В твой гроб или в мой? - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Жаклин Хайд (ч. 25)

Глава 18

ВЛАД

Эта женщина доведет меня до смерти.

— Она убьет меня. На моем надгробии будет написано: «Влад Цепеш, убитый гребаным чесноком».

Я скрещиваю руки на груди, прижимаю кулак к губам и расхаживаю взад-вперед.

Если бы я просто отказался, я бы не оказался в столь затруднительном положении. Ее предложение накормить меня — это то, чего я еще не испытывал, и очевидно, что еда для нее особенная.

Она превращает меня в слабака. Слабака, поедающего чеснок.

— Почему мы шепчемся в кладовке? — спрашивает Дойл, оглядывая маленькую комнатку, заставленную деревянными полками, полными еды и провизии. Массивный «шкаф» больше похож на склад с товарами и имеет потайной люк в подземные туннели. В данный момент я почти готов сбросить Дойла вниз.

Мой кулак разжимается, и я закрываю лицо ладонью, рыча на себя.

— Потому что я не могу думать рядом с ней, очевидно.

Я стону от невыносимого запаха, пронизывающего кухню. При мысли о том, что она хочет приготовить для меня, по телу пробегает странное ощущение, потому что она сделала бы это для меня, но страх смерти — не то препятствие, которое легко преодолеть.

— Ты драматизируешь.

— Дойл, в этом блюде достаточно чеснока, чтобы убить всех вампиров в Европе.

Он скрещивает руки на груди и приподнимает бровь.

— Ты единственный вампир в Европе.

— Именно это я только что, блядь, сказал.

Он раздраженно выдыхает и пожимает плечами.

— Так просто скажи ей, что тебе ничего не нужно, — он сводит брови, а лицо искажается выражением, которое говорит: «ты идиот». — Зачем ты все усложняешь?

Это неслыханно, что я позволяю кому-либо, тем более человеку, готовить для меня. Вино — обычно единственное, что я пью, кроме крови. То, что я позволяю ей приготовить мне блюдо с чесноком, абсурдно, и все же мы здесь.

Я еще немного расхаживаю по комнате.

— Потому что ни одна женщина не хотела готовить для меня, Дойл.

— Технически, это может убить тебя, — замечает он, тыча пальцем в мою сторону.

— Но она этого не знает.

Прежде чем заковать меня в железо, Анжелика попыталась отравить меня кровавым вином. К счастью, она не знала, насколько остро мое обоняние.

Он смотрит на меня с любопытством.

— Значит, она тебе действительно нравится. Должен признать, я понимаю ее привлекательность — Обри красивая женщина, но Влад… это абсурдно.

Я останавливаюсь, чтобы свирепо взглянуть на него.

— Я не идиот.

Дойл ухмыляется, в его глазах появляется злобный блеск.

— Тебе повезло, что я счел нужным проконсультироваться с Фрэнком по этому вопросу еще до прибытия гостей. Ты слышал об ЭпиПен⁴⁸?

— Ручке для чего? — спрашиваю я. Он вытаскивает руку из кармана и разворачивает ее перед моим лицом. Я морщусь. — Как это работает?

Он крутит ее в руке и делает колющее движение.

— Я вонзаю это тебе в бедро, и оно останавливает аллергическую реакцию. Фрэнк говорит, что это совершенно безопасно — люди постоянно ими пользуются. Но этот он изменил в соответствии с твоим геномом.

— Ты хочешь, чтобы я поблагодарил тебя за то, что ты нашел приспособление, которым можно меня заколоть?

— Ну, когда ты так говоришь…

Он ухмыляется, и я жалею, что не могу объяснить, почему огрызаюсь⁴⁹. Однако, честно говоря, мне это действительно может понадобиться.

— Но на самом деле, да, — продолжает он. — Это для спасения твоей жизни, поэтому можешь сказать «спасибо».

Избежать смерти было бы предпочтительнее, но я не уверен, сколько контактов с чесноком смогу выдержать. Естественный иммунитет вампиров к чесноку возрастает со временем, но я не был рядом с ним более двух столетий.

Я тяжело вздыхаю, когда он улыбается с явным волнением.

— Прекрасно. Просто убедись, что она не заметит.

— Я буду нежен, — говорит Дойл, многозначительно выгибая брови.

В одно мгновение моя рука обвивается вокруг его горла, поднимая его в воздух.

— Ради всего святого, я разорву твой…

— Эй! Почему вы, ребята, прячетесь в кладовке?

Я убираю руку и бесстрастно наблюдаю, как Дойл падает на пол за мгновение до того, как Обри с любопытством распахивает дверь.

Дойл выпрямляется и поворачивается к ней со странной ухмылкой на лице.

— Обсуждаем цвета для торжественного открытия. Я думаю о фуксии и ярко-фиолетовом.

Слова «только через мой труп» подступают к горлу, но я каким-то образом проглатываю их и впиваюсь в него острым взглядом, искренне подумывая о том, чтобы сбросить его в ров.

Она переплетает наши пальцы и улыбается.

— Я думаю, фиолетово-розовый, возможно, немного перебор, но мне нравится, что у тебя на уме. Мы должны посмотреть, есть ли здесь какие-нибудь местные кейтеринговые компании. Никогда не знаешь наверняка.

Она прикусывает нижнюю губу, и я мгновенно замираю от мягких голубых искорок в ее глазах. Я хочу прикоснуться своими губами к ее и попробовать сладкий бархат ее рта.

Дойл прочищает горло позади нас, разрушая момент. Я стискиваю челюсти и использую телекинез, поднимая планшет, чтобы ударить его прямо по лицу.

— Ой, — выдавливает он сквозь зубы с раздражением на лице.

Обри напрягается в моих руках, затем поворачивается, чтобы посмотреть на него.

— Ты в порядке?

Лицо Дойла меняется на несчастное, когда Обри проявляет заботу.

— Да, просто немного болит голова.

Она отходит от меня и направляется к двери шкафа.

— Давай принесем тебе что-нибудь поесть и немного тайленола⁵⁰, хорошо? Обед ждет.

Я пренебрежительно машу рукой.

— Уверен, что с ним все в порядке. Он просто драматичен.

Дойл глубоко вдыхает.

— Я думаю, это было бы неплохо. Не начинайте без меня — мне нужно кое-что захватить из своей комнаты.

Я втягиваю носом воздух, осторожно вдыхая, как только он уходит, и обнаруживаю, что аромат действительно приятный. Вместо чеснока пахнет соленой свининой и… сыром?

Мой рот сжимается в мрачную линию, и ее улыбка исчезает, а брови озабоченно хмурятся.

— Ты в порядке?

— Да. Просто с нетерпением жду твоих кулинарных изысков.

— Ха-ха! Не знаю, как насчет изысков, но это рецепт спагетти моей бабушки. Они всегда всем нравятся. Мне пришлось использовать пенне⁵¹. У вас не было спагетти.

— Уверен, что все в порядке. Я говорил тебе, как прекрасно ты сегодня выглядишь? — мои руки обвивают ее талию, притягивая в объятия.

Ее щеки розовеют, и она нервно обхватывает себя руками.

— Я в полном беспорядке, и ты думаешь, что я выгляжу красиво?

Я целую ее в шею, вдыхая аромат, неуверенный в том, как пройдут следующие двадцать минут. Возможно, это последний глоток перед смертью.

— Ты могла бы быть одета в мешок, покрыта грязью и все равно оставаться красивой для меня.

Ее светлые волосы в странном беспорядке собраны в небрежный пучок, а мягкий голубой свитер ниспадает на плечи, подчеркивая цвет глаз. Она улыбается, и ее взгляд смягчается. Я наклоняюсь и касаюсь своими губами ее губ, наслаждаясь тем, как она вздыхает мне в рот.

Борясь с желанием зарычать, когда Дойл возвращается и топает к открытой двери кладовой, я еще раз целую ее в губы, прежде чем отстраниться.

— Странное место вы выбрали, чтобы пососаться, но да ладно, — он стоит и смотрит на нас, одной рукой держа черную миску, а другой запихивая в рот ложку варева, которое она приготовила.

Обри улыбается и закатывает глаза.

— Эй, а что случилось с «не начинайте без меня»? Я тоже умираю с голоду.

Она проходит мимо меня, и Дойл ухмыляется.

— Это действительно вкусно. Я предлагаю оставить ее.

Он запихивает в рот еще один кусок, и я мысленно выхватываю миску из его рук. Он смотрит на меня с упреком, и я пялюсь в ответ, несмотря на то, что на лбу у меня выступают капельки пота.

— Серьезно, ребята. Садитесь и ешьте, — зовет она.

Он ловко ловит чашу в воздухе, когда я теряю контроль.

— Вижу, к тебе возвращается часть сил, — говорит он, ухмыляясь.

Я сгибаю руки и потягиваюсь.

— Да, немного, но я еще не на полной мощности.

Он бросает на меня яростные взгляды, держа миску с едой так, словно боится, что я снова ее отберу. Шаркая ногами, он направляется к двери.

— Может быть, в следующий раз ты передумаешь отказываться от еды в течение столетия.

Я следую за ним, и он останавливает меня, прежде чем направиться в столовую, кивая в сторону дверей гостиной.

— Она приготовила обед там, наверху, говорит, ей нравится освещение, — он качает головой, когда я приподнимаю бровь и слегка шмыгаю носом. — Если бы ты был молод, то умер бы еще час назад просто от паров во время приготовления пищи. Думаю, ты в безопасности.

Я съеживаюсь от его вида.

— Это не то же самое, что есть эту пищу, как ты хорошо знаешь.

— Вот на что мы готовы ради любви, и под «мы» я подразумеваю тебя. Когда гребаный вампир охотно ест чеснок, ты понимаешь, что он — идиот, — говорит Дойл, запихивая в рот еще немного еды Обри.

Я смотрю с отвращением, мое тело буквально содрогается от ужаса при виде того, как он ест.

— Скорее всего, у меня иммунитет. Кстати, ты знаешь о существовании салфеток?

Вампиры излечиваются с пугающей скоростью, поэтому с годами они становятся невосприимчивыми к таким растениям, как чеснок. Даже солнце не горит так ярко по прошествии первых пятисот лет. Но оно все равно обжигает.

— Тссс. Это восхитительно. Так вкусно, — стонет он, проводя рукой по губам. — И кроме того, есть вероятность, что твое неживое сердце может остановиться по-настоящему, но, к счастью, у меня есть ЭпиПен. Не волнуйся, Влад, я не позволю ей убить тебя.

Дойл сильно хлопает меня по спине, и я низко рычу, следуя за ним в старую гостиную.

Я провел не так много времени в этой части замка, но полностью одобряю ее желание поесть здесь. Окна большие, а бледный цвет стен создает ощущение, что помещение находится на открытом воздухе, но при этом оно уютное и интимное.

Голова Обри сосредоточенно склонена за маленьким круглым столиком возле одного из самых роскошных стрельчатых окон, которыми оборудован замок. Она щелкает по своему телефону, резко нахмурившись.

Доставая телефон из кармана, я отправляю Дойлу довольно простое сообщение, поскольку мои единственные контакты — Фрэнк и Дойл.

Я:

Мне нужна контактная информация Обри.

Дойл:

Зачем?

Я:

Сейчас же.

На экране появляются точки, и я хмурюсь, наблюдая через стол, как пальцы Дойла с нечеловеческой скоростью набирают цифры.

Дойл:

Вот, наслаждайся секстингом.

Его текст сопровождается фотографией с девятизначным номером.

— Что, черт возьми, такое секстинг? Мне кто-нибудь объяснит? — шепчу я.

ОБРИ

Сидя за большим, роскошным обеденным столом, я дуюсь на Влада, сидящего напротив меня, и Дойла рядом с ним.

— Просто попробуй кусочек. Если тебе не понравится, можешь не есть, — я улыбаюсь, глядя на свою почти пустую тарелку и тарелку Дойла, практически вылизанную дочиста.

Влад еще не притронулся к еде и последние пять минут смотрит на нее так, словно та собирается выпрыгнуть из тарелки и наброситься на него. Я не могу удержаться от легкого смешка, который вырывается при виде выражения его лица.

— Хорошо, — он нерешительно принюхивается, прежде чем отправить кусочек в рот.

Я киваю, ожидая его реакции, пока он жует. Рецепт бабуленьки действительно лучший.

— Вкусно, да?

— Мммм. Вкусно. Просто великолепно, — Влад набирает еще одну порцию на вилку, и мой телефон пищит как раз в тот момент, когда Дойл громко рыгает.

— Фу, Дойл, мерзость, — говорю я, ухмыляясь.

Он откидывается на спинку стула и потирает рукой живот, постанывая от сытости.

— Мои извинения, мадам, и мои комплименты шеф-повару. Просто изумительно, — говорит он, с чмокающим звуком целуя сжатые в щепотку пальцы и разжимая ладонь. Внезапно его глаза широко распахиваются, и он ахает, указывая на окно слева от меня.

— Смотри! Волк.

— Где? — визжу я от возбуждения.

Вскакивая на ноги, я смотрю на заснеженный холм как раз в тот момент, когда Влад издает ужасный стон. Я оборачиваюсь и вижу, как он закрывает глаза, и я пронзительно кричу. Пол и стол, со всеми блюдами на нем, сильно трясутся, как при землетрясении. Даже мерцает свет.

— Боже мой! — я вскрикиваю и начинаю действовать, как учат в школах.

Ныряю под стол и прикрываю голову руками. Через несколько секунд в комнате становится слишком тихо. Когда тряска прекращается, я выглядываю из-под стола только для того, чтобы увидеть паническое выражение на лице Влада.

— Что это было? — спрашиваю я, мое дыхание прерывистое.

Влад стонет, выражение ярости застилает его лицо, прежде чем оно проясняется. Беспокойство ползет по моему позвоночнику, заставляя кожу краснеть, когда я медленно поднимаюсь, беспокоясь, что может начаться новое землетрясение.

— Прошу прощения, — откашливается Влад, его лицо становится вишнево-красным, прежде чем он практически выбегает из комнаты.

— Это прискорбно, — странно произносит Дойл, наблюдая, как Влад уходит со своего места.

Я смотрю на удаляющуюся фигуру в замешательстве.

— Куда ты идешь? — говорю я и делаю движение, чтобы пойти за ним, но Дойл встает на пути и качает головой.

— Оставайся здесь, Обри. Он скоро вернется.

Я хмурюсь и опускаю плечи. Учитывая землетрясение и реакцию Влада, я задаюсь вопросом, не проклята ли моя стряпня.

— Что случилось?

— Просто небольшое землетрясение, беспокоиться не о чем. Иногда они случаются. Думаю, Влад пошел проверить фундамент замка.

Фундамент? Это что такое? Черт, держу пари, что все в деревне это почувствовали, а тут целый замок. О нет.

— В деревне все в порядке?

— Все в полной безопасности, Обри. Не волнуйся, они ничего даже не почувствовали. Обещаю, — он указывает на дверь, и я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на стол, обед полностью испорчен, с края капает вода.

— Об этом тоже не беспокойся. Думаю, сейчас самое подходящее время показать тебе другую часть замка.

Я недоверчиво качаю головой. Не может быть, чтобы они этого не почувствовали — это потрясло весь замок.

— Что ты имеешь в виду? Это было ужасно сильно.

Он покачивается на каблуках, прежде чем засунуть руки в карманы.

— Пойдем, позволь мне отвлечь тебя. Идеальное время, чтобы показать тебе бальный зал. Нам нужны тематические идеи по цветам и тому подобному.

Я думаю о том, что, возможно, им стоит переехать. Да. Надеюсь, землетрясения случаются не так часто, даже если они безвредны.

— Я пытался придумать, как привлечь побольше людей погостить у нас.

Смена темы не ускользнула от меня, но я потакаю комментарию и позволяю моему рекламному мозговому штурму взять верх. Какие туристические достопримечательности могли бы привлечь людей? Я знаю, что у мамы есть целая толпа женщин, которые обожают посещать виноградники.

Я не могу удержаться от смеха и говорю:

— Может, сначала избавиться от землетрясений?

Его глаза прищуриваются, а губы приподнимаются, пока мы идем.

— Если бы только мы могли управлять природой, моя дорогая.

— Верно, — бормочу я. — В этом районе есть какие-нибудь винодельни?

— Да, здесь можно пить с восемнадцати лет, и в каждом округе вкус вина разный. В большинстве сельских районов мужчины даже делают вино сами.

Это определенно добавило бы привлекательности.

— Ха, это круто. Там, откуда я родом, мужчины умеют только принимать плохие решения.

Он ухмыляется, и я не могу сдержать улыбки.

— По моему опыту, большинство женщин здесь того же мнения о своих мужчинах. Уверен, они сказали бы то же самое, вот почему мне нужна твоя помощь.

Дойл ведет меня по коридору, прежде чем завернуть за угол и подойти к двойным дверям.

— Я сделаю все, что смогу, — говорю я.

— Я хочу знать, что ты думаешь о проведении всего мероприятия здесь, — он толкает двери, открывая бальный зал, и я ахаю от изумления при виде открывшегося передо мной зрелища. Комната большая и величественная, с высокими расписными потолками и горящими черными готическими люстрами, отбрасывающими тени по комнате.

— Да ладно, — я таращусь на фрески на потолке. — О боже! Посмотри на херувимов.

Светло-голубые стены украшены витиеватой лепниной и замысловатыми картинами, а мраморные полы блестят под ногами. Единственная проблема в том, что это бальный зал, но в нем нет места. Мебель стоит вдоль стен и беспорядочно расставлена по всему пространству, но ее можно переставить. Я замечаю мраморную статую, накрытую простыней, и у меня руки чешутся сдернуть тряпку, чтобы посмотреть, что под ней.

— Эта комната потрясающая, — выдыхаю я, глядя на мраморный пол в клеточку.

Он улыбается.

— Да, это так. Изначально это был большой зал, но мы превратили его в бальный. Это, наверное, моя любимая комната в замке, и есть несколько других, но им потребуется дополнительный ремонт, прежде чем они будут готовы к приему посетителей.

Я киваю, рассматривая каждую деталь комнаты.

— Думаю, это идеальное место для грандиозного гала-концерта. Здесь можно было бы даже проводить свадьбы и приемы.

— Да, — соглашается он. — Но я не уверен, какую цветовую гамму нам выбрать.

Я улыбаюсь, чувствуя вдохновение от открывающихся возможностей.

— Хм. Я думаю, мы выберем темный и готический стиль. В любом случае, здесь есть эта атмосфера, — я киваю на сверкающие и переливающиеся над нами люстры, которые выглядят так, будто сделаны из красивого оникса, затем указываю на потолок. — Оттенки черного и, может быть, темно-фиолетового? Мы можем использовать серый для контраста с более темными цветами. Можно сделать приглушенное освещение?

Он поднимает глаза на люстры.

— Яркость нельзя убавить, но я уверен, что мы что-нибудь придумаем.

— Приглушенный свет и тени создадут адскую атмосферу.

Он кивает и поглаживает бородатый подбородок.

— Наверное, ты права.

Я разворачиваюсь, подхожу к голубой стене, протягиваю руку и прикасаюсь к ней, ощущая серые узорчатые лилии.

— Как это вообще сделано?

— Обои? — спрашивает Дойл, его тон полон юмора.

— Это совсем не обои.

— Нет, это действительно не обои. Это называется дамаск. Когда эти стены были отделаны — думаю, два столетия назад — они были расписаны вручную с использованием деревянных блоков, вырезанных для создания дамасского узора, — Дойл достает телефон и начинает печатать. — Хорошо, тогда плащи и вампирские зубы. Все. Это будет потрясающе. Почти как страна чудес на Хэллоуин, — наши глаза встречаются, и он шевелит бровями. — Нам просто нужно уговорить твоего парня.

Я хмурю брови. Влад мой парень? Он не может им быть, ты уезжаешь. Отгоняю я эту мысль.

Затем шутка доходит до меня, и я хихикаю, закатывая глаза.

— Я могу спросить. Конечно, он поймет, что все будет идеально, верно?

— Влад никогда не был сторонником перемен, но вдруг нас ждет сюрприз, — его взгляд прикован ко мне, когда он продолжает. — Кажется, вам довольно уютно друг с другом.

Мои щеки пылают, когда я пытаюсь придумать ответ, раскачиваясь на ногах.

— Эм, да, думаю, так и есть, — говорю я, пытаясь казаться беспечной.

Дойл кивает, легкая улыбка играет на его губах, когда он выгибает брови.

— Влад может быть немного… ммм…

Я хихикаю над выражением его лица.

— С палкой в заднице? Да, я заметила.

— Но ты никогда не встретишь никого более преданного.

Я киваю в знак согласия, испытывая облегчение от того, что лучший друг Влада такого высокого мнения о нем. Друзья Чеда — скучные люди и по большей части с гнильцой. Никто из них мне никогда по-настоящему не нравился. Но Дойл просто действительно хороший человек и всегда шутит. Он может часто поносить Влада, но любой, у кого есть глаза, увидит, как сильно он заботится о нем, а это редкость.

— Итак, какие у тебя планы на остаток дня? — спрашивает он, вырывая меня из мыслей.

Я пожимаю плечами.

— Не знаю. Наверное, подожду и посмотрю, как там Влад, удостоверюсь, что фундамент замка в порядке. Это, наверное, самая дикая вещь, которую я когда-либо говорила в своей жизни.

— Я обещаю, что с Владом все в порядке. Землетрясений не было много-много лет. Сомневаюсь, что оно повторится в ближайшее время.

Я надеюсь, что он прав.

— Хорошо.

Ботинки стучат по блестящему мрамору, когда он направляется обратно в коридор.

— Перестань беспокоиться о Владе. Оглянуться не успеешь, как он вернется. И правда, Обри, торжественное открытие будет грандиозным.

Туфли скрипят, когда я разворачиваюсь на блестящем полу и следую за ним.

— Хм, как думаешь, я смогу заставить Влада одеться? Может быть, в костюм вампира или даже оборотня? — не могу представить, чтобы Влад когда-нибудь любил «ролевые» игры, но хочу попробовать уговорить его. Ему будет полезно повеселиться.

Он ухмыляется, протягивает кулак, и я легонько бью его по костяшкам своими.

— Думаю, если кто-то и сможет уговорить его надеть костюм, то это будешь ты.

Криво ухмыляясь в ответ на его комплимент, я смущенно отвожу взгляд в сторону.

— Посмотрим.

Он открывает дверь и кланяется, жестом предлагая мне выйти первой.

— Если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать.

Я выхожу в коридор и с любопытством наблюдаю, как он щелкает ближайшим выключателем, погружая бальный зал в темноту. Он закрывает двери, и я достаю телефон из кармана, когда чувствую вибрацию от сообщения с неизвестного номера. Странно.

Я хмурюсь, прежде чем даже открыть его.

— Хорошо.

Он оборачивается и серьезно смотрит на меня.

— И Обри?

Я перевожу взгляд на Дойла, приподнимая брови.

— Хм?

— Спасибо.

Я улыбаюсь, хотя и не уверена почему.

— Я еще ничего не сделала.

На его лице появляется улыбка, прежде чем он отворачивается.

Я смотрю, как он уходит, чувствуя тепло в груди. Волнение охватывает меня, и я надеюсь, что смогу помочь Дойлу превратить замок в популярное место для отдыха. Мне просто нужно привлечь Влада на борт. Может быть, только может быть, все начинает налаживаться.

Я открываю сообщение и вижу простой текст, который гласит: «Тебя ждет подарок.»

В замешательстве я снова просматриваю сообщение. Что? Это, должно быть, спам или розыгрыш.

Пока я стою там, размышляя, телефон снова вибрирует с другим сообщением с того же неизвестного номера: «Посмотри под своей кроватью.»

Влад.

Сердце бешено колотится, когда я медленно бреду в свою комнату. Приподнимая край покрывала, я заглядываю под кровать и достаю маленькую коробочку, завернутую в блестящую красную бумагу.

Дрожа от волнения, я разворачиваю ее и нахожу красивое серебряное ожерелье с большим, элегантным кулоном из красного камня. Срань господня. Оно настоящее? Это ни в коем случае не настоящий рубин, но от крошечных бриллиантов, мерцающих на свету, у меня внутри все переворачивается. Конечно, он бы так не поступил. Нет, это ни в коем случае не настоящее.

Я быстро добавляю его в свои контакты и отправляю сообщение.

Я:

Ты в порядке?

Влад:

Прекрасно. Тебе нравится?

Я:

Красиво, но это уже чересчур.

Боже, как там фундамент???

<эмодзи с шокированным лицом>

Три маленькие точки отображаются еще мгновение, прежде чем, наконец, приходит сообщение.

Влад:

Все в порядке. Мне жаль, что обед был испорчен.