В шкуре главного злодея

Глава 24

Устранили нечисть, ага…

– Ну и где мы? – почёсывал я свою думалку, уже в третий раз натыкаясь на один и тот же валун, покрытый мхом.

– Колдунства эльфийские, – вздохнула Моника, когда в руках её стал формироваться огненный шар.

– Эй-эй, давай без поджогов! – остановил её Ричард, схватив за руки.

– Мда, учителя, – протянул я, глядя на небо. – Заплутали…

Если мы заблудились на ровном месте то, что там с ребятами?

– Ну, Рэй им в помощь, – махнул я рукой. – Эй, Рич, Мо… кхм…

– Не смотри как на больную! – раскраснелась гром-баба, на руки которой нацепили сдерживающие магию наручи, более походящие на кандалы.

– Это для твоей же безопасности, – старался говорить спокойно Ричард.

Казалось бы, что могло пойти не так в первый день полевых учений… оказалось, что всё. Но пойдём по порядку.

Для проведения учений выбрал заброшенное святилище каких-то там друидов древности, что было на юге, почти на границе с великим лесом. Директор, конечно, предупреждал, что места те опасные, но чтобы настолько…

Ладно, нас не остановили ни угрожающего вида каменные изваяния, ни клишировано взлетевшие стаи воронов. Чёрт, да даже резко сгустившиеся облака не стали помехой на пути к каменному кругу – центру этого заброшенного святилища. И вроде бы лесок небольшой, а плутаем в нём уже третий час и, куда бы ни свернули, всё равно оказываемся у одного и того же камня.

Как у ребят обстоят дела, я не знаю, но знаю, что одна из групп точно должна дойти до святилища. И чувствую я, что это будет группа охотников, во главе которой я поставил Рэймонда. Ха, шайка зверолюдишек, конечно, знатно удивилась аж самому герою всея человечества…

Группы две по семь студентов. Во главе каждой «стажёр»: если зверят выгуливает Рэй, то моими балбесами сейчас командует Вивьвен, которую пришлось ещё за сутки до выезда обрабатывать на сие предприятие. Суккуб, конечно, долго отнекивалась, но я её уболтал, пусть для этого и пришлось прибегнуть к не самым чистым методам… Впрочем, среди моих балбесов Валерика, которую рогатая буквально на днях сумела подчинить, так что в случае, если что-то пойдёт наперекосяк, её задница будет в безопасности. Ну, если конечно Ригард не впадёт в богоугодное безумие, но это уже так, что-то на уровне паранойи…

– А вообще странно, – призадумался я, стоя в четвёртый раз у замшелого валуна.

Ригард так странно смотрел на Вивьен – натурально пялился. Неужто дело в кожаных штанах… да не, бред какой-то, он же из теократов… Для понимания: я впервые увидел, чтобы он на кого-то пялился. Никогда такого не было, и вот те раз…

– Ричард, – тряслась Моника, чуть ли не зубами отгрызая кандалы. – Я спалю всё к чёртововй матери!

– Помолчи, – устав от безумств подруги, Рич просто взял да и стукнул бесноватую куда-то в область шеи, после чего закинул её вырубившуюся тушку на плечо. – Такой ты мне больше нравишься… Хэй, Реван, есть идеи?

– Никаких, – вздохнул я, уже нервно сдирая мох с валуна. – А, ну ты погляди…

– Надо было Фера брать, – стал причитать Ричард, разглядывая странный рунический знак, высеченный на оголившемся участке валуна.

– Как думаешь, есть шансы не помереть, если перечеркнём его?

– Ну, – почёсывал мужчина бородку, – жалование я спустил… так что не страшно, перечёркивай.

– А Моника?

– Если окажемся в аду, то только рада будет.

– Ну как скажешь, – обнажив кинжал, я перечеркнул руну.

Странные и крайне не предсказуемые штуки эти ваши руны. Одни как сложный механизм – лишняя чёрточка и всё, жди порчу на понос, другие же, как капкан – коснись их и тебя тут же жахнет разрядом молнии. В нашем же случае оказался третий вариант, к счастью, самый лучший из возможных – нарушив поток магии в узорах, заклятие спало, о чём мы догадались по вдруг полегчавшему дыханию.

– А теперь бы действительно не заблудится, – дыша полной грудью и вдруг напомнив своим сопением мопса, произнёс Ричард.

Не заблудились, почти моментально вышли к чёртову алтарю, у которого, как бы ни было иронично, уже собралась группа Рэя. Семь ребят, пятеро из которых занятно виляли хвостами, с интересом разглядывая руны и прочие знаки, коими были усеяны валуны, кругом разбросанные вокруг алтаря – камня низкого, но огромного и по форме напоминающего те алтари, на которые обычно кладут жертв для ритуальных убийств.

– Долго вы, – махнул нам Рэй и улыбнулся.

– С руной ковырялись, – ответил я, подойдя к алтарю. – А Вивьен?

– Ждём, сами только недавно пришли.

Понятно, видимо, тоже застряли на рунах, если не заблудились…

Так, группа Рэймонда: Мариус, кошак без хвоста; его подружка Мая (оказалось не жена) и друг Рам (оказалось муж подружки), которых я видел ещё на лекции о запретной магии; два волкопарня, имена которых так и не запомнил; кошко-девочка с огромным молотом по имени Руми, моська которой была усеяна шрамами; и эльфийка «хрен-я-произнесу-имя» Ледея (хвала Всесоздателю, смог сократить). Список этих ребят я не составлял, но судя по характеристикам, самые толковые здесь Руми и Ледея, которые так и вьются вокруг Рэя. Первая чертовски сильная, когда как вторая – ловкая. Уж не знаю, как эльфийка обошла в гибкости зверотварей, но проверить бы проверил. Да только проверю я это, судя по её интересу к брату, с его слов на следующее утро…

– И какова наша цель? – Рэй сел на алтарь. – Три дня здесь куковать?

– Ну почему? – ухмыльнулся я. – Изучить природу этого места, провести спарринги между студентами, наконец, заловить отряд длинноухих из великого леса.

Последнее, чувствую, обязательно случится. Ловушки, судя по нам и, вероятно, группе Вивьен, обезврежены. Место это когда-то принадлежало друидам – невероятно древнему культу эльфов, возможные сила и знания которых привлекут длинноухих сородичей уже из нашей эпохи. Ну, либо же мы обнаружим тут древнее зло, которое нас сразу же и убьёт…

А ведь странно, почему за столько лет никто не сунулся сюда – количество маны, что витает в здешнем воздухе, просто зашкаливает. Место силы, не иначе. Да только есть что-то странное…

Из чащи донеслись молитвы – это кричал Ригард. Не прошло и мгновения, как на поляну, на которой было расположено святилище, рухнуло дерево, по стволу которого шёл с озлобленной миной Ригард, промокший до самых ниток. Следом за ним торопилась Вивьен, уже за которой, как за мамой-уткой, спешили мои балбесики, такие же, как и Ригард, мокрые, злые и явно изголодавшие.

– Выжгу этот лес дотла, – бухтел Ригард, приближаясь к нам.

– Где намочиться успели? – одновременно с Ричардом, поинтересовался я.

– Колдунства эльфийские, – упав на сухую траву, выдохнул Ригард.

– Не поверите, сразу три руны, – улыбнулась Вивьен, которая, в отличие от балбесиков, была суха. – Цикличность времени, непогода и зацикленность пути!

Да, видок у них совсем плох – будто все эти три дня там бродили…

– У нас валун меченым оказался, а у вас?

– Дупло, дно реки, пень, – по пальцам раскидала суккуб.

– И нырял почему-то я, – бухтел Ригард.

– А говорил, что по воде ходить может, – ухмыльнулась Вивьен.

– Но мне, зачем было в дупло лезть? – Роза выглянула из-за спины суккуба.

– С такой деликатной работой только её высочество способна справиться, – в этот момент Вивьен вдруг стала походить на ту горничную, работающую на полставки у Годрика.

– А ты пень крошил? – глянул я на Эрика, чьи руки и лицо были в царапинах и щепках.

– Что-то пошло не так, и он взорвался, – чуть покраснев, посмеялся парень, сев на траву, совсем рядом с Ригардом.

– «Что-то пошло не так, и он взорвался», – ворчал Риг, – а меня чуть на дно не утянуло…

– Ну, ладно уж, – пытался приободрить Эрик.

– Кхм, раз уж все в сборе, – начал я, поднявшись на алтарь и обратившись ко всем присутствующим, – до заката вы должны разбить лагерь…

План на сегодня прост – отдых. Что до последующих двух дней, то они будут состоять из спаррингов, причём как в парах, так и в группах. Для лучшего эффекта стоило бы брать с собой Фера, но что имеем, то имеем. Главное не убить никого, а с остальными ранами пускай сами справляются.

Солнце близилось к закату. Лагерь ребята разбили рядом с каменным кругом и теперь, как пчёлки, носились вокруг общего костра, кашеваря общий ужин. Не став их отвлекать, я назначил Ричарда приглядывать за ними, а сам направился к алтарю, больно уж заинтересовали меня руны.

– Поняла что-нибудь? – приблизившись к Монике, произнёс я.

Женщина, с интересом ощупывающая руны, вдруг подскочила и обернулась на меня:

– Не подкрадывайся так!

– Ну, прости. Даже не раздашь им советы? – махнул головой в сторону студентов, что-то успешно закидывающих в общий котёл.

– Пускай учатся. А насчёт рун… не пойму, что их питает…

– Разве они не хранят заклятия?

– В этом и дело, что нет. Те, что хранят, состоят из маны и могут быть использованы один раз, но эти… место иллюзий какое-то…

– Многоразовые руны иллюзий? – и правда, смотрю на камни и вижу одни и те же знаки. – Но зачем?

– А… можно к вам присоединиться? – неловко обратилась к нам Ледея, тихонечко шевеля длинными ушками.

За девушкой стоял Рэймонд, с улыбкой поглядывающий то на нас, то на эльфийку:

– Видишь, и вовсе они не злые, – брат улыбнулся ещё шире и добрее.

– Ну, это ты рано радуешься, сейчас как уши ей отгрызём, – скорчил я жуткую улыбку, но быстро сменился на классическое недовольное лицо. – Кхм, итак, что-то знаешь о рунах? – обратился я уже к самой девушке.

Та утвердительно кивнула:

– Это место… судя по рунам иллюзии, служило местом посвящения.

– Как это?

– Староста нашей деревни был высшим эльфом, при нём ещё жили друиды… он рассказывал, что в подобных местах перестраивали саму душу друидов… ну, тех которых посвящали в них…

– И, правда, – сидя скрестив ногу на ногу, задумчиво протянула Моника, – их души связаны с самим лесом…

– Великий лес раньше простирался от Эндгарда и до самого Найтмара, – чуть покраснев, делилась своими знаниями Ледея.

– Но почему руны всё ещё подают признаки активности? – Моника хмурилась, поглядывая на руны, источающие еле заметное свечение. Настолько незаметное, что оно могло показаться всего лишь игрой воображения.

Ледея задумалась. Я же не стал забивать себе голову, отойдя к алтарю, который, не смотря на подступающую ночь, всё ещё оставался тёплым. Поверхность его гладкая и как будто бы мягкая. Усевшись на него и устремив взгляд на лагерь, я закурил. Мыслей уже не было, а усталость, как и всегда, дала о себе знать внезапно и крайне резко. Зевнув, я прикрыл глаза, а когда открыл, заметил подле себя Рэймонда, с ухмылкой смотрящего на меня. Где-то со стороны лагеря к нам шла Вивьен.

– Хорошо устроился, – говорил Рэй.

– Здесь я твой царь и бог, – снова зевнув, протянул я, – поэтому будешь стоять на страже вместе с Мариусом и… ой, кхм… и соатльными.

– Как скажешь…

– Говори, если есть что на уме, – смотрю на эту морду геройскую и вижу, как хочет он что-то сказать, да не решается, отчего перевёл взгляд на небо.

– Воздух здесь особенный, – и с этими словами пошуршал обратно к Монике и Ледее, активно обсуждающих руны.

Обсуждали фанатки древней магии настолько активно, что казалось, камень, у которого вели они дискуссию, задрожал, будто пытаясь убежать куда подальше.

– Так и будешь тут сидеть? – Вивьен села рядом, положив руку на мою ногу.

– Есть возражения? – устало улыбнулся я.

– Во-первых, как обычно не поел. Во-вторых…

– Тссс, – приставил я палец к губам суккуба. – Смотри, светлячки из чащи летят.

Тьма прохладной летней ночи окутала нас. Звёзды, коими был усеян небосвод, сияли ярко, так же ярко, как и луны, двигающиеся навстречу друг другу. Две полные луны с запада и востока тянулись друг к другу, но, как и в самую обыкновенную ночь, рисковали вновь пройти мимо, вновь расстаться.

Вивьен молчала, положив голову мне на плечо. Обсуждение Моники и Ледеи вдруг перенеслось в лагерь, а белоснежная голова Рэймонда, что мелькала возле них всё время, теперь, отражая пламя костра, статично покоилась, будучи прислонённой к стволу одинокого дерева, под сенью которого дрожал и стрелял костёр. Брата вновь окружили студенты, вопросы которых тихим жужжанием доносились до нас. Рэй отвечал, смеялся и заставлял смеяться других.

– А воздух здесь и правда особый, – улыбалась суккуб. – Хах, знаешь…

Не видел улыбки, но чувствовал. Голос её был мягок. Вивьен рассказывала какой-то случай во дворце, тихо смеялась, упоминая суровую гримасу Годрика. Заставила улыбнуться меня со случая, когда бедному дворецкому пришлось заглянуть в академию, дабы передать слова Эдвина Розе:

– Сломался бедненький, – невероятно мило хихикала суккуб, рожки которой упирались мне в щёку. – В академии ведь все равны, ещё и я рядом… «ваше, ой нет, ваше»…

– Постой, ты и до этого знала Годрика? – вдруг задумался я.

– А? – удивлённые глазки суккуба смотрели на меня. – Он же…

– Милорд, – нас прервала Валерика, взгляд которой обеспокоенно падал то на меня, то на Вивьен. – Кхм, там это…

Девушка была вся красная, голос её дрожал. Она хотела ещё что-то сказать, но её опередили.

– Погоди, – нахмурился я, но вдруг разразился смехом, – это случаем не Алистер?

На улицу из самой дальней палатки выглянула краснющая от смущения голова Алистера, следом за которой выглянула и ещё более смущённая Дир. Голубки обеспокоенно смотрели в нашу сторону, но встретившись взглядами со мной, тут же скрылись в палатке.

– Ну, хоть у кого-то всё по плану, – улыбался я. – Сангард, пусть отдыхают…

– Но ведь…

– Дворяне, простолюдины – неважно. Важно лишь, что кое-кто отвлёк своего господина от важного разговора.

Девушка сглотнула, поджав ноги.

– Вивьен, – я зевнул, чувствуя, как сон окутывает меня, – проведи профилактическую беседу с госпожой Сангард…

Когда они ушли, я лёг на алтарь, устремив взгляд на небо. Бескрайние горизонты, неисчислимое множество звёзд – один за другим в моём уставшем сознании стали мелькать лица знакомых мне людей и не только. Сон липкой, но такой тёплой и нежной пеленой окутывал меня, что я и не заметил, как созерцая небосвод, окончательно отдался во власть сновидений.

Что мне снилось, я не помнил. Не было в тех видениях конкретики, не было того, за что я бы смог зацепиться. Сны эти, казалось, продолжали нести то чувство внезапного тепла и приятной усталости, коими был порабощён я в последние мгновения бодрствования…

– Крепко же ты спишь, – чьи-то холодные руки коснулись моего лица.

Белоснежные волосы, прекрасное бледное лицо, красные глаза и длинные уши – она выглядела знакомо. Несколько ленивая, но чересчур самоуверенная улыбка с нотками похоти. Забавный факт, при обращении в вампира, жертва навсегда оставляет с собой именно то состояние, в котором пребывала в момент обращения. Вот поэтому не стоит обращать кого-то в депрессии, иначе на веки вечные заполучите себе бессмертное мрачное и ноющее тело…

– Кто ты? – прошептал я сквозь сон.

– И даже став одним из нас ты нас забыл, – с лёгкой тенью досады на бледном лице протянула она.

Точно… королевская гробница, вампир-некромант, сладость её крови…

– Бедный Лианар, – теперь говорил какой-то старик, – ему стало бы обиднее всего.

– Пусть отдохнёт в забытье, – с насмешкой сказал другой, более молодой голос.

Я поднялся. Алтарь подо мной стал холоднее льда, а лагерь, что должен был быть позади…

– Где мы? – странно, где мои эмоции?

– Везде и в то же время нигде, – старик с обломанными рогами, вроде его звали Лазар, сидел, скрестив ноги.

Вторым, тем, что имел более молодой и насмешливый голос, оказался эльф с яркими зелёными глазами, облачённый в белоснежную мантию. Оба они смотрели то на меня, то друг на друга.

– Каково это остаться человеком? – с насмешкой спросил эльф.

– А каково это продать душу взамен на вечное проклятие? – парировал я. – Вы все давно мертвы.

– И не поспоришь, вот только, – холодные руки эльфийки обвили меня, – жив ли ты?

– Что за вопрос? – обернулся я на неё.

– Замечал ли ты, что мир вокруг тебя несколько клиширован? Столько несостыковок, странностей – точно ли мир вокруг тебя живой? А люди? Они ли это?

– К чему эти вопросы? – я нахмурился.

– Ты стоишь на распутье, – Лазар поглаживал седую бороду, глядя мне в самую душу, – хватит ли тебе смелости сделать выбор?

– О чём вы вообще? – я встал, но травы под собой не почувствовал.

– Ну, во-первых, всё, что тебя окружает – иллюзия, – всё так же с насмешкой говорил эльф в белом. – Во-вторых, так ли важна человечность, когда пред тобой стоит вопрос о спасении целого мира?

– Это место, – лёжа на алтаре, говорила эльфийка, – помню его, как будто вчера… воздух здесь необычаен, он, как и всё здесь вне времени. Находясь в царстве иллюзий, мы можем провести их результат во внешний мир, порой сами того не заметив…

– На что ты готов ради спасения? – закончил Лазар.

Я задумался.

Воздух был прежним, но место – другим. Тьма окутывала нас, луны оставались на месте – ночь будто стала вечной. Горечь во рту стала просто невыносимой. Тяжело дыша, я прокручивал в памяти события прошедшего дня. Не знаю, кто именно воссоздал этих вампиров, но иллюзий он, конечно, мастер. Перенести иллюзии в реальность… вспоминая промокшего до нитки Ригарда, становится даже как-то не по себе…

– Почему вы спрашиваете? – впрочем, если это поможет…

– Мы не желали гибели этому миру, – одновременно ответили вампиры.

– Зло, что совсем скоро вернётся, – начал Лазар, – его мы хотели остановить. Его мы и по сей день пытаемся остановить, вот только…

– Вам, людям, не понять, – усмехнулся эльф, но вдруг насмешка эта исчезла с лица его. – Невозможно изменить судьбу…

– Но смерть одного тебя не остановит мир, – зевнула эльфийка, растянувшись на алтаре, подобно кошке, – он продолжит жить и после тебя, а потому то, что не суждено остановить тебе, остановят другие. И твоя задача сделать так, чтобы они смогли…

– Неужели я стану чудовищем?

– Кто ж знает, судьба настолько же неотвратима, насколько и непредсказуема…

– Ты не человек, но ещё не вампир, – Лазар встал. – Кровь… больше крови…

– Зверолюди, – с презрением цыкнул эльф, – кровь их грязна, но сейчас это единственно верный способ стать сильнее. С их же кровью ты сделаешь сильнее и тех, кто дорог тебе.

– Но как же Рэймонд – герой человечества?

– Не его сия война, – Лазар встал у алтаря. – Ты готов?

– Пожертвуешь ли ты кровью и душой невинных? – и всё равно продолжал с насмешкой говорить эльф.

– Пути назад уже не будет, – эльфийка скрестила ноги, сев на алтарь и улыбнувшись в прежней манере, – совсем скоро всё решится.

– Я готов.

***

Снег. Он везде. За воротом, на ресницах. Страшный холод снедает меня. Не могу пошевелиться, не могу вздохнуть. Слёзы кончились, замёрзли мелкими льдинками на щеках. Я не верю в жизнь, не могу верить. Я боюсь во что-то верить…

Этот холод преследует меня, не давая спать по ночам. Дрожь не унимается, но я боюсь согреться. Пламя, оно сменяет холод. В нём та же смерть, что в холоде.

Мороз прошлого и жар будущего. Страх, который я не в силах побороть. Кошмары становятся чаще, длительнее и ужасающее. Всё в огне, всё было пожрано им без остатка. На смену жару вернётся холод, а дальше – окончательная смерть…

– Эрик, подъём! – я открываю глаза.

Наконец-то я проснулся, сбежал от кошмаров…

– Брехт, шевелись! – он расталкивает Германа. – Ленлосс, кончай смотреть, марш наружу!

Мой учитель и господин – Реван...

– Ща я их растормошу, – к палатке приближается госпожа Моника.

– Только будь понежнее, – учитель улыбается.

Почему-то когда рядом он, страх перед будущим отступает… но, сегодня он будто другой.

Другим господин Эсэлаер был и на следующий день…