В тени чужих холмов

Глава 1

Октябрь подходил к концу, но лес еще сохранял дивные краски: мелькали красная и желтая листва берез и осин, траурная зелень елей, яркие капельки бересклета. Местами чуть заметную тропку сплошь устилал мягкий ковер хвои лиственниц. Под подошвы кроссовок норовили сунуться шляпки дерзких мухоморов и подпорченные лесной мелочью макушки подосиновиков. Бегущая девушка грибы милосердно перепрыгивала. Вообще бегунья частенько странно дергалась, прыгала в стороны, и совершала иные, довольно конвульсивные действия, мало сочетающиеся с чинной трусцой паркового бега. Впрочем, лес, в котором молодая особа предавалась оздоровительно-физкультурными процедурами, отнюдь не относился к окультуренным и ухоженным местам городского отдыха. Если мысленно взглянуть на северо-восток, сплошные лесные массивы тянулись многие мили до самых предгорий Тал-Куас. С юга чащобы ограничивала река Биспачо. Места малонаселенные и не пользующиеся популярностью у туристов и охотников. Из-за близости национального парка охота здесь ограничена, лесозаготовки категорически запрещены, а фотогеничная экзотика, вроде водопадов и скальных гротов, отсутствует. Лес, правда, прорезает шоссейная дорога, но все равно посторонние люди в эти места заглядывают редко. До ближайшего городка шестьдесят две мили. Глушь. Но девушку внушительное расстояние, отделяющее сии места от цивилизации, не пугало. Резвая высокая блондинка осознано выбрала полную тишину и свежий воздух. Откровенно говоря, девушке требовалось уединение. Она сама наметила и протоптала четырехкилометровую тропу ежедневной пробежки, - сначала вверх по склону, через заросший гребень гряды, затем вниз, через поваленные стволы и бурелом, - чем сложней, тем лучше. Непрестанно менялся темп движения: ускорения, остановки, резкие повороты корпусом, чередовались с прыжками и падениями. Плечи девушки отягощал рюкзачок с двадцатью килограммами отборного речного песка. Одета спортсменка была в брюки-хаки армейского образца и блеклую спортивную куртку. Под курткой скрывался еще один предмет, едва ли сочетающийся с ведением невинно-здорового образа жизни, - приличных размеров нож. Оружие вряд ли могло послужить предметом зависти даже не очень взыскательного коллекционера. Прямое лезвие, пластиковая рукоять, отсутствие упора для пальцев, никаких пил на обухе, стропорезов, долов-кровостоков и прочих изысков, примитивные ножны из кожзаменителя. Определенно - инструмент домохозяйки. Правда, хорошо заточенный и из качественной стали.

Тропа круто свернула вниз. Девушка почти не сбавила шага. Летела по скалистым уступам, цепляясь за ветви и корни деревьев. Беспалые перчатки оберегали ладони от серьезных повреждений. Увесистый рюкзачок азартно подталкивал в спину. Девушка чуть не оступилась, но удержалась, и вылетела на относительно ровную поляну. Впереди пряталась заводь узкой речушки.

Не останавливаясь, девушка сбросила рюкзак. От куртки, футболки, брюк и обуви освобождалась тоже на ходу. На березе застрекотала сорока, но птичью трескотню тут же заглушил громкий всплеск. В облаке брызг обнаженная бегунья врезалась в речную воду. Купаться девица любила, но и минуту выдержать в октябрьской, покрытой дрейфующими листьями, а ниже прозрачной как линза, воде, мог лишь настоящий "морж". Девушка к столь почетному званию, в общем-то, не стремилась. Фыркнув, повернула к берегу, и стремительно вылетела на камни. Брызги летели с бледно-золотых волос, с гладкой, звонкой от холода, кожи. Бегунья выдавила из себя короткий смешок, в мгновение ока натянула одежду, закинула на спину рюкзак, и на ходу застегивая перчатки, рванулась штурмовать подъем.

Через неделю с водными процедурами под открытым небом придется заканчивать. Золотая осень иссякала на глазах. Дальше настанет уж совсем "очей очарование".

Девушка знала русскую классику. Девушка была русской. Бывшей. Бывшей гражданкой РФ, бывшей москвичкой. Бывшей студенткой педагогического института. Все это было давно, в иной жизни. А может быть и вовсе неправдой. Где-то в иной жизни осталась и странная сказка, с долгой дорогой, странными друзьями, и горячей чистой кровью, брызжущей из-под честных клинков. Да, давненько всё это сгинуло. Вот короткий армейский контракт, смешные лычки сержанта, да выгоревшая пилотка с облупленной звездой, были еще слишком свежи в памяти. Всё это требовалось срочно забыть. Особенно несколько дней дымного и жуткого июня. Забудем всё. Сейчас отставная сержант осваивалась на противоположной стороне земного шара и начинала совершенно новую жизнь.

Еще одну.

Сорок минут спустя, девушка, уже переодетая и принявшая цивилизованный вид, садилась за руль старенького джипа-"Индейца". Пора было отправляться в альма-матер. Тем более что до неё, до "матер", еще пилить шестьдесят с лишним миль. А еще неплохо бы успеть позавтракать.

Девушку звали Катрин Бёртон. К фамилии, к собственному джипу и статусу студентки, еще требовалось привыкнуть. И определить, - не совершила ли очередную глобальную глупость, обосновавшись именно здесь? В мире ведь полным-полно мест где можно выжить.

Ранним утром понедельника, как впрочем, и в любой иной день недели, назвать шоссе оживленным было трудновато. Катрин такое положение дел только радовало. Не смотря на двухмесячное владение подержанным "Индейцем", настоящего доверия к четырехколесному спутнику жизни как-то не возникло. Права Катрин честно получила, вернее, подтвердила владение водительским удостоверением, вошедшим в комплект новых документов. Но за рулем девушка по-прежнему чувствовала себя неуютно. Весьма печально, - автомобиль являлся столь же насущной необходимостью, как жилье и оружие. Ха, - Катрин фыркнула, в очередной раз напоминая себе, что время боев и походов миновало. За рулем "Индейца" сидела мирная студентка третьего курса Нью-Бриджского университета. Исторический факультет, курс под гордым названием - "Экспериментальная история и развитие цивилизации". Не самое актуальное направление науки. Удел молодых людей заведомо неспособных в ближайшие десять лет возглавить транснациональную компанию. Впрочем, поклонников Клио[1] в Нью-Бридже оказалось предостаточно, - более трех сотен студентов.Исторический факультет университета имел определенный вес в обособленном чудаковатом мирке избранных, увлеченных пыльными черепками и заплесневелыми манускриптами. Катрин уже начала догадываться, что при определенном профессиональном подходе, многостраничные и отнюдь не однозначные доклады о миграциях древнеамериканских племен или методике классификации надгробий XVII века вполне способны принести материальный доход. Гранты, премии, публикации, - что может быть увлекательнее? Впрочем, в университете происходило немало и по-настоящему интересного. Тем более, девушка намеревалась посещать лекции не только своего факультета.

Опаздывать Катрин страшно не любила. 62 мили, - всегда 62 мили. Хорошо, что всё более-менее рассчитано. Недорогие спортивные часы-экстремалы на запястье показывали 8.42. Самое время для завтрака

Пит пододвинул тарелку и еще раз протер стойку. Излишне озадачиваться санитарным состоянием своего заведения хозяин "Мили" склонен не был, но стойка бара, сколоченная из толстенных досок, всегда блестела. Скромное заведение было старше хозяина чуть ли не втрое. Где-то в семидесятых к зачахшему питейному заведению пристроили бензоколонку, что и позволило Питу Херрису до сих пор сводить концы с концами. Пит любил рассказывать легенды о фамильном предприятии. Катрин, по ее нынешнему статусу студентки-историка полагалось покорно выслушивать бесконечные байки времен "золотой лихорадки", последних индейских войн и даже отголоски преданий далекого освоения северо-запада. Хозяин "Мили" весьма гордился четвертушкой крови индейцев-ийдж в своих венах, и на этом основании врал безбожно. Впрочем, "заливал" он с фантазией и девушка слушала не без интереса. Тем более, вырос хозяин "Мили" в здешних местах и знал округу отлично.

-… и всё на один-единственный зеленый воблер, черт бы его побрал, - бубнил Питер. – Королевский лосось. Восемь штук за пару минут, потом как обрезало…

Хозяин повествовал о рыбацких подвигах сына. Катрин внимала, не отвлекаясь от трапезы. Готовить дома по утрам девушка успевала редко. Да и смысла особого не было. Завтрак в "Миле" обходился недорого. Омлет из четырех яиц, сандвич с копченым беконом и большая чашка кофе. Девушка энергично работала челюстями. Подошел Барсук, - "настоящий индейский" кот. Намекая, оперся передними лапками о колено девушки. Катрин поделилась с рыжим зверем кусочком сандвича. Барсук воспитанно отошел под музыкальный автомат, и принялся, не торопясь, жевать. Катрин с завистью покосилась на животное, которому абсолютно некуда было торопиться.

- Мучное ему вредно, - заметил Пит. – Потеряет спортивную форму. Тебе кофе еще налить?

- Опаздываю, - пробормотала Катрин, торопливо запивая сандвич.

- Тогда давай, проваливай, - сочувственно посоветовал хозяин, - а то профессора обидятся. Опоздала ты на свет родиться. Раньше люди спокойнее жили. Еще сто лет назад добраться отсюда до Нью-Бриджа за двое суток считалось большой удачей.

- А чего бы я поперлась в Нью-Бридж сто лет назад? – поинтересовалась Катрин, направляясь к двери. – Тогда там даже борделей не было.

Глядя ей вслед, Пит только хмыкнул. Ну и студентки нынче пошли. Может, пойти самому получить какой-нибудь диплом?

Новая соседка, на взгляд Пита, была излишне резковата и высока ростом, но надо признать, фигурой и лицом весьма симпатична. И аппетит на загляденье. Да и перемолвиться парой слов приятно. Темы, конечно, для молодой леди странноватые: о рыбалке, об охоте, о старых добрых временах. Ну, об истории ей болтать, допустим, положено. Будущая профессия обязывает, да и живет красотка здесь недавно, - естественно, местными достопримечательностями интересуется. Но чтобы девица искренне увлекалась рыбной ловлей? Ведь ходит на озеро, и со спиннингом, и с удочкой. Странно. Ловит рыбу, и не с бой-френдом, не с компанией набравшихся пива юных придурков, а в одиночестве, как и положено приличному человеку. Чудны дела твои, Господи.

Хозяин "Мили" феминизацию не одобрял. Уж очень она все запутывала. Вот начинаешь болтать с человеком по-дружески, а у, хм, человека под курткой такие достоинства, - не в каждом мужском журнале полюбоваться на подобное удается. И что прикажете делать? Язык прикусить или зажмуриться?

Катрин глянула на часы и сбавила ход. Успевала. Всё как обычно. Машин стало больше, впереди уже открывалась долина Нью-Бриджа. Вот и поворот к кампусу. Корпуса университетского городка, построенные лет сорок назад, белели среди пестрых осенних рощ. Чуть дальше виднелся город. Четырнадцать тысяч жителей. Плюс три тысячи шестьсот студентов в университете. Студенты кормят университет, университет кормит город, а всех вместе подкармливает заботливое государство. Надо признать, кое-кому удалось хапнуть паспорт не худшей страны мира.

Вот только как дома здесь себя не чувствуешь. Будем надеяться, это вопрос времени.

Честно говоря, пока дела обстояли не блестяще. Катрин было тяжело. Возможно, не нужно было цепляться сразу за третий курс. Первый и единственный курс педагогического девушка закончила более двух лет назад. Здесь все было по-иному. Источниковедение, ономастика, генеалогия, метрология, вексиллология, сфрагистика. Это вам не с оружием бегать-скакать. С какими-то дисциплинами Катрин справлялась без особого напряжения, но большинство наук пришлось начинать с нуля. Погорячилась. Слишком высокого мнения о себе была. Школа жизни, мы взрослые, повидавшие, куда там этим соплякам. Ага… И главное, - нет уверенности, что занялась действительно нужным делом.

Ладно, сегодня латинская палеография, потом история искусств, типология, история древних производств. С последним предметом у девушки трудностей не возникало. Но баллы необходимо набирать по всем четырем дисциплинам. С римскими каракулями разберемся, - лингвистические способности растерять за время странствий не успели. Искусство тоже проскочит. Но вот типология... Обобщенные модели, признаки и уровни организаций ввергали в смертную тоску. Более оторванную от практической жизни лингвистическую дисциплину девушка себе не представляла. А еще нужно умудриться попасть на реаниматологию. Медицина в программу исторического курса никоим образом не входит, но ведь у соседей семинар по терминальным состояниям[2]. Весьма близкая и родная тема.

Джип оставлен на стоянке. Передвигаться по кампусу принято пешком или на велосипеде. Катрин ускоренным маршем проделала путь до корпуса «V». Сумка с ноутбуком оттягивала плечо как автомат. Понедельник сегодня казался просто каторгой. Катрин знала, что втянется, и неделя промелькнет в упорной борьбе с превосходящими силами нужных и ненужных знаний. В воскресенье выдастся пара часов, чтобы поразмыслить и засомневаться в избранном пути. Ладно, в любом случае до Рождества все встанет на свои места – или выкинут из университета, или полегчает. Или отдохнешь в психушке. Безо всяких шуточек. Уже сподобилась беседы с психологом. Даже с двумя психологами. Поочередно. Этакая милая дамочка и волосатый умник. "Все ли хорошо? Нет ли проблем с однокурсниками? Не нужна ли помощь? Не мучает ли чувство одиночества?" Катрин, понимая, что запросто могут впаять какой-нибудь аутизм, постаралась развеять подозрения бдительных специалистов. У мисс Бёртон и напряженная учеба, и активные занятия спортом, и общение по Сети. Жизнь - полная чаша, только времени не хватает. Вроде отстали, но порекомендовали больше бывать в студенческих клубах и вообще теснее поддерживать отношения с однокашниками. Коммуникабельность – залог успеха. Тьфу, чушь какая.

Отношения со студентами не то чтобы не складывались. Катрин вежливо здоровалась, отвечала на дружелюбные улыбки. У вас, - у нас, - у всех, дела идут отлично. Все веселы, довольны, успешны. Замечательны. Позитивны.

Лажа полная.

Катрин ничего не имела против улыбчивых студентов и преподавателей. Такой уж жизнерадостный мирок аборигены себе сколотили. Имеют право. И, что в официальном оптимизме зияют явные щели. Нравится – пусть живут, как хотят. Демократия как-никак. Никто не виноват, что взявшаяся непонятно откуда светловолосая сокурсница повидала в своей жизни куда более прямодушных и искренних людей. Пусть и неулыбчивых. Мало ли что кто вообще видел? Здесь иная страна, иные правила.

Собственно, у Катрин возражений не имелось. Жизнерадостное, пусть и глуповатое сообщество не самое отвратительное, что попадается на жизненном пути. Но о чем, извините, беседовать с юными индивидами, еще переживающими период сексуального взросления, и искренне уверенными, что двухсуточное отключение электроэнергии в четырех провинциях страны является непосредственной репетицией апокалипсиса?

На Катрин косились. Группа 3-го курса была невелика. В основном представители сильного пола, посему появление новой девушки произвело некоторую сенсацию. Но интерес к зеленоглазой блондинке довольно быстро начал угасать. Взгляд у красотки оказался истинно ледяным. Слова цедила неохотно, так что попытки пофлиртовать вяли едва зародившись. За спиной красотку не замедлили прозвать Белой Дамой[3]. Катрин к новой кличке отнеслась спокойно – в конце концов, Африка оставалась для девушки не только географическим название. К совету психологов Катрин благоразумно прислушалась. Участвовать в общественной жизни, так или иначе, необходимо. Тем более, за это начислялись приличные баллы. Спорт – то, что нужно. Бег 5000 метров. Девушка уже трижды выступала за исторический факультет. Неизменно приходила второй-третьей. Честно говоря, два раза могла бы и поднажать. Только нужно ли? Тогда уж точно не отвяжутся. И так в университетскую сборную запихивают. Еще бассейн. Тут похвастать особо нечем. Плаванье считалось популярным видом, и им занимались многие. Несколько раз девушка попадала в финальную шестерку на длинных дистанциях. Уже успех, - баллы капали. Вот только нехватка времени поджимала. Катрин все же заглянула в секцию женского бокса и стрельбы из лука. Девичий мордобой – это просто обхихикаешься. Лук показался похожим на какие-то высокотехнологичные шахматы. Катрин несколько раз захаживала и на фехтование. Рапира казалась относительно приемлемым вариантом. Уж точно поестественнее, чем занятие мальчиков из группы по реконструкции исторического фехтования. Одна театральщина, - Шекспир с железкой.

Все равно спорт отступал на дальний план. Катрин изнемогала в борьбе с профильными историческими дисциплинами. Дома заниматься приходилось едва ли не больше чем в университете. Расписываться в собственной катастрофической некомпетентности не хотелось. Приходилось прорубаться и проламываться сквозь академические дебри.

Уйму времени отнимала дорога. Девушка все чаще думала, что придется ночевать на кампусе. За место в общежитии она платила, только делить кров с толстенькой второкурсницей биологического факультета не слишком хотелось. Катрин нравился собственный дом. Дом, вернее, по местной классификации, - охотничья хижина, была приобретена за смешные двенадцать тысяч. Электричество, вода, современное отопление, даже телефон. "Хижина", - да о таких удобствах только мечтать можно. Лучше хоть пару часов отдохнуть по-человечески, чем безвылазно болтаться в многолюдном кампусе. Несмотря на строгость правил, грешки, вроде ночной музыки и вездесущего аромата травки, за студентами Нью-Бриджа, конечно, водились. Но насчет молодежных пороков – так, - только оправдание. Главное, - тянуло в собственный дом. Кажется, впервые в жизни девушка единолично владела недвижимостью. Были, конечно, когда-то "Две лапы". Но замок, это не жилье. "Две лапы" - нечто большее. За те промелькнувшие считанные месяцы, когда являлась хозяйкой Медвежьей долины, замок навсегда вошел в душу. Катрин и сейчас могла вспомнить каждый шаг по тропинке к реке, каждую ступеньку замковых лестниц, каждую трещину перил старого моста. Но там, в Медвежьей долине, приходилось чувствовать себя старшей. Смешно звучит, если вспомнить о собственном возрасте, но так уж получилось. Там Катрин слушались, там надеялись на удачливость юной хозяйки и её способность правильно решать. Надеялись люди и нелюди, возрастом куда постарше. Там была ответственность, - груз тяжелее любых доспехов и оружия.

А здесь… Катрин оставалась одна на десятки миль вокруг. Можно даже посуду не мыть, и постель не застилать. В хижине вроде бы обитала и мышка. Создание удивительно скромное, на стол и постель не взбирающееся, только иногда шуршащее в стенах. И больше никого, только сороки да совы, летающие вдоль опушки. Кастрюлю и тарелки Катрин все же предпочитала мыть. Постель тоже застилала. Хм, по крайней мере, когда не забывала ее разостлать накануне. Частенько приходилось валиться на кровать почти на рассвете, и вырубаться, едва завернувшись в плед. Первоисточники, второисточники, монографии, хрестоматии, доклады, электронные музеи и архивы. Экран ноутбука превращался в мутное рябое пятно. Катрин всерьез побаивалась за свои глаза. Кроме учебы имелись и иные дела в Сети. Девушка упорно прочесывала европейские сайты, - клубы, развлекательные центры, - везде, где имелась страничка с данными администрации. Бессмысленное дело, заведомо глупое. Но как удержаться?

Когда приходило утро. Катрин ощупью натягивала кроссовки, и вываливалась за дверь. Бежала по лесу, трезвея от короткого сна. Становилось легче, и все шло по новому кругу. Исключением являлись выходные, - можно было выкроить время для реки, рыбалки, дальней экскурсии. Можно было послушать лес.

Ну, до следующего уик-энда оставалась целая вечность. Лекции вгоняли в полное отупение. Слегка отдохнула на истории искусств, и чуть не перегрелась на типологии. Здравый рассудок спас бассейн. Девушка отмерила положенное число дорожек. Вода, пусть и неживая, смыла усталость. Просто замечательно, что тело способно не только отсиживать задницу на неудобных университетских стульях, но и по-настоящему двигаться.

Девушка прошла в душевую, игнорируя чужие взгляды. Слабый пол поглядывал неодобрительно, молодые самцы демонстрировали восхищение и пускали слюни. В бассейне болталось достаточно студентов с других факультетов, и репутация замороженной Белой Дамы не спасала. Катрин в закрытом однотонном купальнике выглядела безупречно. Вот только саму обладательницу длинных ног и дивного бюста чрезмерное внимание совершенно не грело. Тем более, приходилось двигаться, стараясь не слишком выставлять на обозрение наколку на левом плече. Татуировка привлекала взгляды не меньше чем куда более очевидные достоинства фигуры. Черт бы ее побрал, такую популярность. На интрижки, близкие знакомства и даже элементарный быстрый секс, против которого возражений в общем-то не имелось, ни времени, ни эмоций не оставалось. Развлечения придется отложить до лучших времен. Может, война какая-нибудь приключится, или из университета выгонят. В общем, расслабимся, когда жизнь станет полегче.

Вторник. Еще одно университетское утро. Только промозглое. Всю ночью шел холодный бесконечный дождь. Естественно, по расписанию курс работал на природе.

- Аккуратнее, - монотонно повторял профессор Ванс. - Помните, - весной именно вам придется вскрыватьи подготавливать полигон к сезону.

Профессор Ванс, пожалуй, мог претендовать на титул первого зануды Нью-Бриджа. Частично Катрин его понимала. Она и сама предпочитала вовремя позаботиться о мелочах. Опыт подтверждал, что тщательность излишней не бывает. Но профессор мог бы попытаться объяснить сию истину всей группе, а не просто принуждать к дотошному соблюдению ритуала.

Вообще, вторники Катрин нравились. Полевая археология предмет не кабинетный. Работа на свежем воздухе, до леса рукой подать, река внизу. И лопата в руках не пугала. Копать здесь приходилось мало, небось, не капониры или траншеи. Узкий археологический раскоп тянулся по вершине прибрежного холма. Последние дожди добавили грязи, под подошвами резиновых сапог хлюпало. Студенты бурчали. Стоянку перекапывали вдоль и поперек уже не первый сезон. Редкие кремневые наконечники стрел и топоры, остатки грубой керамики, - закрадывалась мысль, что профессор собственноручно закапывает одни и те же артефакты, готовясь к каждому учебному сезону. Ну, весной посмотрим.

Работы осталось на час-полтора. Профессор отправился к штабу: трейлерам и натянутому между них тенту. Катрин принялась кидать в раскоп тяжелую землю. Помогал Боб Касс, слишком нерешительный, чтобы отлынивать от задания. Остальные четверо согрупников немедленно воткнули лопаты в землю, и выбрались на деревянный настил.

- Подобной работой должны заниматься рабочие, - мрачно оповестил Томми Айденс. – Я понимаю, - вскрытие свежего слоя. Стоило годами зубрить теорию, чтобы бесславно утонуть в грязи.

- Да, лавры Шлимана и Вулли[4] нам здесь не грозят, - согласился носатый Крис Даневер.

- Мы - ритуальные жертвы. Это очевидно. Он нас специально оставил. Остальные складывают бумажки и считают пустые баллоны. А нам опять самая интеллектуальная задача, - сварливо заметила Фиона. – Диплом мы сграбастаем в корявые лапы неандертальцев. И от счастья будем ухать, и лупить друг друга по горбатым спинам.

Опасность изуродовать фигуру Фионе пока не грозила. Девушкой она была стройной и привлекательной, может быть, слегка полноватой в бедрах, но по праву владеющей титулом "мисс курс". Могла бы претендовать и на факультетскую "мисс история". Лопату в руки девица принципиально не брала, и настаивать на этом не решался даже бесчувственный профессор Ванс. Действительно, такое сокровище и в грязь загонять?

Катрин неприязненно покосилась на возвышающуюся над раскопом красотку. Фиона, в отличие от всех, даже переодеться не потрудилась. Куцая кожаная курточка, яркие вязаные гетры, что так маняще очерчивают ноги. Пухлогубое вызывающее личико, гладкая смуглая кожа, волны черных волос эффектно стянуты шарфом. Кто у нее там, в родне, Катрин разбираться не стала, - ясно, что без латиносов не обошлось. Впрочем, в Нью-Бриджском университете наблюдалось дивное разнообразие оттенков кожи и темпераментов. Но и здесь такие штучные стервы, как Фиона были наперечет. Откровенно цепляться к Катрин, смуглая змея пока опасалась. Так, пару многозначительных фраз брошенных вскользь, десяток намеков и уколов.

Фиона топнула ногой, обутой в пестрый резиновый сапожек:

- Так и будем мерзнуть? Копайте, раз не хватило мужества возражать.

Рослый Томми Айденс, вздохнул, выдернул из вязкой земли лопату, и присоединился к работающим. Парень числился официальным бой-френдом Фионы. Может быть, простофиле действительно перепадало от щедрот темпераментной девицы, хотя Катрин в этом сомневалась. Судя по вздорности характера, Фиона отношения длительнее недельных считает просто смехотворными.

Следуя за примером Томми, взялись за работу два его дружка – Крис Даневер и Бернард Вранскин. Оба парни немаленькие. Редкий случай - все трое повыше Катрин. Жаль, умом не дотягивают и до кроликов. Зато спортсмены крутые. Бернард Вранскин входил в факультетскую хоккейную команду. Даневер тоже чем-то там атлетическим занимался. Вид спорта Катрин вспомнить не могла, но уж точно не шахматы.

Под натиском пяти лопат раскоп начал сдаваться. Защищенные новенькими перчатками руки Катрин с удовольствием сжимали гладкий черенок изготовленного по космическим технологиям шанцевого инструмента. Вот бы закинуть дюжину таких копательных приборов в Медвежью долину. Впрочем, там их немедленно попытаются переделать во что-нибудь более воинственное, - такой-то металл чудесный.

Фиона прохаживалась по кромке раскопа и зудела:

- А в лагере уже все внутрь забились. Наверняка, кофе допивают. Не везти же назад, в самом деле. Так что нам, грязнозадым еще повезло, по крайней мере, желудки не страдают. Берни, ты знаешь, что хоккеистам кофе вообще противопоказан? В прошлый раз, вы весь лед покрыли какими-то коричневыми пятнами. Просто отвратительно. Надеюсь, это был выплеснувшееся из ваших пузиков кофе, а не что-то иное? Мне было стыдно за вас болеть.

- Зато мы сделали химиков, - пробурчал запарившийся Вранскин.

- Ага, в овертайме. Я чуть не заснула со скуки. Да вы сами сейчас не засните. Бобби, не опирайся так на лопату, она сломается, ты упадешь и простудишься. Будет прискорбно, если бумажки и баллоны в машинах уложат раньше, чем мы справимся с этой несчастной канавкой. Не забудьте, что нам еще щиты необходимо оттащить. Коллеги кофе выпьют, а мы еще не готовы. Кофе гадкий, им же тяжело. Кто виноват останется…

- Фиона, ты достала, - неожиданно для себя не выдержала Катрин. - Хочешь, я тебе десятилитровый термос подарю? С соской. Тишины, понимаю, все равно не будет, но хоть будешь мелодично булькать, а не тарахтеть.

Тишина настала, хоть и не долгая.

Фиона возмущенно набрала воздуха. Катрин приготовилась к длинной, и без сомнения уничижительной тираде, но смуглая девица только со свистом выдохнула и неожиданно кротко сказала:

- Извини, Кэтрин, я не знала, что ты плохо провела ночь.

Какое-то время копали в тишине. Катрин чувствовала, что парни её резкий тон не одобряют. Ну и хрен с ними, зато работать можно спокойно. Закончили с раскопом, уложили щиты. Подошел профессор Ванс, побурчал, но, в общем, придираться не стал. Археологический сезон в слякотной и торжественной обстановке был признан оконченным. Студенты с воодушевлением направились к автомобильной стоянке. На Катрин никто не оглянулся. Сосунки. Девушка посмотрела на брошенные у штабеля щитов лопаты, подумала, не прихватить ли парочку к себе в хижину? Решила не позориться, и, вытирая налипшую на подошвы землю о траву, направилась к своему "Индейцу". Снимая рабочую куртку, глянула в сторону трейлеров. Там смеялись. Наверное, кофе еще осталось, а может быть, на закрытие сезона прихватили что-нибудь погорячей. Профессор уже отчалил. У тента раздавался бас моложавого, всегда подчеркнуто демократически настроенного доктора Рудера. Мелькал яркий шарф Фионы. Воодушевленно орали парни.

Катрин пожала плечами. Тебе их не понять, им не понять тебя. Пусть веселятся. Впереди еще половина дня. Кое-кого ждет монография по энеолиту и учебник по вексиллологии. До контрольных тестов времени осталось всего ничего. Вылетишь из университета, - будешь жалеть, что лопаты не стащила.

Первый снег лег пятнами на траву перед домом, покрыл редкой марлей еловые лапы и оголившиеся ветви кленов. Желтый ковер листьев сразу стал мертвым, тусклым и мерзлым. Катрин стояла перед дверью, придерживала у горла наброшенную на плечи, куртку и тупо размышляла – пришла зима или еще нет? Если пришла, то можно позволить себе вечером стаканчик джина из запасенной на черный день бутылки. Зима все-таки настоящее событие. Девушка не видела снега давным-давно. Вечность назад, (всего-то 8 месяцев, если по здешнему отсчету), снег попадался в неких безымянных горах, но там он был неправильный, не зимний. И горы были неправильными, и мир, и вообще…

Субботнее утро не радовало. Сейчас бы взять спиннинг, - до реки всего двадцать минут. Или махнуть на озеро? Перед первольдом жор должен быть отличный. Ага, фиг тебе. Сейчас подышишь три минуты и к компьютеру. Историография, потом количественные методы…

Страшно хотелось закрыть глаза, ощупью дойти до кровати, и бухнуться спать. Можно безо всякого джина. Вчера вечером, вернее ночью, Катрин просидела до трех часов. Клектон,[5] классификация чопперов[6], маршрут Лейфа Эриксона, потом еще час абсолютно бессмысленного прочесывания сайтов ночных клубов Рима. Кое-что делаешь просто для того, чтобы не сойти с ума. Сегодня даже утренняя пробежка не вывела свинцовую усталость из мозгов. Еще неделя, провалишь эти чертовы тесты, и свободна. А пока, - воздуха глотнула – и вали заниматься.

Немедленно погрузиться в тайны научных теорий и доказательств Катрин не успела. На узкой лесной тропе-проезде захрустело-загудело и на поляну выкатился полицейский автомобиль.

"Вот, доучилась. Бланки тестов попрошу в окружную тюрьму выслать", – почти с искренним облегчением подумала Катрин. Для беспокойств, собственно, никаких оснований не имелось. Проживала девушка здесь на совершенно законных основаниях, прежнего хозяина хижины за домом не закапывала, и вообще, ничего противоправного натворить еще не успела.

С другой стороны, за эти месяцы хижину посетила лишь бригада ремонтников, проверившая отопительное оборудование, да несколько раз заезжал на своем грузовичке Пит Херисс, завозил заказанные девушкой продукты.

Катрин без спешки надела куртку, дабы прикрыть ножны. Клинок вполне легальный, можно сказать – сугубо хозяйственного предназначения, но кто их знает, блюстителей порядка, еще напугаются.

От машины неторопливо шагал плотный усатый мужчина с крупным значком на теплой куртке.

- Окружной шериф Андерс. Доброе утро, мисс.

- Мисс Бёртон. Рада вас видеть, шериф. Что-нибудь случилось?

- Всегда что-нибудь случается. Вот – пришла зима в нашу глушь, - меланхолично пояснил полицейский, оглядывая дом и молодую хозяйку.

Катрин не очень нравилось, когда к ней прицениваются, пусть даже и исходя из чисто служебных интересов. С другой стороны, с чего бы это порядочной девушке так сразу заводиться и портить отношения с законом?

- Заходите в тепло, мистер Андерс. Чай? Кофе?

Шериф покачал головой:

- Благодарю мисс Бёртон. Я ненадолго. Так, заглянуть все ли у вас в порядке.

- В полном порядке, шериф.

- Вижу, - полицейский посмотрел Катрин в лицо. – Пит говорил, что вы учитесь в Нью-Бридже. Далековато вы забрались для студентки. Соседний округ все-таки. Не трудно каждый день кататься?

- Сложновато. Но что делать, - доктор прописал свежий воздух. И тишину.

- Да, этого здесь с избытком. Вы действительно одна живете?

- Так уж сложилось, мистер Андерс. Родители умерли, а замуж не берут. Хозяйство у меня маленькое, да и учеба уйму времени занимает.

- Думаю, замуж вам не так сложно выйти, - заметил шериф, - девушка весьма вы привлекательная. Честно говоря, меня это и смущает. Да вот и Хериссы тоже переживают за вас. Места у нас дикие. Симпатичная девушка, одинокая. Сами понимаете…

- Ничего я не понимаю. Мне, что, внешность изменить? Или какого-нибудь придурка на диван посадить, чтобы пиво круглосуточно сосал? Кому от этого спокойнее станет?

- Ну, я вовсе не это имел в виду. Прошу простить, если был невежлив. Я, увы, университет не закончил, выражаюсь грубовато.

- Да я тоже еще не закончила, - примирительно сказала Катрин. – И неизвестно, закончу ли еще. Экзамены через неделю. Готовлюсь. А в кампусе разве сосредоточишься? Музыка, всех развлечься тянет, парни клеятся, "дурь" гуляет.

- Да знаю я, - Андерс поморщился. – Современная мода дурманить мозги любым способом. Слава богу, это не мой округ. Но лес все-таки не место для одинокой образованной девушки.

- Так я еще не образованная. И вообще, я сама из глуши, - Катрин живо вспомнила тихие переулки центра столицы бывшей империи. Не так уж и соврала. – А здесь спокойно, тихо. Нравится мне здесь.

- Спокойно-то, это конечно. Но бывает и по-другому. Браконьеры, пьяные индейцы.… Три года назад на Тал-Куас грабители пытались бежать.

- Ну, эти-то, я думаю, уже далеко.

- Да, лет сорок об их здоровье волноваться будет исключительно начальник тюрьмы. Но кто гарантирует, что они последние? Как ни крути, преступность растет. Вообще-то, на шоссе куда опасней, чем в лесу. Раньше люди потихоньку пускали себе пулю в лоб, теперь с таким настроением садятся за руль. Мир потихоньку сходит с ума. Вчерашний репортаж о захвате посольства видели?

- Телевизор включать некогда. В Интернете мельком новости читала. Террор - ужасная гадость. Но мне кажется, что мир сходит с ума уже давно. Просто TV и скорострельное оружие, - Катрин кивнула на "Беретту" в кобуре полицейского, - делают процесс красочнее и доступнее нам, обывателям.

- Очень может быть, - согласился Андерс. – Вы, я смотрю, девушка здравомыслящая. Вот только зря в дом незнакомцев приглашаете. Машину и значок в наше время кто угодно присвоить может.

- Последние двое, что вошли в дом и мне не понравились, лежат вот под той елью. Расчлененные, - Катрин посмотрела в серьезное лицо полицейского и добавила: - Это я шучу.

- Я понял, - сказал шериф, вглядываясь в изумрудные глаза девушки. – Но почему-то показалось, что это может быть и не шутка. Подумал, не прислать ли людей с лопатами, - он ухмыльнулся и поправил шляпу. – Теперь я шучу, мисс.

- Может, все-таки зайдете, поищите пятна крови. Не найдете, так просто кофе выпьете.

- В другой раз, мисс Бёртон.

- Договорились. Экзамены закончатся, я хорошего кофе куплю. Только в следующий раз называйте меня – Катрин. И заезжайте. Я вас, так, по-соседски приглашаю, без низменных целей.

- Хорошо, Катрин, - по-настоящему улыбнулся шериф. – Заверну по-соседски. Но вы будьте осторожны.

- Естественно. Замок у меня крепкий. В окна просто так тоже не вломишься. Телефон исправен. Если что – продержусь до подхода кавалерии.

- Будем надеяться, что кривоногие вояки не понадобятся, - заметил Андерс. – Удачно вам сдать экзамены.

"Крепенький мужичок", - подумала Катрин, глядя, как разворачивается машина, усеянная мигалками и мощными фароискателями. "На пенсию пора, а цепкий. В "Двух лапах" такой бы пригодился".

До "Двух лап" было так же далеко, как до успешной сдачи тестов. Настроение снова испортилось, и Катрин мрачно поплелась к ненавистному ноутбуку. По пути тронула приклад закрепленного над дверью шестизарядного "Ремингтона". Дробовик прятался за старым индейским одеялом. Разрешения на оружие девушка не имела. Как ни крути, по закону все еще несовершеннолетняя – до двадцати одного еще полгода ждать. Ничего, в случае неприятных вопросов со стороны представителей власти, всегда можно сослаться на забывчивость прежнего хозяина. Собственно, у него девушка и приобрела оружие. Ствол не новый, но надежный. Катрин спалила всего с десяток патронов, но смазывала и чистила дробовик с педантичной аккуратностью. Во-первых, успокаивала нервы, во-вторых, убеждалась что, в крайнем случае, будет чем встретить и "кавалерию".

На озеро Катрин так и не пошла, от дегустации содержимого заветной бутылки тоже воздержалась, и потому, несмотря на усиленные занятия науками, уик-энд тянулся бесконечно. От бдений над экраном компьютера, книгами и распечатками, голова начинала болеть. Несколько раз Катрин, прихватив брезентовый чехол с ножами, выходила из дома. Днем снег растаял, к вечеру снова подморозило и трава под подошвами стеклянно хрустела. Девушка уходила за дом. На задней стене гаража, и на двух ближайших деревьях висели кругляши-мишени. Сверкала быстрая сталь, коротко стучали, попадая в мишени ножи. Катрин вертелась в середине треугольника, рассылая примитивные клинки. Изредка стука за броском не следовало. Приходилось отправляться в стылую мглу на поиски. Фонарь Катрин принципиально не брала, и шарить в жесткой траве, само по себе было достаточным наказанием за промах. После этих изысканий даже возвращение в теплый дом к компьютеру не казалось таким уж кошмаром.

Снова мезолит, неолит, энеолит, леваллуа[7], гребенчатый орнамент[8], первые поселения Картье и Роберваля, цвета знамен, ab origine[9]… Катрин чувствовала себя окончательно вымотанной. С час попутешествовала по виртуальным злачным местам. Венеция и Италия иссякала. И никаких следов стройной, кажущейся моложе своих лет, женщины с чудесными карими глазами, что так хотелось назвать вишневыми. Катрин осознавала, что занимается глупостями. Как не подбирай имена и варианты, угадать невозможно. По существу, девушка ничего не знала о Флоранс. Наверняка иная фамилия, иная страна, иное занятие. Фло безумно талантливый человек. Но не искать было невозможно.

Проклятая "Тошиба" наконец погасила экран и затаилась на столе. Катрин отползла от ноутбука и свернулась под пледом, но сон, только что плотно склеивающий веки, куда-то исчез. Нужно было все-таки прогуляться к озеру. Теплый домашний воздух рождал нездоровые мысли. Девушка вытянулась, лежа на спине. Ложе, доставшееся по наследству от прежних хозяев, особым комфортом не отличалось. Узкое, продавленное. Купить новую кровать не хватало времени. Кроме того, Катрин справедливо опасалась, что на широком и удобном ложе греховные мысли будут докучать куда чаще. Вот свинство, - спать осталось четыре часа.

Катрин сделала глубокий вдох, напрягла мышцы низа живота, опираясь руками о бедра, рывком села. Интенсивно выдохнула через рот. "Ха-а-а-х-х-х". Вот тебе и "ха". Тибетское упражнение по трансформации сексуальной энергии в более, хм, полезную, не очень-то помогало. О, боги, до чего ты докатилась?! Ладно, что там дальше? Втянуть живот за счет напряженного поднятия вверх диафрагмы, расслабить переднюю стенку живота. Экое извращение