В поисках красного

Глава 17

Высокий кирпичный дом на улице Медников ни чем не выделялся на фоне десятков таких же строений принадлежащих преуспевающим ремесленникам восточной окраины Табара. Добротный, построенный еще дедом нынешнего владельца, он стоял на отшибе и был окружен большим тенистым садом. Хозяина дома мэтра Рето Кольмана уважали, к его советам прислушивались, хотя и удивлялись его нелюдимости. Молчаливый здоровяк ни во что не влезал, плату гильдии оружейников вносил вовремя, ни каких темных историй за ним не числилось. Правда, пару лет назад, таинственным образом исчез местный разгильдяй и задира Долговязый Руди, который, в очередной раз, напившись, начал приставать к старшей, заневестившейся дочери Рето. Всегда спокойный и сдержанный оружейник тогда от души врезал тяжелым кулаком нахалу по физиономии, а потом еще и добавил несколько пинков. В итоге, провалявшись неделю дома и потратив две серебряные монеты на лечение, Руди так и не успокоился и хвастливо заявлял приятелям-собутыльникам, что однажды, когда ее папаши рядом не окажется он завалит Мету на ближайшем сеновале. Соседи тревожно шептались, Рето угрюмо отмалчивался. В один прекрасный вечер Долговязый Руди, закончив работу у Берндта-мельника, отправился домой. Однако туда он так и не пришел. Не явился он ночевать домой и на следующий день. Через неделю вызванный встревоженными родственниками стражник, хмуро переглядываясь с помощником, посоветовал не лезть в это дело.

— Уехал, наверно. Или напился и утонул в канаве.

Ну, пропал, так пропал. Не тот человек, чтобы о нем горевать. И конечно, ни кто на улице Медников не подумал, что бедняга Руди был задушен наемным убийцей по просьбе уважаемого всеми ремесленника. В самом деле, кто мог знать, что хозяин дома, добродушный силач Рето уже более двадцати лет состоял в главном преступном сообществе Торнии. Впрочем, сам Рето считал свое членство во многом символическим. Вступив в «Кольцо» далеко немолодым и уже женатым человеком, он надеялся, что с его помощью быстрее получит звание мастера в родной гильдии. Небольшие услуги, которые он оказывал своим преступным собратьям, были связаны с его профессией и не требовали каких-либо значительных усилий. Конечно, дураком Рето не был и прекрасно понимал предназначение большей части сделанных им кинжалов или арбалетов, что тайком передавались им неизвестным заказчикам. Но «Кольцо» платило щедро, а это с лихвой компенсировало возможное пробуждение мук совести. Пожалуй, убийство Руди стало для уважаемого оружейника первым преступлением, к которому он оказался напрямую причастен. Однако Рето был убежден в правильности своих действий. Счастье дочери и спокойствие жены были для него несомненного важнее жизни проходимца и забулдыги. К несчастью, за все нужно платить. Через месяц к нему мастерскую пришел человек от Совета Трех и сделал великану-оружейнику предложение, от которого тот не посмел отказаться. Представители Кольца — смотрители были в каждом квартале столицы, и этого немолодого и сутулого человека, одетого темно-коричневую котту и синий шаперон., Рето встречал не раз.

— Ваш дом нам подходит. Совету Трех нужно где-то встречаться с клиентами. К сожалению, в последний год мэтр Гарено проявляет чрезмерную активность, — смотритель криво усмехнулся, — и некоторые наши «лежбища», расположенные в Помойке пришлось прикрыть. Думаем временно переехать в кварталы ремесленников.

Оружейник побледнел, что не осталось незамеченным. Смотритель нахмурился.

— Когда Вы пришли ко мне со своей бедой я Вас выслушал и сообщил о возникших проблемах самому Дракону. Он знает о Вас и ценит Ваш посильный вклад в общее дело. Дракон сразу сказал, что такого нужного человека необходимо поддержать и Вам помогли. И сделали все бесплатно и качественно. Вы же остались довольны? — От улыбки смотрителя Рето бросило в жар. — Но долг платежом красен. Обществу нужен Ваш дом, скажем, раз в месяц. Он удобно расположен, а в подвале есть черный ход на соседнюю торговую площадь. — Оружейник испуганно замер. Про этот ход знали только в его семье. Смотритель как ни в чем не бывало продолжал: — Вас будут предупреждать заранее о предстоящей встрече и за час до этого Вы должны дом освободить. Разумеется, Вы можете отказаться…. — Просительное выражение исчезло с костистого лица. Оно стало строгим и требовательным. Поджарая фигура смотрителя казалась крошечной рядом с огромной тушей мэтра Кольмана. И, тем не менее, именно оружейник первым признал свое поражение. Он смиренно поклонился. — Если Ваша Милость пожелает я в любой момент… того. — Широкое лицо, с непричесанными полуседыми космами, выглядело растерянным и смущенным. — Я все помню и очень того… благодарен. — Широкий, в многочисленных черных точках нос побагровел. — И если господам из Совета Трех приглянулся мой дом я того… в любой момент.

— Хорошо. — Изящная ладонь снисходительно потрепала бугристое предплечье. — Я всегда говорил, что на мэтра Кольмана можно положиться. Поэтому потрудитесь сегодня переночевать у своего шурина.

Рето угрюмо кивнул и опустил голову.

Большой широкий подвал, с низким потолком освещался двумя медными светильниками. Трое сидели на низких креслах и внимательно слушали стоявшего перед ними человека одетого в черный с широким капюшоном плащ. Снимать его он категорического отказался.

— Вам заплатят. За каждого убитого мальчишку вы получите пятьдесят золотых. — Черный плащ мгновение замялся, будто мысленно взвешивал что-то, и добавил. — Вы понимаете, что таких денег не дают даже за смерть высокого лорда. Нас интересует лишь один воспитанник вилладунской обители, но мы, к сожалению, не знаем какой. Поэтому, нужно уничтожить всех. Судьба братьев и сестер нас не волнует, но, — проситель слегка хихикнул, — мы готовы за каждого из них подбросить еще по десятку империалов.

Сидевшая в центре фигура в синей маске негромко хлопнула ладонями по ручкам деревянного кресла.

— Мы вас услышали, — раздавшийся из-под маски голос оказался удивительно высоким и тонким. — Предложение заманчивое, но его стоит обдумать. Мы обещаем принять решение и дать ответ через три дня.

— Сегодня вечером. Я хотел бы услышать его сегодня или ни какой сделки не будет.

Сидевший рядом с синей маской огромный верзила, одетый в красный гарнаш с накинутым на голову капюшоном вскочил на ноги и яростно прошипел. — Вечером ты можешь уже умереть. Тебя допустили сюда по просьбе очень значительного человека. Это честь присутствовать здесь. Совет Трех не рассматривает личные просьбы, даже если за них дают большие деньги.

— Это не личная просьба. В этом деле заинтересованы очень влиятельные лица. Настолько влиятельные, что отказ сотрудничать способен принести вам и вашей организации серьезные неприятности.

— Послушайте. — В разговор вмешался четвертый участник. В зеленой маске и скромной болотного цвета котте он до последнего не вступал в разговор. — Вы или дурак или нахал. Хотя вероятно и то и другое вместе. — Он почесал длинную козлиную бородку, — Неужели Вы полагаете, что после таких слов уйдете отсюда живым?

Человек хрипло рассмеялся. Он дотронулся до края капюшона и откинул его. Показалась лысеющая голова. Рыжеватые волосы клочками обрамляли поразительно бледное лицо с высоким, морщинистым лбом.

— Говорите дурак, нахал и к тому же самоубийца. Что ж, все мы когда-нибудь умрем. Важно лишь как. — Он в упор посмотрел на сидевших перед ним троих руководителей Кольца. — Даже вы, кукловоды преступного мира Торнии, небожители Помойки далеко не бессмертны. — Посетитель уже открыто ухмылялся. — Даже вас не минует чаша сия. — Его лицо кривилось, тело корчилось как у безумца, а глаза стремительно наливались чернотой. Жилы на тощей шее вздулись, прочертив шишковатые линии вплоть до высоких скул.

— Ты сдохнешь мудак, здесь и сейчас, — взревел одетый в красное гигант. — Он вскочил, отчего надвинутый капюшон легко соскочил с массивной головы. Длинные с проседью усы тряслись от ярости. — Вытащив длинный кинжал, он неожиданно легко двинулся к одетой в черное фигуре. — Я заставлю тебя умыться кровью. Ты будешь молить о пощаде, а я буду мочиться в твое распоротое брюхо. — Он захохотал и, поигрывая клинком, повернулся к сидевшим двум товарищам. — На перо суку. Согласны?

Однако посетитель ничуть не испугался. Он поднял подбородок и, вытянув вперед палец, прохрипел: — Боооль, сладкая боооль. — Его голос то тихий и шипящий, то пронзительный и резкий скрежетал, лязгал, звенел набатом, наполняя подвальное помещение странным, забивавшим уши гулом.

Красный гарнаш резко остановился, будто споткнулся о стену, поднял ногу, затем захрипев от усилий, бессильно ее опустил. Раскачиваясь как пьяный, он упал на колени, из его глаз и ушей текли тонкие струйки крови. — Хрррр, хрррр, — толстые пальцы раздирали горло, пытавшееся выдавить какие-то слова.

— Больно? — человек в черном плаще подошел вплотную. — Говоришь распоротое брюхо? Но кому? Может твоим товарищам? Ты же их ненавидишь, не так ли? — он визгливо хихикнул. — Давай подойди к ним и вспори обоим живот. Меня это очень порадует.

Огромное человеческое тело дернулось и, встав на карачки, поползло к своему креслу. Оно двигалось будто краб, со стоном переставляя вначале правую ногу, затем левую. Зажатый в кулаке кинжал негромко лязгал по утрамбованному, земляному полу. Клац, клац, клац. Зеленая маска тихо всхлипнул и, выхватив тонкий стилет, отбросил рукой своего соседа к стене.

— Беги Дракон. Это Темный.

Тот испуганно вытянув тонкие руки, гулко сглотнул, — Нет. Я останусь.

— Марш отсюда. Через черный вход, там наши люди. Я попробую его задержать. — Козлобородый заскрипел зубами. — Как же больно. Проклятье.

— Нет, я вас не оставлю — и выскочив из-за его спины, синяя маска выдохнул: — Встань Посох. Я приказываю. Забудь про боль. Убей эту темную тварь. — Его голос звучал настолько требовательно и властно, что распростертая на полу фигура начала медленно подниматься. — Помоги ему Веер. Быстро!

Его прервал скрипучий голос, — Так не пойдет. Ваш Дар столь же убог, как и попытки противостоять мне. — Одетый в черный плащ человек моргнул, и зеленая маска взвыв от боли, мешком упал на пол, где застыл, временами тихо постанывая. — Ох уж эти зеленые. Они такие хрупкие. А это кто у нас? Фиолетовенький? Неужели самый сильный из троих? Не поддаешься? — Темный звучно причмокнул. — Я люблю упрямых. Их интереснее ломать.

Не обращая внимание на попытки Посоха приподняться, он шагнул вперед и махнул рукой в сторону синей маски. Тот охнул, но не упал, а лишь на мгновение согнулся, но тут же выпрямился, блеснув темно фиолетовой радужкой, стремительно заползавшей в белизну белков.

— Странно, — черный плащ не скрывал своего раздражения. И выставив вперед палец, тихо прошипел: — Ты кто? Неужели…

Договорить он не успел. Огромная ладонь стиснула его лодыжку и затем резко рванула в сторону. Темный тяжело упал на спину. Попытался вырваться, но железные пальцы все крепче сжимали его ногу, сминая мускулы и ломая кости. Он заверещал, размахивая руками и выплевывая непонятные слова. Но ладони Посоха уже схватили его за узкие плечи и, стиснув изо всех сил, вдавили в пол. Взвихрилась пыль. Приподняв лысую голову, Посох вновь с размаху опустил ее вниз. Снова и снова, раз за разом.

— Умри тварь, — широкая грудная клетка судорожно вздымалась. — Умри же наконец. — Глазницы Посоха были заполнены кровью, она была везде, капала с носа и ушей. Однако толстые пальцы продолжали сжимать ключицы Темного и дробить о твердый, земляной пол ненавистный череп. — Получай сука, — великан ревел, не видя, что его стараниями голова врага давно превратилась в кашу из осколков костей и ошметков мозгов. — Получай еще. Доволен?

— Прекрати Посох. Хватит, — голос Дракона звучал устало и опустошенно. — Он уже давно мертв. Тебе и Вееру нужно к целителю, а я схожу к отцу. Надо посоветоваться.

Ты все сделала правильно. — Болезненно худой человек, лежал на кровати и внимательно слушал сидевшую перед ним молодую девушку. — Темный пришел не просить о помощи, он пришел, чтобы убить вас. Отсрочка решения значения не имела, это был предлог. В конце концов, он мог обратится к свободным наемникам, на севере их предостаточно. За сумму в десять раз меньшую они выпотрошили бы всех подростков в округе вместе с родителями. — Он погладил маленькую ладонь с коротко стриженными ногтями. — Ты справилась дорогая. Теперь нужно думать, что делать дальше.

— Посох поддался, но потом убил эту тварь.

— Менно глуп. Здоровенный, жестокий дурень, которого мы используем. Апсэль давно уже не вмешивается. Красный для Кольца молот, моя девочка, только молот, рукоять которого это мы, точнее уже только ты.

— Сегодня ему было больно отец. Очень больно.

— Ничего страшного Майна. — Человек, вздохнул и страдальчески сморщился. — Посох за свою жизнь принес слишком много боли другим, что бы рассчитывать на чье-то сочувствие. Жалей лишь тех, кто заслуживает сострадания. И хватит об этом, — он тихо хлопнул по одеялу костистой, покрытой многочисленными жилами ладонью. — Как ты себя чувствуешь?

— По сравнению с Посохом, просто замечательно, — девушка фыркнула. — После таких происшествий начинаешь ценить, что имеешь.

Человек улыбнулся в ответ. Неожиданно тепло и ласково. Он поднял руку и провел кончиками пальцев по щеке девушки. — Ты подозревала, что это Темный?

— Да. Наши люди вели его уже две декады. Он постоянно бывал в доме Уво-перчаточника. Вчера этот дом накрыли стражники Гарено. Этот козел единственный сумел скрыться. Именно по этой причине он и пришел к нам один. Не думаю, что бы мы смогли бы противостоять парочке таких засранцев.

— Проверьте все там еще раз. Пусть люди Посоха роют землю в кварталах ремесленников. Подключите всех смотрителей. Я не верю, что Темный был один. Не верю! Кто за него просил, ты выяснила?

— Да. Один человек. Важный для нас. Наши люди сразу же наведались к нему.

— Надо полагать, он мертв?

— Ты угадал, — девушка задумчиво смотрела на бледное лицо собеседника. Было заметно, что разговор утомил его. Испарина покрыла высокий, морщинистый лоб, уголки губ едва заметно дрожали. — Отдохни. Ты устал.

— Я только и делаю в последний год, что отдыхаю, — человек криво усмехнулся. — Затем покосился на девушку. — Спрашивай?

— Что?

— То, что хочешь спросить. — Он ласково улыбнулся. — Я вижу, список вопросов еще не исчерпан. Если бы тебя больше ни чего не интересовала, ты бы чмокнула меня и давно бы убежала.

Девушка звонко рассмеялась и, недолго помолчав, тихо спросила: — Почему отец?

— Что почему? Сколько раз говорить, что вопросы нужно задавать правильно.

— Не притворяйся. Ты понял. Почему он захотел убить нас?

Человек откинулся на подушку и закрыл глаза. — Знаешь милая, когда умираешь, многие прежде неочевидные прежде вещи становятся куда более ясными и понятными. — Услышал возмущенное кряхтение собеседницы, он улыбнулся и продолжил говорить, как ни в чем не бывало. — Так вот Майна, мы с тобой весьма далеки от добра, как впрочем, и милый дядюшка Апсэль и тем более наш общий друг Менно. Все мы используем дарованные нам таланты для черных и мерзких дел. Воровство, убийство, проституция, азартные игры и торговля дурманом, мы эксплуатируем все человеческие пороки. Но, — темно-синие глаза внезапно открылись и посмотрели на девушку в упор, — есть зло абсолютное.

— Я не такая.

— Не болтай ерунды. Разумеется, ты не похожа на него. Слава Триединым. Это зло, в котором нет ни капли добра. Даже в нас троих есть что-то добродетельное, то, что подтверждает нашу связь с Триедиными. Посох предан, Веер сентиментален, я, — человек опустил глаза и задумался, — оказался способным на родительскую любовь. — Он немного помолчал и вновь взглянул на взволнованную девушку. — Нет совершенно безгрешных людей, белых и чистых. Все мы серые, только оттенки разные. И вот представь, что существуют полностью черные люди, без малейшего белого пятнышка. Люди, чьи сердца совсем не знают жалости, любви и сострадания. Именно с таким существом ты сегодня и повстречалась. — Человек поморщился, провел ладонью по груди и продолжил. — Кольцу известно слишком многое. Поэтому чтобы себя обезопасить Темный и попытался уничтожить Совет. Дракона в первую очередь. Но он тебя недооценил.

— Это я его недооценила.

— Возможно. — Человек с готовностью кивнул. — Но это тебе урок на будущее. Ни когда не преуменьшай ни чьих способностей. Всегда будь настороже. — Он помолчал и резко сменил тему разговора. — Что решила делать дальше?

— Ну, точно не принимать предложение Темного. Мне не понравились его условия.

Человек тихо рассмеялся. — Это понятно, а если поконкретней.

Девушка закусила нижнюю губу, — если честно пока не решила. Поэтому пришла посоветоваться. В любом случае, сориться с Братством нам не с руки. Поэтому вариант участия наших мокрушников, даже если бы Темный не взбрыкнул, отпадал сразу. Сейчас проблема заключается в том, сообщать ли о визите Темного большим шишкам или нет? У Веера и у тебя есть наверху связи и можно напрямую известить даже мессира Липа о поступившем Кольцу заказе. Что будет потом уже не наше дело. Пусть у них голова болит.

— Постой. Эти сведения нам тоже не помешают. Власти узнают лишь о том, что мы им сольем. Темного уже нет, а всё сказанное им не вышло за пределы маленького подвала.

— У этого старого оружейника большой подвал и нужно признать весьма удобный.

— Будь серьезней Майна, — человек недовольно прищурился. — Когда ты повзрослеешь?

— Извини отец. Я поняла. Ты предлагаешь включиться в эту игру.

— Именно. Отправь людей в эту обитель и все выясни. Пусть не попадаются на глаза людям канцлера. Главное узнай, кто им нужен и почему. И поторопи наших людей. Если для Темного встреча была лишь предлогом, то, боюсь, что он уже нанял убийц.

— Хорошо. Я отдам распоряжения сегодня же.

— Нет. Сейчас же, а завтра расскажешь, как все прошло. А теперь уходи, я и в самом деле устал. — Человек тяжело заворочался, поудобнее устраиваясь в постели. Девушка наклонилась и поцеловала его в лоб. Затем легко поднялась и, не говоря больше ни слова, вышла. Хлопнула дверь.

Человек тут же приподнялся и, подождав немного, крикнул, — Рыжий. — Через минуту раздались шаркающие шаги, и в комнату заглянула зевающая голова со всклоченными седыми волосами.

— Чаво тебе?

— Не чавокай. Отправь своего племянника в Обитель канцлера. Пусть он передаст толстяку записку. И не медли, если не хочешь сам топать три квартала.

— Какую такую записку? — голова снова зевнула. И не дожидаясь ответа, спросила: — И чаво тебе не лежится? Пускай теперь Майна разгребает все это дерьмо.

Человек захрипел, и начал шарить рукой по одеялу в поисках чего тяжелого. Голова испуганно ойкнула, юркнула за дверь и уже оттуда заверещала: — Бегу, бегу.