В тени чужих холмов

Глава 2

Момент истины, (вернее, неделя истины), приблизился. Понимая, что впихнуть в мозг еще хоть что-то без необратимого ущерба для здоровья не удастся, Катрин отправилась тестироваться в первый же день зачетов. Расставила ответы на двух сотнях тестовых страниц, сдала, добралась до дома и завалилась спать. Ночь прошла без безобразных и непристойных сновидений. Утром девушка выпила чашку кофе без сахара и отправилась слушать приговор.

Результат оказался шокирующим. По результатам тестирования оказалась в двадцатке лучших студентов курса. В некотором ошеломлении сдала рефераты. Здесь сумма баллов выглядела не столь нагло-положительной. Катрин указали на излишне утилитарный подход к выводам о результате освоения северо-западного побережья. "Мисс Бёртон недостает осознания поэтики духовного и морального очищения поселенцев на их тернистом пути сквозь дикие и неведомые земли". Можно согласиться, - отдать должное романтической составляющей экспедиций Маккензи, Ванкувера и их последователей, девушка как-то запамятовала. Стычки и бесконечные переговоры с индейцами, цинга, тонны груза, которые волокли с собой первые поселенцы, внушали уважение. Но насчет восторгов перед девственностью природы? Катрин сомневалась. Незаселенные и нетоптаные человеческой ногой территории – это из области мифов. Даже в самом глухом углу кто-то разумный жил или живет, и считает те осины и болота своей родиной. Между прочим, когда англо-французы выползли из дебрей на побережье, их встречали не только наивные тлинкиты-каннибалы, но и пришлые мужички в зипунах. О тех и других вроде бы упоминают сплошь и рядом, но в ином контексте. Можно подумать, об разных временах речь идет. Ладно, Катрин благоразумно промолчала. Оценили ее трактаты выше среднего, - чего еще желать? Третье тестирование по "Древним производствам" проскочило безболезненно. Предмет, по-настоящему интересующий девушку, затруднений не вызывал. Доктор Ванс благосклонно пригласил Катрин не стесняться и чаще бывать в лаборатории.

К четвергу Катрин оказалась совершенно свободна. До каникул оставалось еще неделя. Катрин, пребывая в некотором недоумении, продолжала ездить в университет. Девушка трезво оценивала собственные научные достижения. Знания в голове, конечно, оставались, но процесс напоминал ловлю плотвичек океанским тралом. Выходит, у сокурсников дела обстоят не лучше? Особенно Катрин не возгордилась, но легкое чувство удовлетворения присутствовало. С материальной точки зрения тоже неплохо – получена стипендия в 600 долларов. Не бог весть что, но хоть затраты на бензин покроет.

Катрин заглядывала на лекции по полевой хирургии, медицине катастроф и общей терапии. После одной из лекций ее остановил профессор Лазерсон, - тип исключительно противный. Глазенки и сутулость многосерийного маньяка, да в придачу лошадиная челюсть потомственного шкуродера. Но лекции старикан читал здорово.

- Прошу прощение, мисс-к-сожалению-не-припомню-как-вас-зовут. Почему вы не приходите на тесты? Не решаетесь или не готовы? В любом случае неразумно оттягивать до последнего момента. Тем более что он наступает завтра.

- Простите, профессор, но я не с вашего курса. В смысле, вообще не с медицинского. Слушаю вас в свободное время. Для общего культурного развития.

- Для развития? Превосходно. Да я вас вижу практически на каждой лекции.

- Вы преувеличиваете, на каждую лекцию я попасть не в состоянии, хотя и стараюсь. Вы увлекательно читаете.

- Увлекательно? – Лазерсон скептически усмехнулся. – Редчайший комплимент. Тем более от юной милой дамы. К сожалению, не могу поверить в вашу искренность. Истинный интерес к таким, в общем-то, скорбным предметам, как травматические ампутации и дифференциальная диагностика летальных кровопотерь обычно проявляют профессионалы, проработавшие не один год в клинике. Странное у вас хобби, мисс...

- Мисс Бёртон. Надеюсь, присутствие такой дилетантки на лекции не мешает?

- Ну что вы, мисс Бёртон. Слушайте сколько угодно. Но если вы желаете острых ощущений, не лучше ли заглянуть в анатомический театр? Вход для студентов свободный. А слушать мои разглагольствования по поводу послеоперационных гнойно-септических осложнений ампутации стопы… Нужно ли это девушке, не стремящейся к медицинской карьере? Не тратьте впустую время.

- Для меня весьма важно ваше мнение, профессор. Но пока вы меня не вытолкали, позвольте вопрос. Вы говорили - сроки развития гангрены стопы от 8 до 69 дней. Это исключительно при гнойной остеоартопатии или независимо от причины раневой инфекции? – почтительно поинтересовалась Катрин.

- О, господи, - профессор протер очки, - присядьте, мисс Бёртон. А вы весьма дипломатичная особа. Как я понимаю, "анатомичка" вас ничуть не привлекает? Желаете теории в отрыве от практики?

- В моргах я уже бывала. Даже чаще чем хотелось. Простите, я вас, наверное, задерживаю?

- Ничего. Нужно же дать повод злым языкам позлословить насчет общения с такой яркой студенткой как вы. Что касается гангрены нижних конечностей, то позвольте вам сообщить…

Бутылку Катрин все-таки откупорила. В камине трещал огонь. За окном блестел лунный свет на сугробах. Маршрут утренних пробежек сократился до смешного. Не кросс, а барахтанье на одном месте. Сейчас самое время подобрать снегоступы. Зима, казалось, пришла давным-давно. Теперь уже не верилось, что деревья бывают зелеными. Снег выше колена. Спасибо Питу – уже четыре раза присылал снегоочиститель пробивать выезд к шоссе. А то так бы и застряла со своим "Индейцем" в лесу. Завтра можно съездить в университет. Последний учебный день. Собственно, никаких интересно-полезных лекций не предвидится. Катрин собиралась заглянуть на курс современной истории. Читал лекцию какой-то поляк, приглашенный в Нью-Бридж на семестр. "Операция "Барбаросса". Крах глиняного гиганта". Интересно, как те памятные события видятся с этой стороны океана? Потом можно заглянуть в фехтовальный зал. Махать рапирой, правда, становилось все скучнее. Азы спортивного фехтования Катрин освоила, и схватки на дорожке превратились в глуповатую игру. Было бы забавно скрестить клинки с парнями-профессионалами, но правилами университета смешанные поединки категорически запрещалось. Просто смешно. Ужасно опасный спорт. Нет, хватит баловаться. Вот нашла один сайт посвященный ножевому бою, там есть координаты…

Ладно, завтра будет время подумать. А пока можно расслабиться.

Катрин не пила с лета. Джин с тоником горьковатым холодком защипал рот, прокатился теплом в желудок. Тоником девушка не злоупотребляла. Второй стакан обошелся вообще без хинных добавок. Катрин выпила сначала за живых, потом за мертвых, потом за тех и других. Все были далеко. Кто в раю, кто в аду, а Катрин, этакая дурная баба, как обычно зависла в чистилище. В данном случае чистилище попалось спокойное, изнуряло в основном науками и воздержанием. И одиночеством…

После третьей дозы стало совсем грустно. Прихватив бутылку, Катрин отправилась к ноутбуку. На очереди Австрия. Смотрим Вену, Зальцбург, Грац… Удивительно как похожи названия ночных клубов и прочих двусмысленных заведений. "Мираж", "Пирамида", "Лас-Вегас", - все не то. Большинство даже не дают координат менеджеров. Бесполезно. Зачем ты мучаешь себя? Всего лишь надеясь на мимолетное давнее упоминание? Флоранс хотела поменять работу и страну. Работу она поменяла, это уж наверняка. Наверное, ушла из рискованного бизнеса. Но почему нужно считать что она решила остаться в сфере развлечений? Фло может заниматься чем угодно, у нее все получится. И имя, и фамилию сменить, тоже очень даже получится. Это было бы даже благоразумно с её стороны. Флоранс - не Флоранс, - может так быть? Даже не известно, настоящее ли это ее имя. О многом не успели поговорить. Зачем шарить вслепую?

Катрин застряла на сайте одного из крупных международных детективных агентств. Указать особые приметы, сделать виртуальный портрет не составит никакого труда. Фло ты помнишь так хорошо, что даже спать не можешь. Оплатить услуги агентства по розыску еще легче. Вполне возможно, найдут. Только тебя могут найти раньше. Ну, это будет полбеды. Автоматически всплывет в их поле зрения и Фло. Агентство – фирма, чтящая конфиденциальность. Поэтому тебя продадут дорого. Собственно, в файлах этого агентства, да и любого другого, вполне может содержаться заказ на тебя. Вот угрохала ты кучу народа и всем наплевать. А упорно ищут тебя за одно единственное убийство. Ищут, и не бросят искать. Ты знаешь, тебя предупреждали. Ох, чего стоило запросить гонорар не паршивыми деньгами, а полезной услугой. Впрочем, темные европейские делишки не по профилю островной конторы. А погрязший в проигранных сраженьях отдел "К" просить просто смешно. Нальют стакан, вот и все сочувствие. Никто из знакомых ничего не сможет сделать, - не та специализация.

Катрин налила еще. Паршиво-то как. Мелькал калейдоскоп лиц: те мертвы, эти были живы семьдесят лет назад, другие обитают так далеко, что и почти не верится в их существование. Ну почему не верится? Выйди за дверь. Мгновение и ты там. Будет ли зимой радуга от дальнего Прыжка?

Никуда ты не уйдешь. Фло где-то здесь. Какие-то несчастные тысячи километров отсюда. И не найти. Не добраться. Не нащупать.

Катрин с ненавистью захлопнула ноутбук. Вытерла глаза.

Плохо одной.

На шуршащем пакете красовалась реклама сети дешевых супермаркетов. Адреса той самой столицы, с рубиновыми звездами и "сорока сороками". Катрин выгребла из пакета горсть сокровищ. Ожерелье-амулет - коричневые деревянные бусины, нанизанные на толстую нитку, среди бусин потертый, тоже деревянный, крестик. Другая "драгоценность" - длинный узкий клык,оправленный в грубоватое серебро, и подвешенный на кожаном шнурке. Увесистый серебряный браслет. Звездочка с красноармейской пилотки – контрабанда из тех самых, первых дней "Барбароссы".

Все прошло. И ты одна. Настолько, что впору взять и снести себе часть черепа из дробовика.

Клык не упустил момента, - охотно проколол кожу. Катрин разжала стиснутую ладонь. Слизнула кровь, глотнула из горлышка. Бутылка опустела. Вот и хорошо, больше тебе и не надо. Скоро Рождество, повод позволить себе еще стаканчик. Катрин надела на шею африканское ожерелье, шнурок с клыком, пошатываясь, побрела к кровати. Повалилась, - не леди, - бревно бесчувственное.

Джин бродил по телу. Катрин знала, что спит, но даже во сне голова кружилась. Пьянь несчастная. Злоупотребила, ох, злоупотребила.

Отставной сержант качалась в пустом сне, в невесомости. В нигде, в ничто, в никак…

Голова кружилась все шире-шире. Аттракцион, пьяные горки…

… Темно. Холод, но ты его не чувствуешь. Дальняя темная кромка леса, изгиб заснеженной реки. Звезды. Снег искрится так же, как и за окном твоей "хижины". Но это не здесь. В смысле, Здесь, но не здесь. Даже смешно гадать, - "Две лапы". И излучину реки, и вязы у берега, тыузнаешь и зимой и летом. Ты смотришь из-за зубцов стены, замерев за чужим, покрытым темным теплым плащом, плечом. Сторожевая башня. Часовой. Ты не знаешь его. Тянешь руку, тронуть, заглянуть в лицо.

Руки нет.

Ну да, ты же спишь. Что ты хотела? Увидеть чужое лицо? Проверить, можно ли доверять бойцу, не спит ли он?

Ты здесь не хозяйка.

Все равно хороший сон.

Тихо. Все спят. Все спокойно. Снег кругом.

Узкий проход. Ступеньки. Да, твоя башня. Бывшая твоя.

Движенье. Не слышишь его, как не чувствуешь холода.

Ой! Блоод.

Она не может тебя видеть…

Гибкое, испуганное движение. Отпрыгнула. Желтые глаза расширяются…

Она не может тебя видеть. Тебя нет. Сон. Ты спишь, валяешься одетой в своем маленьком доме. Завтра придется долго прогревать "Индейца"…

Блоод видит. Ты знаешь все оттенки, все выражения этих змеиных глаз.

На Блоод теплый плащ, но под ним совсем легкое платье. Она никогда не мерзла…

Она видит, видит тебя! Меняется выражение янтарных глаз. И облегчение, и расстройство. Ну да, - ты же пьяна как сапожник.

Блоод не забыла, скучала. Когтистая, узкая ладошка тянется тронуть твою щеку. Ты забыла, как фантастически гибки ее движения. Блоод прежняя… только округлившаяся. Неужели она…

Все исчезает…

Катрин проснулась. В голове вовсю кружились буйные вихри джина. Сердце колотилось неровно и часто. Сон… Подушка под щекой стала мокрой. Сон? Бред? Джин взял свое, – Катрин вновь провалилась в полное небытие.

Часы на руке запиликали. Подъем. Пора вставать, пьянь студиозная. М-м, - голову оторвать от подушки решительно невозможно. Куда тебе идти? Разве что к унитазу. Налакалась как свинья. Шевельнись и череп лопнет.

Тем более – вставай.

Катрин села. Кровать так скрипит или это ты сама так кряхтишь? В оба виска ввернули что-то металлическое и ржавое. Ну и дрянь этот местный джин.

Кое-как выползла на улицу. Шел легкий снег. Несчастная алкоголичка поковыляла по еще заметной тропинке, попробовала бежать. Полчаса адовых мучений. Когда возвращалась, начала получаться рахитичная трусца. На собственные следы было больно смотреть.

Кофе и две таблетки. Лучше бы опохмелиться. А ты умеешь? Нет уж, незачем и пробовать, тем более в бутылке ни капли не осталось. Кстати, сейчас за руль садиться.

Хорошо когда дорога пустынная. И еще хорошо, что таблетки действуют. Голова просветлела, только в правом виске еще постукивала боль. Может, лучше сразу с таблеток начинать, а джин опускать из экономии? Вот и на зубной пасте сэкономишь. Половину тюбика выдавила, а во рту как… как будто там вег-дич диареей страдал. Кстати о вег-диче: хорошо, что не приснился. После такой ударной дозы, - было бы вполне естественно. Что-нибудь этакое, интимное, многообразное. Что бы у товарища Морфея щеки от стыда горели.

Ни при чем здесь Морфей? Не бывает таких ясных снов.

Зато бывают очень яркие глюки. На почве радостно воспарившего алкоголизма.

Едва ли недуг станет возвращаться по таким мелочам – подумаешь, бутылка раз в полгода. А Блоод огорчилась. Видимо, выглядишь ты… того, жалко-жалостливо…

Ладно, придем в себя, осмыслим.

Аудитория практически пустовала, - едва ли наскреблось и два десятка желающих послушать о давно минувшей заокеанской войне. В университете во всем чувствовался дух наступающего праздника. Гирлянды псевдо-елочных, из настоящего китайского пластика, ветвей, колпаки Санта-Клаусов, фальшивые свечи. Дивный праздник, причем совершенно чуждый утомленной мисс Бёртон. А на Новый год, наверное, придется в одиночестве нажираться. Катрин с трудом подавила возмущение организма от одного такого предположения. Пусть в одиночестве, но точно без спиртного. И вообще никаких мыслей об алкоголе в данный момент. Лучше еще пластинку жвачки в рот пихнуть.

… - не смотря на чудовищные организационные сложности, к 22 июня монолит машины Вермахта был готов нанести упреждающий удар…

Привалившись затылком к спинке сидения, Катрин меланхолично слушала знакомый спорный вариант толкования событий. В конце концов, о возможности РККА нанести встречный удар не существовало единого мнения даже в отделе "К". Тут каждый несет своё. Голос у польского специалиста по Второй мировой оказался хрипловатый. Английским языком гость владел так себе. Зато какая экспрессия, - даже кулаки сжимает. Свитер обвисший, глаза горят, - ну точно только что выпал из боя на Бзуре[10].

… - наступил тревожный рассвет. Миллионы глаз смотрели на восток и видели безкоммунистическое будущее единой Европы.

Фу, опять лирика какая. В лучшем случае, фрицы видели кусты на противоположном берегу реки. Катрин попыталась сесть поудобнее. Вообще-то тянуло лечь и хамски задрать ноги на стол.

… - антибольшевистский крестовый поход начался. Результат первых же ударов принес ошеломляющий успех. Хваленая машина сталинского тотального уничтожения лопнула по всем швам. Большинство красных дивизий о сопротивлении и не помышляло. Плохо вооруженные, ненавидящие комиссаров и политруков, крестьяне предпочитали без промедления перейти на сторону организованной европейской силы. …Группа армий "Север"…, группа армий "Центр"..., Даугавпилс, Минск, Львов… Массовая паника и мародерство… Немецким войскам приходилось не только бороться с отдельными группами фанатиков-чекистов, но и защищать гражданское население... Вспышки геноцида в Вильно и Львове, еще раз доказали бесчеловечность коммунистического террора…

Катрин болезненно морщилась. И что несет сукин сын? Просто дивно сбалансированная точка зрения. И где у него прадед служил-то? Если и на Бзуре, то на чьей стороне?

На настенном экране менялись изображения. Карты, фотографии. Большую их часть Катрин хорошо знала, некоторые видела впервые.

…- рассмотреть техническую сторону вопроса. При практически полной международной изоляции большевики, естественно, не могли создать образцов современной военной техники. Единственным козырем диктатора Сталина, как в 41-м году, так и на протяжении всей Восточной бойни, оставались неограниченные человеческие резервы. Рискнем сказать прямо – биомасса. Её было предостаточно, и только на эти покорные, бесчисленные орды возлагал надежды перепуганный тиран. Иного ожидать было бы нелепо. Устаревшие, 20-30-летней давности, системы вооружений поступали в корпуса Красной Армии в смехотворном количестве. Если оценивать средства ПВО, то они присутствовали в войсках СССР исключительно в качестве психологической поддержки и хвастливой демонстрации на парадах. Рассмотрим данный фотодокумент…

"Полуторка", в кузове счетверенный пулемет, два тела. Лиц не видно. Только головы в новеньких касках. Не люди – фотодокумент.

…- согласитесь, курьезный вид оружия. Был бы вполне уместен при Аустерлице. Таким, с позволения сказать, символическим оружием "товарищ Сталин" и собирался…

- Извините, мистер Буевич, - Катрин судорожно кашлянула, уж очень хрипло звучал голос, - можно вопрос по ходу?

- Естественно, естественно, - благосклонно закивал европейский специалист по тайнам великой войны, разглядывая бледную светловолосую девушку.

- Там четыре ствола по 550 выстрелов в минуту. Бронебойные, зажигательные, утяжеленные, трассирующие, 7,62-миллиметровые боеприпасы. На неискушенный женский взгляд жуткая вещь. Я, должно быть, чего-то не понимаю?

- Обратите внимание на год создания сего образца пулемета – 1883 год. Причем, заметьте, пулемет был создан в США. Почти за шестьдесят лет до рассматриваемых нами событий…

- В России был принят на вооружение образец 1910 года. Модифицирован в 1930 и 1941 годах. Насколько я понимаю, "образец" успешно лупил по Рейхстагу и в 45-м.

- Видите ли, мисс, важно не только и не столько само оружие, но и тот, кто им управляет. Русские никогда не были способны лицом к лицу встретиться с настоящей силой. Вам напомнить количество разбитых красных дивизий? А число взятых русско-татарских пленных?

- Приблизительно три миллиона, - Катрин встала, подошла к кафедре. Отсвет экрана лег на лицо, раскрасил пепельными древними тенями. Коллеги студенты молчали. То ли следили за дискуссией, то ли дремали с открытыми глазами. – Три миллиона, это очень много, мистер Буевич. Но эти, парни у пулемета, не входят в их число. Они не сдались в плен, как подобает благоразумным цивилизованным людям. Дрались, и умерли, как воины.

- О, мисс, увы, доказательств этому нет. Бесспорно, каждая смерть на войне крайне прискорбна. Вполне возможно несчастные расстреляны заградотрядом или каким-нибудь озверевшим комиссаром.

- Судя по количеству гильз и пустым коробам от лент, комиссар был не только озверевший, но и отлично вооруженный.

- Не понимаю, где вы видите гильзы. Фото не лучшего качества. Для серьезной дискуссии нужны более весомые аргументы. Пока мы видим убедительные и наглядные доказательства развала и анархии в РККА. Видим трупы не успевших убежать красноармейцев. Судя по телосложению, - деградирующих представителей несчастного, голодающего люмпен-пролетариата.

- Мистер Буевич, вы никогда не задумывались, почему о покойных говорят или хорошо или никак?

- Мы, историки, не должны опускаться до религиозно-обывательской точки зрения. Сталинская, впоследствии советская, империя рассыпалась. Нужны ли еще доказательства деградации того общества?

- Нужны, еще как нужны, - Катрин ухватила историка за рукав свитера и мягко увлекла в сторону, к возвышению кафедры. – Давайте взглянем на данный фотодокумент под иным углом зрения. Мы видим поврежденную зенитную установку и двух людей, погибших за свою Родину и свои убеждения. Можем ли мы их осуждать? Конечно, можем. Ведь они давно стали прахом, а мы живы, болтливы и сейчас пойдем пить кофе.

- Мисс, прошу правильно понять мою точку зрения. Не стоит вульгаризировать историю. Если брать конкретный, возможно нетипичный случай, то и тогда доказательная база выглядит, очевидно-недостаточной. Русско-татарский менталитет…

Прикрываясь углом кафедры, Катрин костяшками пальцев коротко сунула умному поляку под ребра. Ученный судорожно вздохнул.

- Прошу вас, еще раз взглянуть на фото, пан Буевич. О мертвых или хорошо или молчим. Вы согласны?

- Мисс, ваша манера вести дискуссию…

- Я тебе, пся кров, яйца вырву, - одними губами прошептала Катрин, - забыл, сука, сколько советских за вашу поповскую Варшаву полегло?

Буевич отшатнулся, но тут же мужественно выпрямился, и довольно отчетливо пробормотал:

- Что ж, как ученый я признаю право и на иную точку зрения.

- Правда? – Катрин выпустила его локоть. – Спасибо.

Девушка повернулась, и в полной тишине прошла к своему месту.

"Что ты творишь? Дикость какая. Мир переубедить собралась? Или только этого скота славянского?"

Пан Буевич откашлялся:

- Как видите, существуют полярные точки зрения на те трагические и поистине судьбоносные для всего цивилизованного мира дни. Германия и ее союзники начали войну на два фронта. Что ими двигало: искреннее беспокойство о традиционных европейских ценностях или желание многократно увеличить свой стратегический потенциал, мы можем осознать лишь после самого тщательного исследования рассекреченных архивов. Как европейских, так и восточных. Особенное внимание следует, по моему мнению, уделить архивам демократической Украины. Нас ждут поразительные открытия. Сейчас мы можем лишь трактовать уже известные факты. И, естественно, спорить. Прошу вас размышлять, предлагать свои гипотезы, версии. Надеюсь, мы продолжим после каникул. Счастливого Рождества…

Катрин мрачно подхватила сумку с ноутбуком. Чего сорвалась? Из-за дурака какого-то. Разве что-нибудь теперь докажешь? Выпрут тебя с громким скандалом. Черт с ним, с универом, жаль, что так напрягалась напоследок.

- Кэт… - девушка обернулась. Парень показался знакомым, - вроде с четвертого курса. Судя по роже – омерзительно любознательный.

- М-м? – приветливо отозвалась Катрин.

- А как… Ты ему врезала, да? – выпалил парень. Подобный вариант произошедшего, судя по всему, приводил его в восторг.

- Да ты что? – изумилась Катрин. – Придет же такое в голову! Мистер Буевич оступился. Я его поддержала. Смутился, конечно, бедняжка. А ты уж непристойные дикости выдумываешь.

- Ага, круто, - парень заулыбался еще счастливее. – Точно! Вот что мы видели. Настоящую научную дискуссию. Напряженную. Когда оступаются. Круто. А ты действительно про эту мега-строчилку многоствольную знаешь? Она на митральезу[11] похожа?

- Иди отсюда, геймер, - посоветовала Катрин.

- Понял. Сваливаю, а не то оступлюсь.

"Черт бы их взял. Пойти, что ли, немного утопиться? Пока студенткой числюсь", - Катрин отправилась в бассейн. Здесь было на редкость малолюдно. Плавать одно удовольствие. Двадцать дорожек - хватит после вчерашнего.

Торопиться теперь уж точно некуда. В желудке ныла вопиющая пустота, но есть пока не хотелось. Катрин решила выпить хотя бы кофе и завернула в кафетерий, приютившийся рядом со спортзалом. Прямо от дверей увидела Фиону с дружком сердечным. Захотелось быстренько развернуться и исчезнуть, но Томми уже замахал рукой. Вот, черт, чего им еще понадобилось?

- Кэт, а мы как раз о тебе спрашивали, - парень был явно доволен жизнью и предстоящими каникулами. – Ты с лекции? Говорят, в жаркую дискуссию вступила, с этим типом, - забыл как его? Недавно приехал, новую историю Европы читает.

- Мистер Буевич. Если хочешь его послушать, - не советую. О Второй Мировой вещает, будто "Песнь о Роланде" декламирует. Только лиры не хватает.

- Нет, нас ХХ век не интересует, - безапелляционно сообщила Фиона. – Скучища. Сплошные политиканы. И бойня на конвейере. Зато ты, оказывается, знаток разных "мясорубок".

- Ты у меня что-нибудь про самозатачивающиеся ножи узнать хочешь? Или про фены для волос? – процедила пребывающая в не лучшем расположении духа Катрин.

- Неужели ты с феном для волос знакома? И что сушишь?

- Скальпы. Процесс несложный. Рецепт запишешь? – угрожающе мурлыкнула Катрин.

- Ну, девушки, вечно вы заводитесь, - поспешно прервал пикировку Томми. – Как будто перед отъездом заняться нечем. Кэт, ты домой едешь?

- Еду, - кратко сказала Катрин. Разъяснять, что под этим подразумевается, смысла не было.

- Вот и отлично. А мы с Фионой к моим родителям сгоняем, - Томми обнял подружку за талию.

- Вот им-то как повезло, - не удержалась Катрин.

Фиона немедленно окрысилась, но Томми безмятежно чмокнул ее в щечку:

- Не злитесь. Вы просто эмоционально противоположны. Мир и чудесен таким разнообразием.

Фиона явно собиралась съязвить, но вместо этогонеохотно улыбнулась:

- Кэт, завтра наш курс устраивает вечеринку. Ты у нас первый год, традиций, наверное, не знаешь. В общем, ты же с нашего курса. Приходи, если захочешь, - черноволосая девица улыбалась, но смотрела мрачно. – Немного оттянуться тебе не помешает. Если капля алкоголя и современная музыка не противоречит твоим религиозным убеждениям.

- Ну, деревенька-то у нас маленькая, консервативная, - проворчала Катрин. – Честно признаться, - склонны мы к политеизму и бисексуальности.

Драгоценные сокурсники захихикали глупой шутке.

- Да не напрягайся, Кэт, - успокоил Томми. – Все будет демократично. Никаких смокингов и бриллиантов. В конце концов, мы все здесь работяги и вместе копаем землю. Будет весело. Зак изобразит Санта Клауса, Крис и Берни - пару озабоченных лосей. Потанцуем. Потом можно закатиться в местечко повеселее. Например, в "Две луны". Там со спиртным без проблем. Неплохо, а?

- Хочешь, прямо так приходи, - милостиво разрешила Фиона. – Я тоже, наверное, в джинсах заявлюсь. Для кого здесь наряжаться?

- Угу, - согласилась Катрин.

Катрин уже брела к стоянке, когда ее окликнул профессор Ванс.

- Добрый день, мисс Бёртон. Вы сегодня были на лекции доктора Буевича?

"Ну вот, начинается, - подумала Катрин. – Вернее, заканчивается".

- Да, профессор. Слушала о вооруженных конфликтах 30-40-х годов. В программу нашего курса не входит, но…

- Не в этом дело. Мы пытаемся осознать общие законы развитий цивилизаций, посему интерес к различным эпохам весьма похвален. Но не в этом дело, - профессор поправил свои килограммовые очки. – Имел ли место во время лекции у вас некий личный конфликт с доктором Буевичем?

- О, что вы имеете в виду?

- Не произошло ли нечто выходящее за рамки учебного процесса? – морщась, поинтересовался профессор. – Можете мне говорить со мной совершенно откровенно как с членом административного совета университета. Гарантирую полную конфиденциальность.

- Мы просто вели дискуссию. Возможно, доктор Буевич не слишком хорошо владеет языком…

- Европейское происхождение доктора здесь не при чем. Доктор Буевич владеет языком на уровне 580-ти пунктов, что признано вполне достаточным для чтения лекций. Мисс Бёртон, скажите мне откровенно, - доктор позволил по отношению к вам некую некорректность?

- Да о чем вы? – пораженно спросила Катрин.

Профессор Ванс замялся:

- Доктор Буевич, преподает у нас первый сезон. Он подающий надежды, весьма неординарный специалист. Я обязан признать это безо всякой предвзятости. Но в нашей стране он недавно. Возможно, его манеры не совсем соответствуют общепринятым понятиям о приличиях. Если вы оскорблены, прошу вас, подайте официальную жалобу в университетский совет. Откровенно говоря, мы бы не хотели предавать огласке сей прискорбный случай, но если вы будете настаивать, то совет, несомненно…. Доктор Буевич уверяет, что вы с ним всего лишь увлеклись дискуссией, и дальше этого дело не заходило…

- Не заходило. Простите, профессор, я никак не могу уловить…

- Значит, он вас не щипал? - подозрительно спросил профессор Ванс.

- Меня?! – Катрин подавила нервный смешок. – Да он до меня пальцем не дотронулся.

- Действительно? – профессор поправил очки. – Вероятно, меня ввели в заблуждение. Возможно…. Но если вы, из каких-то побуждений, предпочитаете не обсуждать этот вопрос с администрацией университета, а хотите подать иск непосредственно в суд …

- Профессор, я ничего не желаю подавать. Это вопиющее недоразумение, уверяю вас. Едва ли лекция доктора Буевича привела меня в восторг, но жаловаться не вижу ни малейших причин.

Профессор Ванс, развел короткими руками:

- Простите, мисс Бёртон. Действительно, глупое недоразумение. Вероятно, не слишком умная предпраздничная шутка. Счастливого Рождества, мисс Бёртон.