Глава 3

ОБРИ

Вибрация телефона будит меня. В глазах будто песок, кажется, что я потерлась лицом о пляж, и я стону, пытаясь проморгаться. Пожалуйста, перестань звонить.

На экране высвечивается имя Чеда. О, черт возьми, нет. Я нажимаю кнопку «Игнорировать», переводя сообщение на голосовую почту, но то небольшое удовлетворение, которое я получаю от этого, исчезает в следующее мгновение, когда я вижу время. Шесть утра? Ты что, серьезно? Мы так далеко друг от друга, а этот засранец все еще находит способы испортить мне день.

Простыни неприятно липнут к коже, и я морщусь. Почему так жарко?

Я хмыкаю, когда разум снова цепляется за тот факт, что я на другом конце света, а изменяющий ублюдок со средненьким членом, что почти не дарил мне оргазмов, будит меня. Невероятно.

Раздраженная от того, что теперь не смогу заснуть, я отбрасываю простыню и потягиваюсь, еще больше раздражаясь от пота, выступившего даже на затылке. Отвратительно.

Десять минут спустя я сую ноги в тапочки с кроликами и спускаюсь по лестнице, что-то бормоча себе под нос. Я знаю, что прошлой ночью сняла лифчик и свитер, оставив их на спинке стула в комнате. Этому Закону Мерфи13 пора положить конец. Мои тапочки мягко шлепают по паркетному полу прихожей. Черт возьми, это место огромное.

На стенах темно-бордового цвета выделяются золотые бра и люстры, но их немного. Странно.

Я бы хотела, чтобы в аэропорту не потеряли мой багаж, потому что теперь вынуждена ходить по замку в пижаме. Мне нужно постирать грязную одежду после часов утомительного и пугающего авиаперелета.

— О боже, почему здесь еще жарче.

Я провожу рукой по гладким деревянным перилам главной лестницы, когда взгляд ловит зимнюю сказку за окнами фойе. Я сижу здесь, обливаясь потом, а снаружи, похоже, бушует метель.

— Дойл? — зову я, гадая, где он может быть в это время.

— Э-э-э, доброе утро, — говорит он, появляясь у подножия лестницы, как будто почувствовал мое приближение.

— Почему так жарко? Клянусь, я скоро сварюсь, — спрашиваю я, убирая липкие пряди волос, выбившиеся из пучка на макушке. — Если бы у меня в сумке было бикини, я бы надела его.

Надеюсь, авиакомпания скоро позвонит насчет багажа, но, по крайней мере, шансов замерзнуть до смерти ничтожно мало, учитывая температуру в замке.

Он хмурится.

— Тебе не холодно? — говорит он и смотрит на меня так, будто это я виновата, что здесь так жарко.

— Нет! Здесь как в долбаной сауне, — я указываю на снег снаружи и оттягиваю ткань ночной рубашки. — Уверена, вы вложили много средств в утепление. Серьезно, чувак, я умираю.

Его лицо бледнеет.

— Мои извинения. Должно быть, проблема с отоплением. Если ты дашь мне минутку, я убавлю его.

— Спасибо. Ты палочка-выручалочка, — в животе урчит. — Ммм, а где я могу позавтракать? У меня не было возможности заглянуть на сайт.

Я молюсь, чтобы завтрак нашелся. Прошло шесть месяцев с тех пор, как Чед настоял, чтобы мы начали поститься перед свадьбой, и теперь, когда Чеда нет, я собираюсь съесть все. Надеюсь, мне больше никогда не придется произносить слово «диета».

— Дальше по коридору и налево, — отвечает он. — Мы подумали, что ты, возможно, рано встанешь из-за разницы во времени, так что все готово. Шеф-повар сейчас разогревает еду.

— Эй, а как так получилось, что ты не вспотел? — спрашиваю я, но когда оглядываюсь, его уже нет. Черт, я же хотела еще спросить о пропавшей одежде.

Не могу не вздохнуть с облегчением, когда прохладный воздух обдувает меня, и я наконец нахожу огромную столовую. Взгляд падает на явно дорогую и массивную люстру над головой. Боже, это место похоже на долбаный дворец — даже стулья орехового цвета выглядят так, будто им лет сто. Должно быть, это хорошие копии.

Когда я направляюсь к большому столу, накрытому для завтрака, живот издает мощное урчание. Окна столовой выходят на сад.

В голове случайно всплывает песня «Be Our Guest»14, и я начинаю напевать, с трепетом глядя на деревянный потолок. Нужно будет обязательно сфотографировать его и выложить с хэштегом #взамкеучудовища.

Я сажусь за прокрутку социальных сетей, готовая поглотить все, что попадется на глаза, до тех пор, пока не смотрю вниз и не вижу… Что за? Я даже не знаю, на что смотрю. В худшем случае это похоже на сплющенное дерьмо, а в лучшем — на обугленный кусок мяса. Это не похоже ни на один завтрак, который я когда-либо видела, и не думаю, что настолько горю желанием изменять своей диете.

— Попробуй.

Вилка падает, громко стуча по столу.

— Господи, ты напугал меня.

Я оборачиваюсь на голос, и у меня отвисает челюсть. Срань господня.

Самый великолепный мужчина на моей памяти прислоняется к боковой двери, которую я не заметила, когда вошла в комнату. Его руки скрещены на обтянутой костюмом груди, а губы сжаты в тонкую линию. Он стоит неподвижно, и я чувствую, как мое лицо, с каждой секундой, горит все больше, но, кажется, я просто не могу заставить себя отвести взгляд.

Темно-каштановые волосы, падающие ему на лоб, вызывают у меня зуд в пальцах и желание откинуть их назад, чтобы лучше разглядеть глаза кофейного цвета. Но это все равно не может скрыть тот факт, что он действительно мог бы сняться в каждом существующем мужском журнале, что определенно вызвало бы возгорание трусиков по всей Америке. Особенно с подстриженными усами, козлиной бородкой и щетиной, покрывающей щеки и подбородок.

Боже, Обри. Прекрати пускать слюни. Я качаю головой.

— Прости, я тебя не заметила.

Мои губы растягиваются в улыбке, но он даже не пошевелился.

— Я сказал, попробуй, — выпаливает он.

— Ммм, хорошо? — я смотрю на странные штучки темного цвета и моргаю. — Что это?

— Кровянка.15

Живот сводит.

— Это определенно не пудинг.16 Похоже, кто-то только что насрал на мою тарелку, — бормочу я себе под нос. — Ты знаешь повара? Может быть, лучше заказать яйца и тосты… — спрашиваю мужчину уже громче.

— Яйца и тосты?

Я поднимаю глаза и вздрагиваю, как олень в свете фар. Его близость высасывает весь кислород из комнаты, в то время как бабочки порхают у меня в животе, как будто пускаясь в пляс. Когда он подошел ближе?

— Да. Ты здесь работаешь? — я улавливаю его землистый, чистый аромат, когда он наклоняется. Мои соски напрягаются. О боже. Мозг заклинивает, и я начинаю бессвязно бормотать. — Я люблю яйца и тосты по утрам, иногда овсянку или кекс. Ты знаешь, что завтрак — самый важный прием пищи за день, особенно когда занимаешься сексом, — лицо вспыхивает, когда я понимаю, что только что сказала.

Секс? Серьезно? Я продолжаю:

— Я планировала прогуляться по территории. Конечно, маловероятно, что это произойдет, учитывая количество снега. Там безумие, да? — выпаливаю в спешке.

Выражение его лица меняется, отчего карие глаза кажутся суровыми на фоне бледной кожи, и он смотрит так, словно у меня выросло две головы.

О, заткнись уже.

Он разворачивается, удаляясь из комнаты, и мне становится легче дышать. Дверь за ним захлопывается, и я закатываю глаза. Этот мужчина сладок, как лимонный пирог.

— Я тоже рада с тобой познакомиться! — кричу я в пустую комнату.

И громко стону. Завтрак — самый важный прием пищи за день, если трахаться? Убейте меня прямо сейчас. Я подпираю локтем подбородок и смотрю в окно.

Когда дверь снова открывается, в меня бьет холодный порыв воздуха, и рубашка прилипает к груди. Очень прозрачная ночная рубашка. Черт. Интересно, какой вид получил Ворчун, прежде чем уйти. Сегодняшний день становится все хуже и хуже.

Я скрещиваю руки на столе, надеясь, что Дойл не замечает неловкого ерзания.

— Я выключил отопление. Как прошел завтрак?

— Честно говоря, я думаю, что просто хочу яиц и тосты, если это возможно. Минуту назад здесь был парень и…

Краска отливает от лица Дойла, его улыбка исчезает.

— Что?

— Да, он пошел туда, — киваю в сторону почти скрытой двери, и он разворачивается на каблуках, направляясь в указанном направлении, прежде чем я успеваю спросить, кто этот сварливый парень.

— Вау, все такие дружелюбные сегодня, — в животе у меня снова урчит, и я вздыхаю.

Загрузка...