В поисках красного

Глава 6

— Ты не должна была приходить. — Мужчина легко поднялся с охапки соломы заменявшей ему постель и направился навстречу маленькой фигурке, нерешительно переступившей порог его камеры. — Рейн и эта его ручная шавка наверняка уже знают о твоем визите.

— Нет, не знают. — Девушка попыталась улыбнуться. — Ведь большие деньги творят чудеса. Кроме того, с будущей Владыкой ни кто не захочет ссориться.

Мужчина скептически покачал головой. — Зачем ты пришла? Карие глаза холодно смотрели на бледное лицо. Только не говори, что делаешь это по просьбе своей матери.

— Нет, — девушка энергично замотала головой. — Матушка тоже ни в курсе.

— Неужели ты сама все сделала? — Мужчина недоверчиво прищурился. — Договорилась с начальником тюрьмы, подкупила стражу? А ты смелее, чем я думал. — Он холодно и резко усмехнулся. — Впрочем, ты с рождения мало напоминала свою мать.

Девушка подняла глаза и застенчиво улыбнулась, — Ради тебя я готова на все. — Она умоляюще сложила ладони. — Давай Эв убежим. Я не знаю куда и как, но если ты согласишься у нас обязательно получится.

Мужчина презрительно фыркнул. — Бежать? Да если бы я хотел отсюда сбежать, то уже давно это сделал. Неужели ты считаешь, что эти стены, — он широким жестом обвел нависавшие каменные своды, — меня могут удержать? — Горький смех эхом отразился в тесной камере и сразу затих.

— Почему же тогда? — на лице девушке отразилось искреннее недоумение.

— Почему? — в голосе мужчины нарастала злоба. — Можно бороться со своей натурой, но победить ее нельзя. Те чувства, что потомки Младшего несут в этот мир, сковывают меня надежнее самых крепких цепей. Говорят, мы жестоки и бездушны, но нет решительнее и преданнее нас. Наше слово тверже камня, а бесстрашию и отваге нет границ. Мы мера всех мужей. Мы…

— Тверже камня ваши лбы, — казалось, девушка сейчас разревется. — Это все пустые слова. При чем здесь верность и клятвы.

— Я обещал. — Лицо мужчины выражало страшное напряжение. — Я дал слово императору, что не попытаюсь сбежать. А взамен…

— Что взамен, — его собеседница сорвалась на крик.

— Взамен он оставит моего отца в живых.

— Они пытают его. Ты слышишь? — Девушка внимательно взглянула в потемневшие глаза и словно нырнула в холодный омут. — Ты это знаешь?!

— Я это чувствую, — поправил мужчина. — Пусть и не всё, но я ощущаю многое. — Он помолчал и нехотя добавил: — Слишком многое.

— Как ты можешь? Ведь он твой отец?

Мужчина сжал девушку за плечи. — Ты ни чего не понимаешь. Поэтому молчи. — Длинные пальцы сжимались все сильнее, но, девушка не чувствовала боли. Запрокинув голову, она смотрела в изможденное лицо. — Я спасаю его. Я делюсь с ним своей силой, своей яростью. — Он тряс ее как тряпичную куклу. — И я не могу иначе. Ведь любое мое неподчинение, станет для него источником новых страданий. — Мужчина, наконец, опустил плечи, и девушка обмякла и едва не упала. Опершись рукой на стену, она тихо спросила:

— Это император?

— А кто еще. — Гнев жарким пламенем полыхал в карих глазах. — Но Рейн за все заплатит. И не только он. — Дыхание с хрипом вырывалось из ходившей ходуном груди. — Они все до одного заплатят и сполна. — Красные нити капилляров внезапно лопнули и заклубились багровыми водоворотами в молочной белизне белков.

— Успокойся Эв, — маленькая ладошка на груди мужчины ощутимо дрожала. — Твой Зов сейчас ни к чему. Он лишь принесет всем вред и прежде всего тебе. Пожалуйста, прошу тебя.

Зеницы, напоминавшие две спелые вишни, обратились на испуганное лицо. — Не бооойся меняяя. — Скрюченные пальцы медленно провели по дрожащим губам.

— Прошу тебя Эв. — В голосе девушки слышался уже не только страх. Она вскинула голову. Изумрудные глаза потемнели, приобретя цвет морской волны. — Успокойся. Иначе ты погубишь нас обоих. Хотя нет. — Она схватила мужчину за горячие щеки и, обдав его учащенным дыханием, прошептала: — Ты погубишь нас троих. Слышишь? Нас троих.

Бордовые омуты продолжали пристально изучать широко распахнутые глаза. Но вот они мигнули. Затем еще раз и начали быстро розоветь. Еще мгновение назад колыхавшаяся грудь успокоилась. Мужчина закрыл глаза и легко усмехнулся.

— Не думал, что кому-нибудь это под силу.

— Что? — Тонкие пальчики продолжали обнимать обросшие жесткой щетиной впалые щеки.

Глаза лениво приоткрылись, показав привычные карие зрачки, казавшиеся почти черными на фоне белоснежных белков. — Остановить мой Зов. — Рассеянный взгляд блуждал по миловидному лицу.

Девушка оторвала руки от лица мужчины и растерянно переспросила. — Остановить?

— По крайней мере, я тебя услышал, — мужчина отвернулся и резко спросил: — Это правда?

Щеки девушки мгновенно вспыхнули. — Да, но пока срок очень маленький.

Мужчина задумался. — Ты не должна ни кому ни чего говорить.

— А если родится мальчик?

— Он в любом случае родится, — бледные губы сжались в тонкую линию. — По-другому быть не может. — Мужчина энергично дернул плечом, отсекая любые возражения. Затем перевел взгляд на сжавшуюся фигурку и протянул руку, чтобы погладить ее по голове.

— Но как мне объяснить все матери? Что если она или император спросят об отце ребенка? А они обязательно спросят.

— Все скоро решится, — мужчина успокаивающе гладил густые, светло рыжие волосы. — В худшем случае меня ждет ссылка. На большее Рейн не решится. — Широкая ладонь лениво пропускала кудрящиеся локоны сквозь длинные пальцы. — А там уж меня точно никто не удержит.

— А твой отец? — тихо спросила девушка. — Ты же говорил о своей клятве императору.

— Я обещал ни чего не предпринимать до вынесения нам приговора. Но коль скоро его вынесут, то мое слово станет уже неважным. Моего отца, по-видимому, тоже отправят в изгнание. И поверь, — по худому лицу волнами заходили бугристые желваки, — я найду способ вызволить его отовсюду.

Девушка ни чего не ответила. Мужчина, уже не обращая на нее ни какого внимание, поднялся и принялся решительно мерить шагами ограниченное пространство. — Наш род будет продолжаться. Это главное. — Он мельком взглянул на прислонившуюся к стене девушку. — Но сейчас мне нужна твоя помощь.

Девушка с надеждой взглянула на мужчину, однако по мере того, как она слушала его страстную речь, выражение ее лица становилась все более разочарованным и отчужденным.

— Ты должна спасти наших деймонов, — впервые в голосе мужчины слышалось что-то похожее на просьбу. — Этот жирный мерзавец обязательно захочет с ними расправиться. Он их терпеть не может.

— Их многие боятся.

— Чушь, — мужчина небрежно махнул рукой. — Лишь малодушные трусы испытывают перед каркоттами страх. Наши деймоны его просто чуют и от того их ненавидят. — Он презрительно скривился. — Кому приятно признавать себя трусом?

— Ты как всегда путаешь трусость и страх. Не всякий, кто боится, поступает трусливо.

— Все трусы испытывают страх и наоборот, — безапелляционно заявил мужчина. — В чем ты видишь разницу?

— Мы уже говорили на эту тему не раз, — устало ответила девушка. — Не вижу смысла в очередном и бессмысленном споре.

— Я тоже, — легко согласился ее собеседник. — Но ты выполнишь мою просьбу?

— Эти зверюги тебя волнуют больше чем я или даже собственная судьба, — девушка раздраженно отвернулась. — Но я поговорю с императором. Не думаю, что он откажет мне в столь небольшой услуге.

— Хорошо, — мужчина не скрывал удовлетворения. — И вот что еще. Теперь с тобой всегда рядом должен быть наш человек. Тот, кто остался на свободе, но по-прежнему предан Братству и Младшим Владыкам. И я знаю, кто тебе нужен. Его зовут Арно Барзан. Найди его, — мужчина тряхнул отросшими кофейного цвета волосами, — пока он не наделал глупостей. Скажи ему, что я от имени своего отца освобождаю его от клятвы верности Братству и моему роду. Но взамен он должен принести клятву Великой Дочери. Пусть рядом с тобой, охраняя тебя и мое потомство, он вновь обретет цель в жизни.

Он был большим всегда. Его мать говорила, что он чуть не разорвал ее, когда появился на свет. А ее лоно после родов заживало добрых два месяца. Отца он догнал уже в тринадцать, а в пятнадцать перерос всех мужчин своего городка. Воспоминания детства навевали тоску, а в горле опять пересохло.

— Пива, — огромная ладонь хлопнула по заляпанной столешнице, заставив тяжелый стол прогнуться и жалобно заскрипеть. — Тащи еще пива, — бычий рев прокатился по полутемному помещению.

— Сейчас мэтр, — вытирая руки о фартук, к требовательному посетителю подскочил худощавый и немолодой хозяин таверны. — Вам какого? — Грязно-серые глаза с тревогой взирали на рассерженное лицо, полускрытое бордовым шапероном.

— Любого, только быстрее. Я не намерен ждать, — насупленные брови щеткой нависали над большими карими глазами. Гранитные скулы покрывала коротко стриженная, темно-русая бородка.

Наполненная до краев щербатая глиняная кружка появилась на столе почти мгновенно. — Это бесплатно, — трактирщик продемонстрировал мелкие, но почти целиком сохранившиеся зубы, — от меня лично. Беспокойных клиентов он за четверть века научился определять с первого взгляда. А этот зачастивший к ним в последнее время великан был не только явный смутьян, он был опасный смутьян. Хозяин забегаловки проворно поклонился.

Холодный взгляд уперся в услужливо склоненную голову. — Твоя выпивка не настолько хороша, чтобы быть еще и дармовой.

Трактирщик принужденно хихикнул. — Мы редко когда предлагаем бесплатное пиво. Исключение — наши постоянные посетители. — Он оглянулся. Двое плечистых вышибал стояли у входа, но если дело дойдет до драки их помощь наверняка будет бесполезной. Этого верзилу он узнал сразу, хотя тот старательно надвигал на грубое лицо края капюшона. Рыцари у него ни разу не бывали, хотя наемники Братства захаживали нередко. Три года назад огромный старший сержант, забрел к нему скорее по ошибке, празднуя с друзьями долгожданное получение золотых шпор. Такие широченные плечи было сложно забыть, хотя в своей жизни он повидал разных здоровяков.

— Значит, побывав у тебя с полдюжины раз, станешь постоянным клиентом? И как ты еще не разорился? — Негромкий смешок прозвучал зловеще. — Ладно, давай, — ладонь в два раза больше его, сомкнулась на пузатой кружке, полностью ее обхватив. — А теперь вали от сюда.

«Пронесло», — мелькнуло в голове трактирщика, который раком попятился обратно к стойке. Подошедшая супруга с тревогой смотрела на его побледневшее лицо.

— Если тот амбал чаво захочет, ты бежишь к нему во всю прыть. И служанкам скажи. — Он оттер внезапно вспотевший лоб. — Ясно? — Сметливая матрона проворно закивала головой и незаметно покосилась в сторону таинственного посетителя, столь сильно взбудораживавшего ее обычно спокойного и невозмутимого мужа.

— Кто он? — почему то она говорила шепотом, хотя сидевший в конце зала громила их явно не мог услышать.

Трактирщик прижал заскорузлый палец к губам и воровато оглядевшись, буркнул: — Смелый. Шоб его Падший забрал. Я его уже видел один раз, еще до того как… В общем ты поняла. — Его дородная супруга понимающе кивнула. О заговоре Младшего Владыки ее муж предпочитал не распространяться, тем более что соглядатаи канцлера шныряли повсюду.

Пухлые щеки испуганно затряслись. — Может стражу? — Женщина растерянно выглядывала из-за сутулой спины благоверного. — Я сейчас Эдду пошлю. До поста стражи недалеко, так что в миг прибегут.

— Не вздумай, — прошипел мужчина. — Он тут такого устроит. Этот тип уже вторую декаду здесь околачивается. Посидит недолго, пива напьется и опять куда-то сваливает. — Трактирщик хотел сплюнуть на земляной пол, но передумал и гулко сглотнул.

— Разве ихний Магистр не приказал Братству добровольно распуститься?

Трактирщик все-таки не выдержал и смачно харкнул на застеленный жухлой соломой пол. — Падший его знает, что он им приказал, только я неприятностей здесь не хочу. Да и незачем перед соседями светиться. Тут за донос на Смелых недолго и петуха ночью получить. Ни к чему это нам. Пока он сидит спокойно, пущай пьет, а начнет буянить, кликай стражников и тогда пусть сами с ним разбираются. — Он рассеянно почесал переносицу. — Но если, что попросит… — Трактирщик не договорил и пошел на кухню присмотреть за бараньим жарким. Его жена еще пару раз стрельнула глазами в сторону бывшего Смелого, но заметив, как служанка вместо обслуживания клиентов разговорилась с каким-то молодым торговцем, тут же перенесла свой интерес на решение куда более житейских вопросов. Поэтому ни кто и не заметил, как в задымленное помещение вошла небольшая фигурка и, оглядевшись, робко направилась к одиноко сидевшему великану.