В твой гроб или в мой?

Глава 12

ВЛАД



Я слушаю через дверь, как наполняется ванна. Вода почти заглушает мягкие звуки, издаваемые тканью, когда она оседает у ее ног, и осознание полной наготы Обри вызывает прилив вожделения. Она в моей ванне. Мой член снова встает. Черт возьми.

Такими темпами вся одежда будет испачкана спермой. Хотя мой гардероб видел и не такое.

Телефон тихо вибрирует внутри, и я бормочу проклятие. С этой чертовой штукой не должно быть так сложно.

Я тихо вхожу, чтобы не потревожить женщину, хватаю адское устройство с комода и поворачиваюсь к выходу. Мои глаза вспыхивают красным, когда я мгновенно замираю при виде обнаженной Обри в зеркале. Клыки вырываются из десен, и я едва сдерживаю рычание. От вздымающихся над водой грудей и обнаженной кожи бедер у меня текут слюнки.

Я хочу отвернуться, но только закрываю глаза, когда она издает мягкий стон. Этот звук посылает резкий толчок похоти к яйцам, и член набухает в ответ. Блядь.

Согласно этикету, наблюдать за женщиной в таком состоянии — дурной тон, но в данный момент я готов уничтожить всех и все на свете, что попытается мне помешать. Ее светлые волосы влажные, отчего кажутся медовыми, обвились вокруг мягкого соска, а на лице блаженное спокойствие.

Мои руки сжимают деревянную раму двери, когда она стонет и прикусывает нижнюю губу. Что она делает?

Моя грудь расширяется, когда она перекидывает одну ногу через край ванны и закрывает глаза. Я замираю, совершенно ошеломленный, с мыслью, не трогает ли она себя под пузырьками. Каждая молекула моего существа напрягается, когда кончики пальцев скользят по ее груди, играя и дразня ее. Воспоминание о том, как она извивалась в конвульсиях вокруг моих пальцев, заставляет громко застонать, а она замирает, хмуро уставившись в богато украшенное отдельно стоящее овальное зеркало.

— Эй? — говорит она.

Зрение затуманивается красной пеленой. Запах страха вместе со сладким запахом ягод пропитывает воздух, и я ухмыляюсь. Вампиры не отражаются в зеркалах с серебряной оправой, а у меня их, к счастью, несколько. Дойл, урод, любит перемещать их по замку, просто чтобы поиздеваться надо мной, но на этот раз, боюсь, я у него в долгу.

Через мгновение она снова опускается в ванну. Беспокойство ослабевает при осознании того, что она не может меня видеть. Потребность и желание берут верх над логикой, согласно которой я должен держаться от нее подальше. Я хочу ее. Она занимала все мои мысли каждую минуту каждого дня с момента ее приезда, и я устал бороться с инстинктами. Я хочу, чтобы она была моей.

Она перебирается через край ванны, упрощая мое решение. Вода капает с ее рук на пол, и пар слегка распространяется по комнате, донося до меня аромат. Я больше не могу его выносить. От запаха во мне вскипает желание, яйца сжимаются, член стоит так, как не поднимался веками, и все рациональные мысли пропадают.

Я быстро подбегаю к ней и затыкаю рот, заглушая крики, пытающиеся вырваться изо рта, пока вдыхаю в себя ее влажную, трепещущую плоть. Ее дыхание затруднено, а крошечное тело явно переполнено адреналином.

— Это всего лишь я, — шепчу я ей на ухо.

Убедившись, что мое тело загораживает обзор в зеркале, я открываю ей рот, и она свирепо смотрит на меня.

— Ты напугал меня до чертиков.

Она пытается прикрыться, но я опускаюсь в ванну и хватаю ее за бедро.

— Я вернулся, потому что забыл кое-что, и увидел, как ты ублажаешь себя, — говорю я, мягко проводя пальцами по ее затылку, потираясь носом о нежную шею, чтобы ярче почувствовать сладкий аромат. — Тебе было недостаточно того, что случилось сегодня?

Она прикусывает нижнюю губу и смотрит вниз на мою руку, ползущую вверх по бедру. Моя рубашка намокла, но это не имеет никакого значения, когда она прикрывает рукой свою киску. Клыки ноют от ее вида и запаха. Я целую ее, но отстраняюсь, чтобы посмотреть, как бедра бьются в воде, гоняясь за пальцами, которые так близко к тому месту, где она хочет меня.

— Влад, — стонет она, раздвигая бедра, и это все, что мне нужно.

Обхватив влажное тело, я легко притягиваю ее к себе. Лаская ладонью попку закидываю ноги себе на бедра, пока несу на кровать.

— Что ты делаешь? — удивленно вскрикивает она.

Понятия не имею. И мне уже все равно. Мне тоже было недостаточно сегодняшнего события у рояля.

Не в силах сдержаться, я прижимаюсь к ней бедрами и трусь твердым членом о влажную плоть бедер. Она взвизгивает, и ее руки обхватывают меня, вдавливая лицо в изгиб ее шеи.

— Ты восхитительна, — ее возбуждение захлестывает мои чувства, и я легонько шлепаю ее по заднице. — Тебе понравилась ванна? — спрашиваю я, видя, что она ошеломлена по остекленевшему, расфокусированному взгляду.

Она кивает.

— Это было приятно.

Мои руки впиваются в пухлую задницу и бедра. Рай.

— Мммм, ты будто сон наяву.

Я кладу ее на кровать, и она смотрит на меня снизу вверх. В ней есть желание, но также и трепет. Сердцебиение, грохочущее в груди, заставляет меня остановиться. Это должен быть ее выбор. Я встаю, даря ей время, пока мой взгляд скользит по ее телу. После ванны ее кожа приобрела нежно-розовый оттенок, и она пахнет так, будто принадлежит мне.

— Не знаю, какую часть тебя я хочу попробовать первой.

Ее глаза расширяются, когда она напрягается, и запах возбуждения усиливается. Интересно. Черт, мне нужно попробовать ее на вкус.

— Обри, я бы очень хотел поцеловать тебя.

Ее язык выскальзывает изо рта, облизывая губы. Она кивает.

— Хорошо.

Она слегка вздыхает и падает на спину. Богиня, посланная из ада, чтобы искушать меня. Голодный взгляд скользит по мне, и с ее губ срывается горловой звук, от которого похоть проникает прямо в пах, заставляя меня перейти к действиям. Я срываю галстук и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее киску, слегка подув на клитор и урча от удовольствия.

Я поднимаю голову и смотрю в изумленные голубые глаза.

— Если ты когда-нибудь захочешь, чтобы я остановился, скажи, и я это сделаю.

Ее глаза остекленели, и мой член дернулся в ответ.

— Да.

Я останавливаюсь и приподнимаю ее подбородок.

— Обри, я серьезно.

Она кивает и сияет обожающей улыбкой.

— Хорошо.

— Раздвинь ноги.

Все ее тело дрожит, как осиновый лист, но полные, красивые бедра раздвигаются.

Я срываю с себя пиджак и рубашку и опускаюсь на колени, обхватывая руками ее мягкие ноги. Я беру ее за лодыжки и легко притягиваю к краю кровати, приникая губами к сердцевине и целуя маленький бугорок, расположенный над складками прелестной киски. Язык скользит по мягкой плоти, и я стону от вкуса утренней росы. Я поглощаю ее сладкую пизду, пока она не начинает задыхаться и дергать за простыни, затем перехожу к поцелуям мягкой выпуклости живота и покусываю бедро. Я снова опускаю голову, и она вскрикивает, когда я облизываю одну складочку, затем другую, лаская языком ее щелочку и рыча.

— Я буду владеть этим восхитительным телом.

Я ввожу в нее один палец, и она выгибает спину со вздохом. Собираю влагу, проводя пальцем по киске, и снова погружаю палец внутрь.

Мягкие стоны и звуки, издаваемые ее телом, отдаются в моих ушах.

— Мммм, — стонет она, и мой член болит от желания наполнить ее. Я хочу погубить эту женщину, заявить на нее права так, как не может ни один смертный мужчина.

Я добавляю еще один палец к первому, и она вздрагивает.

— Чувствуешь, какая ты мокрая для меня? — шепчу я, наслаждаясь легкой дрожью ее тела, вызванной моими словами. Я снова ввожу пальцы и скольжу ладонью по клитору, чувствуя, как ее тело сжимает меня. Я на мгновение не глубоко проталкиваю их, прежде чем вставить третий, растягивая крошечную дырочку, чтобы она могла принять меня.

— Посмотри, как тесно. Ты идеально сожмешь мой член.

Я почти лениво ввожу пальцы, а другой рукой тянусь к одному из ее сосков, и стоны переходят в крик.

— О боже, пожалуйста!

— Ш-ш-ш, — убрав пальцы со сладкого тела, я забираюсь выше на кровать и прижимаю ее к себе. Я целую Обри в висок и провожу ладонями по ее телу успокаивающими движениями. Она устраивается на мягких простынях, и я провожу пальцами ниже, дразня прикосновениями.

— Пожалуйста, мне нужно кончить, — ее пальцы тянутся вверх, чтобы пощипать соски, и я вижу мурашки, покрывающие все тело.

Она будто сошла с картины: волосы золотыми волнами рассыпаются по голубым простыням, глаза страстные и распутные. Обри всхлипывает, ее бедра извиваются в поисках чего-нибудь, что могло бы облегчить дискомфорт.

— Покажи, где ты хочешь меня, — бросаю я вызов.

Но у меня отпадает челюсть, когда ее пальцы спускаются ниже и погружаются внутрь. Я ошеломленно и в полном благоговении смотрю, как она легонько касается себя, и ее пальцы становятся влажными от смазки.

— Черт возьми, женщина, — она — искусительница, посланная поставить меня на колени.

Я прижимаюсь лбом к ее лбу, прежде чем ловлю ее губы своими, поглощая стон. Она жадно целует меня, и нежность переполняет так же, как каждая клеточка тела вспыхивает от желания, когда ее руки вцепляются в мои волосы. Ее запах повсюду, и мне приходится бороться с его головокружительной мощью, расстегивая ремень и брюки.

Мой член подпрыгивает в освобождении, желание поглощает, как пламя пороховую бочку. Тело в огне — горячее и твердое от потребности быть внутри нее. Ее бедра выгибаются под моими, и член касается ее влаги, заставляя меня стонать.

— Веди себя хорошо, шлюха, — говорю я и легонько шлепаю ее по заднице.

— Мне нужно больше, — с ухмылкой отвечает она и дуется.

— Я твердо намерен дать тебе больше, Обри.

Столько, сколько ты сможешь вынести.

Я прижимаюсь к ее щеке и нежно целую, прежде чем подтолкнуть член к входу.

— Дыши.

ОБРИ

Он отстраняется, забирая член, который я так сильно хочу, и мне хочется плакать.

— Нет! Что ты делаешь?

Просто трахни меня уже. Я никогда в жизни так не возбуждалась. Наверное, из-за месяцев, нет, лет весьма посредственного секса, и я не сомневаюсь, что у меня вот-вот снесет крышу. С Чедом мне обычно приходилось доводить себя до оргазма самостоятельно, и я уже могу сказать, что секс с Владом изменит жизнь. Взгляды, которые он бросает на меня, заставляют чувствовать себя сексуальной и могущественной, а холодность его кожи на моей неописуема. Я хочу ластиться к нему, как кошка, и дать все, что он хочет, лишь бы заслужить прикосновение.

— Я забыл презерватив, — рычит он, поднимаясь на ноги, и я качаю головой. Нет, нет, нет.

Я хватаю его за руку.

— Но я принимаю таблетки.

Он моргает, прежде чем растерянно смотрит на меня.

Просто скажи.

Подавляя смущение, я зажмуриваю глаза и говорю:

— У меня не было секса уже несколько месяцев, и я чиста, — секса не было с момента моего последнего осмотра, но это не имеет значения.

Кровать проминается, и я приоткрываю один глаз, наблюдая, как он ложится на меня сверху с широкой улыбкой на лице, отчего выглядит немного моложе.

— Признаюсь, у меня это тоже было очень давно.

Я киваю, облизывая губы от неловкости, но он смотрит на меня так искренне. Я верю ему.

— Хорошо.

Он целует меня, и температура тела повышается, как разгорающееся от искры пламя. Ощущение того, что его ноги касаются внутренней поверхности моих бедер, заставляет дрожать. Я выгибаюсь навстречу и чувствую, как головка члена слегка трется о мою влажную киску.

— О черт, — стону я от его размера.

Глаза расширяются и дыхание перехватывает от удовольствия, когда он толкает бедра вперед, проникая кончиком члена внутрь. Ноги дрожат, и мне хочется убежать от того, как они дергаются при каждом движении, но он, кажется, не возражает. Он стонет и крепко сжимает мою попку, медленно проникая.

— Такая тугая, — выдавливает он со стоном, смотря, как входит в меня, и я расслабляюсь, наблюдая за игрой эмоций, танцующих на его лице, прежде чем он поднимает взгляд. — Я знал, что это будет превосходно.

Разгоряченное тело расслабляется чтобы взять его, когда он растягивая проникает внутрь. Спина выгибается дугой от ощущения наполненности. Влад останавливается и захватывает мой рот в головокружительном поцелуе, даря передышку, чтобы я могла привыкнуть к размеру. Его большие руки повсюду, они мнут мою грудь и поглаживают соски. Ощущение его странно холодной кожи на моей заставляют желать большего.

— О мой бог, — выдыхаю я.

— Бог проклял меня давным-давно, и если ты собираешься выкрикивать чье-то имя, пусть это будет моё, — он протягивает руку между нами, чтобы поиграть с клитором, и слегка потирает его.

Я впиваюсь пальцами в его плечи, когда он погружается глубже, его член широко растягивает меня.

— О, черт. Это слишком, — мое тело заполнено, заполнено до предела.

— Тише, — он закрывает мне рот рукой и слегка толкается вперед. Лоно горит от растяжения, и я глубоко дышу через нос. — Сделай еще один глубокий вдох.

Я делаю то, что мне говорят, и втягиваю воздух, прежде чем он толкается вперед. Наши бедра наконец встречаются, и я так переполнена, что чувствую его за грудиной. Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, пока его тело содрогается, очевидно, пытаясь быть со мной помягче.

Прежде чем я успеваю спросить, все ли в порядке, Влад двигает бедрами, и я вскрикиваю, когда он снова подается вперед.

— Господи, эта пизда, — рычит он мне в ухо.

Четыре жестких, яростных толчка бедрами, и внутри меня разливается наслаждение. О боже. Мои пальцы погружаются в его волосы, и я притягиваю его к себе, целуя. Я слегка посасываю его язык, и мое тело сжимается.

Я буквально чувствую, как его член еще больше твердеет внутри меня. Как, блядь, это возможно?

Рычание исчезло, на его лице появилась злобная ухмылка, и я смотрю на него с удивлением. Одна из его больших рук сжимает мою задницу, и мои глаза широко распахиваются, когда он слегка выходит, прежде чем снова погрузиться в мою насквозь промокшую киску.

— Да, черт возьми! — кричу я. Он невероятно огромный, но это приятная боль.

Он дает мне отдышаться, прежде чем поцеловать так, будто у нас в распоряжении все время мира, словно я редкий деликатес, которым он хочет насладиться. Он берет мои руки в свои и смотрит мне в глаза. Смотрит так долго, как будто может заглянуть в душу, и я оказываюсь захваченной и ошеломленной. Сердце гулко стучит в груди, пульс учащается, и я закрываю глаза, прячась от пронизывающих ощущений. Он — это слишком.

— Обри, — мое имя слетает с его губ, как молитва, прежде чем его тело снова наваливается сверху, и он трахает меня, вбивась снова и снова.

Тело замирает, а бедра поднимаются навстречу ударам, заставляя его стонать. Я не могу. О Боже.

Миллисекундой позже в глазах взрываются звезды, когда я снова испытываю оргазм. Моя киска сжимается вокруг его толстого, пульсирующего члена, когда он наливается силой и снова становится твердым. Я прикусываю губу от возбуждения и стону, когда чувствую струи горячей спермы. Его бездонные карие глаза впиваются в меня, а густые брови опускаются вниз, когда он рычит.

Святой, блядь, боже!

Он толкается снова и снова, бедра неудержимо бьются о мои. Я цепляюсь за него, пока он с дрожью продолжает трахать меня. Глаза закатываются и я непрерывно вдыхаю его землистый, сладкий аромат. Он, наконец, замирает и стонет, прежде чем упасть сверху, заставляя меня хихикать.

— Это было потрясающе, — говорит он, глядя на меня сверху вниз с нежностью в глазах, затем убирает волосы с моего лба и осыпает поцелуями лицо и шею.

Он настолько мил, что это странно. Мягкие поцелуи совершенно не сочетаются с тем, как он убивал мою киску минуту назад, и это приятно. Черт.

— Я уже целую вечность так не кончала, — мой голос звучит неправильно, как будто я кричала часами, а конечности, кажется, не слушаются. Меня хорошо и основательно поимели.

Я краснею и вскрикиваю, когда он смеясь подхватывает меня на руки, чтобы положить на подушки.

— Спасибо, — прохрипела я, более довольная, чем когда-либо в своей жизни.

Чувствуя себя спокойнее и довольнее, чем когда-либо, я закрываю глаза. Он перекатывается, прижимая меня, словно защищая. Сердце замирает, когда он целует меня в лоб, словно я драгоценна. Он заставляет меня чувствовать себя драгоценной.

— Спи. В следующий раз ты не будешь так много отдыхать, — он наклоняется, чтобы легонько поцеловать меня в нос. — А до тех пор я буду развлекать себя, придумывая новые способы трахнуть твою киску.

Я не могу сдержать румянец, заливающий лицо. Я смотрю в его практически горящие огнем глаза, а его член упирается мне в бедро. Как, черт возьми, вообще можно ответить на такое? Я прикусываю губу, не находя слов, но его сексуальный, высокомерный рот кривится в улыбке. Этот придурок знает, что делает.

— Спи, — повторяет он, сжимая меня в объятиях.

Я вздыхаю и закрываю глаза, чувствуя, как он расслабляется, прижимаясь ко мне.

Лучший секс в истории.