонь сильнее стали. Внутри башне старые деревянные перекрытия и загорится она быстро.

— Вы собираетесь сжечь Его Смелость?

— Я собираюсь спасти всех нас, — Рейн IV нетерпеливо отмахнулся.

— Ваше Величие, — подбежавший подкапитан был молод и бледен. — Владыка Норбер, — юнец судорожно сглотнул, — он, кажется, скоро вырвется. Главные двери трещат и скоро не выдержат.

Канцлер поднял глаза к небу. — Да помогут нам Триединые.